— Нам не нужно быть в одиночестве. Мы нашли друг друга.
Айлет поежилась, глядя на ту ладонь. Она думала о Холлис, сидящей на коленях перед маленькой дикой девочкой в лесу. Она думала о мертвых волках в свете огня вокруг нее. Она отчаянно пыталась вспомнить все, что знала, все истории, которые рассказывала Холлис. Кошмары, совершенные этой женщиной, этим демоном. Резня невинных, пытки смертных, разрушения земель, храмов и библиотек.
Но были ли эти истории правдой? И, если они были правдой, они подавляли глубокую правду, которую теперь знала Айлет? Правду о происхождении Одиль, ее целях, желаниях. Ее жертвах.
Айлет не могла оторвать взгляда от той ладони. Она ощущала притяжение, огонь в груди. Или это было от обливиса, который она вдохнула? Она поддавалась его яду? Одиль управляла обливисом, она могла управлять и теми, кто его вдохнул. Может, эти импульсы, воюющие в голове Айлет, были не ее. Это могли быть манипуляции ведьмы.
Айлет посмотрела на лицо Одиль. Ее рот двигался несколько раз, а потом она смогла заговорить:
— Почему ты не убьешь меня?
Хороший вопрос. Только Айлет стояла между Одиль и истинным бессмертием. Никто не мог ее коснуться, никто не мог ее убить. Только одна ее крови. Только Айлет, ее оставшаяся родственница.
Айлет сжалась, как ягненок рядом со львом. Она не могла себя спасти.
Но Одиль склонила голову, на лице проступили печаль и сострадание.
— Ты все еще не знаешь? — сказала она голосом, который разбил бы самое твердое сердце. — Ты все еще не понимаешь? Мое сердце, моя душа, моя маленькая любовь. Я лучше умерла бы, чем прожила еще день без тебя рядом. Прошу, Олена, прошу, милая, если ты не возьмешь меня за руку, то доверши начатое. Убей меня сейчас. Позволь присоединиться к твоей матери в Прибежище, и мы будем ждать тебя там.
Это не могло быть правдой. Это была уловка. Все те воспоминания в ее голове… вели к спасению от жуткого монстра. Эта игра пыталась ослабить защиту Айлет, сделать ее уязвимой.
Но… зачем?
Та ладонь оставалась в пространстве между ними, протянутая в нежном приглашении. Айлет посмотрела на нее снова, ощущая желание сжать ее.
— Идем со мной, любимая, — сказала Одиль. Ее голос дрожал, словно она подавляла сильные эмоции. — Мы отправимся в Дулимуриан вместе. Вернем наше королевство и отстроим его. Мы соберем захваченных тенью у нас. Всех… всех, кого Орден Эвандера убил бы. Они будут в безопасности жить под нашей с тобой защитой.
«Террин».
Она не должна была думать об этом имени. Но эти мысли были с ней. Террин… которого поймает Орден и убьет как еретика. Террин… который проведет остаток жизни, скрываясь, убегая от тех, кто раньше были его собратьями.
Если только…
Могло ли быть место в этом мире, где такие, как Террин, смогли бы спокойно жить? Где видение, как было в ее сне, могло сбыться? Они с Террином, свободные, с их детьми, рожденными с тенями, на руках, и их тени не были подавлены, сияли. Мир изящества, магии и красоты.
Холлис рассказывала ей о Дулимуриане. Об ужасах, которые совершались там при правлении Одиль. Но Холлис была из Ордена. И Холлис нужна была верность Айлет. Ей нужно было, чтобы Айлет верила каждому ее слову, чтобы, когда придет время, она ударила без колебаний или вопросов.
Холлис соврала.
— Милая девочка, — прошептала Одиль, — возьми меня за руку. Пойдем со мной. Я покажу тебе мир, какой ты еще не знала. Но мир будет холодным и пустым без тебя рядом, так что возьми меня за руку, Олена. Возьми меня за руку, любимая.
Ее дух дрожал. Под подавлениями железа выла и протестовала разъяренная Ларанта, но ее голос был далеким и слабым.
Айлет смотрела в те глаза, отражающие ее глаза. На то лицо, на которое она была так похожа. В ту душу, такую похожую на ее. В последней попытке сопротивляться, она пошевелила губами, пытаясь вспомнить молитве, которой ее научила Холлис. Но в голове не было ни одной фразы. Она прошептала только:
— Богиня…
Она обхватила ладонь Одиль и позволила Ведьме-королеве поднять ее на ноги.
— Идем, — сказала Одиль, когда они встали лицом к лицу, их глаза были на одном уровне. — Идем домой, в Дулимуриан.
ГЛАВА 10
Королевская дорога поднималась по склону, и идти было сложно. Холлис слышала тяжелое дыхание в масках вокруг нее — даже Фендрель, шагающий рядом с ней, тяжело дышал — и ее легкие слушались с трудом. Обливис покрывал ее язык. Лепестки календулы уже не помогали. Вряд ли они и до этого помогали.
Она была настороже, изучала лес вокруг теневым восприятием, чтобы уловить приближение другого духа. Она была сосредоточена на дороге впереди, искала венатора Кефана. Он был далеко впереди них, использовал способности Дикой тени для разведки.
Холлис снова сыграла на вокосе, удлинила духовную связь с тенью, это позволяло растянуть ее силы на половину мили вокруг. Тень сообщала ей все, что нашла — вкус едкого воздуха, шепот деревьев, слабые колебания магии всюду вокруг них. Все ощущалось удивительно спокойно.
Она точно должна была что-то ощутить. Если бы Одиль добралась до короны и получила ее, атмосфера точно изменилась бы. Может, сначала ничего серьезного. Ведьме-королеве нужно было бы совладать с теми жуткими силами, установить контроль над духом в эйтре. Но даже так она стала бы сначала действовать осторожно. Было бы глупо использовать слишком много сил сразу после ее восстановления.
Но… нет. Холлис покачала головой, посчитала те мысли глупыми. Она знала Одиль слишком хорошо. Как только корона окажется на ее голове, она разорвет весь этот лес, вытащит с корнями каждое дерево и лозу. То, что Ведьмин лес еще стоял, доказывало, что Одиль еще не достигла цели.
Еще было время. Еще был шанс.
Ощущения задрожали на связи с тенью. Холлис, кривясь, замерла. Фендрель остановился, бросил на нее взгляд с вопросом, и два юных венатора за ними приблизились.
— Магия, — прорычала Холлис. — Буря магии. Впереди.
— Кефан? — спросил Фендрель.
Холлис покачала головой. Она не знала подробностей.
— Она… большая, — прошептала она.
Юный венатор приготовил скорпиону для атаки. Холлис ощутила рябь в воздухе от не подавленных теней, рвущихся в бой, желающих выпустить силы. Юная венатрикс резко вдохнула, словно ей было больно.
— Ты, — Фендрель со строгим видом повернулся к девушке. — Подави тот дух вокосом.
— Но, — девушка тяжело дышала, глаза за маской были огромными, — если я подавлю его, что мне делать? Ядов осталось мало, и…
— Ты не поможешь, если будешь биться со своей тенью еще до начала сражения, — ответил Фендрель без сочувствия в голосе.
— Делай, что должна. Сейчас.
Девушка отчаянно посмотрела на Фендреля и Холлис. Холлис знала, что нельзя было проявлять сочувствие, мягкость. Венатрикс должна быть крепкой, сильной, принимать тяжелые решения, какие не принял бы смертный. Она сказала лишь:
— Ты сможешь ослабить подавление перед тем, как мы доберемся до города.
Этого было мало, но это усилило храбрость девушки. Она вытащила инструмент и заиграла Песнь подавления, мягкую вариацию, чтобы немного сковать ее Анафему. Она сопротивлялась, боролась с оковами так, что девушка пару шагов спотыкалась, чуть не потеряла мелодию. Но она заиграла версию тяжелее, подавляя силы тени сильнее.
Когда ее песня кончилась, девушка убрала вокос в чехол. Для теневого зрения Холлис она выглядела хрупко, когда осталась лишь меньшая часть сил. Если на них нападут снова, захваченные тенью посчитают ее уязвимой. Ее убьют за мгновения.
Холлис посмотрела в сторону Фендреля. Но она знала, как и он, что помочь ничем не могла. Он мрачно сжимал губы.
— Идем, — сказал он.