Террин разжал кулак, и залп света полетел из него. Он летел прямо и быстро, пробил дыру в ее сердце, вылетел насквозь.
* * *
Айлет смотрела на зияющую дыру — почерневшая кожа, пепел, дыра на месте плоти, крови и кости. Ее глаза были ослеплены вспышкой света, и она думала, что видела все неправильно, думала, что это была иллюзия, кошмар.
Подбородок Одиль опустился, она смотрела на ужасную рану в груди. Она медленно подняла взгляд, посмотрела в глаза Айлет. Это было невыносимо. Ей нужно было порвать ту связь, вернуть себе власть. Айлет моргнула, обрывая взгляд.
И в тот миг, когда ее глаза закрылись, она увидела картинки из жизни Одиль. Все те воспоминания, которые она пережила во сне. Она видела дрожащую невесту, глядящую на фигуры в красных капюшонах верхом на лошадях. Она видела рыдающую мать перед грудой пепла. Она видела поразительного монстра среди развалин комнаты совета в Агле, окруженного смертью и разрушениями, корона из эйтра сияла на ее голове.
Она видела свою бабушку.
Она открыла глаза и повернулась к Одиль. К лицу, искаженному потрясением и агонией. Айлет подняла руки в оковах, хотела дотянуться до нее, обнять Одиль. Ее губы стали произносить имя — может, мольбу — но голос застрял в горле.
А потом она ощутила в глубине растущую силу Краван Друк. Нескладный ужас нитей чар сплетался в реальности, играл против законов природы, материи и времени. Обливис кружился, пульсировал магией. Дымящаяся дыра в груди Одиль стала соединяться.
— Айлет!
Голос донесся до нее поверх биения ее сердца в ушах. Она повернулась и посмотрела вниз… и увидела его. Террин бежал к ней. Разъяренные монстры кричали, окружили его, но отпрянули от пульсирующей силы в его руках после того залпа светом. Она смотрела на его лицо, видела там конфликт.
Он знал. Знал, кем она была. Какой она была.
— Айлет! — закричал он снова. Свет сверкал в глубинах его горла. — Сделай это! Сейчас!
Айлет развернулась к Одиль.
Ведьма-королева как-то оставалась на ногах. Ее голова отклонилась, открывая горло, пока она смотрела на небо. Обливис пролетал сквозь рану, обвивал ее ладони, тело, был в глазах, вылетал из открытого рта. Ее волосы развевались за ней черным флагом в живом воздухе.
Что-то двигалось в центре пустого пространства. Кость росла, как ветка дерева, обретала облик. Слои мышц, тонких вен и плоти соединялись магией Краван Друк.
Айлет сделала шаг, подняла руки. Она не могла мешкать. Только в этот миг Одиль была уязвима. Ничто не могло помешать ей исполнить цель, из-за которой она и была жива все эти годы.
Ей нужно было убить последнюю из ее рода.
— Айлет! — снова закричал Террин, словно издалека. Раздался рев, он отбросил чудище на спину. — Айлет, прошу!
Но голос Одиль звучал в ее голове:
«Нам не нужно больше быть одним. Мы ведь нашли друг друга».
Ее душа застыла. Она не могла двигаться, не могла думать.
С губ сорвалось отчаянное слово:
— Богиня…
Она не успела вдохнуть, голова Одиль поднялась. Ее глаза широко открылись. Дыра в груди еще не закрылась полностью, там сплелись нити магии и чаропесня. Ее рот исказила агония, которую она испытывала, хоть и не могла умереть. Борясь с той болью, она подняла руку и указала пальцем.
Обливис вокруг ее ладони стал залпом тьмы. Он пронесся мгновенно по воздуху и пробил сердце Террина.
Айлет издала сдавленный звук. Ее дух содрогнулся, словно ее сердце получило тот удар.
Она видела, как тело Террина застыло. Его глаза расширились, белки стало видно вокруг голубых радужек. Черные вены поползли по его коже, распространялись быстро, обливис пожирал его изнутри.
Он рухнул.
Айлет смотрела на обливис, окруживший павшее тело Террина. Она едва замечала, как чудища в ужасе пятились от него. Она едва замечала, как близко к краю утеса подошла. Она ничего не ощущала, даже печаль, даже удивление. Ничего.
Это было неправдой. Нет. Он уже был мертв, да? Фендрель приказал его убить, и он умер, и она потеряла его, но это было не правдой. Он как-то сбежал, сделает это и в этот раз. Он поднимется, и его дух будет ярко гореть в смертном теле, глаза будут сверкать светом.
Она пыталась потянуться теневым восприятием, уловить его душу. Но Ларанта была подавлена. Айлет не могла ничего ощутить.
Его темно-коричневая кожа стала чернильно-черной, под кожей что-то двигалось.
Он был мертв.
Мертв.
Ее сердце перестало биться. Не важно. Ничто уже не было важно. Только…
Айлет повернулась к Одиль. Жуткой Одиль, Ведьме-королеве. Яду. Врагу.
С диким визгом она бросилась к шее со шрамом, вытянув руки. Было уже поздно, она знала это, но Айлет было все равно. Она бездумно бросилась вперед, вся душа сосредоточилась на том, чтобы сжать ту шею ладонями и…
Обливис поднялся и окружил Одиль защитной стеной. За сверкающими пылинками Айлет видела лицо своей бабушки, бледное и напряженное от боли и гнева. Она видела черные глаза, бездонные ямы тьмы.
— Итак, — ее голос звучал как из Прибежища, — ты перешла бы на сторону эвандерианцев. Моя кровь. Моя Олена.
Ее правая ладонь быстро взлетела. Обливис ударил, обвил Айлет. Она не успела отскочить, он затвердел, как камень, гибкий камень, из которого не удавалось вырваться, но он живыми плетями привязал ее руки к телу. Айлет подавила дикий вопль, извивалась, брыкалась. Она скалилась так, что кровь и слюна слетали с губ.
Одиль холодно смотрела на нее. Рана на груди зажила, нити чаропесни были плотно стянуты. Она снова пошевелила правой рукой, резким властным жестом подняла ее.
Из обливиса на руках Айлет выросла ветка, поднялась до уровня ее глаз. Оттуда появился длинный шип, тянулся и тянулся. Айлет пыталась отодвинуться, но облидит сковал ее. Шип прижался к ее виску, кровь струйкой потекла по ее щеке. Если шип надавит сильнее, он пробьет ее череп.
Перед ней стояла Одиль, ее кожа была мертвенно-белой, кроме черной раны на горле.
— Не забывай, дитя мое, — сказала она. — Я дала бы тебе жить. Я дала бы тебе стоять рядом со мной до конца твоих дней. Я любила бы тебя, если бы ты мне позволила.
ГЛАВА 14
Холлис.
Холлис, проснись.
Ты нужна нам.
Ты нужна мне.