- Я хочу, чтобы вы были счастливы. Чтобы даже малая толика невзгод не омрачала вашего счастья. Мне хочется защитить вас, отвести от вас всякую боль.
- Разве счастливый человек глух к не своей боли? Разве он не может сопереживать страданию другого? Или я настолько чужая вам?
- О нет! Нет... Гретти... Я не смогу ответить. Не сердитесь.
- Сердиться? На вас? - Гретхен покачала головой. И перевела разговор на другое: - Сколько дней нам плыть?
- Довольно долго. Сейчас мы пойдем вблизи побережья - я должен выполнить еще некоторые попутные поручения. Для этого мы дважды зайдем в порты. Вернее - будем на короткое время останавливаться на рейдах. Все это займет около месяца. Надеюсь, вам не наскучит.
- Меня это только радует. Я не могу насмотреться на море. А воздух! А эти великолепные запахи!
- Морские путешествия целебны. После нашего долгого пути и приключений оно очень кстати.
Глава восемнадцатая
Прикосновение звезд
На закате море и небо заиграли чудными красками, таких закатов Гретхен еще не видела. Она как зачарованная смотрела на переливы цветов от нежнейшего розового до алого, растекшегося в полнеба. Большой золотой диск погружался в море, и краски заката густели, наливались багрянцем, одновременно тревожным и парадным. Гретхен стояла у борта до темноты, любуясь угасающим закатом, как отпылавшим огромным яростным костром, который догорал, тлел, вспыхивая неожиданно из-под пепла раскаленным углем.
Она стояла на самом носу шхуны, глядя вперед, вдаль, вновь очарованная безбрежностью просторов и первозданным невозмутимым покоем, разлитым вокруг. Гретхен вдруг почувствовала себя один на один с могучими стихиями. И в какой-то момент произошло удивительное - у нее возникло ощущение полета. Как будто она не стояла на твердой палубе, а невесомо парила в пространстве, устремляясь к той неуловимой линии, где в одной огромной плавильне плавились небо и море. Новое чувство потрясло ее полным освобождением, ничто не приковывало к земле, не тяготило. Кажется, она, и вправду, могла бы раскинуть руки, прыгнуть в эту безбрежность, беспредельность - легкая, ликующая. И полетела бы рядом с парусами, в их сияющей чистоте, равная, свободная так же, как это море, и небо, и ветер...
Услышав шаги, Гретхен обернулась со счастливой улыбкой:
- О, Ларт! Я не сумею вам рассказать, но это было восхитительно хорошо! Мне показалось, что я летела, как большая птица!
- Рассказывать и не надо. Мне это знакомо. Вот здесь, где вы стоите, и у меня возникает чувство полета. Но я пришел позвать вас вниз. Стало свежо, вы озябнете.
- Я не хочу уходить, - виновато улыбнулась она. - Позвольте мне еще побыть здесь.
- Да я вовсе не собирался приневоливать вас! И очень кстати принес вам вашу накидку, - он укрыл ее плечи.
- Спасибо, Ларт. Знаете... со мной происходит нечто странное... И вокруг меня. Будто какое-то волшебство. Как будто вот это всё, и я - одно... Оно такое же живое, как я, дышит, постоянно меняется, ни на мгновение не замирает, всегда другое. У него есть прошлое и будущее... Оно знает меня, а я узнаю его... вот это, все, что вокруг меня... Я говорю странно и непонятно, да?
- Нет, не странно. Вы хорошо говорите.
- Правда? - обрадовалась Гретхен. - Вы понимаете меня? Это как сон с открытыми глазами... как нечто чудесное... И я боюсь уйти, мне кажется, что-то должно случиться, важное, а я пропущу, не увижу.
- Оставайтесь в своей сказке, - улыбнулся Ларт. - Может быть, с вами и впрямь случится какое-то прекрасное, доброе волшебство.
Гретхен взглянула на него и только вздохнула благодарно.
Зажигались звезды, неуловимо вспыхивали светлячками, разгорались ярко. И звезды тоже выглядели необычно, и было их несметное множество. Вначале Гретхен могла бы сосчитать их, но вскоре небо превратилось с черный бархат с россыпью золотой пыли, в которой блестели золотинки, чешуйки и сияли самородки. Чаша неба, полмира, светилась и мерцала, и вдруг - она не поверила глазам - вторая половина сферы, нижняя, осветилась таким же звездным свечением. Гретхен подалась вперед, протерла глаза, думая, что ей чудится. Но это не помогло - море светилось, она оказалась внутри звездной сферы. Гретхен закрыла глаза, чувствуя, как кружится голова от ощущения высоты и полета. Сквозь ресницы она видела, как к ней тянутся тысячи тоненьких звездных лучиков, ей казалось, что она чувствует их прикосновение - холодное и чуть-чуть колючее. Может быть, на самом деле это была только водяная пыль, но Гретхен видела, - звезды тянулись и тянулись к ней своими длинными тонкими лучами. Улыбнувшись, она подставила им лицо. И подумала о том, что их судьбоносное прикосновение произошло раньше, может быть, в ту ночь, когда она танцевала с Лартом. И именно это милостиво переменило ее судьбу. И в душе ее возникла музыка, та самая, под которую она была счастлива.
Парусник плыл среди звезд, и Гретхен, раскачивалась на волшебных качелях счастья, летела навстречу неведомому. В эти мгновения она искренне верила, что посланцы судьбы не обманут ее.
Конец первой книги
Книга вторая
Глава первая
рассказывает, что океан являет другую свою сторону,
жестокую и безжалостную силу.
Гордое, белокрылое судно стало забавой в злой игре: казалось, что ветер и море швыряют его друг другу, беспомощное, не помышляющее о сопротивлении. Крылья же, утративши белизну, были связаны, прикручены к реям грубыми верёвками, а то и, изодранные штормом, бились в безрассудном отчаянии, будто надеялись сорваться в последний и гибельный, но вольный полёт. Водяная стихия, казавшаяся столь ласковой под голубым небом и ясным солнцем, явила свою злую мощь. Где было ей в безумной пляске водяных гор обращать внимание на чужеродную деревянную скорлупку. Какая разница - раздавить ее рухнувшей горой, у подножия которой она на беду очутилась, или вознести к грязным лохмотьям изодранного неба и, выскользнув из-под неё, скинуть оттуда в бездну.
...Дверь каюты рывком распахнулась. Гретхен, измученная неизвестностью больше, чем бесконечными часами жестокого шторма, быстро поднялась навстречу Ларту. Вместе с ним ворвался рёв бури, и как будто удесятерились скрежет и грохот. Они были еще более пугающими оттого, что их происхождение было непонятно, но в изобилии питало воображение, а оно без устали подсказывало одну картину страшнее другой.
Гретхен торопливо подошла к Ларту, близко, чтобы в лице его увидеть ответ на свой невысказанный вопрос прежде, чем он скажет хоть слово - и перевела дыхание. Ох, ну разумеется, то, что она себе здесь напридумывала всё вздор! Правда, от безмятежности Ларт далёк, но он уверен, он знает, кто будет победителем и в этом испытании, а над страхами Гретхен только пошутит необидно...
- Ларт! Что там?! - ей пришлось напрячь голосовые связки, преодолевая рёв и грохот.
- Приключение! - наклонившись к Гретхен улыбнулся Ларт и положил ладони ей на плечи. - Волны и ветер несут нас к берегу. Теперь он уже близко, рукой подать. Капитан решил, что экипажу лучше оставить судно и в шлюпках добраться до суши. Я пришел за вами, Гретти.
- А мне показалось, что шторм стихает - нас швыряет уже не так сильно.
- Это потому, что его держат рифы.
Рифы! Господи, он так спокойно сообщает эти страшные вести?! Он говорит с ней, как с ребенком, не хочет пугать! Но даже её знаний, почерпнутых из книжек, достаточно, чтобы угадать истину. Судно несло... значит, оно не слушается руля... И теперь оно гибнет на рифах, коль люди бегут с него! Рифы! А она-то пыталась объяснить себя непонятный крен судна, думала, что в трюме сместились тяжёлые грузы! Книжные знания Гретхен подсказывали ей: в шторм надо держаться подальше от берега, а рифы - самое опасное и коварное, что подстерегает мореплавателей.
Теперь Гретхен чувствовала, что корпус совсем иначе содрогается и стонет под неистовыми ударами - волны зашвырнули его на каменные клыки, а теперь пытались снова завладеть игрушкой, сорвать его с рифов. Но когда им удастся это... ведь корпус наверняка повреждён... Тогда в пробоины хлынет вода! Может быть, судну остается жить считанные минуты? Может быть, оно уже сползает с гибельных камней и вот-вот уйдёт в пучины?
Все эти мысли и предположения стремглав неслись в голове Гретхен, пока она шла за Лартом вверх по перекошенному трапу. Шагнув на палубу, она обомлела. Они находились в центре хаоса, из которого, казалось, невозможно было выделить хоть одну знакомую деталь: небо, море, горизонт... ничего этого не было. Тут Гретхен увидела нечто такое, от чего остановилось дыхание, и она поняла, что всё сдвинулось со своих привычных мест, и она не там искала небо и море. Океан был не под ними - он встал дыбом, стеной, и теперь эта черная, мутная, пенная стена неслась прямо на них. Гретхен так и стояла бы, загипнотизированная жуткой силой, не помышляя о противостоянии ей, когда Ларт толкнул её к перегородке и прижал, прикрывая своим телом. В следующее мгновение Гретхен задохнулась, захлебнулась в лавине воды. В грохоте и вое она различила жалобный визг и разглядела Урса. Убегающая за борт вода тащила за собой добычу, и пес беспомощно катился по поклонной палубе. Гретхен едва не кинулась к нему, но увидела, что пес взят на поводок, лишь благодаря ему и сильным рукам хозяина собаку не смыло за борт.
Ларт что-то прокричал, но Гретхен не успела услышать - шквальный ветер вмиг разорвал и унёс его голос.
Глава вторая
о новом несчастье, переменившем жизнь Гретхен.
С кораблём было покончено, за его жизнь уже никто не боролся. Люди сделали всё, что могли, а теперь пора было подумать о собственной жизни. Команда собралась у шлюпок, готовая перебраться в них. Гретхен было безумно страшно, и только уверенность Ларта помогала ей сохранять видимость присутствия духа.
В приспущенной шлюпке уже находились четверо матросов, и Гретхен поняла, что они ждут её. Цепляясь за толстые канаты, она без промедления шагнула за борт, готовая к тому, что шквал ветра сорвет её и швырнёт вниз, в жадный клокочущий котёл моря. Но руки Ларта поддерживали её и разомкнулись, лишь когда передали в другие руки, столь же надёжные. Гретхен усадили на скамью, Ларт с собакой прыгнули в шлюпку, на судне изготовились спускать её на воду. Ларт махнул рукой, и шлюпка быстро и плавно пошла вниз, навстречу черной, в пене бешенства воде. И тут произошло непредвиденное. Судно вдруг резко накренилось, из пробоины с ревом вырвался воздух, шлюпка рухнула вниз, бортом ударилась о воду и перевернулась. Волна захлестнула Гретхен, и она погрузилась с головой, уже не видя, как со вздыбившейся палубы сыплются люди, а судно быстро исчезает в морской пучине.
Платье облепило и спеленало ноги, Гретхен отчаянно забила руками и внезапно вырвалась на поверхность. Еще не успев этого осознать, почувствовала под руками опору и схватилась за нее. И только тогда поняла, что это Урс, и попыталась осмотреться. Ларту с матросами каким-то образом удалось перевернуть шлюпку, и теперь она плясала, как пустая скорлупа ореха, вырываясь из рук людей. Ларт вытолкнул Гретхен из воды, невероятным усилием она перевалилась через борт и упала на дно. В это время волна ударила сбоку и швырнула шлюпку о борт тонущего корабля, на Ларта, на людей. Послышались крики. Борта судёнышка выдержали удар, шлюпку взметнуло вверх, потом она рухнула в бездонный провал так, что у Гретхен оборвалось сердце. Когда она смогла приподняться и глянуть за борт, там была только вода, клокочущая так, будто где-то внизу, под нею пылал дьявольский, гигантский очаг. И кроме этой кипящей воды ничего не было - ни корабля, ни людей, ни других шлюпок. Не было даже каких-либо признаков, что несколько секунд назад все это здесь было.
- Ларт! - растерянно позвала Гретхен.
Только рев ветра и грохот сшибающихся водяных валов был ей ответом.
- Ларт!!! - что есть силы закричала она, срывая голос.
Она кричала, звала до изнеможения, падала на дно шлюпки, снова поднималась и звала, всматриваясь в волны с таким напряжением, что перед глазами начинала плыть черная пелена. Несколько раз ей чудились крики, и она вскакивала, сердце готово было выскочить из груди. Но тщетно искала она, что среди волн появится рука или голова - это всего лишь память мучила её, заставляя опять и опять слышать тот их последний крик, крик отчаяния и боли...
Гретхен не хотела поверить, что осталась одна посреди штормового моря в утлой лодке, которую, забавляясь, швыряли и крутили громадные волны. А когда поняла, что её отчаяние имеет меньше значения, чем самая малая капля в этом море, что равнодушная, бездушная стихия и не заметила, как в один короткий миг оборвала жизни десятков людей, а ей разбила сердце... что Ларт погиб и никакими устремлениями души ничего ни на мгновение не переменишь... Тогда разум Гретхен будто оцепенел. Если бы шлюпка перевернулась опять, Гретхен и тогда не вышла бы из оцепенения ради спасения себя - покорно и равнодушно отдалась бы року. Но шлюпка чудом продолжала держаться на плаву, и если бы Гретхен была способна на минуту осознать свое положение и задаться вопросом, что с ней теперь будет, то без колебаний и страха перед будущим она сказала бы себе: она еще жива, но это нелепая случайность, и скоро всё кончится, надо только подождать.