С удивлением наблюдая эту сцену, Гретхен тоже не удержалась от смеха, изумляясь богатой гамме чувств, демонстрируемых Урсом. Пес в нетерпении повизгивал и перебирал передними лапами, вероятно, борясь с искушением немедленно прыгнуть за борт, и недоумевая, отчего именно в последние минуты этой посудине вздумалось перейти на черепашью скорость. Однако, вопреки ожиданиям, когда был опущен трап, Урс не метнулся стрелой на берег. Вспомнив, что он не щенок какой-нибудь, а солидный взрослый пес, он степенно ступил на трап вслед за хозяином и Гретхен.
А вот Гретхен была не так солидна. Первые слова, которые она произнесла на новом берегу, были такими:
- Ларт! Отчего земля здесь качается?! - она впервые ступила на землю после длительного морского путешествия. Впрочем, нет - второй. Но выход на испанский берег был сопряжен с такими обстоятельствами, что тогда Гретхен было не до подобных ощущений.
- Не пугайтесь, - рассмеялся Ларт. - Земная твердь здесь так же прочна, как и всюду. А ее качание - лишь иллюзия, после того, как столько времени под вам колебалась корабельная палуба. Это скоро пройдет.
Он подошел к своему коню, а Гретхен подумала о том, что ни вдвоем же они поедут на одном коне. Вероятно, для нее должны подать коляску. Ларт с улыбкой обернулся к ней.
- Гретхен, я сердечно рад приветствовать вас на земле своей родине! он склонил голову.
Одновременно с ним глубоко поклонился человек, державший под уздцы коня, и... еще четверо мужчин, стоявших здесь же, в нескольких шагах от прибывших. А рядом с ними на земле Гретхен увидела... неужели это для нее?..
- Прошу вас, Грет, - Ларт взял ее за руку и повел к портшезу, на который Гретхен только что обратила внимание.
Перед ней откинули занавески и с почтительным поклоном ожидали, когда она удобно расположится на уютном, мягком диванчике. Оказавшись в прохладном, затененном пространстве, Гретхен вдруг забеспокоилась, что пути ее и Ларта вот здесь и разойдутся. Она торопливо отодвинула штору и увидела, как Ларт садится в седло. Он улыбнулся Гретхен, и она выругала себя за мнительность и глупейшие мысли.
Глава двенадцатая
первые впечатления
Такой, необычный довольно способ передвижения, забавлял и развлекал Гретхен. А потом она и вовсе забыла обо всяких досадных, беспокоящих мыслях, когда глазам ее предстали просторные и чистые улицы города, напоенные свежим запахом моря и благоуханием цветов - их было в изобилии вокруг. Цветущая, яркая зелень густо заплетала стены каменных домов, свешивалась с балконов и крыш. Даже над улицами были перекинуты висячие сады, осеняющие прохожих своей благоуханной тенью. Множество фонтанов привносили дополнительную свежесть, и Гретхен видела мужчин и женщин, отдыхающих вблизи них. По обеим сторонам улиц располагались дома, но они не теснились друг к другу, а привольно раскинулись в глубине садов и были похожи на дворцы. Причудливая архитектура создавала удивительную иллюзию превращения тяжеловесного камня в легкое, прозрачное кружево, гармонично вписывающееся в ажур зеленых крон, лазурную синеву небес и всеобщее состояние приподнятости духа. Глаза Гретхен то устремлялись в глубину садов, где ни одно здание не повторяло другое, и они не переставали удивлять ее изысканностью своих линий. То взгляд ее останавливался на горожанах, вызывавших еще большее изумление.
Уже платья их были достойны пристального внимания. Женщины носили свободные одежды из тонких, невесомых тканей, а ветер, забавляясь, дыханием своим обнимал скрытые под ними формы. И тогда ничто не мешало любоваться стройностью ножек, изящной тонкой талией или высокой грудью.
У Гретхен создалось впечатление, что на платьях не было ни одного шва. Причудливо заложенные складки и драпировки закреплялись браслетами и застежками. Фасоны их были чрезвычайно далеки от европейских. Гретхен затруднилась бы определить, одеждам какого народа они наиболее соответствовали. Было здесь что-то от восточных летящих одежд, столь тщательно укрывающих женщину, но одновременно делающих ее соблазнительной и манящей; и от греческих туник, свободных и торжественных, и от нарядов римских танцовщиц, вызывающе открытых и не стесняющих движений. Было абсолютно ясно, что в этих нарядах не использовалось никаких ухищрений для создания иллюзий - сделать талию тоньше, чем она есть на самом деле, или придать формам несуществующую пышность. Гретхен взглянула на свое платье, и оно - простое и легкое, показалось ей тяжеловесными латами.
Одежда мужчин была выдержана в тех же расцветках спокойных, мягких тонов, что и женские платья. И здесь Гретхен не увидела никаких сюртуков или подпирающих подбородки жестких воротников. Свободные рубашки, широкие воротники, облегающие брюки и мягкие сапожки или туфли. На некоторых мужчинах были плащи - короткие или длинные, закрепленные на плечах красивыми застежками. Ни у одного из них Гретхен не увидела какого-либо оружия, в отличие от традиции ее мира, где шпага стала как бы частью гардероба.
Гретхен нашла, что платья мужчин и женщин необычайно гармонируют с окружением, а приглушенные тона расцветок давали ощущение отдыха после яркой зелени, пестроты цветников и искрящихся на солнце стен зданий. Гретхен вдруг захотелось примерить на себя такое же платье. Она подумала, что в нем, должно быть, очень удобно, оно не стесняло движений, и Гретхен не могла не заметить в походке и жестах встречных какой-то особой грации, очарования естественного, свободного движения.
И еще на одно обстоятельство Гретхен не могла не обратить внимания: никогда еще она не видела столько красивых лиц одновременно, лиц, которыми хотелось любоваться. Она подумала, что не могут ведь все люди без исключения быть прекрасны, скорее всего, они кажутся такими. Может быть, от того, что лица их открыты и ясны, они часто улыбаются, и от улыбки глаза светятся особым светом. Может быть, они прекрасны в своей гармонии физического и душевного благополучия - но это само по себе вызывало вопрос: а почему они так благополучны?
В красивые прически женщин были вплетены цветы и украшения. Когда портшез миновал несколько молодых женщин, стоявших у фонтана и оживленно щебечущих на незнакомом языке, Гретхен подумала, что они сами похожи на дивный цветник.
Путь был недолог, но Гретхен успела увидеть много любопытного, многое восхитило и озадачило ее, к примеру сказать, такое: едва горожане замечали портшез, сопровождаемый Лартом, они немедленно прерывали свои дела, разговоры, останавливали и склонялись в почтительном поклоне.
Глава тринадцатая
Гретхен хочет остаться в доме, хозяев которого не знает,
и в очередной раз удивляется наблюдательности Ларта
Выяснилось вскоре, что для Гретхен и Ларта приготовлен небольшой уютный домик, расположенный в самом конце тихой улочки. Огромный сад окружал его, скрывая ото всех взоров, и у обитателей дома возникало ощущение полной уединенности в этом райском, спокойном уголке.
Четверо носильщиков опустили портшез перед входом в дом, один из них принял уздечку из рук Ларта, и они исчезли. Вслед за Лартом Гретхен вошла в дом, ожидая встретить там хозяев, и удивилась, не обнаружив никого. Выяснилось, что дом в полном распоряжении их двоих, и Гретхен испытала облегчение - не хотелось ей сейчас знакомиться с новыми людьми, вести светские беседы, а хотелось простого домашнего уюта и покоя. К тому же убранство этого маленького домика достойно было восхищения: все устроено было с большим вкусом и изобретательностью, к тому же, "устроитель" явно не испытывал стеснения в средствах.
- Чему вы улыбаетесь? - спросил Ларт, в то время как Гретхен осматривалась в гостиной.
- Я улыбаюсь? - переспросила Гретхен. - Ах... не знаю... Вероятно, своим мыслям.
- И о чем же вы подумали? - настаивал на ответе Ларт.
Гретхен приподняла бровь, помедлив, сказала:
- Мне вдруг пришло в голову: как было бы замечательно превратить этот дом в свою раковину, захлопнуть ее и остаться внутри.
- Драгоценной жемчужиной? - улыбнулся Ларт. - Завтра мы уедем отсюда, Гретти.
- О! Как жаль... Мне показалось, что в этом доме невозможно не быть счастливыми. Он такой солнечный, ясный.
- Ваша новая "раковина" будет ничуть не хуже, поверьте мне. А теперь, позвольте, я покажу вам ваши комнаты.
И снова Гретхен настигло сожаление, что всего чуть более полусуток в ее распоряжении эти великолепные комнаты. Воображение ее поразила роскошная ванная, такая просторная, что ее хотелось назвать маленьким бассейном. И даже не было никакой необходимости греть котлы с водой - едва Гретхен, движимая любопытством, повернула ручку на кране, выступавшем прямо из стены, как из него хлынул поток горячей воды. Во втором, рядом, Гретхен обнаружила холодную воду. Ну как было не удивляться?! Да Гретхен просто ради забавы провела бы здесь часок, пуская, или легким движением руки пресекая поток воды. Разумеется, она слышала о водопроводе, но ей никогда не довелось ни то что пользоваться, но даже увидеть это полезнейшее устройство. В древнем замке Ланнигана большие деревянные лохани для мытья слуги наполняли, ведрами таская горячую воду из кухни. А потом, в слишком просторной комнате со сквозняками вода быстро остывала, надо было поскорее вылезть из нее, пока нос не посинел от холода. Но вставать из лохани тоже было сущим наказанием, так как никакая простыня не спасала от промозглого холода, и кожа покрывалась мурашками. А здесь!.. Да ведь тут можно сидеть часами! И будь воля Гретхен, она бы так и сделала.
А большущие пушистые полотенца, стопкой лежащие рядом с ванной?! А потрясающая ясность отражения в зеркалах! О! Еще бесчисленные разноцветные флаконы с непонятными жидкостями, источающими изумительные запахи! И сияние чистоты!.. Гретхен никогда в жизни не доводилось видеть ничего подобного. Тут она подумала: "Неужели в распоряжении Ларта имеется подобная же туалетная комната? Но кто может позволить себе такую роскошь? Кто владелец дома и где он сейчас?"
В спальной Гретхен уже перестала удивляться. Она прямо у дверей сняла туфли и, закрыв глаза, медленно прошла по белому пушистому ковру, которым был застлан весь пол от стены до стены. Посередине спальной комнаты стояла кровать под балдахином, и Гретхен вдруг почувствовала себя девочкой, которой хочется озорно прыгнуть сверху на покрывало и утонуть в этой пышности... Она только провела ладонью по атласу, расшитому тончайшим узором, похожим на тот, что проступает на стеклах морозным зимним утром... Потом она услышала шаги Ларта - он шел из своей комнаты, расположенной дальше по коридору, и через несколько секунд постучал в двери.
- Гретхен, вы готовы? Я ужасно голоден! Надеюсь, вы тоже.
Она только теперь почувствовала, что и впрямь - очень хочет есть. На судне им подали завтрак, но наскоро чего-то перекусив, Гретхен опять заторопилась на палубу, - берег неизвестной ей земли и страшил, и притягивал к себе. Разумеется, Ларт последовал за нею, и тоже почти ничего не съел.
Теперь они спустились вниз, оказались в столовой зале, и... Гретхен отказалась верить своим глазам, обнаружив накрытый стол, сервированный с парадным великолепием. Гретхен могла бы поклясться, что за все время, пока она была наверху, до нее не доносилось ни звука.
- Ларт! - обернулась она. - Так ведь можно поверить в существование волшебной палочки!..
- Для этого надо, по меньшей мере, проверить качество волшебства, рассмеялся он и приподнял крышку большой супницы.
Из-под нее вырвался пар, и Гретхен склонилась, стараясь уловить его аромат.
- О-о-о! - простонала она. - Ларт! Это искушение!
- Поддайтесь ему, - улыбнулся Ларт, отодвигая для Гретхен один из двух стульев, стоявших по обеим сторонам стола напротив друг друга.
- Так в доме есть люди? - вопросительно посмотрела она на Ларта
- Сейчас - нет.
- Они только что ушли?
- Вероятно.
- Почему? Вы не хотите, чтобы меня видели? Как в том доме? - Гретхен чуть сдвинула брови. - Но почему теперь?
- Отнюдь. Разве вас доставили сюда, упрятав в закрытый портшез? Если вы хотите, мы можем сразу после обеда выйти в город. А что касается этого... Ларт сделал широкий жест. - Мне показалось, что так хотите вы. - Он виновато улыбнулся: - Простите, если я оказался неправ. Это легко исправить.