- Куда же ты? - воззвал школьный друг. - Сейчас Глаша с кофе.
- Ладно, Феденька, кофе - в другой раз. Время уходит, время. А его надо срочно конвертировать в какую-нибудь пристойную валюту!
Герой действительно чувствовал, как течет время - словно кровь по жилам. Протекает - и утекает, если расслабляться, не заниматься каждую минуту своим прорастающим делом!
Вот и первый ему поворот от ворот. А он-то разбежался, поверил, что все с порога признают в нем президента новой Академии! Или - как раз и повредила школьная дружба? Федя слишком хорошо знает Героя с детства, чтобы поверить. Как сказано: "Помилуйте, какой же Гоголь гений? Ведь мы же с ним вместе служили!" Обаяние таинственного незнакомца всегда неотразимее.
Выйдя из несостоявшейся своей резиденции, Герой почему-то не сел в машину, а решил пройтись по манящей его набережной. Рассмотреть подробнее, а не со скорости полсотни километров в час.
Сам не зная на что рассчитывая, Герой не спеша двинулся налево. Следующий дом после Меншиковского дворца его заинтересовал. Двухэтажное строение стояло покинутое, окна забиты кровельным железом, но облупившийся фасад сиял былой роскошью: барочная затейливая лепка выдавала приверженность архитектора веку фижм и пышных париков.
Герой свернул с набережной и прошелся вдоль строения сбоку. Обнаружилось длинное продолжение фасада. Вернее - как бы ножка буквы Т, при которой фасад служил всего лишь незначительной поперечиной. Высокие полуциркульные окна напоминали Михайловский манеж.
Странно, что такой дворец стоял заброшенным - и ведь в самом центре, на Университетской набережной!
Но если в этом доме не сидит директор, значит, никто не может запретить Герою Братееву принимать почту на здешний адрес! Блестяще! И даже если петербургские действительные члены АОН вместе с членами-корреспондентами явятся поинтересоваться, где располагается их Академия, можно будет подвести к сим подлинным остаткам былого величия и объяснять, что парадное здание пока еще на косметическом и капитальном ремонте - но скоро откроется вновь во всем первозданном блеске!
Должно быть, из-за общей заброшенности на фасаде не был обозначен номер. Герой вернулся к Меншиковскому дворцу и убедился, что Алексашка жил под нумером 15. С другой стороны покинутый дворец обрамлял филфак университета под нумером 11. Стало быть, опальный дворец располагается под нумером 13. Ну, раз Герой Братеев бросил на него взгляд, опала дворца позади!
А самый нумер 13, надо было считать, обещает удачу. Герой если и страдает слегка суевериями - то наизнанку: любит пересекать свои пути с черными котами, чтит число 13 и плюет для удачи через правое плечо.
Правда, в заколоченной двери заброшенного дворца не нашлось прорези для писем и газет. Нужно было договориться, чтобы корреспонденция на Университетскую, 13, оставалась прямо на почте. Впрочем, это - дело нетрудное. Трудность оставалась за малым: чтобы потянулась в достаточном количестве вожделенная корреспонденция!
Потянется! Коли нашелся такой адрес - престижней не бывает. Чего ж еще? Как же не броситься на Университетскую, 13, - во дворец, целиком принадлежащий АОН, пусть даже простаивающий пока под капитальным ремонтом. Ремонт - тоже солидно. Ремонт означает, что есть деньги на новые паркеты и плафоны. Не на новые даже, но что гораздо изысканнее: на реставрацию паркетов и плафонов позапрошлого века - почти музейных!
Придут, убедятся, что здание в ремонте, - и станут покорно ждать, когда ремонт наконец закончится и их пригласят на инаугурацию... или презентацию... ну словом, пригласят на давно заслуженное ими торжество.
А пока не закончен ремонт, незачем и мантии с посохами рассылать - ясно же, что мантии должны находиться в комплекте с дворцом!
20
Еще одна деталь оставалась. Маленькая брешь в идеальном проекте: требовалось имя. Кем будет подписана академическая грамота?! "Президент АОН Г. БРАТЕЕВ"?
Занявшись раскруткой своего дела, Герой снова преисполнился самого высокого мнения о себе, но деньги заставляют смотреть трезво даже на себя самого. В качестве товарного знака "Г. БРАТЕЕВ" не смотрится. Во всяком случае - пока. Солидный президент необходим почти так же, как респектабельный адрес.
И тут Герой вспомнил о своем сменщике на больничной койке. Шуберт-Борисовский - это имя. Подлинный академик из Большой Академии, если кто-то захочет проверить. А кто и не захочет, кто не слышал - все равно не устоит: очень уж солидны эти двойные фамилии - Воронцов-Дашков, Сумароков-Эльстон - вот и Шуберт-Борисовский.
Герой позвонил в больницу и узнал, что Шуберт еще не выписан, хотя состояние удовлетворительное. Уж не осложнение ли с ним случилось?!
Герой отправился в знакомую больницу.
Со странным чувством вошел он в отделение не как пациент, а как добрый самаритянин, навещающий страждущего.
Шуберт лежал на той самой кровати. Самое удивительное, что сосед культуракадемик по-прежнему лежал, хотя и не обвитый больше шлангами с промывающим раствором. И стоическая его жена хлопотала тут же. Увидев Героя, они сразу стали сетовать в два голоса:
- Вот, посмотрите, до чего довели!
- Едва не залечили!
- Температура до сорока подскочила!
- Занесли, значит, инфекцию!
- Вам повезло почему-то, а я до сих пор...
Герой торопливо высказал сочувствие и обратился к своему преемнику, молча лежавшему на койке во все время этих излияний.
- Здравствуйте, Иоанн Ипатьевич, - на предельной бодрости приветствовал Герой.
- О, здравствуйте-здравствуйте! Вы не представляете, как я рад вас видеть - как живое воплощение. Здоровы, бодры. А я немного здесь подзадержался.
- Да что вы? Неужели что-то осложнилось?
Тем более, осложненный сосед рядом, как не заразиться - если не бациллами, то неудачливостью?
- Ну не то чтобы осложнилось. Просто медленно зарастает. Все-таки годы, понимаете ли. Да и кто знает: если специфическая интоксикация имеется, вообще заживление медленное.
Шуберт не решился выговорить "раковая интоксикация"
Герой поспешил приободрить старика:
- Нет-нет, я думаю - просто возраст. Всякая онкология, я слышал, истощает, а вы совсем не истощены.
- Я тоже надеюсь. Тем более, меня уже, собственно, собираются выписывать. Несколько дней собираются. Потом, правда, пошлют обследоваться в онкологический. Вы обследовались в онкологическом?
- Нет. Зачем это нужно?!
- Ну как же. А вдруг где-то - затаилось?
Не она-опухоль, не он-метастаз, а нечто среднее - страшное, неназываемое, в среднем роде: затаилось! Чудище обло, огромно, стозевно...
- Верьте в лучшее, Иоанн Ипатьевич.
Вошла седенькая бестелесная женщина, посмотрела светлыми глазами - и Герой сразу понял: жена академика.
- А это моя Маша. Мария Игнатьевна.
"Ипатьевич", "Игнатьевна" - даже звучало как-то едино.
- А это, Машенька, молодой человек, которому делали такую же операцию, как мне. Видишь, какой бодрый.
- Ну и прекрасно. И ты будешь таким же бодрым, я уверена... Представляешь, опять этого Заботкина нет на месте!
- Такая фамилия, а заботы не дождешься от него.
- А что такое? Может быть, я могу?