Огонь! Огонь вокруг! Огонь сверху, снизу, справа и слева. Огонь внутри и снаружи. Огонь это ты сам.
Это было примерно также больно, как сгорать заживо. Но он сумел пройти через свою боль, превзойти её и боль исчезла. Прижав раскрытую ладонь к земляной стене вырытой пещеры, Вестиниил почувствовал, как трескается и запекается от жара земная корка.
Нестерпимо хотелось расправить огненные крылья за спиной и взлететь. Хотелось превратить руки в огненные мечи, в хлысты из живого пламени и сражаться с кем угодно и за что угодно, теряя в жаркой битве самого себя. Только максимальным усилием воле высший демон подвил внезапный порыв и остался внутри рукотворной пещеры, вырытой им специально, чтобы без помех пройти трансформацию, обрести и обуздать свою огненную форму.
Что скажите могущественные древние высшие: генералы, командующие, приближённые и даже сам великой князь?!
Никто ещё не обретал огненную форму так скоро, после превращения в высшего.
А он смог!
Бывший имп — презренный из презренных. Один из самых молодых и слабых высших в и без того не страдающей избытком сильных юнитов орде отправленной Князем за завоевание этой презренной линии.
В среднем, чтобы накопить достаточно силы для попытки обретения огненной формы у высшего демона уходит от пяти до шести сотен лет. Известны уникумы, которые, в пылу жарких сражений, повергнув сотни врагов, захватив и высосав десятки тысяч пленных, справляли и за четыре, и за три столетия.
Он, Вестиниил, собрал необходимое для попытки перехода на следующий уровень количество силы за семьдесят восемь лет, шесть месяцев и двадцать один день!
Рекордный результат, о котором он никогда и никому не расскажет. Потому, что это его преимущество. И потому, что он собрал силу не высасывая людишек, эльфов, гномов, гоблинов и прочие низшие расы, а убивая других высших и пожирая их наполненные силой тела.
Умный демон Вестиниил сожрал людишек и научился пользоваться их оружием, тем, что они называют снайперской винтовкой с особыми патронами, имеющими сердечники из обеднённого урана. Людишки выслали диверсионные группы отстреливать высших демонов и особенно сильных тварей. Очень умно с их стороны заранее проредить средне-командный состав орды собирающей силы перед тотальным наступлением на последнее оставшееся в мире Орати государство — Тёмную Империю.
Глупый демон, встретив такой диверсионный отряд, сожрал бы его и пошёл себе дальше.
Демон поумнее доложил бы вышестоящему командиру.
Самый хитрый на свете демон Вестиниил придумал лучше. Он забрал у людишек их оружие, научился им пользоваться и принялся сам отстреливать других высших демонов выбирая в цели тех, кто ему не нравился или стоял на пути его продвижения в иерархии легиона. Все потери автоматически списывались на диверсии проклятых людишек. Он выбирал жертв с большим умом, не пытаясь замахиваться на сильных высших, тех кто мог бы и в мирной обстановке постоянно поддерживать заклинание щита.
Демоны глупы.
Демоны беспечны.
По крайней мере молодые демоны.
А Вестиниил умный. Раньше он был умным импом, теперь он умный высший демон, хотя ещё и молодой. Один прицельный выстрел издалека. Голова намеченного в жертву собрата взрывается, разорванная крупной, противотанковой, пулей. Это земное оружие просто чудо! Всё происходит так быстро, что жертва не успевает понять, что проиграла, не говоря уже о том, чтобы успеть выставить защитный щит или сплести другое заклинание. С разорванной головой особенно не поколдуешь. Тут все ресурсы организма и все запасы силы уходят на экстренную регенерацию носителя, но ещё не факт, что получится восстановиться — если мозги разлетелись на три метра во все стороны. Тем более и сам снайпер тут как тут. Если нужно — добьёт. И высосет, заберёт всю накопленную силу себе. Тем самым обеспечивая феноменальный, сверхбыстрый рост собственных способностей.
И, главное, никакого спроса и никаких подозрений — это всё проклятые земляне с их проклятым оружием которое способно убивать молодых высших одним точным выстрелом, словно каких-то… низших!
Вестиниил умный. Он научился поддерживать защитный щит первого уровня постоянно, даже когда спит. Щит первого уровня слабый, зато его можно держать не снимая, лишь бы хватало концентрации. Вестиниил научился. Он очень не хотел, чтобы кто-нибудь другой — демон или человек-снайпер, покончил с ним по его собственной методике.
Огонь! Огонь вокруг! Огонь — символ и зримое проявление его триумфа. Меньше чем за столетие после трансформации в высшего уже суметь накопить достаточно силы для попытки обрести огненную форму — это беспрецедентный результат.
Но дело ещё не закончено. Если он не сможет справиться с огнём внутри себя, то так навсегда и останется ифритом — неполноценным высшим навечно застрявшим в огненной форме в неудачной попытке её обуздания.
Нет, стать ифритом и навечно застрять в огненной форме не его путь. Такой умный демон как Вестиниил достоин гораздо, гораздо большего. Может быть даже… но тихо! Об этом не стоит пока даже думать, чтобы кто-нибудь древних высших не услышал случайно даже отголоска подобных мыслей. Вестиниил сможет пойти далеко, если будет использовать оружие людей. Нет! Если он заставит людишек производить оружие для него самого и его армий. Вооружить каждого импа в орде пулемётом. Каждому разорителю вручить по лёгкой автоматической пушке. Рыцари ада смогут использовать и тяжёлую танковую пушку. Дополнительно одеть их в титановую броню с композитными вставками и получатся настоящие ходячие танки. Раздать гарпиям мины и бомбы, чтобы сбрасывали их сверху на противника. Вот! Вот он ключ к настоящему возвышению! К настоящей силе! Имея даже небольшую, но хорошо вооружённую армию низших он легко сможет замахнуться на…тихо! Об этом пока думать ещё рано.
Лучше размышлять, как украсть, где разместить и как заставить создавать для него оружие мастеров. Пожалуй, для начала, следует сожрать пару-тройку мастеров-оружейников, чтобы лучше понять тонкости процесса.
Усилием воли Вестиниил стряхнул остатки огня, выходя из огненной формы в материальную. У него получилось! Огонь не смог победить его, это он обуздал и приручил пламя.
Новый качественный скачок. Новый уровень силы. Сколько ещё ему предстоит пройти? Его огненная форма пока ещё мала и слаба, её нужно кормить и развивать. Но, отныне, называть Вестиниила молодым высшим демоном можно только формально или по незнанию. Качественный шаг в сторону древнего высшего им уже сделан. Осталось ещё несколько шагов.
…
Некрополис — удивительный город, построенный некромантами в мире мёртвых великанов. Когда-то очень давно, ещё на заре веков, демонический легион прошёл здесь, сожрав их всех и саму суть их родного мира. Удивительный народ мастеров и исследователей погиб в сражениях с ордами тварей. Всё что от него осталось это многочисленные развалины в пустом, мёртвом мире и целые поля костей его бывших обитателей.
Потеряв сожранную демонами суть, мир больше не мог поддерживать жизнь. Леса, трава, насекомые и мелкие животные, по началу успешно пережившие вторжение демонов, довольно скоро засохли или умерли. Осталась только пустота. Пустота и сотни арок миров, раскиданных великанами в пору их могущества по разным линиям разных миров. Все они вели в одно и тоже место, в бывшую столицу великого народа.
То из одной арки, то из другой выходил какой-нибудь путешественник.
Маг или обычный разумный. Знающий куда и зачем он идёт путешественник или случайный попаданец.
Кто-то из них оставался жить в мёртвом мире занимаясь тем что давал приют другим путешественником или сначала покупал, а потом перепродавал у них товары и так далее. Здесь, где из-за сотен арок ощущалось слабое дыхание других, живых миров, ещё можно было выращивать пищу или заниматься животноводством.
Стихийный городок торговцев и беженцев из прочих миров складывался веками, если не тысячелетиями.
В какой-то момент некроманты из линии Орати нашли одну из арок и, следовательно, дорогу сюда. Целый мёртвый мир с неисчислимыми запасами костей для создания костяных големов и насыщенными эманациями смерти пришёлся по нраву гильдии некромантов и вскоре она полным составом переселилась сюда. Чуть позже, в линии Орати случился раскол и началась война магов, но кто-то уничтожил арку перехода отрезая возможность перехода из мёртвого мира в линию Орати и война магов заглохла сама по себе так как все сильные некроманты остались здесь, а все прочие маги там и добраться друг до друга они не могли.
Всё-таки перейти в другой мир совсем не тоже самое, что в соседнюю линию одного и того же домена. Совсем различные энергозатраты. Совсем различные механизмы перехода.
Гильдия некромантов подошла к вопросу обустройства своего нового места жительства с большим размахом. Орды спешно поднятых скелетов и костяных големов добывали стройматериалы в многочисленных развалинах и строили целый новый город на месте бывшей столицы великанов. Единственный город на целый мёртвый мир, расположенный поблизости от ведущих в другие миры и линии арок потому, что только здесь эманации смерти ослаблялись настолько, что живые могли жить, а не медленно умирать, как в любой другой части мёртвого мира.
Ни демоны, ни эльфы не пытались завоевать Некрополись хотя, без сомнения, могли бы это сделать. Постоянно пополняемая некромантами армия костяных големов выглядела крайне внушительно, но мало что могла бы сделать против совокупной мощи демонического легиона, подкреплённого множеством завоёванных им миров или против объединённых сил эльфийской империи, также раскинувшейся на множество контролируемых эльфами миров. Просто, в уже съеденном когда-то демонами мёртвом мире не было ничего по-настоящему ценного, чтобы оправдать полноценное вторжение, а с мелкими отрядами отдельных высших или же со свитой какого-нибудь эльфийского аристократа вполне успешно справлялись созданные некромантами костяные големы и боевые умертвия.
Самое главное — существование перекрёстка миров в том виде, в котором он существовал сейчас было выгодно абсолютно всем. Гигантская ярмарка, на которой можно купить и вещи, и рабов — всё, что только может продаваться в каком-нибудь из миров. Место для спокойных переговоров непримиримых врагов. Отличные возможности для любых, абсолютно любых, развлечений. Здесь были рады и демону-людоеду, и эльфу-извращенцу не способному закончить половой акт с ещё живой партнёршей.
Главное, чтобы клиент платил.
Деньги — вот главная сила незримо властвующая в Некрополисе. Здесь принимали и наполненные жизненной силой кристаллы из миров демонов и мифриловые монеты в форме листьев священного дерева из эльфийской империи. Торговцы не брезговали золотом, и драгоценными камнями. Главное, чтобы заплативший клиент остался доволен и пришёл ещё раз. Ещё много-много раз.
Некрополис служил последним прибежищем для беженцев из завоёванных демонами или эльфами линий и миров. Здесь ещё могли встречаться представители практически уничтоженных рас вроде мелких гоблинов и троллей — их больших двоюродных братьев из соседней линии зелёного мира.
Здесь скрывались от гнева бога-императора эльфы-изгои, что вольно или невольно прогневали и вызвали его недовольство.
Сюда убегали высшие демоны, попытавшиеся совершить покушение на вышестоящего в целях занять его место, потерпевшие поражение, но сумевшие сохранить жизнь, что происходило отнюдь не часто.
Здесь последние свободные гномы и дварфы, после завоевания их родного мира демонами и пленения бога-кузнеца, с утра до ночи работали за гроши в кузницах, пытаясь оплатить своё проживание и проживание своих семей в Некрополисе.
Сюда приходили караваны из всех прочих миров, связанных с перекрёстком расставленными великанами в незапамятные времена арками.
Здесь, на окраине Некрополиса, на самой границе где ещё немного и эманации смерти мёртвого мира начнут медленно отравлять и убивать любую жизнь, в квартале для бедных, располагалась скромная торговая лавка, принадлежавшая архимагистру Торвальду Испепепеляющему — ныне торговому агенту и представителю землян на перекрёстке миров.
…
Небо обычно светло-серое, но, говорят, здесь бывают необычайно яркие рассветы, когда, в период большого кружения планет, два солнца восходят одновременно.
Луны нет вообще.
Вместо ночи — жалкий огрызок примерно от двух до четырёх часов абсолютной, полнейшей темноты. Из-за двух солнц день длится дольше, чем положено. Ночью хорошо видно, что звёзд здесь ещё меньше чем видно с Земли, может быть какая-то туманность поглощает свет большинства из них. И, разумеется, звёзды совсем другие. Чужие, незнакомые, редкие, как огоньки, звёзды в непроницаемо чёрном небе. Сначала пугает, но постепенно привыкаешь.
Воздух в мире мёртвых великанов такой сухой, что постоянно хочется попить воды, но постоянно пить нельзя и приходится только смачивать губы. Местные именно так и делают.
Торговая лавка Торвальда выглядела как трёхэтажное здание. В Некрополисе явная нехватка свободного места. Жить можно только поблизости от арок миров, где концентрация эманаций смерти значительно снижается. Поэтому здания, особенно на окраинах города, тянутся не столько вширь, сколько вверх. Плюс всегда остаётся вероятность, что кто-то и где-то закроет или сломает очередную арку и круг жизни ещё немного сократится, оставляя тысячи человек за чертой. Каждое такое событие большая трагедия, ведущая к конфликтам и даже к небольшой войне, когда оставшиеся за переместившейся границей бедняки пытаются взять штурмом и захватить дома своих чуть более удачливых собратьев, живущих немного ближе к центру. Поэтому каждый дом в Некрополисе, каждая торговая лавка, склад, кузница или иное помещение — выглядят как крепости. Маленькие двери и высоко расположенные узкие окна лишь дополняют общую картину из мрачных, сильно вытянувшихся к вечно серому небу домов — скал.
Некрополис — сумрачный город. Но каким ещё может быть город построенный изгнанными из родных миров беженцами и торговцами для которых важна только прибыль. Вечно умирающий город без будущего, чьё существование когда-нибудь закончится с последней разрушенной аркой. Город построенный для живых, однако правят в нём повелители мёртвых.
Как раз на правителей города, могущественных некромантов, некогда сбежавших из линии Орати, пытался выйти Ворошилов. Когда они только прошли через арку миров, ему казалось, что встретится с некромантами будет легко. Вот договориться может быть непростым делом. В реальности оказалось, что не только добиться встречи, но просто определить кто здесь главный, с кем следует разговаривать — сама по себе непростая задача.
Ворошилов здесь никого не интересовал. Земляне никого не интересовали. Их война с демонами в одной линий постепенно захватываемого и пожираемого человеческого доминиона что так и не успел толком сформироваться — никого не интересовала. Подумаешь! Демоны жрут очередной мир, а его жители, в меру своих возможностей, пытаются сопротивляться — знакомая и всем надоевшая история с, казалось бы, предрешённым финалом. Ничего интересного.
Едва узнав, что Клим не собирается у них ничего покупать, равно как и не пришёл с каким-нибудь интересным предложением, торговцы моментально теряли к нему интерес. Закутанные в чёрные мантии фигуры, изредка попадающиеся на улицах города, также не интересовались ни самим Ворошиловым. Не помогало и упоминание самоназвания их бывшей родной линии. На осторожные расспросы о том, кто здесь главный и с кем можно было бы поговорить, некроманты стандартно отвечали, что он может говорить с любым из них. Но что толку, если их хоть как-то занимало только то, что происходило в городе, а на всё прочее за его пределами они реагировали как богомол на учебник высшей математики — то есть вообще никак.
Леонид Красин, по этому поводу, предположил: — Может быть закутанные в чёрные мантии фигуры не некроманты, а их слуги? Какие-нибудь особо умные мертвецы, что-то вроде продвинутых биороботов способных поддерживать разговор и выполнять функции по охране порядка в городе. А сами некроманты сидя в чёрном замке в центре Некрополиса ворота которого всегда закрыты и вход куда охраняется отборными боевыми умертвиями.
— Зачем делать ворота, которые всегда закрыты? — удивилась Портнова Зина. — Они вообще никогда не открываются?
Гоблин Грыг попытался вспомнить — видел ли они когда-нибудь ворота в чёрном замке открытыми или хотя бы слышал о том, чтобы они открывались, но не смог.
Архимагистр Торвальд подтвердил: — На моей памяти: никогда не открывались.
Зина сказала: — Тогда не понимаю.
— Что тут понимать, — объяснил Красин. — Эти ворота сделали не для того, чтобы они открывались, а чтобы стояли всегда закрытыми. Такой наглядный символизм.
— Нам что делать? — перебил спорящих Ворошилов. — Попытаемся проникнуть в замок тайно?
— Нет! Нет! Не надо! — заволновался Грыг.
— Плохая идея, — подтвердил Торвальд. — Среди местных ходят несколько может легенд, а может рассказов о тех, кто пытался пробраться в чёрный замок. Даже если правды в тех россказнях хотя бы на треть, то судьба пытавшихся крайне незавидна.
— Тогда как выйти на некромантов?
Торвальд пожал плечами: — Говорят, что на тех, кто их интересует, хозяева замка выходят сами. Правда это далеко не всегда оканчивается хорошо для самих лиц, вызвавших их пристальный интерес.
— Ладно, — Ворошилов облизнул пересохшие губы. Это не помогло, и он сделал крохотный глоток из стоящей перед ним чашки с водой, в которую, для вкуса, добавили несколько капель лимонного сока. — Но вечно здесь ждать непонятно чего мы не можем. Устанавливаю контрольный срок в три недели. Если за это время ничего не произойдёт, то мы возвращаемся, а вы, Торвальд, остаётесь и, по возможности, продолжите искать выходы на хозяев чёрного замка и собирать иные полезные контакты.
— Только время теряем! — привычно проворчал Былин Буянович. В отсутствии боевых операций и попыток организовать покушение на землян или магов, матёрый кровавник явно скучал. Развлекался старый воин тем, что отлавливал мелких воришек, приходивших в лавку Торвальда в надежде стянуть какую-нибудь мелочёвку и быстро сбежать. Несколько вывернутых рук, разбитых носов и парочка выбитых зубов наглядно показала местному огребью, что конкретно здесь ловить нечего и лучше перенести свои усилия куда-нибудь в другое место.
— Мне вот интересно, — спросил Зина. — Это мёртвый мир? В нём нет ни лесов, ни водорослей в океанах. Фотосинтеза нет. Получается: рано или поздно, воздух здесь перестанет быть пригодным для дыхания? Его просто весь выдышут?
— Строго говоря, в богатой части города есть небольшие частные сады, — заметил Ворошилов. — И многоуровневые поля в виде лестниц.
— Этого слишком мало, — возразила Зина.
— Получить пригодный для дыхания воздух не сложно, — возразил Корвин кивком головы указывая на Торвальда. — Мой коллеги специализируется больше на стихии огня, но он легко может создать поток чистого кислорода чтобы пламя горело погорячее. Да что там говорить, даже я могу создавать необходимый мне для дыхания воздух, хотя это совсем не моя специализация. Главное, чтобы сами химические элементы имелись в свободном доступе. Одно дело вырывать кислород из углекислого газа и совсем другое трансмутировать его из какого-нибудь другого элемента.
— Ребята, вам бы цены не было бы в космосе, — воскликнул Красин. — Космонавт способный сам себя обеспечивать пригодным для дыхания воздухом — это же фантастика! Сколько можно всего лишнего убрать, облегчая и упрощая конструкцию!
— Один архимагистр — система жизнеобеспечения, второй — двигательная установка, — развеселилась Зина. — Добавьте ещё парочку и межпланетный корабль практически готов.
— И полетели они верхом на архимагистрах, — добавил Красин. Переглянулся с Ворошиловым, и ребята рассмеялись.
Не понимая о чём идёт разговор, Торвальд, на всякий случай, насупился и скрестил руки на груди. Корвин только покачал головой.
Поставленный Климом трёхнедельный срок подходил к концу. Дни шли за днями, а прогресса не было.
Торвальд выложил в лавке пробную партию земных товаров. Сначала ничего не происходило, но Зина предложила устроить ночную рекламу. Короткой местной ночью торговая лавка Торвальда засияла словно новогодняя ёлка. Разноцветные светодиоды, запитанные от аккумуляторов, создали необычное ощущение праздника так нехарактерное для сумрачного города. Для обеспечения безопасности, Былин Буянович, голый по пояс, с парой огромных обнажённых мечей замер у входа. Подсвечиваемый светодиодами то с одной, то с другой стороны, он напоминал статую какого-то воинствующего бога.
Чтобы уж точно никто не проспал представление, Зина запела песню на русском языке, который здесь никто не знал. Подключенные через простой контроллер светодиоды послушно вспыхивали в такт её голосу синхронизируя свет и звук. Маги, на всякий случай, оставались наготове, но бездействовали. Как разузнал Клим, в Некрополисе существовали штрафы за магические фейерверки или иллюзии, иначе бы их использовал бы каждый второй торговец и от рекламных иллюзий было бы не протолкнуться.
Но в том-то и дело, что вся «магия» землян — это техника и под условие применения магии или магических артефактов не попадает. Разумеется, имелся некоторый риск, как на всё это прореагируют истинные хозяева города. Но ведь они как раз и хотели привлечь их внимание, поэтому и решили применить агрессивный маркетинг.
Когда из темноты вынырнуло боевое умертвите, Клим чуть было не разрядил в белую черепушку всю обойму из пистолета. Слишком уж неожиданно и бесшумно оно появилось. К первому костяному голему присоединились ещё двое. Постояв и покрутив костяными головами, стражи Некрополиса растворились в темноте также бесшумно, как и появились. Следов применения магии они не вынюхали, значит происходящее не нарушало законы города.
Догадавшись, что им, фактически, дали «добро» на продолжение мероприятия, Клим махнул рукой Леониду, чтобы тот подключал динамики и вот уже усиленный техникой голос Зины летел над шпилями острых башен, сложенных из серого и тёмного камня. Именно такой камень легко было найти в большом количестве на месте бывшей столицы народа великанов.
Улицы вокруг торговой лавки Торвальда заполнялась разбуженными людьми. Возможно кто-то пришёл сюда исключительно чтобы надавать по щекам испортившим его сон наглецам, но завидев мигающие цветные огоньки и услышав незнакомую музыку терялся, забывая первоначальную причину визита и проникаясь атмосферой неожиданного праздника непонятно по какому поводу.
Быстро сориентировавшиеся торговцы едой принялись предлагать свой товар собравшимся. Они разожгли костры и прямо на улице поставили жаровни, чтобы продавать и горячее тоже.
Не теряя времени, практичный Торвальд перенёс торговлю на улицу. Фонарики расходились быстрее чем горячие пирожки. Никого не стесняясь, Торвальд прямо в процессе повысил цену на фонари сначала в два раза, потом в четыре, а потом ещё вдвое от последней цены и их всё равно покупали пока не разобрали все, до единого. Вместе с простыми фонариками, ажиотажем пользовались светящиеся в темноте мелки и краски. Их тоже продали все сразу.
Клим даже забеспокоился: как бы некромансеры не предъявили бы им претензий, если поутру найдут свой город разрисованным светящимися в темноте красками и мелками.
Это положительно было что-то с чем-то!
Ничего подобного погруженный в вечную серость город не знал со дня своего основания.
Тысячи фонариков ярко сияли в тысяче рук.
В силу того, что он родился уже на Луне, Клим никогда не ходил на демонстрации. Зато он много раз просматривал старые кадры с прекрасной, но уничтоженной земли. Происходящее сейчас напоминало такую демонстрацию непонятно чего и непонятно кому. Разве только не хватало красных флагов. Но их с успехом заменяла светящаяся краска, которую жители Некрополиса радостно начали наносить прямо на свои тела рисуя или подновляя гильдейские знаки или родовые узоры.
Гном со светящейся от жёлтой краски бородой радостно потрясал поднятым вверх молотом. Воин или охотник с изрезанными шрамами лицом то включал, то выключал купленный им фонарик. Каждый раз, когда сияющая с силой маленькой звезды крохотная лампочка послушно загоралась, повинуясь нажатию его пальца, суровый воин улыбался и радовался будто ребёнок получивших самый чудесный в мире подарок.
Какой-то торговец разрисовал своего грузового голема в различные цвета, как дети разрисовывают раскраски: руки синие, ноги зелёные, голова красная, а на теле фиолетовый узор на оранжевом фоне. Сразу сделавшийся похожим на шагающее пугало, предназначенный для переноски грузов костяной голем светился мягким, мало что освещающим вокруг, светом внося свой маленький вклад в творящееся вокруг цветное безумие.
Положительно, подобной ночи в Некрополисе не бывало ещё никогда.
В мгновение ока распродав фонари, светящиеся мелки и краску и всё прочее, что только могло мигать или светить, Торвальд принялся выкладывать на освободившееся место остальной товар. Самозатачивающиеся ножи из сверхпрочной и сверхгибкой стали интересовали наслаждавшейся ощущением праздника толпу далеко не так сильно, как светящиеся или проигрывающие музыку штуки. Но свои покупатели нашлись и для них.
Нависающий над прилавком обнажённый торс Былина Буяновича с парой огромных, в две-трети его роста, мечей гарантированно останавливал любителей халявы. Весь вид матёрого кровавника говорил, что воришкам здесь не рады. Если не убьёт сразу, то уж точно отрубит шаловливую ручонку, потянувшуюся к чужому добру.
Неожиданно Клим уловил знакомую речь среди покупателей. Гадая, не ошибся ли он, Ворошилов подошёл поближе, встав за спиной двух мужчин склонившимся над ассортиментом холодного оружия, сделанного по технологиям и согласно техническим требованиям предъявляемыми к металлам, идущим на постройку космических кораблей.
Клим не ошибся. Эти двое разговаривали между собой на русском языке! В речи слышался некоторый акцент, но разобрать смысл сказанного получалось легко.
— Хорошие клинки, — повторил один осматривая товар. — Все как на подбор. Словно грибы в лукошке. Наливные, ядрёные!
Второй сомневался: — Говорят будто самозатачивающиеся. Врут поди?
— Как можно, — вмешался в разговор Клим. — Чистая правда. Вам никогда не придётся затачивать наш клинок. Да вы и не сможете этого сделать так как скорее сотрёте точило, чем поправите заводскую заточку.
Мужчины обернулись. Причём один из них схватился за висевшую на боку шашку, а второй сунул руку под куртку, хотя у него на боку висела точно такая же кавалерийская сабля, как и у первого. Оба мужчины были в летах, возраст порядка сорока, плюс-минус десять лет. Лица обоих украшали вислые усы с загибающимися вниз кончиками. Только у одного дополнительно имелась бородка длинной с полпальца, а второй был тщательно выбрит.
— Да ты, братец, никак русским будешь? — обрадовался бородатый.
— Я тебе говорил, что девушка по-нашему пела, — высказался бритый. — А ты всё не верил. Показалось, мол!
— Теперь верю, — проговорил бородатый. Его маленькие, цепкие глаза внимательно разглядывали Клима.
— Как-то необычно, ты братец выглядишь. Там теперь все так ходят?
— Где? — не понял Клим.
— В России-матушке. Где же ещё? — захохотал бритый. — Чай полтора десятка лет как дома не были.
— Полтора десятка? — переспросил Клим. В голове он пытался как-то совместить информацию о том, что неизвестные соотечественники всего пятнадцать лет назад были «дома» и что земля в родной линии Воорошилова уничтожена демона полстолетия назад.
Кусочки мозаики упорно не совмещались, отказываясь стыковаться один к другому.
Положение спас бритый. Пока обладатель бороды продолжал разглядывать Клима и, видимо, начинал о чём-то догадываться, его безбородый приятель предложил: — Давайте други сначала дело закончим, потом к разговорам вернёмся. Хороши клинки на вид, да в деле проверить охота. Разрешишь, хозяин?
Не совсем понимая, как он собирается их проверять, Клим кивнул.
Под внимательным взглядом нависающего над ними Былина Буяновича, безбородый взял приглянувшийся ему клинок длинной сантиметров шестьдесят и попытался согнуть. Сильные руки напрягись, клинок немного согнулся, будто тугая тетива, натягивая опытным лучником.
— Неплохо, — пробормотал безбородый отпуская клинок и слушая звук с которым тот тут же выпрямился. — А если так.
Держа в одной руке клинок, он достал длинный кинжал с широким лезвием и, предварительно глянув на Клима, со всей силы ударил одним клинком по-другому. Внимательно изучив кромки обоих клинков, безбородый с восхищением показал, что лезвие, изготовленное землянами, совершенно цело, а на его собственном кинжале образовалась крохотная выбоина.
— Оружейная сталь! — почему-то принялся радоваться этой маленькой щербинке безбородый. — Тульский императорский завод! Если остальные клинки такие же, то берём на всю ватагу. Две сотни клинков берём и метательные ножи если есть и… — тут он сделал паузу. — Патроны. Патроны в продаже имеются?
Климу казалось будто он спит. Какой-какой завод упомянули неожиданно появившиеся соотечественники? Но от него ожидали ответа, пришлось собраться и кивнуть: — Патронов в продаже нет, но найти можно. Стандартный усиленный патрон подойдёт?
— Не понимаю, — признался безбородый. — Нам бы винтовочных хоть пару сотен.
Видя, что Клим не понимает, безбородый толкнул своего бородатого друга: — Покажи. Да покажи уже.
С видимым недовольством бородатый достал из-под полы обрез, но Климу не дал, продолжая держат в руках. Сделанный из какой-то древней винтовки обрез и сам был не молод, но содержался с большим прилежанием.
Пока Клим рассматривал древний раритет самым варварским способом, превращённый в обрез, Леонид Красин решил оживить обстановку музыкой. Портнова устала петь или была чем-то занята, поэтому Красин, недолго думая, поставил запись марша интернационала.
Новые знакомые Клима с ясно видимым непониманием вслушивались в слова песни.
Бородатый спрятал обрез, которым он, похоже, сильно дорожил, обратно под одежду и с подозрением потребовал: — Скажи сначала: откуда вы, братцы, будете? Да как здесь оказались?
Не останавливаясь на марше интернационала, Красин пустил следующей песней «красная армия, чёрный барон». Тут уже оба соотечественника заметно напряглись.
Бородатый глянул на Клима чуть ли не с ненавистью, но бритый успокаивающе похлопал его по плечу и что-то тихо сказал. Ворошилов расслышал только конец фразы «…сейчас-то какая разница».
— Народники что ли? — проворочал бородатый.
— Какие ещё народники? — не понял Клим.
— Эти… как про ваших в газетах писали, слово ещё какое-то иностранное было… террористы?!
— Нет, — убеждённо ответил Клим. — Мы не террористы.
— Похоже надо бы нам спокойно разобраться. Есть где поговорить? — предложил бритый и добавил. — Клинки мы у вас всё равно возьмём, даже если вы народники. Больно хорошие клинки. И патроны сколько дадите — все купим. Заплатим честь по чести: хочешь золотом, а хочешь эльфийскими листиками.
Отпускать непонятно откуда взявшихся странных соотечественников было никак нельзя, и Клим принял решение: — Проходите в лавку. Там сможем покойно поговорить.
Но поговорить не получилось. Поблизости раздались крики. То есть кричали и раньше, но сейчас резко изменилась тональность, голоса сделались громче, резче и в них слышалась явная жажда крови.
Клим оглянулся, не нашёл никого из землян рядом и принялся самостоятельно проталкиваться через толпу, которая, почему-то, вдруг разом оказалась повёрнутой к нему спиной. Что там случилось? Куда они все смотрят?
Действительно — случилось.
Короткая местная ночь подходила к концу, но это было не важно так как привычную темноту прорезали тысячи лучей от ручных фонарей превращая ночь в день. В ярком электрическом свете лица жителей Некрополиса становились похожи на маски, а тени обретали резкость и материальность.
Собравшиеся в толпу люди, гномы, дварфы и прочие существа, включая тех, кто от макушки до подошв был закутан в бесформенные тёмные балахоны надёжно скрывающие их видовую принадлежность расступились, образуя небольшую, где-то три метра на три, свободную площадку. Скорчившись в позе эмбриона лежал гоблин. Над ним возвышался краснокожий здоровяк в прикрывающих его до груди чешуйчатых доспехах. Его полностью лишённая волос голова походила на дыню, такая же вытянутая и словно бы немного вдавленная в плечи.
— Этот раб напал на меня! — громогласно возмущался здоровяк.
— Неправда! — нашёл в себе силы разогнуться, видимо после сильного удара в живот, и попытаться оправдаться гоблин Грыг.
— Он хотел украсть моё имущество!
— Моя предлагать деньги…, -Грыг сумел подняться на колени, но это была его ошибка так как взбешённый краснокожий подскочил к нему и с силой пнул так, что маленький гоблин взлетел на два своих роста и упал прямо перед первым рядом выстроившихся зрителей.
— Раб, предлагающий сделку свободному! — чуть было не плевался от ярости краснокожий. — Подобное оскорбление смывается только кровью! Где хозяин этого животного? Если его нет, то я сам совершу правосудие.
Вытащив широкий, словно тесак, нож, он шагнул к лежавшему гоблину и замахнулся. Рука с тесаком понеслась вниз. Клим попытался выхватить пистолет, но с ужасом обнаружил что он зажат со всех сторон и не может быстро вытащить оружие. В десяти сантиметрах от головы Грыга тесак остановился. Руку краснокожего жёстко перехватил Былин Буянович. Здоровяк дёрнулся. Кровавник не отпускал. Тот задёргался ещё сильнее, Былин Буянович отпустил и краснокожий нелепо полетел на мостовую приземлившись на неё пятой точкой. В толпе зрителей послышались смешки.
— Это существо не раб, — проговорил Былин Буянович продолжая возвышаться над краснокожим.
— Он гоблин!
Словно не слыша возражений, кровавник продолжил: — Значит свободный нанёс оскорбление словом и делом другому свободному…
— Да что вы его слушаете! — здоровяк вскочил. — Как гоблин может быть свободным? Хотите получить с меня откупные за выдуманное оскорбление?! Это мошенничество!
Былин Буявнович молча стоял. Гигантские мечи покоились в ножнах у него за спиной, но никто не сомневался, что он сможет выхватить их в мгновение ока если только захочет. Наконец Климу удалось пробиться через толпу, и он встал рядом с кровавником. С другой стороны, встали Красин и Портнова.
Леонид внешне был спокоен. Пальцы Зины лежали на рукояти пистолета, но тот пока ещё оставался в кобуре.
— Подтверждаю, Грыг — свободный гоблин. Я сам освободил его, — во всеуслышание объявил Клим.
— Мошенники! — не унимался краснокожий. Вблизи стало видно, что доходившая ему до груди чешуя не доспех, а часть его тела. На секунду Климу сделалось интересно: из какого мира прибыло это существо?
— Я покажу вам как пытаться шантажировать честных купцов! Свободный гоблин — что за чушь! Требую поединка чести. Закон этого допускает.
Клим наткнулся взглядом на тонкую фигуру в чёрной мантии с лицом, закрытым белой костяной маской — некромант. Он стоял молча, наблюдая за происходящим.
Ворошилов спросил у продолжающего возмущаться и сыпать оскорблениями здоровяка: — Хочешь поединка?
Тот радостно оскалился.
— Сейчас получишь.
Некромант поднял руку. Странно, он вроде бы стоял в стороне и его никто не замечал, но стоило ему сделать простой жест, как гудящая толпа замолчала. В неожиданно образовавшейся звенящей тишине послышался голос некроманта: — В поединке участвуют только тот, кто оскорбил и тот, кто посчитал себя оскорблённым.
— Давайте сюда вашего гоблина, сначала я отрублю ему руки и ноги, а потом, у него на глазах, вырежу сердце и съем его! — обрадовался краснокожий.
— Постойте! — попытался было возразить Клим, но его прервал сумевший за это время подняться на ноги с плюнуть кровь из разбитого рта гоблин.
— Моя согласен! — объявил Грыг.
Глаза краснокожего радостно вспыхнули.
— Какое оружие? — уточнил некромант.
С усмешкой оглядев пустые руки гоблина, на котором ничего не было кроме набедренной повязки и ошейника, крепко сжимая свой огромный, больше похожий на тесак для разделки мяса, чем на кинжал, нож, краснокожий радостно объявил: — Сражаться будем тем, что имеем при себе.
— Моя согласен! — объявил гоблин.
…
Грыг сказал: — Моя согласен!
У краснокожего торговца в змеиной чешуе радостно вспыхнули глаза.
Повелитель мёртвых подтвердил: — Да будет так.
Толпа зрителей отшатнулась на шаг назад, освобождая им место. Больше отойти они не смогли, мешали те, кто стоял сзади.
— Иди сюда, маленький гоблин, — издевательски предложил краснокожий.
Подняв руки, Грыг особым образом погладил ошейник, нажимая определённым образом на скрытый замок. Тихий щелчок и ошейник превратился в две полоски сверхгибкого и сверхпрочного металла. Полоски короткие — длинной с руку, но остро заточенные с одной стороны, а с другой имеют удобное углубление чтобы за него держаться.
Увидев его манипуляции, краснокожий остановился и озадаченно воскликнул: — Какого Моргота!
— Надежда Богданова говорит, — объявил в лицо краснокожему здоровяку гоблин Грыг. — Оружие в наших руках не только для защиты. Оно ещё и для нападения. Всюду, где только творится несправедливость, всюду где затаилось зло — там будут сверкать наши клинки!
Наклонившись к Ворошилову, Портнова поинтересовалась: — Кто эта Надежа Богданова?
Клим шёпотом ответил: — Учительница младших классов.
— И она правда рассказывает детям, что их клинки должны сверкать там, где затаилось зло?
— Что не так? — уточни Красин: — Хорошие слова, правильные.
— Но почему «клинки»? Зачем этот антураж средневековой романтики?
— Наверное местным так понятнее, — предположил Клим и замолчал.
Он замолчал, потому что, отойдя от шока, краснокожий бросился вперёд словно бык, размахивая своим чудовищным ножом. Казалось, он подомнёт под себя маленького гоблина, раздавит его. Но тот ловко увернулся. Острая полоска металла ткнулась в живот краснокожему, но бессильно отскочила. Доходящая до груди чешуя оказалась не бесполезным атавизмом, не загадочным украшением, а эффективной бронёй. Чтобы пробить её, мелкому гоблину не хватало силы удара.
Обменявшись первыми ударами, соперники принялись кружить по кругу, не отрывая глаз друг от друга.
— Сожру твои кишки! — пообещал краснокожий.
Грыг не отвечал, продолжая сосредоточенно кружить, ловя подходящий момент.
А с чего всё началось?
Грыг помогал Торвальду выносить и раскладывать товар. Ему, родившемуся и выросшему в Некрополисе, было тем более странно видеть жителей города веселившихся этой ночью. Грыг не знал слова «карнавал», но именно оно прекрасно описывало происходящее. В мрачный и жестокий город высоких домов и острых крыш, на одну ночь пришёл карнавал и всё вокруг изменилось.
Закончив помогать Торвальду, движимый любопытством, Грыг просочился в веселящуюся толпу. Он прошёл мимо четвёрки гномов, которые за руки и ноги держали пятого, а шестой гном мазал ему бороду разными цветами светящейся в темноте краски.
Вот двое уединились, насколько это можно в плотной толпе и заняты только друг другом.
Чуткий нос гоблина, среди прочих запахов, уловил кислый запах зелёной крови. Где-то рядом находился его собрат, раненный и истекающий кровью.
Секунду Грыг медлил, размышляя, не позвать ли землян. Но потом замотал головой и бросился самостоятельно искать источник запаха. Оказать первую помощь, перевязать раненного собрата он сможет и сам, а потом разберёмся.
Источник запаха он нашёл быстро, но ситуация оказалась не той, какую он мог бы ожидать.
Грыг рассчитывал найти брата-гоблина, может быт избытого хозяином или порезанного бандитами и оказать ему помощь.
Вместо этого он наткнулся на человека из змеиного народа. Представителей его вида относительно не часто встретишь в городе. Змеюка что есть сил лупил сгорбившегося и пытавшегося закрываться руками тролля в тяжёлом медном ошейнике. Тролль не пытался дать отпор, только закрывал лицо большими, с тарелку величиной, ладонями. Между тем человек-змея распалялся всё больше, применяя для наказания не только руки и ноги, но и плётку с тонкими, остро режущими, металлическими нитями. Руки, да и всё прочее тело, тролля покрывала корка не успевающей засохнуть и свернуться зелёной крови.
— Криворукая тварь! Зелёная мерзость! Отрыжка Магота! — ругался человек-змея продолжая полосовать тролля.
Причина его гнева понятна — под ногами у них расплывалось цветное пятно. Видимо змей купил светящиеся в темноте краски, но тролль выронил коробку и краски рассыпались. Окружающие косились на этих двоих, но без особого удивления. Подумаешь, какое большое дело — хозяин наказывает нерадивого раба. Может быть излишне жестоко. Но он в своём праве, может хоть до смерти забить, если не жалко своего имущества.
Наверное, Грыг развернулся и поспешил бы исчезнуть в толпе. Зрелище неприятное, но это не его дело. Однако он увидел, как разбавляя тёмно-зелёную кровь, из глаз тролля падают крупные слёзы. И это сочетание — плачущего и совершенно беспомощного, даже не смеющего помыслить о каком-либо сопротивлении, гиганта отчего-то особенно сильно возмутило меленького гоблина.
Гоблины и тролли — двоюродные братья. Когда их мир ещё не был окончательно завоёван и сожран демоническим легионом, они оба представляли различные ветви развития зелёнокожего народа. Примерно, как сапиенсы и неандертальцы на земле. Только, в отличии от неандертальцев, Тролли и гоблины жили в разных вероятностных линиях поэтому конфликта между родственными, но занимающими одну и ту же нишу, расами не происходило. Иной раз в семье троллей рождался совсем мелкий троллёнок похожий на гоблина. Или какая-то несчастная мамаша-гоблин вынуждена была рожать гиганта-гоблина, а бедняга-отец каким-то образом раздобыть необходимое количество еды для прокорма, растущего не по дням, а по часам малыша. Но в целом, пути двух видов единого зелёного народа давно разошлись, ещё в том моменте, когда одна вероятностная линия отделилась от другой.
Потом и тех, и других сожрали демоны и на этом всё закончилось. Гоблинов не спасли развиваемые ими шаманские техники и собственная, уникальная школа магии. Троллям не помогла их знаменитая сила и регенерация лишь немногим уступающая таковой у низших демонов.
С тех пор остатки зелёного народа можно встретить лишь в захваченных демонами мирах или же здесь, в Некрополисе, на перекрёстке миров. Но что там, что здесь, гоблин и тролль — всегда раб. И только пересказываемые из поколения в поколения сказания о великом освободителе, храбром воине и могущественном волшебнике, что когда-нибудь придёт и укажет зелёному народу путь к свободе — всё, что осталось от их самобытной культуры.
Почему-то именно большие, как чашка чая, слёзы сжавшегося в комок под щедро отвешиваемыми ударами плети гиганта не позволили Грыгу пройти мимо и заставили вмешаться.
К тому же, ещё, совсем некстати вспомнилось, как однажды учительница Надежда Богданова говорила про совесть у человека.
А, может быть, наоборот — очень даже кстати вспомнилось.
Грыг тогда весь урок ёрзал как на иголках, а когда учительница уже второй раз сделала ему замечание, не выдержал и спросил: — У меня тоже есть совесть или она только у людей?
Надежда Богданова строго посмотрела на тревожно ожидающего ответа ученика и сказала, что только он сам сможет ответить на этот вопрос: — Есть ли совесть у гоблина по имени Грыг или же она только для людей и то не для всех?
— Когда смогу ответить? — не понял Грыг.
— Придёт такой момент, — пообещала учительница.
И она была права. Момент пришёл, и он сразу же понял, что это он — тот самый момент, когда нельзя ни отступить, ни попытаться позвать старших, а нужно решать самому. Неудобная штука эта совесть, как есть неудобная!
Тщетно пытаясь смирить вздымающуюся внутри него яростную волну, гоблин максимально вежливо спросил краснокожего: — Господин, прекрати избивать своего раба, ибо моя хочет купить его.
У него имелись с собой местные деньги. Получил от покупателей и не успел ещё сдать в кассу. Грыг надеялся на положительный исход переговоров. Кто же знал, что краснокожий окажется совершенно невменяемым и посчитает сам факт предложения торга исходящее из уст гоблина оскорбительным для своего достоинства.
Или, может быть, он почему-то люто ненавидел всех представителей зелёного народа? Теперь уже не узнать конкретную причину поединка.
Человек-змей широко размахнулся ножом и чуть было не достал юркого гоблина. Однако, тем самым, благодаря широкому замаху, он подставился сам. Подпрыгнув, словно маленькая зелёная юла, Грыг оттолкнулся от второй руки, которой краснокожий пытался схватить его шею и что есть сил резанул ножами чуть выше груди, там, где заканчивалась чешуя.
Резкая боль ускорила движения человека-змеи. От мощного удара локтем, гоблин отлетел в угол импровизированной арены ударившись головой о чьи-то ноги. Громко ревущий и обливающийся кровью здоровяк бросился на него, но теперь он уже был обречён. Грыгу оставалось только лишь поводить его так несколько минут, ожидая пока из длинных, глубоких ран вытечет достаточно крови, чтобы противник ослаб.
Не слушая голос разума, оскалившись как хищный зверёк, гоблин сам бросился навстречу краснокожему. Поднырнув под удар его широкого ножа, оттолкнувшись сначала от коленки, а потом от руки человека-змеи, Грыг взобрался на него словно на дерево. Оба его клинка остались в горле у краснокожего. Сам гоблин, в очередной раз, полетел прочь сброшенный сильным ударом. Вот только, едва упав, он снова поднялся на ноги, а его противник, с ножами в горле, был полностью и бесповоротно мёртв.
Быть может, в другое время и в другом месте, победу гоблина над свободным жители Некрополиса не приняли бы так просто. Вот только здесь и сейчас, разгорячённые неожиданным праздником местные вполне искренне рукоплескали Грыгу.
— Ты как?! — спросил бросившийся первым к гоблину Ворошилов.
— Моя чувствовать себя котлетой, — честно признался Грыг.
— Тот парень точно чувствует себя гораздо хуже, — попытался ободрить его Красин.
Оглядевшись по сторонам, Зина Портнова предположила: — Как думаете, сможем мы забрать тело для исследования?
— Давай подождём, — предложил Красин. — Там будет видно.
За светом ручных фонарей и цветных гирлянд короткая ночь незаметно для всех закончилась. Большое, но тусклое солнце восходило над городом превращая темноту в серую дымку, а чуть запаздывая, уже на подходе, готовилось взойти второе, более мелкое, но, зато, более яркое солнце.
Оставив Грыга в руках захлопотавшей над ним Портновой, Ворошилов нашёл глазами соотечественников. К счастью те двое не ушли, вполне спокойно дожидаясь его возвращения.
— Зелёный с вами? — спросил бородатый. — Мелкий, а дерётся неплохо. Учили?
Клим кивнул.
— Опасное это дело: учить рабов драться.
— Он не раб, — твёрдо ответил Ворошилов.
Соотечественники переглянулись, согласно кивнули.
Тем временем, немного придя в себя, Грыг вывернулся из заботливых рук Портновой Зины и побежал к месту, где оставил истекающего кровью из сотен порезов тролля.
С крайним удивлением обнаружив начало нового дня, толпа понемногу рассасывалась. Местные расходились по своим делам. Многие зевали или пытались оттереть следы светящейся краски. При дневном свете краска переставала светится и выглядела чуть лучше обычной грязи, испачкавшей одежду.
Тролль сидел на месте, поджав колени к груди и обхватив их большими руками.
— Эй, ты! — позвал Грыг на местном языке. — Как тебя зовут?
Зелёнокожий гигант продолжал молчать, только частая дрожь то и дело пробегала по крупному телу.
Вспомнив как старший брат Клим Ворошилов впервые наладил контакт с ним самим, Грыг осторожно прикоснулся раскрытой ладонью к липкой от крови и горячей лодыжке тролля.
Не отрывая ладони, он пообещал: — Не бойся, брат. Теперь ты свободен. Злого хозяина больше нет. Я убил его.
— Ты убил злого хозяина? — не поверил тролль. Его голос оказался на удивление мелодичным. Говорил тролль не отнимая лица от коленей и поэтому Грыг никак не мог разглядеть черты его лица.
Подошедшие к ним Портнова и Красин, на всякий случай, встали чуть в отдалении.
— Вставай, брат, — поторопил Грыг. — Надо промыть твои раны и лучше бы нам поскорее уйти с улицы.
— Ты мой новый хозяин? — поинтересовался гигант.
— У тебя больше нет хозяев! — Грыг яростно отверг саму мысль об этом.
— Тогда кто ты и почему хочешь помочь мне?
— Я твой брат, — твердо ответил гоблин. — Знай, что наконец-то пришло время свободы и Освободитель уже среди нас!
Какое-то время гигант молчал, размышляя, а затем наконец поднял голову и расцепил руки. Встав во весь рост, тролль с железобетонной уверенностью заявил: — Освободитель это ты!
— Нет, не я, — хотел было объяснить Грыг. — Освободитель — это человек по имени Клим Вопрошилов.
Но вместо того чтобы произнести хоть слово, он застыл как соляной столп будучи не в силах отвести взгляд от двух здоровенных, упругих, размером с хороший арбуз, грудей. Стоило троллю выпрямиться, как сразу стало понятно, что это не он, а она.
Странно, как он мог не разглядеть этого раньше.
— Келдыш и Александров! Лебедев и Шура-Бура! Иоффе и Брудно[1]! Настоящий молокозавод в миниатюре! — присвистнул удивившийся не меньше гоблина Красин.
— Королёв и Кронрод! — несколько раздражённо прервала их восторги Портнова. — Пойдёмте уже отсюда. Надо прикрыть это, эти… в общем надо прикрыть.
— Освободитель? — прогудела троллиха обращаясь к Грыгу.
Едва ворочая языком, гоблин нашёл в себе силы отказаться от незаслуженной чести: — Моя не освободитель!
— Твоя освободить меня, значит твоя — Освободитель, — произнесла троллиха. Уверенности в её голосе мог бы позавидовать любой неофит любой религии только-только начавший изучать святое писание и преисполненный веры и энтузиазма по самую макушку.
— Идём скорее, — поторопила Зина.
[1]Келдыш, Мстислав Всеволодович (1911 — 1978) — советский учёный в области прикладной математики и механики, крупный организатор советской науки, один из идеологов советской космической программы. Президент Академии наук СССР.
Лебедев, Сергей Алексеевич (1902–1974) — один из основоположников советской вычислительной техники, директор ИТМиВТ
Михаил Романович Шура-Бура (1918 — 2008) — советский учёный. Внёс значительный вклад в становление и развитие программирования в СССР.
Под его руководством создан один из первых советских транляторов "Алгола-60". В последствии руководил разработкой систем программирования для БЭСМ-6 и других серий ЭВМ.
Владимир Валентинович Александров (1938 — 1985) — советский учёный. Автор математической модели "ядерной зимы".
Руководитель лаборатории вычислительной физики в климатологии.
Абрам Фёдорович Иооффе (1880 — 1960) — советский физик. Вице-президент АН СССР.
Стоял у истоков советской атомной программы. Один из основателей советской физической школы. Автор работ по экспериментальному обоснованию теории света, диэлектрикам и полупроводникам и др.
Сергей Павлович Королёв (1907 — 1966) — один из основых создателей советской ракетно-космической техники. Запуск первого спутника в космос и первый запуск человека во многом его заслуга.
Александр Семёнович Кронрод (1921 — 1986) — советский математик. Основоположник создания направления искусственного интеллекта.
Один из первых советских программистов, основатель дисциплины «искусственного интеллекта» в области игр и экспертных систем.
Александр Львович Брудно (1918–2009) — советский математик известный работами в области искусственного интеллекта, теории линейного и нелинейного программирования, теории алгоритмов.