— Это все твое пиво, Кортес! — проорала Сэм Дулиттл, перекрикивая рев мотора. — Скажи еще спасибо добренькому боженьке на небесах, что мы не вляпались в большое дерьмо!
Фрэд Харпер по прозвищу Кортес зло сплюнул:
— Имел я в зад доброго боженьку на небесах!
Брэд и Билл радостно загоготали: Брэд — неотличимым от тембра брата баском, Билли Симс — писклявым тенором.
— Хотела бы на это посмотреть! — хмыкнула Сэм. — Порнушка вышла бы — зашатаешься.
На этот раз заржали все четверо. Сэм свернула с освещенной неказистыми, согнутыми в подобострастном поклоне фонарями центральной парковой авеню на узкую (скорее всего, пешеходную) дорожку и помахала парням рукой в перчатке:
— Я быстро!
Припарковала старенький, еще отцовский Харлей возле кирпичной стены запертого на большой навесной замок туалета у паркового озерца, потом стянула шлем и направилась в сторону камышовых зарослей на берегу. Но когда под ногой стало хлюпать, решила дальше не идти и, кое-как отлепив от задницы потные кожаные штаны, присела помочиться. Надо сказать, за полтора месяца путешествия Сэм так и не приучилась справлять малую нужду в присутствии парней (хотя как раз они-то ее особо не стеснялись). Не то, чтобы она всерьез опасалась посягательств на свою девичью честь, будь она неладна! Близнецы Фрэд и Брэд, давно окрестившие ее Невероятной Сэм, были слишком милы для этого, а коротышка Билли и вовсе не годился на такую роль. Хотя как раз он, похоже, дышал к Сэм неровно. Но это же просто смешно: шесть с половиной футов роста Сэм (не говоря уже про двести пятьдесят фунтов веса) против пяти с хвостиком субтильного Билла! То-то была бы парочка! Годзилла и Мальчик-с-пальчик.
Закончив отливать, Сэм встала, затянула змейку-молнию и наконец с наслаждением окинула взглядом парк. Мир, перед этим сузившийся в одну точку, теперь блаженно расцветился для нее всеми красками ночи. Чуть слышно плескалась вода искусственной лагуны, ее гладкая черная кожа лоснилась серебристыми бликами, по земле скользила легкая рябь просеянного сквозь решето ветвей лунного фосфора. Слева виднелись невысокие перильца деревянного мостика, над ним одиноко помигивал фонарь. Извилистые парковые аллеи в темноте походили на расплывчатые тоннели в иное измерение… Сэм вернулась к мотоциклу, порылась в сумке, нащупала дорожную цифровую камеру, и двинулась в сторону мостика. Хотя бы два-три кадра на память нужно точно сделать.
Она стояла на мостике и упоенно нащелкивала панораму, когда вдруг заметила на противоположном берегу вынырнувшую точно из ниоткуда фигуру в то ли светло-оранжевой, то ли желтовато-розовой футболке и, как ей показалось, босиком. Человек мчался сломя голову и уже через секунду с разбегу влетел в воду лагуны, нырнув на дно. Насколько здесь глубоко Сэм, конечно же, не знала, но странный любитель ночных купаний в одежде ее все же насторожил. Вот только прежде, чем она определилась, сильно ли ей удивляться, следом за босоногим бегуном-ныряльщиком на берегу появился кое-кто еще. И уж тут Сэм и впрямь на минуту остолбенела.
Нет, ну это же не могло быть тем, что ей привиделось? С другой стороны, она ведь выпила всего каких-то жалких четыре пинты пива, бывало и побольше. С чего бы ей видеть розовых слоников или… твою ж мать, двуногих волков! Но то, что подбежало к берегу лагуны по другую сторону, выглядело как самый настоящий киношный человек-волк!
Вообще Сэм была отнюдь не робкого десятка. Мальчишек-сверстников она метелила за милую душу с четвертого класса, частенько и ребят на два-три года старше себя. В школе ее дразнили Годзиллой и черномазым Халком, но, если нужно было вступиться за одного и проучить другого — все равно шли к ней. Она могла накостылять много кому, тем паче, что после одной такой драки в тринадцать лет родители все же не выдержали и отправили ее в спортивную школу карате (мол, пусть хоть знает, что делать можно, а чего нельзя), а лет с шестнадцати она не вылазила из качалки даже по праздникам и выходным. Но это же был траханый вервольф! У которого стальные челюсти и пуленепробиваемая шкура!
Сэм быстро юркнула за столбик балюстрады, присела пониже, затаилась. Вервольф замер у самой кромки воды, едва замочив лапы, зло ощерился. Не похоже, чтобы вода служила для него непреодолимой преградой, но и соваться в нее он особо не спешил. А первый прыгун не торопился всплывать. Хотя по расчетам Сэм прошло уже добрых минут десять. Может, все совсем не так, как ей показалось? Например, этот, на берегу, просто хотел остановить того, первого, когда он бежал топиться с горя, а вовсе не собирался сожрать его? Может… Сэм изо всех сил пыталась найти происходящему здравое объяснение. С чего она вообще взяла, что это непременно вервольф? А кто? Ну, ряженый, например. Или у чувака редкая болезнь, дистрофия какая-то, или как ее там называют? Дерьмо, надо было меньше биологию в школе прогуливать! И пива пить поменьше. И по башке получать…
Она уже совсем было собралась встать и помахать мнимому вервольфу, а потом просто спросить, что именно тут происходит, когда вдруг заметила, что уровень воды в лагуне стремительно понижается. Это новое необъяснимое явление порядком озадачило Сэм. Конечно, она никогда не была здесь раньше и, как знать, может, это полностью нормально для чикагского парка и воду в пруду периодически сливают? Например, чтобы почистить дно? Ну, как в фонтане. Она автоматически перевела взгляд на волка (тот уже стоял на всех четырех лапах и был самым настоящим волком, а уж никак не чрезмерно волосатым мужиком со странной мордой и осанкой) и снова не поверила своим глазам. Волк пил. Всасывал в себя воду лагуны, как мощный насос. Куда в него столько влазит?
Пока Сэм хлопала глазами, вода из лагуны (в общем-то, и без того, похоже, все-таки не слишком глубокой) ушла настолько, что на дне затрепыхалась рыба. Волк, снова неуловимо менявшийся на глазах, тяжелой походкой двинулся в сторону обмелевшей лужи, оставляя глубокие, четко различимые следы звериных лап в илистой жиже. Слева у самого мостика плеснулось что-то определенно слишком крупное для рыбины и в металлические перила вцепились человеческие пальцы с тонкими лягушачьими перепонками. Сэм невольно отшатнулась, едва не вывалившись из тени балюстрады. Волк (а вернее уже, несомненно, человеко-волк) с неожиданной резвостью метнулся к беглецу и сжал уродливые человеческие руки с трехдюймовыми звериными когтями у того на горле.
— Тр-р-родхр-р-р ар-р-рдх гэр-р-ртир-р-р флидр-р-р фр-р-р-рах мэр-р-рх смур-р-ргур-р-р-р остр-р-р-рир-р-р-рх? — проревел вервольф на языке, который показался Сэм лишь отчасти человеческим. — Р-р-р-ривр-р-р-р диг фр-р-р-рах хэр-р-р-рандэр-р-ргр-р-р!
Хрупкое, измазанное мокрой грязью существо извернулось так, словно костей у него не было вовсе, но волк не разжал хватки. От верхнего шейного позвонка амфибии через всю спину потекла заметная даже на фоне жирного ила, размазанного по прилипшей к телу футболке, бурая струйка крови…
Сэм поняла, что истерически жмет на спуск цифровика, только когда вервольф обернул к ней перекошенную от ярости волчью морду. Единственной мыслью почему-то было: Кортес челюсть уронит. А его братец Лемур будет рыдать, что не видел этого сам. И она продолжала снимать, хотя глубинная часть сознания вопила: «Дура! Стреляй или беги!» Существо в лапах оборотня дернулось еще раз и вдруг точно сжалось в комок, упаковалось само в себя, как складной плащ-дождевик, уменьшилось до размеров ореха. Волк снова сердито рыкнул и с размаху швырнул нечто, теперь зажатое в кулаке, о стену запертого на замок туалета поодаль. Мощно швырнул — камень или что там у него было отрикошетил от кирпича куда-то в сторону Харлея Сэм. Сообразив, что теперь она — единственный живой объект, интересующий вервольфа, Сэм наконец вспомнила про пистолет и, не долго думая, разрядила в готового к новому прыжку монстра весь магазин. Попала, по меньшей мере, раз шесть (хотя по-хорошему с такого расстояния должна была все семнадцать).
Вервольфа отшвырнуло в топкий ил. Рев боли явственно свидетельствовал о том, что шкура оборотня не так уж непробиваема. Но Сэм все же слишком хорошо знала фильмы ужасов и, не спеша расслабляться, во весь дух рванула к мотоциклу, ласточкой вскочила в седло и дала по газам.
— Сэмми, ты чего? — проорал вслед ошеломленный ее внезапным появлением Брэд-Лемур.
— Газуем, парни! — гаркнула, не сбавляя скорости, Сэм. — Там…
Ей хватило сообразительности не сказать «вервольф» — эти трое придурков наверняка решили бы, что она разыгрывает их.
— …здоровенный блядский гризли. Бешеный!
Дикий рёв и хруст ломаемых оборотнем ветвей служил лучшим тому доказательством. Все три мотора дружно рявкнули. Парням с Аляски не надо два раза говорить «гризли», а Сэм-Годзилла такими вещами не шутит. И если уж она уносит ноги, то лучше следовать ее примеру.
На пятидесятую они вылетели, как четыре долбанных всадника Апокалипсиса, превышая по-черному. Сэм давила рычаг газа до боли в пальцах, Брэд и Фрэд на своих тяжелых крузерах стали понемногу отставать…
Она решилась сбавить обороты и перевести дыхание только на въезде в тоннель международного аэропорта. Увиденное в парке каких-то минут десять-пятнадцать назад уже начало казаться ей безумной галлюцинацией. Может, там и правда был гризли? Они водятся в Иллинойсе? Дерьмо, какой гризли в центре Чикаго? А что, версия с вервольфом лучше? Близнецы Харперы наконец нагнали ее, и до них, по-видимому, тоже начал доходить весь идиотизм ситуации. Сэм отмахивалась. Если это действительно вервольф, у нее есть фотографии его волчьей рожи, если гризли — ну, тоже есть. Глупо получится, если там не было никого. Или какой-нибудь пьяный урод…
Однако, когда они наконец дотащились до мотеля где-то на окраине Феникса, номера в котором забронировали еще вчера вечером, Сэм больше всего хотелось упасть и сдохнуть. Она добрела до своей комнаты, уронила на пол шлем и дорожную сумку, и рухнула на кровать. Сейчас бы в душ, но раздеваться ломает.
Сэм закрыла глаза и уже почти задремала, когда услышала, как кто-то шуршит и возится в ее сумке. Енот, обреченно подумала она. За последних пару недель еноты воровали у них еду уже четырежды: то пачку чипсов у нее самой, то кусок бекона у Кортеса. Даже банку арахисового масла сперли. А, хрен с ним, пусть тырит! Там, кажется, ничего не осталось, кроме растворимого супа и китайской лапши.
Еще через минуту «енот» глухо застонал и, кажется, сдавленно выругался. Сэм не поняла ни слова, но… Еноты не разговаривают! На этот раз она подпрыгнула с кровати как ужаленная. На полу, рядом с ее пыльной сумкой, лежал, подтянув ноги к подбородку, тот самый парень в грязной и почему-то все еще мокрой футболке теперь уже очень неопределенного, вероятно, буровато-персикового цвета. Тот самый, что удирал от вервольфа через парк с искусственной лагуной. Коротко остриженный ёжик волос у него на затылке покрывала корочка запекшейся крови. Сэм несколько раз потерла глаза кулаком, ущипнула себя за щеку. Да нет, все взаправду!
— Эй, — несмело позвала она, — чувак! Ты откуда взялся?
Он приподнял голову и открыл налитые кровью вампирские глаза… Хотя нет: радужка-то у него была вполне нормальная, красивого синевато-зеленого оттенка, наверное, это называют цветом морской волны. А вот белки и вправду воспаленно-красные.
— Где я? — слабо проговорил он на чистейшем английском.
— В моей комнате, мать твою за ногу! — возмутилась Сэм.
— Кто ты?.. — начал было он, но тут же резко сел, опершись на локти: — Я тебя помню! Ты снимала нас на камеру! Пожалуйста, не зови полицию! Я безоружен.
Сэм на пару секунд задумалась. Выглядел парень весьма тщедушным, да еще и, вне всякого сомнения, здорово пострадал. Она с такими и целыми-невредимыми-то разделывалась в два счета.
— Ты преступник? — на всякий случай спросила она.
Парень неожиданно кивнул:
— Да. Однозначно. Но, пожалуйста, никого не зови!
Тудыть-растудыть! Сэм лениво вытащила из кобуры разряженный Глок (сменный магазин лежал как раз в дорожной сумке, стрелять семнадцать раз подряд она как-то не планировала, но этот-то, скорее всего, не знает, что пистолет пуст):
— Ну, давай, рассказывай кто ты, как сюда попал и какого хрена тебе от меня надо? И учти, что там за стеной спят двое парней, каждый из которых в два раза больше меня.
— Ого… — вздохнул стриженный. — Так ведь ничего мне от тебя не надо, мисс. Ты же «мисс»? Если что, скажи, я ж не чтоб обидеть. Ты только никого не зови, ладно? А насчет… ох, если я стану тебе объяснять все остальное… да еще и начистоту, без вранья… боюсь, ты примешь меня за психа. Хотя, конечно, будешь права.
— Слушай, — Сэм сердито тряхнула головой, — я разгадывать эти ваши всякие шарады и ребусы не сильна. Я видела, как ты прыгнул в воду лагуны и не всплывал. Видела, что за тобой гнался какой-то монстр, похожий на человека-волка изо всяких там ужастиков. Видела, знаешь ли, как этот волк-зубами-щелк чуть не выхлестал всю воду из лагуны — а там даже представить себе не могу сколько гребаных кубов! И видела, как ты то ли растворился в воздухе, то ли… не знаю, может, превратился в летучую мышь, как эти…
— В устрицу, — со вздохом перебил ее он. — С перепугу. Сам диву даюсь. Он, понимаешь ли, обозвал меня «грязной устрицей» и мне не пришло в голову ничего лучшего. А он, похоже, швырнул меня о камень, чтобы расколоть раковину. Странно, что не все кости переломал. Как я попал к тебе — понятия не имею. После удара не помню почти ничего.
Сэм похлопала глазами.
— Ты это серьезно? Или издеваешься?
— Я же говорил, что ты не поверишь.
Ну, на самом деле кое-что странно сходилось. Камень, который отрикошетил в сторону мотоцикла. Ракушка, разумеется, могла застрять где-то в тюках с поклажей, и теперь она сама же принесла ее в комнату. Только… Чушь какая, так же только в сказках бывает!
— Ты как выжила-то вообще?
Пфф! Сэм хмыкнула:
— Подстрелила эту скотину и чухнула оттуда, выжимая сто пятнадцать миль в час.
Теперь уже он вытаращил на нее глаза:
— Ты убила его?!?
— Может и нет, — пожала плечами Сэм. На самом деле она всерьез подозревала, что нет, иначе не удирала бы оттуда с такой скоростью. — Но подырявила точно.
Незнакомец посмотрел на нее с предельной серьезностью:
— Какие у тебя патроны?
Тут Сэм на секунду замялась. Она была не уверена, что в штате Иллинойс нет каких-нибудь идиотских законов, запрещающих использовать патроны с экспансивными пулями.
— Какие… — прищурилась она. — Обычные, девятимиллиметровые. Не серебряные.
Последнее пришло ей в голову внезапно и едва не рассмешило. Стриженный отмахнулся:
— Да в задницу серебро, стали в них много?
Сэм сглотнула. Этого она не знала наверняка.
— Кажется нет.
— Тогда он жив, можешь не сомневаться.
Стриженный привалился спиной к стене.
— Кстати, если решишь стрелять в меня, всаживай побольше, я тоже живучий. И иногда… хреново себя контролирую.
Ну, ништяк. Сэм пару минут молча переводила взгляд с пустого Глока на подозрительного типа, потом, не выдержав, спросила:
— Это был вервольф?
Ее новый знакомый нехотя кивнул:
— Да. Я не должен тебе этого говорить, но ты и так все видела. Да еще и на камеру сняла. — Он вдруг оживился и даже как-то повеселел: — Знаешь, хоть одно радует: теперь не у меня одного крупные неприятности.
— А у кого? — нахмурилась Сэм.
— Э-э-э… — Типчик виновато потер свою стриженную макушку, зашипел, вероятно, зацепив рану. — Я не подумал. Да, боюсь, и у тебя тоже. Если ты опубликуешь фото, волк по уши в дерьме. Он наверняка захочет сделать так, чтобы они исчезли как можно скорее. И исчезли вместе с тобой, разумеется.
— Та-а-ак, — начала было Сэм, но глаза странного, вероятно, чокнутого типа уже вспыхнули шальным блеском.
— Слушай, а ведь мы с тобой можем попробовать выманить его на эти фото! Мне это, наверное, не сильно-то поможет, паренька-то я малого все равно просрал, но хоть окажу своей королеве услугу. Да и тебе, может, долг верну.
— Подожди-подожди-подожди! Ты вообще кто такой? Тоже оборотень? Вампир, который охотится на оборотней? Сраный Ван Хельсинг?
Стриженный снова погрустнел, раздраженно поморщился.
— Я… как бы тебе объяснить. Я водяной дух. Фейри. Не человек, существо другого порядка.
— Чё?
Он сказал: феечка? Хорошенькая, однако, феечка!
— Ну вот видишь, всё сложно.
«Фейри» нравился Сэм все меньше и меньше.
— Ты псих?
— Да, — грустно кивнул он. — Я же сразу сказал. Но это не отменяет того, что я фейри. Ну, давай, если ты уже веришь в вервольфа (а как тебе не верить, если ты видела его собственными глазами, и даже стреляла в него!), почему бы не поверить в ещё одно волшебное сверхъестественное существо?
— Волшебное, значит? И, небось, прямиком из сказки?
— Нет, — на этот раз решительно помотал головой псих-фейри. — Не из сказки. Ну, давай так, тебе, думаю, будет проще: я из параллельной вселенной. И вервольф тоже.
Сэм почесала затылок. Параллельной. Где-то она такое слышала. Может, и правда так бывает.
— И много вас тут таких, параллельных и это, перпендикулярных?
— Не очень. Но есть. Большинство из нас приходит сюда в поисках развлечений (например, я, и лучше тебе не знать, как я обычно развлекаюсь) или легкой добычи (например, вервольф). Чаще всего мы удачно маскируемся под вас, людей и не разглашаем своего существования. Так что за эти мои откровения меня там у нас могут, по меньшей мере, бичевать. Но, с другой стороны, у тебя есть фото, а это намного хуже. И вервольф, как он ни туп, это тоже должен осознавать. Если бы меня волновала только сохранность моей собственной шкуры, я бы наверняка попытался пришить тебя прямо здесь и сейчас, забрать камеру и сжечь в какой-нибудь доменной печи. Кстати, для справки: перед тем, как встретиться с тобой, я прострелил горло черной женщине из трущоб. Случайно, но это отдельный разговор. Понадобится убить — долго думать не буду. Но, во-первых, ты держишь меня на прицеле (хотя и сама признаешься, что стали в твоих патронах нет), во-вторых, я не знаю наверняка, где бэкапятся твои снимки (может статься, что уже поздно плакать о пролитом молоке), в-третьих, я и без того успел основательно вляпаться (даже если и не настолько жестоко, как мне то примерещилось чуть раньше). А еще я псих. И, пожалуй, самое главное: я знаю, что этого самого вервольфа разыскивает моя королева, причем по подозрению в куда более серьезном преступлении, чем раскрытие инкогнито.
Он перевел дух. У Сэм начала болеть от всей этой белиберды голова. И зубы заныли.
— Вервольф хуже тебя?
— Несомненно. Забыл упомянуть еще одну важную вещь: ты, по сути, спасла мне жизнь. Это долг, который я должен уплатить. Поэтому я хочу помочь моей королеве поймать хвостатого засранца, тем самым избавив тебя от его преследования. С другой стороны, — он обреченно вздохнул, — кажется, сделать это я могу, только влезая в новые долги, потому что мне нужна для этого твоя же помощь.
— Ты так мудрёно говоришь, что я уже ни черта не понимаю! — призналась Сэм.
Стриженный опять поморщился:
— Ну, смотри, план такой: ты, к примеру, публикуешь в Интернете объявление, где обещаешь продать по сдельной цене эксклюзивные и уникальные снимки, сделанные в ночь на… какое там сегодня число? Восемнадцатое августа в районе лагуны Гарфилд парка. Сами фотографии, понятное дело, не выкладываешь, разве что какой-то маленький фрагмент. Когда этот гад клюнет, назначаешь встречу: мол, из рук в руки, никак иначе…
— Вервольфы читают объявления в Интернете?! — внезапно сообразив, вытаращила глаза Сэм.
Фейри замялся:
— Обычно, наверное, нет. Но, поверь мне, он прочитает.
— С какого фига?
— Интуиция. Ну, можем еще на столбах для подстраховки расклеить, если он вообще дикий и отсталый. Только тогда надо поживей, пока он там раны зализывает. Он будет тебя искать, ручаюсь. И уверен, что знает в какой стороне.
— А если мы с парнями просто свалим отсюда сегодня утром? Он что, будет гнаться за мной до самой Аргентины? Не заметила, чтобы он бегал быстрее, чем мой Харли Дэвидсон!
Водяной фейри одарил ее пугающе снисходительной усмешкой:
— Никогда не видела вервольфов на мотоциклах? Рискуешь увидеть.
И тут же одернул Сэм, которая в растерянности опустила пистолет, бессмысленно глазея на прикроватный коврик:
— Эй! Не забывай, что я псих. У меня бывают просветления, что называется ремиссии, но, если заметишь, что я веду себя неадекватно — лучше сразу стреляй.
— Он не заряжен, — сдалась Сэм. — Сменный магазин в сумке.
Щуплый паренек с легкостью поднял ее тяжелую дорожную сумку и закинул ей на кровать.
— Валяй, перезаряжай.
Точно псих.
— Звать-то тебя как? Или это тоже страшная тайна?
Он улыбнулся одними краешками губ:
— Зная мое настоящее имя, ты можешь получить надо мной определенного рода власть. Но, думаю, с пистолетом это все равно не сравнится, тем более что ты не волшебник. Да и в любом случае, я готов предоставить тебе такую власть. Я Нёлди, сын Ла Роны.