Киэнн выпроводил Снарга, открыв ему то самое окно, через которое затравленный вервольф порывался ускользнуть несколькими минутами ранее. Пообещал поговорить с мальчиком, как только тот полностью придет в себя. Если Рико откажется, придется послать Снарга куда подальше и очень прямым текстом, исключающим варианты трактовок. — Ну, а что он думал? Я далеко не всегда держу слово.
Разговор, конечно, предстоял тот еще. Одно дело рассказать всю эту неприглядную историю Эйтлинн — она уже, по меньшей мере, должна была привыкнуть, совсем другое — объяснить все то же самое ребенку. Так, чтобы не сдохнуть от стыда еще до того, как закончишь излагать. «Привет, чико, кажется, я и есть тот самый говнюк-гринго, что когда-то присунул твоей непутевой мамашке, потому что ужрался в хлам и нюхнул полоску кокса. Ну и в кармане почему-то не нашлось презерватива. Так получилось». Шикарный пролог! Достойный эпической поэмы, поглоти тебя Бездна!
И самое прискорбное, что после этого еще и придется донести не менее замечательную мысль: вариантов развития событий у нас охренеть как много! И один другого краше. Из каждого торчат девятидюймовые гвозди и груда битого стекла вместо подстилки — располагайтесь поудобней и ни в чем себе не отказывайте. Который выберешь?
По большому счету, тот расклад, что предлагал Снарг, был точно ничуть не хуже двух других. Может быть, даже лучше. Уплатив затребованную вервольфом виру таким образом, Киэнн мог обеспечить Рико куда более надежный и безопасный переход от природы человека к природе фейри, чем в случае с подменой. Особенно, если учитывать, что для ритуала у него есть только чудовищно неподходящий объект — полуживая женщина-демон, ночная наездница, ходячий рассадник безумных кошмаров, которому уже не меньше двух веков от роду, и, если вдруг этого всего было недостаточно, еще и мать его уже три года как мертвой дочери, ныне одержимая жаждой мести за свое убиенное дитятко. Что из этого рога изобилия достанется девятилетнему мальчишке? И что он будет с этим делать? Как жить?
Волчонку Снарга и Вальдрис было как раз девять. Вероятно, поэтому провидица вервольфов назвала имя Рико только сейчас. Не факт, что Грайн именно медиум и на самом деле говорила с мертвой Дрис, но то, что их провидицы или кто они там на этот счет почти никогда не ошибаются — абсолютно точно. И ведь даже имя у пацана было похожим! К гибели юного ворга Киэнн, по счастью, был никак не причастен, его самого на тот момент, что называется, и в проекте не было, но поговаривали, что его бабка, королева Мэаде, которая и впрямь свихнулась под конец жизни, действительно имела к этому отношение. А уж Снарг в последнем был более чем убежден.
Смешно. При любом другом раскладе за попытку принудительно умыкнуть мальчика Киэнн почти наверняка и особо не задумываясь снял быополоумевшему вервольфу его пустую голову. Все равно без надобности. Однако сейчас он был, прямо скажем, склонен решить вопрос с вирой положительно. Потому что, нежданно-негаданно, выходило, что такой исход едва ли не наиболее благоприятен и для Рико, и, чего уж там вилять, для самого Киэнна. Хотя и не безупречен. Ну так ведь задаром ничего и не бывает.
Разве что в сказках.
А по-настоящему надеть шкуру мертвого вервольфа — это забрать себе и частицу его памяти, его жизни, его, как наверняка сказали бы люди, души. Разве что отдавать взамен при этом почти ничего не придется — некому. Кроме самой смерти. Но с ней у парня уже и без того отдельные счеты. Особенно, если расстановка сил не слишком кардинально поменялась, когда оковы призрачных вод пали…
И об этом ему, наверное, тоже придется рассказать.
Или лучше все же умолчать?
В любом случае, прямо сейчас стоило подумать еще и кое о чем другом. Например, как именно отвираться, когда труп разорванного вервольфом санитара обнаружит охрана или его коллеги-врачи и сюда примчит полицейский отряд. И не стоит ли и самим поживее слинять еще до того, как это произойдет? Пока чего не вылезло наружу? И что успели запечатлеть камеры наблюдения в коридоре, если успели? Ну, скажем, последнее, с большой вероятностью, спишут на странный брак техники, даже если волк сбросил фит фьяту в момент убийства. И чем ему санитар помешал? Нельзя обойти было, что ли?
А бегущую на шум Эйтлинн там видно будет? Скорее да, чем нет. Но это мы как-то сумеем замять, она сама, если что, и сделает. Слова Рико, что бы он ни вздумал рассказать, можно тоже списать на бред больного ребенка. Еще и плохо говорящего по-английски. Хотя они ж там могут и переводчика найти. Все равно, вряд ли кто-то поверит, что на мальчика напал человек-волк.
А раны санитара? Очень уж специфические раны, именно от когтей, и нешуточных.
На периферии сознания вертелся еще и в очередной раз вляпавшийся Нёлди. По словам Снарга, их скрутили тем самым утром, по пути к гостинице Ла Салль. Кто-то засек краденый «Мустанг», пока тот торчал в пробке на выезде из Чайнатауна и оперативно настучал копам. Никс, по-видимому, был вымотан и все еще нездоров, так что сделать ничего толком не смог, Снарг, нашпигованный пулями, и подавно. Иронично, что за вервольфом в полиции ничего серьезного не числилось, так что его-то, в конце концов, как раз отпустили, продержав всего чуть больше суток. Тем более, что Нёлди, который, в некотором смысле, задолжал воргу собственную жизнь, постарался того максимально выгородить и отмазать: тип какой-то на дороге проголосовал, я подвез, не знаю его, в первый раз вижу. А вот за самим никсом тянулся нешуточный шлейф: и двойное изнасилование в Мемфисе, и кража арбалета из какого-то там охотничьего магазина, причем арбалета, стрелой из которого то ли в тот же день, то ли на следующий застрелили черную женщину в Гарфильд парке, и угон того самого брошенного на подъезде к Куори Кантерас джипа, и, кажется, даже незаконное проникновение в базу ФБР… В общем, по прикидкам Киэнна, хватало примерно на три пожизненных.
Но, если только местные не додумаются снова постричь никса налысо, скорее всего, с этой проблемой он очень быстро справится самостоятельно. Если додумаются — чуть помедленней. Но справится. По крайней мере Киэнн точно не собирался все бросать и срываться на помощь приятелю. Немаленький, выпутается. А денек-другой за решеткой ему сильно не повредит.
Тревогу по корпусу подняли раньше, чем Киэнн принял окончательное решение относительно возможного бегства или же подготовил хоть немного правдоподобную легенду, так что пришлось импровизировать на ходу. На удивление, все довольно благополучно утряслось — никто из смертных вервольфа не заметил, на камеры попало нечто размазанное и невнятное, а Рико вдруг, по собственной инициативе разыгрывая дурачка, красочно наврал, что, мол, на него напало чудовище, которое вылезло из-под кровати. Эль Кукуй. Мексиканский бука. Киэнн даже преисполнился гордости за собственного отпрыска — точно моя порода!
Некоторой проблемой оказалась только Мэдди — девочка как раз врала как-то неуверенно и не очень складно, хотя честно старалась. Но она-то, по сути, и вправду ничего не видела, в отличие от них троих — Киэнн настоял, чтобы они с Ллевелисом не высовывали носа из палаты, пока он не выяснит, что произошло. И все же Эйтлинн пришлось плеснуть в огонь самую малость своей ментальной магии. Чтобы дело до пожара ненароком не дошло.
Вообще, наверное, надо бы по возвращении в Маг Мэлл объявить своего рода карантин — попросить всех, у кого только нет на то крайней надобности, воздержаться от посещения Сенмага хотя бы в ближайшие лет пять. Пусть тут вся эта шумиха, что мы подняли, малость поуляжется. Может, даже не попросить, а настоятельно потребовать. Как бы, положение позволяет.
Где-то после полудня копы устали и разбрелись на обед, ошметки бедолаги-санитара отскребли от пола еще раньше, и жизнь, как водится, стала неумолимо возвращаться на привычные рельсы. Рико, конечно, перевели в другую палату, а его прежнюю наспех опечатали — бабайку под кроватью поймать рассчитывают, что ли? Конечно, если Снарг был в полиции меньше суток тому назад, может, на него и выйдут. Но поймать во второй раз вряд ли поймают. И сюда он теперь уже точно не вернется: запрет, подкрепленный волей Глейп-ниэр, так просто не сломать.
Примерно тогда же принесли и долгожданные результаты теста. Но Киэнна, к немалому разочарованию сочувственно ухмылявшегося медбрата, они уже не слишком интересовали. Он и так знал, что там будет. Разумеется, все подтверждалось, причем количество точно так же сочувственно ухмыляющихся девяток после запятой зашкаливало и дружно косилось на две такие же притворно сочувствующие в самом начале числа. Смейтесь, смейтесь! Киэнну, конечно, услужливо предложили сделать повторный, чтобы быть уверенным в отсутствии ошибки. От чего он вежливо отказался. «Вы и в самом деле не знали, сэр?» Да, я настолько дурак. Можете еще раз посочувствовать.
После обеда явилась уже только одна, самая настырная и въедливая дамочка-офицер, еще немного понаседала на Киэнна и Эйтлинн, как единственных взрослых, присутствовавших в палате Рико в момент нападения. Пришлось еще раз настраиваться на общую волну, чтобы не слишком расходиться в показаниях. Нет, конечно, буку под кроватью он точно не видел. Вообще никого не видел. Пока встал, пока добрел… Голова очень кружилась. Да, видимо, Этта его вспугнула. Да, нахожу странным, но это уже ваше дело — разобраться отчего да почему.
Наконец миссис Шерлок Холмс тоже отвязалась, и Киэнну даже удалось уговорить Эйтлинн забрать детей и уехать обратно в отель, чтобы хоть немного отдохнуть. Вопрос с Рико он должен был решить сам. И ни в чьей помощи сейчас не нуждался.
Или, скорее уж, никто не сумел бы ему в этом помочь.
Примерно как никто не может прожить твою жизнь за тебя. Даже если тебе этого очень хочется.
И умереть твоей смертью тоже никто за тебя не сможет.
И уплатить твою виру.
Когда тянуть и дальше кота за яйца уже не было ни малейшей возможности, Киэнн затолкал жалкие протесты агонизирующего самолюбия в самый дальний карман и отправился с визитом к юному пациенту.
— Hola, muchacho, — осторожно начал он, занавесив дверь легонькой фит фьятой. На какое-то время о них теперь просто забудут и перестанут замечать. — ¿Qué tal?*
*(исп.) Привет, парень. Как оно?
— Bie-e-en… — неуверенно протянул Рико. — Ты на меня сильно злишься?
*(исп.) Хорошо…
Киэнн не сразу понял.
— Э-э-э…
Потом дошло. Ах да!
— Хавьер Рикардо Гонсалес! — Мальчишка напряженно замер, похоже, и в самом деле ожидая, если и не приговора, то уж выговора наверняка. — Ты патологический вор, если, конечно, ты знаешь, что это такое, и я даже догадываюсь, от кого это у тебя. Но нет, я на тебя не злюсь — это моя вина и мой недосмотр. Кроме того, полагаю, мы оба уже достаточно наказаны за это. Так что говорить с тобой я собирался совсем о другом.
Интересно, чье имя ты носишь, Рикардо Гонсалес, мелькнуло в мозгу. И должен ли я передать тебе свое? Можешь ли ты зваться Дэ Данааном? Захочешь ли?
Рико радостно улыбнулся в ответ и снова огорошил Киэнна вопросом в лоб:
— А чего он от меня хотел? Зачем я ему?
— Кому?
Их разговора со Снаргом латинос, конечно, понять не мог.
— Ну, нагвалю. Волку.
Кто такой нагваль Киэнн не знал, но решил этот момент пропустить мимо ушей.
— А откуда ты знаешь, что он интересовался именно тобой?
Рико пожал плечами:
— Догадался.
Ну, в сущности да, если на тебя набрасывается подозрительный урод и начинает срывать с твоего тела датчики, вполне вероятно, что он от тебя чего-то хочет. Несложно догадаться, если иметь привычку хоть немножко шевелить мозгами. Это у него точно не от тебя, Киэнн.
— Вообще-то я планировал рассказать тебе об этом во вторую очередь, но, раз уж ты сам с этого начал… — Киэнн решил позволить себе сесть и хоть немного расслабиться. — Видишь ли, лет сто тридцать тому назад у него… отняли сына. Убили. Злые… фейри. Если не врут, то во время Охоты. Про нее я тебе потом расскажу. Его звали Ригр, и ему было как раз девять, как тебе сейчас. Поэтому он хочет… чтобы ты его заменил. Ну… как бы… хочет, чтобы ты стал новым Ригром.
Глаза Рико округлились:
— Как вуду?!? Забрать мое тело и поселить туда чужую душу?
Киэнн резко мотнул головой, хотя знал, что не имеет права так однозначно отрицать сходство частичной реинкарнации вервольфов с теми самыми, вероятно, полностью вымышленными ритуалами вуду или, может быть, худу-магии, якобы позволяющими колдуну переселить свою душу в чужое тело.
— Нет. Не как вуду. Как… Как если ты прочтешь новую книжку, всё-всё-всё узнаешь о ее герое и так привыкнешь к нему, что станешь немножко им, понимаешь? Правда, героя книжки ты можешь однажды забыть, прочитать другую и перестать быть тем, первым героем. Но ты никогда не сможешь перестать быть немножко Ригром. И… ты перестанешь быть человеком. Станешь оборотнем. Вервольфом.
На этот раз мальчишка буквально просиял:
— Нагвалем?! Ух ты!
— Кто такой нагваль? — не выдержал Киэнн.
Рико чуть смутился:
— Колдун. Ну, который превращается. В зверей всяких.
«Ты не имеешь права его обманывать», — старательно напомнил себе Киэнн.
— Нет. Тоже нет. Если ты станешь вервольфом, то, боюсь, колдуном тебе уже не быть. И превращаться ты сможешь только в одного зверя: волка.
Энтузиазма у мальчугана чуть поубавилось, но свет в глазах все же не погас. Похоже, он лихорадочно соображал, в чем подвох. Молодец, правильно делает.
— Это плохо? Быть волком? Нельзя? Меня проклянут и я попаду в ад? Стану монстром? Буду есть людей?
Киэнн усмехнулся:
— Последнее вовсе не обязательно, но многие из них так и вправду делают. В ад, думаю, не попадешь, ну, или уж точно не в тот ад, про который все говорят. Насчет монстра и… хорошо это или плохо — боюсь, я не смогу тебе этого сказать. Всё не так однозначно, малыш. Видишь ли, мы все в каком-то смысле монстры. И люди, и фейри. Я тоже монстр. Мало чем отличаюсь от волка-оборотня или Эль Кукуя, который прячется под кроватью.
Рико очень серьезно и как-то пронзительно посмотрел на него:
— А я не могу быть как ты? Колдуном?
Нож по сердцу. Ничего, терпи.
— Прости, но нет, — печально покачал головой Киэнн.
— Тогда я хочу быть вервольфом, — твердо проговорил Рико. — Почти как ты. Можно?
Ну вот, он сам просит. А ты уговаривать думал.
— Уверен?
Рико кивнул.
— А это больно? Меня укусят? Я не боюсь, просто…
— Никто тебя не будет кусать. Тебе наденут пояс из кожи того, другого маленького вервольфа. И ты уже не сможешь его снять, как бы ни старался. А потом ты проспишь четыре ночи под небом Маг Мэлла, и тогда научишься оборачиваться, получишь волчий нюх и волчьи инстинкты, волчью силу и… ну, и их слабости тоже получишь. Будешь бояться огня и стали, чуять запах крови за милю, уворачиваться от летящих пуль, догонять мчащийся автомобиль, взбираться по отвесной стене… Слышать Песнь Глейп-ниэр. Станешь жить в стае и слушаться вожака, презирать трусливых эльфов, сторониться баньши, плясать на Бельтанэ, забиваться в нору на Савинэ, пить разбавленный сидр на Имольхе и приносить кровавую жертву на Лунайсэ. В общем… Я тебе расскажу. Все расскажу, если захочешь. Ты не спеши, я не хочу, чтобы ты однажды пожалел о своем решении.
Киэнн перевел дух.
— А теперь еще кое-что. Вероятно, это не так важно, как выбор носить или не носить шкуру вервольфа. Может быть, даже неважно вовсе. Или очень важно. Но в любом случае я хочу, чтобы ты знал.
Рико снова насторожился. Тьху ты, черт! Чувствую себя идиотским, до абсурда пафосным Дарт Вейдером. И боюсь, что сейчас он закричит «не-е-е-ет!» и рухнет в пропасть.
— Снарг выбрал тебя не просто так. Он выбрал сына короля Маг Мэлла. Моего сына. О котором я до вчерашнего дня ничего не знал. И который девять долгих лет ничегошеньки не знал обо мне.
Фит фьята жалобно зазвенела, точно готовая порваться струна — ты переусердствовал, музыкант, слишком высокая нота. За дверью блеклым рокотом далеких волн шелестели, разбиваясь о валуны молчания, призраки голосов. Где-то рядом назойливо и оглушительно отсчитывали секунды невидимые часы. Киэнн раздраженно тряхнул головой и понял, что часов в палате нет — это кровь бьется в висок.
Рико не отрывал напряженного, все еще ожидающего взгляда. Говори без иносказаний и лирики, Киэнн, хватит трусить!
— Я?! — вдруг разинул рот мальчишка. Угольки глазенок снова полыхнули, точно дремлющий костер от порыва шкодливого ночного ветра. — Это про меня?!
Киэнн молча кивнул. Большего так и сумел.
Только не падай. Кричи, что вздумается, но не падай.
— Врешь?
Шипучая смесь слез, разбавленных смехом, ударила в голову:
— Хотел бы соврать, чико, да нельзя! Я… Думаю, я очень много задолжал тебе, юный Рикардо. Примерно так весь свет и пару коньков в придачу. И самое скверное…
— Ву-ху!
Рико дальше не слушал. Это бы помешало ему проделывать безумные кульбиты циркача прямо на больничной койке.