Джессамин посмотрела на ванну. Зелье в нем было то черным, то красным. Оно мрачно блестело, ждало, когда обнимет ее, изменит ее, спасет ее.
Девид немного позеленел, глядя на мерцающее зелье, его глаза стали черными. Он уже прошел такое. Он утонул в схожей ванне, чтобы получить огромные силы. Теперь пришел ее черед.
Она повернулась к Эмиру.
— Я могу довериться тебе, что ты заставишь ее оживить меня?
— Я сделаю это сам, — сказал Эмир.
Джессамин прижала ладонь к его щеке. Она предложит ему такой же шанс, если он докажет, что был таким верным, как она думала. Она не знала, как зелье сработает на том, у кого уже был Талант, но вряд ли оно навредит ему. Может, он будет следующей проверкой.
«Ты знаешь, как их создают, Джесса».
Голос Мики вдруг всплыл в голове. Он был яростным, не похожим на высокие приторные тона леди вокруг Джессамин в ее прошлой жизни. Но она не была принцессой, которую Мика знала. Сегодня она станет чем-то новым.
«Если используешь раз, сделаешь это снова».
Мика предупреждала и была права. Джессамин была зависима от Пятых Талантов, несмотря на цену из костей и крови.
Она смотрела на ванну, ее лицо отражалось в зелье. И она увидела на миг отголоски черт отца в своих губах и блеске глаз. Она видела красную кровь на его плаще, когда его тело доставили ей, пока шелковые нити и ароматные масла не сделали его неузнаваемым.
В далекой части разума Джессамин понимала, что шаталась от горя, сожаления и вины. Она игнорировала голос в голове, говорящий ей остановиться, принять горе и боль. Голос кричал ей не совершать ужасную ошибку.
Но сожаление кричало громче всех. Она должна была послать Пятых Талантов встретить ее отца, а не позволять ему путешествовать только со Щитами и обычными солдатами. У нее было орудие. Нужно было использовать его раньше.
Джессамин шагнула в зелье.
Жидкость была густой, а еще холодной, холоднее, чем должно быть в этот хороший весенний день. Джессамин думала, что зелье будет теплым, как кровь, а то и кипеть. Она поежилась, и дрожь ее тела послала рябь по поверхности зелья.
— Вы можете остановиться, если хотите, — сказала Квинн. — Будет неприятно.
— Квинн, я не могу ждать весь день, — сказала Джессамин. — Хватит драматизма. Говори, что делать.
— Опуститесь в ванну и выпейте как можно больше зелья. Будет невкусно, но постарайтесь сделать хотя бы пять больших глотков.
Джессамин закрыла глаза и представила, что пила пряное вино из Тимбрала. Она представила, как темная жидкость наполняла ее бокал, источая ароматы корицы, гвоздики и зимних ягод. Она поднесла бокал к губам, приготовилась ощутить алкоголь и теплые специи.
Иллюзия длилась, пока первая капля не попала на ее язык.
Зелье было металлическим на вкус. Ценные ингредиенты, из которых оно было сварено, создали ужасный вкус. Она закашлялась и сплюнула.
— Пять глотков, — повторила Квинн.
Джессамин подняла взгляд, раздраженная из-за плохо скрытой радости на лице зельеварщицы. Квинн наблюдала за десятками таких превращений, но это ей особенно нравилось.
Девид говорил утешающие слова, пытался помочь, но Джессамин игнорировала его. Она представила, как новой силой ломает Квинн шею, пока делала еще пару глотков.
Джессамин рыдала, когда Квинн сказала, что хватит. Она представляла, что ее слезы были черно-красными. Зелье опустилось в желудок как гадкая болезнь. Она была отравлена раньше, по-настоящему отравлена. Зачем она делала это с собой снова?
Она вспомнила тело отца. Бледные шелковые нити держали его кожу вместе. Горе сотрясло ее, чуть не сбило с ног. Она посмотрела на Квинн.
— Что дальше? — хрипло сказала она. — И быстрее.
— Теперь вы умрете, — сказала Квинн. — Вам нужно вдохнуть зелье. Втянуть его в легкие и утонуть в нем. Только так.
— Проще, если кто-то будет топить вас, — сказал Девид. — По крайней мере, так было для нас.
Джессамин повернулась к нему.
— Вы знали, во что ввязались, когда Обер сделал это с вами?
Девид сделал паузу.
— Некоторые знали, некоторые — нет.
Она знала, что медлила. Было еще время остановиться.
— Вы сделали бы это снова, если бы был выбор?
— Принцесса?
— Отвечай. Если бы ты мог стать старым собой, ты бы стал?
— Да, ваше высочество, — сказал Девид и удивился тому, как быстро слова слетели с губ. — Я не уверен, что человеку нужно так много Талантов.
— Хотите передумать, ваше высочество? — спросила Квинн с насмешкой в сухом тоне.
Джессамин посмотрела на женщину, сварившую это зелье — и яд, чуть не убивший ее. Она помнила страх, как близко она была к смерти. Обычному человеку не нужно было столько Талантов. Но Джессамин не была обычной. Она была императрицей Виндфаста, и ей нужно было стать сильной.
Она зажмурилась и погрузилась в зелье. А потом открыла рот. И хоть все инстинкты ее тела просили не делать этого, она вдохнула зелье.
Глава двадцать вторая
Новости о смерти императора Стила вызвали при Каменном дворе радостный хаос. Король Брекон и его приближенные часами находились за закрытыми дверями, гонцы носились туда-сюда на скорости Пятен. Король пользовался катастрофой, собирался смести защитников Виндфаста и забрать оставшиеся острова. Он мог опустошить королевство Обсидиан, созывая всех солдат из своих земель. Армия будет больше любой другой в известном мире, достаточно большой, чтобы уничтожить оставшееся сопротивление.
Вместе с королем Обсидианом эта армия отправится в Виндфаст утром после бала мимиков. Многие гости уже ехали к Каменному двору, и они соберут свои армии у ворот города. В первый день лета аристократы будут пить и веселиться, а следующим утром пойдут с королем в его ужасном марше.
Мика держалась за лицо и роль ногтями, стараясь не показывать, как боялась за родителей и братьев. Она и ее подруга Сапфира говорили: «Не разваливайся или хотя бы не подавай виду». Мика уже не нуждалась в этой мантре. Но это был ее ужасный кошмар, и ей приходилось притворяться, что она была рада, как все.
Хорошей новостью было только то, что лорд Морган, наконец, рассказал Тиберу о формуле Пятого Таланта. В суете из-за новостей из Виндфаста Тибер убедил Моргана подождать с представлением формулы королю. Он пообещал помочь ему в нужный момент. А пока что он застрял с Морганом, будто его гончая, чтобы не дать ему раскрыть тайну раньше времени. Морган был не против, ведь он попал на встречи приближенных как верный друг Оуэна.
Пока лорды готовились к походу, леди занимались подготовкой к балу. Но их внимание было сосредоточено на убийстве, а не на платьях и украшениях.
— Я слышала, что принц Глен сделал это в отместку за смерть брата, — сказала леди Рова утром, когда она, Мика и Ниа шли к бойницам с видом на мост, чтобы встретить труппу мимиков-артистов.
— Они были близки, да? — сказала Мика.