— Этого я и бою… это я и подозреваю, — Джессамин взяла чайник со столика у камина. Не думая, она налила две чашки и вручила одну Эмиру. Он удивленно моргнул, но принял чай.
«Что на тебя нашло? Нельзя угощать солдат чаем и рассказывать им о своих страхах».
Джессамин убрала короткие волосы за ухо, злясь, что не могла взять себя в руки. Эмир вежливо ждал. Он был профессионалом в разговорах. Ей было интересно, знал ли он, что только ему она сейчас доверяла. Может, она доверяла в чем-то и Квинн, но ей не нравилась зельеварщица. Эмир был другим делом.
— Вы тренировались с Пятыми Талантами, солдат Грейсон?
— Сколько мог, — сказал Эмир. — Я все еще ощущаю боль, но со временем должен вернуть свободу движений. Квинн заботится обо мне.
— Отлично, — она взглянула на дверь, проверяя, что Девид не вернулся, и понизила голос. — Что думаете о них?
Эмир замешкался.
— Они беспокойны, принцесса. Не я один слышал вести с передовой. Они хотят использовать свои Таланты.
Джессамин скривилась, потягивая чай, чтобы скрыть напряжение. Она привыкла скрывать чувства так глубоко, что сама едва знала, какими они были, чаще всего, но она хотела нарушить эту привычку с Эмиром. Она вызывала его часто за последние несколько недель, но они все еще не достигли легкости общения, какой она наслаждалась с Микой.
Было бы проще, если бы она планировала затащить его в постель — или заставить его думать, что она этого хотела. Она знала, как направлять такие разговоры. Но Джессамин не этого хотела от Эмира Грейсона. С тех пор, как Баннера и Арена убили, а Мика и Калеб уехали, она понимала, что нуждалась в друге, кому могла рассказывать свои мысли, у кого могла спросить совета. В доме, полном Пятых Талантов, брат Мики лучше всех подходил для этой роли.
То, что она хотела сказать, поднялось к горлу, как кашель, но она не могла это выпустить.
— Как вам в поместье Капли? — сказала она вместо этого.
— Тут очень мило, принцесса, — Эмир опустил чашку на колено. — Я смог пару раз обойти территорию — медленно, правда — и виды…
— Вы не боялись? — выпалила Джессамин.
Эмир моргнул.
— Принцесса?
— В бою на «Шелковой богине», когда вас подстрелили, враги были со всех сторон. Вы боялись?
— Да, — Эмир склонился к ней. — Был в ужасе. Это был мой первый бой. Я думал, что пройду несколько до первой раны.
Джессамин подвинулась вперед, оказалась на краю кресла.
— И вы убили людей, верно?
— Девятерых.
Краткий ответ Эмира был лишен гордости. Он явно много думал об этом.
— Я убила кое-кого, — сказала Джессамин. — Одного человека, и я все время думаю об этом. Я думаю о нем больше, чем о тех, кого убили по моим приказам. Почему так?
— Я не знаю, как ощущается, когда приказываешь кого-то убить, принцесса, — Эмир покрутил чашку длинными пальцами, продумывая слова неспешно, в отличие от быстро говорящих лордов, которых Джессамин знала при дворе. — Но все иначе, когда ощущаешь хруст костей или разрываешь оружием чью-то кожу. Вы ощущаете жар их крови, ее запах на своей одежде часы спустя. Я бы переживал, если бы вы не думали об этом потом.
— Я не жалею, — было важно, чтобы он понял это. — Он душил Мику. Я знала, что поступала правильно.
— А когда вы приказываете убить за вас? — Эмир взглянул на окно. Было слышно звуки тренирующихся Пятых Талантов.
— Это сложно.
— Потому что смерти по вашему приказу могут потом спасти жизни людей?
— Я… да, порой так и есть, — Пятые Таланты были созданы мучениями и смертью. Они убили сотни мятежников по приказу лорда Обера. Но этот ужас помог объединить империю. Пятые Таланты могли предотвратить конфликт или закончить его. И хоть Джессамин не нравился риск их использования, она понимала, что война с Обсидианом еще не закончилась.
Решения о жизни или смерти редко были простыми, как когда она ударила по черепу мужчины железным чайником, чтобы спасти подругу.
Она посмотрела на Эмира.
— Вы ощущаете себя хрупким?
— Хрупким, принцесса?
— После убийств. Вы не ощущаете, что ваша смерть ближе?
Она порой чувствовала, что ее череп мог треснуть, а кожа — порваться в любой момент. Она не знала, настигла ли ее вина, и будут ли эти ужасные картинки мучить ее до конца своих дней, если она использует Пятых Талантов.
— Я лучше ощущаю свою смертность, но это потому, что я чуть не умер, а не убивал врагов, — Эмир указал на свой бок, где попала первая стрела. — Но это произошло и с вами, принцесса.
Джессамин коснулась щеки. Ее шрамы были жесткими под ладонью, ее шелковистая кожа пропала навеки. Ей не нравилось думать об отравлении, и как близко она была к смерти. Она ненавидела ощущение слабости.
— Было… очень больно, — она ощущала теплое покалывание в глазах, тут же испугалась. Она вскочила на ноги, пока не полились слезы. — Я очень занята, солдат Грейсон.
— Это нормально — бояться после того, что с вами произошло, — мягко сказал Эмир. — В этом нет ничего постыдного.
Джессамин замахала на него.
— Бегите. Я позову вас, если понадобится еще информация. Процветайте, солдат…
В дверь громко постучали, раздался хруст, словно стучащий не рассчитал силы.
— Принцесса, гонец прибыл от императора, — позвал Девид за дверью.
— Чего ты ждешь? Входи.
Дверь открылась, и ворвался Пятый Талант. Эмир опустил чай и тут же встал. Джессамин мысленно отблагодарила его за помощь в притворстве.
Девид поклонился и протянул свиток пергамента. Джессамин посмотрела на послание с крупным почерком ее отца.
— Он хочет, чтобы я доставила Пятые Таланты в Кристальную гавань.
Искра интереса появилась в глазах Девида, его глаза из ореховых стали зелеными, потом черными. Его нос на миг стал выпирающим, как у лорда Обера.
Джессамин смяла записку в кулаке, стараясь не показывать тревоги. Ее отец не знал, как опасны были Пятые Таланты. Она не хотела доставлять сто непредсказуемых суперсолдат в свой город.