— Почему Квиета с нами не пошла? Она же должна наблюдать, оценивать. Вдруг я совершу геройский подвиг, а аплодировать некому. Вы же только завидовать можете, — сокрушался Конур.
— Видимо, не верит, что сегодня мы хоть сколько-нибудь продвинемся. До заката всего два часа, — предположил Тенэм.
— Она что-то Премаду втолковывала. Нашла себе заместителя, — Ревул тряхнул головой с плохо скрываемым презрением.
— О-о, так ты наш новый надзиратель. Интересно, с чего бы это? Поделись с соратниками, — всё не мог успокоиться Конур.
— Простите, не могу разглашать, — понуро отвечал Премад.
— Надо было отправить кого-то вдоль реки, — перебил Аваро.
— Что ж он, дурак что ли, там его заметят на раз-два.
— Жажда сильнее страха.
— А с чего вы взяли, что он будет отсиживаться в лесу? Я б на его месте бежала прочь, как можно дальше, — с умным видом заметила Зуми.
— К той дороге, которой его доставили, он не сунется — там полно солдатов, а о нашей тропе ничего не знает. На лугах слишком неуютно, тревожно. Аваро прав, он будет искать воду и пищу. Так что по ошибке может забрести в приграничную зону, и мы проиграем, — рассуждал Дривит.
— Да как это мердо выследить? Заманить мяском? — вопрошал Конур.
— Это ж тебе не собака.
— Кто-то нашёл разницу между зверем и дикарём, — заносчиво процедил Ревул.
Аваро подошёл ближе к Ло и зашептал ей на ухо.
— Наверняка нашего поймали — того, что ключ украл.
— Нее, Квиета же сказала: этого взяли за то, что сына поглотил, — её голос захрипел к концу предложения.
— Сказать могли всё что угодно, да и одно другому не мешает. Погоди-ка…
Он опустился на корточки и оглядел дерево неизвестной породы.
— Ты бы хоть за куст присел! — подтрунивал Конур в своей манере.
— Что там? — заинтересовался Тенэм.
— Кора ободрана.
— Дык это дятел, — снова встрял Конур.
— Сам ты дятел, содрали слишком низко. И много.
— Зачем беглецу кора? — послышался голос Зуми.
— Мало ли… У него при себе ничего, может, инструменты мастерил, нужно ж чем-то связать палку и камень.
— Так он нас этими инструментами и того может… — обречённо констатировал Премад.
— А Квиета у нас даже луки отобрала! Заяц, по её мнению, опаснее, чем вооружённый преступник, — Конур неожиданно поддержал упадническое настроение.
— Нас что сюда на смерть загнали?! Он же нас сожрёт! — запищали девчонки.
— Так, успокоились. Нас пятнадцать, он один. Но если так боитесь, я и сам с ним справлюсь, — Тенэм натянул на себе рубашку и выпятил грудь, — Аваро, он давно был здесь?
— Вряд ли. Но и не меньше двух часов назад. Срез заветренный, насекомые сбежались.
— Глазки все раскрыли и ищем другие следы, нужно понять, в какую сторону он ушёл.
Они побродили с полчаса, но кроме Аваро и Тенэма никто всерьёз не искал.
— Ача! Ленивые скоты! Премад, надеюсь, ты передашь всё как есть.
— Меня не просили следить, просто… — он хотел оправдаться, но так и не нашёл, что сказать.
— Есть ещё кое-что, но я не уверен, — начал Аваро.
— Валяй.
— Видишь маленькие ямки среди листьев и иголок? Думаю, там были грибы. Пахнет похоже. Ни одного не пропустил.
— Тогда всё просто, господа! Возвращаемся к месту сбора и ждём, когда он выдаст себя дымом от костра! — радостно воскликнул Дривит.
— Ты бы так не шумел. А по поводу грибов: захочешь жить, и сырыми сожрёшь, — возразил Ревул.
— Да как же так? Отравиться что ли хочет?
— Это его волнует в последнюю очередь. Он дикарь, ему и сырая человечина — деликатес.
— Хватит жути нагонять, Ревул. Идём по следу грибных лунок.
Ямки то шли сплошь, то исчезали, то вновь появлялись. Ребята точно знали одно: если показывался гриб, они шли не туда. Всеобщее внимание привлёк яркий поток света: в ряду рослых сосен, утыканных, словно по схеме, образовался прогал. На земле распласталось поваленное дерево с обугленной верхушкой.
— Ух ты! Я думала, молнии бьют только в отдельно стоящие деревья, — удивилась Ло.
— А это хороший урок для выскочек, — с глубокомысленной миной изрёк Конур, а затем улыбнулся и приобнял Премада. — Тебе, дружок, пора задуматься.
Место прельстило и разыскиваемого: возле мёртвого ствола они обнаружили отпечатки башмаков, не успевшую потемнеть грибную шкурку и мелкие обрывки коры.
— Он где-то поблизости, — резюмировал Аваро.
— А за корой далеко ходил. Соображает, следы запутывает. С грибами только прокололся — жадность подвела.
— Нужно рассредоточиться и пойти от этой точки во всех направлениях, но так, чтобы оставаться рядом, — предложил Ревул.
— Вы что с ума сошли?! Скоро стемнеет. Запомним это место, а завтра вернёмся. Разбредаться поодиночке в ночном лесу! Луна убывающая — нечисть подкарауливает под каждым кустом!
— Тошнит уже от твоих бредней, Зуми. Мы его упустим! Завтра всё по новой начинать.
— Он ведь ослаблен, его долго не кормили, издевались. Не знает, ищут его или нет, раз сами отпустили, — настаивала Ло. — Вернёмся завтра. Квиета сказала, что мы проиграем, только если преступник подойдёт близко к охраняемой границе, а зачем ему туда? Он направится в другую сторону, и мы просто будем искать чуть дольше.
— Ладно, во многом они правы. Кто-то может заблудиться, тогда хлопоты удвоятся. Продолжим утром, поищем другие следы, — нехотя согласился Тенэм. Решение далось ему тяжело: глаза задиристо сверкали, а внушительных размеров руки чесались почти физически.
— Ача! Какого чёрта нас отправили вместе с девками?! Мы так близко! — возмутился не знакомый Аваро парень.
— Это же очевидно, — Конур самодовольно ухмыльнулся, снова оказавшись в своей стихии.
— Колись.
— Даю тебе шанс угадать.
— Чтобы они усложняли испытание?
— Не-а. Заметили, что девушек ровно в два раза меньше парней?
— Их и в лагере всего ничего. Мало кто из женщин выбирает такую судьбу, — участливо проговорил Дривит.
— То же самое и в других группах. Строго пять к десяти. Это система!
— И что эта система даёт?
— Не тупи! Конкуренцию. Дух соперничества. Все мы любим показушничать, да, Тенэм?
— А я здесь при чём?! Ещё раз приплетёшь меня — по шее получишь.
— Ни при чём, так ни при чём. Кину хрен через плечо. В общем, по задумке мы должны устраивать сражения за внимание девушек. То-то совсем страшненьких на испытание не отправляют. Но организаторы как-то не учли, что и прекрасные женщины прекрасно умеют бесить.
— Эй! Это ты здесь скорее "для прикола", а мы — самые настоящие служащие — примерные и дисциплинированные. И, кстати, твои шутки по бесячести ни одна женщина не переплюнет! — оскорбилась Зуми.
— Это лучший комплимент! О чём я… Ага! Выбивается из системы только Аваро. Он у нас обделён ещё сильнее — одна из девушек его сестра. Но Квиета, зараза такая, решила ситуацию выравнять. Все же видели, как она его глазами раздевает. Лапает даже.
— У кого-то сердечко вдребезги? Места себе не находишь от ревности?
— Я на свой отчёт работаю, дорогуша. Мои подкаты к проводнику — часть плана настолько грандиозного, что ты, примерная наша, и представить себе не сможешь!
— Фу, тогда вдвойне мерзко.
Стоило им вернуться к пункту сбора у ручья, как Квиета вцепилась в Премада и утащила его на целый час в неизвестном направлении. Вторая стоянка была достаточно просторной, чтоб не пинать друг друга ногами. Тем большее удивление испытал Аваро, когда посреди ночи Ло перетащила свой коврик вплотную к его. Поворочавшись, он всё же смог себя успокоить.
"Следовало бы уже привыкнуть, что только страх заставляет её тянуться ко мне".
***
Ревул придумал любопытный способ прочесать территорию, не заблудившись. Он назвал это "хоровод наоборот". Наутро все пятнадцать испытуемых собрались вокруг мёртвого дерева, взялись за руки и расставили их почти горизонтально. Глаза подростков смотрели в глубь леса — в сектор личной ответственности. Ответственности равномерно неравномерной, как равно неравны шансы выиграть в лотерею. Осталось выяснить, у кого счастливый билет и для кого какой он. Главным условием было ступать прямо перед собой, не вертеть головой, никуда не сворачивать. Делать шаг в секунду. Соблюдающий правила сможет вернуться к исходной точке: развернувшись на сто восемьдесят для тех, кто в этом смыслит; для полуграмотных — просто медленно пятясь. Каждый услышит соседей, и, если что-то случится, передаст сигнал тревоги дальше. Что не было оговорено, так это когда повод для зова достаточен. Едва лучи пересекутся зазря, все обречены начинать сначала, иначе радиальный строй рухнет с непредсказуемыми последствиями.
Ледяная рука Ло дрожала так сильно, что эта дрожь резонировала в мозгу Аваро. Он чуял новую возможность для побега — соблазнительную, пьянящую, но не мог игнорировать побочный эффект: если одно звено выпадет, кто-то может пострадать. И не кто-то, а Ло — его левая смычка. Да, вероятность невелика — один к шестнадцати, что она встретит людоеда, и вполовину меньше, что он нападёт, а не кинется наутёк. По справедливости, она заслужила всё, что может произойти: это был её выбор. Глупая девчонка не послушала своего верного стража. И всё же, и всё же…
Ладони разомкнулись. Аваро выставлял глазами дальний ориентир, достигал его и выбирал новый. Не вращать головой было мучительно, и он несколько раз нарушил правило: по краям видимой области шныряли бесы, о которых предупреждала Зуми. Правда, стоило взглянуть в упор, как они превращались в птиц, зайцев, в опадающие листья. Изредка до него доносились отзвуки голосов, и приходилось вслушиваться: призыв или праздный трёп. Кто-то уже нарушил строй или беседовал сам с собой.
Путь Аваро преградил низенький резной столб с надписью "23 км". Прежде всего охотника привлёк стиль узоров. Что-то было в них от искусства аборигенов, по крайней мере, ему хотелось так думать.
"Двадцать три километра куда, откуда, к чему? Ни стрелки, ни пояснений. Не то, о чём стоит кричать на весь лес".
Он продолжил идти, прикидывая нужную скорость, чтоб не отстать и не оставить соратников слишком далеко позади. Переходил с шарканья на бег и обратно. Метался. Он замешкался, когда изучал столб, но не слишком ли торопился в начале? Тело куда-то рвалось, а мерное, поступательное движение усиливало ментальную тошноту.
Кто-то закричал вдалеке. Мужской голос. Громоподобный. Справа от Аваро, давно уже не видимый, шёл Премад. Был ли это он? Звонкий тенор на такое не способен. Ещё эхо голосов. А вот и писк Премада — уже гораздо ближе. Аваро засомневался, какой из диагоналей довериться, а потому помчал строго направо. Он обежал пол-леса, прежде чем нашёл Тенэма.
— Кто кричал?
— Конур.
— И где он?
— Бросился вдогонку. Я тоже побежал, но выдохся раньше.
— В какую сторону?!
— Точно не знаю. Левее.
Аваро нагнал Конура за считанные мгновения и пронёсся мимо. На ходу вспомнил, что беглец вооружён, но не позволил себе замедлиться: он должен был добраться раньше других.
Парень разреза́л собою воздух, мир обратился в расплывчатые пятна и полосы, чиркающие по нему, едва не высекая искры. Лицо обветрилось при полном штиле, ноги касались земли так быстро, что чудилось, будто туловище парит.
Он уже видел, как мечется чужеродное чёрное пятно, осознавшее: спасенья нет. Как оно петляет в наивной вере, что сможет его обмануть. Аваро размажет эту кляксу, не вступая в бой — всё сделает скорость.
Удар вышел звучный и сотрясающий. На миг и сам Аваро чуть не вылетел из сознания, но преступнику пришлось гораздо хуже — он впечатался лицом в землю. В паре сантиметров от косматой головы валялся камень. О таком исходе парень не подумал.
Преступник не двигался. Аваро перевернул его на спину и похлопал по щекам. Послышался сдавленный стон. Губы, нос, скулы — всё было разбито и кровоточило. Парень на всякий случай проверил его карманы, хотя перед ним лежал явно не тот дикарь: слишком молодой, слишком резвый, ни намёка на хромоту.
Конур и Тенэм ковыляли целую вечность. Преступник очнулся, только когда его приподняли и поставили на колени, чтобы связать руки разодранной на лоскуты рубахой Тенэма.
— Вы кто? Это беспредел! Тут рядом надзорный пост, солдаты с вас три шкуры сдерут! Уж я-то знаю, — ошарашенно затараторил дикарь.
— Так мы по их наводке. Поверил, что тебе всё сойдёт с рук?! — Тенэм явно был не в духе после двухкилометрового кросса.
— Они меня отпустили! Отпустили! Клянусь! Я в жизни дурного не сделал!
— Где твой сын, а?! — Конур злобно тряс костлявое тело. — Вставай!
— Что, опять?!! — пленник обезумел и принялся вырываться, беспорядочно трясти головой в надежде зарядить солдатам лбом. Тенэм быстро пресёк это: дёрнул его за плечи и швырнул перед собой.
— Топай.
Преступник опустил голову и умолк. На вид ему было лет двадцать пять. Весь грязный, измождённый, но без каких-либо следов издевательств — кажется, тюремщики вели себя на удивление нежно. Два раза дикарь порывался сбежать: Аваро тут же ловил его за край лоскута, сковывающего руки сзади, а Тенэм отвешивал тумаков.
Отряд поджидал их у поваленного дерева: девушки отпрянули, увидев незнакомца, Премад ахнул восторженно-ликующе, как ребёнок при виде взрослых с конфетами, Ревул бесцеремонно потянул пленника за волосы, чтобы лучше разглядеть лицо, и быстро заводил карандашом в блокноте. Даже Ло одарила триумфаторов благосклонной улыбкой.
Когда они вышли из леса, Квиета мочила ноги в зеленоватой воде канала и потягивала из фляги.
— Куда его теперь?
— Так быстро! Ну дела. У меня бывали группы, что и за неделю не справлялись. Привяжите к дереву.
— Чем?!
— Верёвкой. Ача! Я вам её не дала?! Забыла. Сейчас-сейчас.
— Ты тут главная?! — презрительно зашипел пленник.
— На разговоры получишь право, когда признаешься, чёртов людоед.
— Он был во власти тяжкой хвори! Все соседи подтвердят! И умер… своей смертью.
— Так почему же ты скрываешь, где его закопал?! Мы проверим. Но ты ни за что не скажешь: знаешь, что мы не досчитаемся у ребёнка ручек и ножек. А то и вовсе не найдем ничего, кроме обглоданных костей.
— Пить дай, френеза!
— Обойдёшься. Вяжите его.
— А дальше?
— Завтра сдадим его, куда следует.
Аваро подождал, пока к дикарю потеряют интерес, набрал во флягу воды и поднёс её к окровавленному рту преступника. У костра травили байки про облаву. Обсуждение уже длилось дольше, чем отсутствовала группа. Каждый хотел отметить свою причастность к поимке: кто закричал громче, кто больше грибных лунок нашёл, кто своевременным суровым взглядом предотвратил побег из конвоя.
Когда пленник жадно осушил флягу, Аваро перешёл в решительное наступление.
— Откуда ты?
— А, это ты меня свалил, стервятник. С колдунами общаться не стану.
— Больше ни с кем беспристрастным не получится. Есть, что сказать — говори сейчас.
— Леку пугон.
— Зачем ты это сделал? Хотел спасти его дух? Но ритуал работает, только когда поглощают старших.
— Паршивый ты колдун: магия людским правилам не подчиняется.
— А если прав ты, всё равно теперь вы оба сгниёте в тюрьме.
— Я не пророк. Сделал то, что должен был. Другим везло. О-о-очень многим. Но Пезо не исчезнет без следа — я был не один.
— А что если б твой сын выздоровел?
— Не мог. Да и ничего бы не изменилось. Он родился обречённым, как и все мы.
— Ты же произвёл его на свет. Заботился. Значит, верил в перемены, желал для него лучшей жизни. Я вот думаю, что ты переправил его за дверь.
— Думай что хочешь.
— Хромой вор, случаем, не твой подельник?
— Понятия не имею, о ком речь, — глумливо процедил пленник. — Не трать время, служивый.
На следующий день группа выдвинулась вниз по течению ручья. Преступник неохотно перебирал ногами и нарочно тормозил конвой. Вместо бетонных плит показались мраморные, лес понемногу отступал, замещаясь диковинными, цветистыми, несмотря на осень, кустами. Вскоре дорогу преградил кованый забор в два с лишним человеческих роста, увенчанный наконечниками стрел. В переплетении металлических прутов угадывались птичьи перья и клювы. Орнаменты менялись из секции в секцию, словно рассказывали некую историю, но Аваро не уловил смысла сюжета. Обойти заграждение не представлялось возможным: сначала надо было потратить пару часов в поисках его края. Даже воды канала пробивались на ту сторону сквозь мелкоячеистую решетку.
Квиета знала, куда шла. Через полчаса они оказались у ворот — слишком скромных и невзрачных для такого произведения искусства. Этот запасной выход явно был одним из многих и, судя по паутине, крайне редко использовался. Проводница оглушительно свистнула. Из будки, скрытой за деревьями в пяти метрах от забора выскочил солдат. Форма его отличалась от генеральской, но и рядовым он не был. Испытуемые мгновенно догадались, где находятся. Такой покрой был характерен для ЛОВ — личной охраны Верховного.