Через несколько дней, когда Максим экспериментально установил оптимальную дозу для каждого и правильный режим, жизнь вошла в колею, и дни полетели один за другим. Поэтому сколько точно прошло с начала его вынужденного отдыха, он не знал, не был уверен. Счет времени и правильным датам вели Катя с Илоной. Им нужно было выходить на работу и в институт, а ему - не нужно. В тот день он тоже не помнил, какое точно число. Они как раз вышли в холл и двигались к ресторану на обед, все трое. Максим шел впереди, девушки по бокам, опухшие от интенсивности отдыха оптовики, сидевшие с местными дородными красавицами, завистливыми взглядами провожали тонкие девичьи фигурки, из колонок доносились фальцетные "Белые розы", затухая в ковровых дорожках и фикусах, и где-то хрипел пылесос. Внезапно из-под кадки, с шелестом раздвигая головой длинные листья, поднялась навстречу понурая встрепанная личность. Капитан разбитого корабля. Максим сперва не узнал, потом, узнав, сделал вид, что не узнает, по-хозяйски облокотился на Илонино плечо и попытался пройти мимо, но Сергей загородил им дорогу. Пришлось остановиться и, во избежание разговора наедине, тормознуть эскорт - двумя руками, за пояса джинсов, отмечая боковым зрением восторженную оторопь оптовиков при этом жесте.
-- Ну вот, Макс, - пробубнил Сергей себе под нос. - Вот он я. Хочешь драться, так бей. Добей меня совсем.
Он не просто чувствовал себя неудобно. Произошло что-то очень неприятное, едва ли не катастрофическое. Таким Максим его никогда не видел. Дрожал он сам, мелко дрожал, чуть ли не со слезами, его голос, на нем все висело - пиджак, рукава, брюки, и даже голова висела как-то бессильно, даже кустистые брови надломились домиком и повисли. Перед Максимом стоял словно большой напуганный бассет-хаунд.
-- Ага, - сказал Максим зло, обращаясь к девушкам. - Это вот тот самый хорек, большой начальник. Друг детства! Специалист по чужим женам... Что ты явился? Приказ об увольнении мне привез? В память о школьной дружбе?
-- Бей меня, Макс, бей, - повторил Сергей. - Какой я большой начальник... Выгнали меня.
-- И правильно сделали. Поздно только, - Максим сперва сказал, и потом до него дошло. - Кто тебя выгнал?
-- Кто еще меня мог выгнать, - Сергей, казалось, упивался жалостью к себе. - Учредители. Коззлы... Все чистенькими быть хотят... Безработный я, Макс, добивай... Вот он я перед тобой, как на тарелочке...
-- Ох, есть хочется, - вздохнула Илона. Катя не говорила ничего, и только пристально, сверкая глазами, изучала большого начальника и друга детства.
-- Молчать! - рявкнул Максим, занятый разговором, и Илона замолчала, только снова вздохнула, а Сергей встрепенулся.
-- Девушка есть хочет, - сказал он, поднимая голову с глазами, полными всемирной скорби и рассматривая сперва Илону, потом Катю. - Давай покормим девушек, Макс. Я плачу, Макс. Я теперь за все плачу, за все вдвое плачу, даже за то, что не делал, плачу. Что ты хотите, девчонки? Ликеру сладкого хотите? Здесь есть ликер, Макс? Девчонки любят ликер...
-- Мы текилу... начала было Илона, но Максим ткнул ее в спину и молча, презрительно скривив лицо, двинулся к ресторану, и Сергей посеменил за ним следом.
-- Макс, прошептал он на ходу, в ухо Максиму. - Какая твоя?
Максим хотел было презрительно не ответить, но вопрос так его поразил, что он не выдержал.
-- Как какая? - сказал он, словно что-то само собой разумеющееся. - Обе мои...
-- Везет тебе, Макс... - прохныкал Сергей. - Мы там... как на войне... одни интриги... а ты здесь кайф ловишь, Макс...
Они сели за столик, и Сергей суетливо поискал глазами меню. Максим был спокоен. Он неторопливо откинулся на спинку стула.
-- Ну что, - спросил он. - Уволил ты меня? Хоть это успел, по крайней мере? Пока самого не выгнали?
-- Да что ты, Макс, - сказал Сергей. - Как я могу тебя уволить? Тебя, Макс? Лучшего друга? Я тебе зарплату повысил, Макс... Не веришь, у Веры спроси. Приказ неделю назад был...
-- Я за жену денег не беру, - отрезал Максим.
-- Да при чем тут жена... - Сергей ушел головой в меню. - Ты теперь сам большой начальник, Макс... Ты ж в мое отсутствие вице... и генеральный... тебя все ищут, найти не могут...только ж я знаю, где тебя искать, Макс. Я тебя всегда разыскивал... Тут уха хорошая, Макс? Они с осетриной делают? Девчонки, будете уху?
-- Угу, - сказала Катя серьезно, а Илона сперва радостно воскликнула: - Будем, будем! - но потом, обнаружив признаки надвигающего серьезного мужского разговора, затихла.
-- Это тебя из-за здания? - спросил Максим, которому все-таки было интересно, что стряслось.
-- Ну да. Из-за здания. Откуда ж я мог подумать. Служба безопасности хренова... Ничего сделать не может... Да ты знаешь, - он нагнулся на столом. - Он все знал, Макс. Это все интриги. Такие вот у нас друзья... Так что ты не радуйся прежде времени, неизвестно еще, кто будет начальник, Макс. Денег ему не хватало, суке... Надписи ему не хватало на визитке, кресла кожаного... я Боржоми возьму, Макс... Что, нету Боржоми? Тогда пусть Ессентуки семнадцатые... Да где тут эти официантки чертовы... я тогда еще заметил, что у них обслуживание совковое... помнишь, Макс?..
Он энергично, привычными движениями большого человека с кожаным креслом, поманил официантку. Убедил. Хоть и безработный, а привычки сразу не пропьешь... Пошло дотошное уточнение заказа: "Когда варили? Вчера варили? Не пойдет... А рыбка?.. И хлебушек помягче... И проследи, чтоб текилу не бодяжили... Да я знаю, знаю, ни в одном глазу и так далее... Я тебе вот о чем: проследи сама. Отблагодарю... Отблагодарю лично... Мы это, порченый продукт не употребляем..." Максим пока что неторопливо разворачивал салфетку и протирал вилку. На всякий случай - очаги культуры далеко, лучше не рисковать...
-- Я тоже знал, - проговорил он негромко, кладя вилку на место, когда официантка отошла.
Сергей на мгновение замер, а потом монотонно закивал головой, как китайские куколки, столь любимые водителями автобусов.
-- Вот-вот, - проговорил он. - Я же говорю. Вот такие друзья. Такие вы все друзья, - он нахохлился и замолчал.
-- Я-то уж потом узнал, - проговорил Максим. - Случайно... Не лез бы к чужим женам, я б тебе давно рассказал. Сам виноват. Каждый, знаешь ли, пожинает то, что посеял...
Он с неудовольствием обнаруживал, что никакой злости на Серегу у него нет. То есть была издали, а как только Серега, живой и ощутимый, появился в поле зрения, то оказалось, что Максиму вовсе не хочется на него оскорбляться, бить морду... то ли от общего пьянства и разложения, то ли еще от чего... Максим даже с трудом вспоминал, что у него где-то там жена... и из-за нее ругаться...
-- Да какая там жена, - сказал Сергей неожиданно спокойно, отбросив игру в обиженный тон. - Валька-то. Какая она жена, Макс. Да посмотри ты на нее внимательно. Это Ленка тебе была жена. Так никто и подумать не мог. А эта-то... Ну, какие из них жены. Что я... Я, что ль, к ней приставал... - он махнул рукой. - Ты там лучше в доме проверь. Слесарей, ремонтников... Я тебе ничего не говорю, - он вскинул руки с открытыми ладонями. - Проверь сам...
-- По компьютерам мастер... - вдруг вспомнил Максим, которого одно время раздражал постоянно ломающийся компьютер и необходимость чуть ли не ежедневного вызова техника.
-- Во-во, - охотно подтвердил Сергей.
-- Что "во-во"? - рявкнул Максим.
-- Да ничего. Я, Макс, хоть не заражу ничем...
-- Спасибо тебе еще сказать!
-- Да хоть и скажи!
Оба замолчали и надулись. Илона робко заглянула в их лица по очереди - не пора ли разнимать или вмешиваться в разговор, чтобы смягчить обстановку. Решив, что не пора, перевела взгляд в темную глубину ресторана и принялась разглядывать зеркальную барную стойку с разноцветными витражами наполненных бутылок. Катя сосредоточенно протирала приборы и только время от времени поднимала глаза.
-- А мы все каждый день за грибами идти собираемся... - проговорила было она, но Катя скомандовала: "Замолчи", и она замолчала, наклонилась к Катиному плечу и стала о чем-то шептать. Официантка, перегнувшись через нее, поставила на стол лоточек с резаным хлебом, и Сергей поднял в воздух палец.
-- Ты нам прямо сейчас текилы принеси, - велел он. - Хотя нет... у нас уха на первое... к ухе ты нам водки принеси. Получше какой!.. По двести грамм. А там видно будет...
Водка была подана немедленно, Сергей разом выпил и зажевал хлебной коркой, обильно роняя на стол крошки. Потом поежился.
-- Я, Макс, никому не сказал, что здесь, - повторил он. - И Ирке не сказал. Позвонил сказал только, что в бегах, пусть не ищет. Ты когда обратно думаешь?.. Я бы здесь с тобой посидел, втихую пока...
-- Некуда мне возвращаться, - сказал Максим, тоже закусывая стопку. С толком, с расстановкой, как и положено смертельно оскорбленному. - Твоими молитвами. Нету у меня дома теперь, квартиры нету...
-- Ой, ой, ой, - проговорил Сергей насмешливо. - А то я не знаю, что у тебя квартира на мать записана. Сиротку-то не строй из себя. Ты ж тогда даже на отца ее записывать не стал, а только на мать... потому что мать у тебя квартиру твою хрен кому в жизни отдаст... я-то знаю... сама скорей у кого отберет... А машина, - Сергей стал скатывать хлебные шарики, - у тебя на отца. Ты ж даже на сестру не записал ничего, потому что мало ли, зять с бандюками свяжется, разборки устроит... А уж про совместно нажитое, так его никакой юрист с собаками не найдет, а зарплата у тебя согласно штатному расписанию - восемьсот баксов... и на сто баксов я ее увеличил недавно...
Увидев, что Илона с Катей инстинктивно оживляются, услышав краем уха слово "баксы", даже ушки у них согласно розовеют и подрагивают, Максим под столом пнул Сергея ногой.
-- Не будем о скучной прозе, - сказал он. - С нами прекрасные дамы.
-- Прекрасные дамы, да... прекрасные дамы... - Сергей покачался на стуле. - А ты чего, Макс, разводиться задумал? Да плюнь... какая тебе разница. Нашел из-за чего. Тогда из-за Маринки, помнишь - тебе ж было по барабану, ты и не возражал ничего...
-- Я на ней и не женился, - уточнил Максим.
-- Да, тоже правильно, - согласился Сергей, кивнув. - Ну а чего ты тут жмешься? У нас же это... Юрий Германович. Он тебя в два счета разведет, ты и опомниться не успеешь... Ты ж теперь большой начальник... Тебе можно...
-- Ладно тебе тоже прибедняться-то! - крикнул Максим.