«Так, Поттер в безопасности, второй Поттер на месте, документы в порядке, насколько это возможно, Блэки живы, а насколько форева, будем поглядеть, это уже от них зависит, — раздумывал Андрей, обходя окрестности Черного озера. — Что будем делать с Сириусом — вот он, вопрос животрепещущий. У парня и так мозги непонятно чем засраны, а если еще посидит, окончательно рехнется. А я не психиатр, да и все остальные… Баба Валя, правда, радует в последнее время, даже Снейпа вон на воспитание взяла, под крыло, так сказать. Хотя там кто кого, еще непонятно, как начнут о своих ядах-зельях, так туши свет, иди спать — часами могут спорить. И откуда что берется? Кстати, и правда вопрос, кто кого воспитывает, Вальбурга-то противоядиями таки начала интересоваться… Хотя тут, наверное, не в Снейпе дело, а в том, что Регулусу сейчас необходимы разные сложные антидоты».
Регулус, обессиленный и счастливый, тем не менее еще с трудом передвигался по дому, и то чаще всего с помощью верного Кричера. Странно, что на них обоих «волшебная кашка» оказала наименьшее влияние по сравнению с остальными — видимо, изменения у них были самыми глубокими, что и немудрено. О Сириусе заговаривали неоднократно, отослали несколько запросов о его деле в Аврорат, но ответ ни на один не пришел, что удивило всех, кроме Хагрида, конечно.
Штурм Азкабана силами отдельно взятой семьи и парочки сочувствующих, однако, не привлекал никого из них… Вальбурга начала восстанавливать контакты с «большим миром» на предмет выхода на работников магической тюрьмы с известной противоправной целью, но пока удалось только просунуть туда посылочку с теплыми вещами, внутри которых по настоянию Хагрида запрятали порцайку «кашки адекватности». Дошло все до адресата или нет, следовало уточнить перед посылкой очередной порции, но данных пока не было.
«Интересно, а совы туда летают?» — спросил тогда Снейп, но ответить на его вопрос никто не смог. А раз прецедента не было, то, видимо, не долететь туда сове. И Андрей продолжал строить самые дикие предположения, каким образом получить хотя бы минимум информации.
«Да и какие нафиг совы над морским простором-то? Вот если бы с гигантским кальмаром договориться? Так смогу ли я его аппарировать, отсюда до моря неблизко…
Озерная гладь подернулась рябью от легкого ветерка, который словно сдул странную мысль и надул новую:
«Интересно, фордик Артура Уизли уже на ходу или еще в проекте? Тьфу! Что же это я? Петтигрю-то где — уже у Уизлей или нет пока? А что гадать, надо пойти и проверить! Эх, все-таки это хагридово наследство, видать, работает — соображать-соображаю, но как-то кривенько иногда. Надо больше каши есть».
Так, уверившись, что все пути ведут в Нору и ее не миновать в любом случае, Андрей запнулся о корень, полетел вниз, и если бы не развитая в последнее время (не без помощи Гарри Поттера) отличная реакция, клюнул бы носом так, что мало не показалось. В результате внешне это выглядело, словно ему кто-то скомандовал «упал — отжался». Распрямляясь и отряхивая ладони от земли, он услышал над ухом скрипучее хихиканье и, ничтоже сумняшеся, зарядил с разворота кулаком.
И заорал от боли… — а попробуйте так в дерево засандалить! Дриада же покатывалась со смеху.
Старательно фильтруя русские народные выражение и их английские заместительные, используя зубы в качестве китового уса, Андрей пошипел секунд тридцать, а потом выразительно посмотрел на дриаду:
— Вообще-то я женщин не бью…
— Когда разглядеть успеваешь, — добавила та. — Я не женщина, — она еще раз хихикнула. — Я деревянная.
— Это я уже понял, — обиженно побаюкал кулак Андрей. — И шуточки у тебя такие же.
— Все, не буду тебе больше единорогов доить! — топнула ногой-корешком та и метнулась было восвояси, но Хагрид догнал ее одним прыжком и заключил в крепкие объятья всеми конечностями разом.
Ниночка, а это, как вы, конечно, догадались, была именно она, немного подергалась, но, видимо, превращать его в пыль ей было не очень интересно, тем более что лесник говорил ей столько всего лестного… и таким голосом… Право, даже жалко стало, что он не умеет черенками размножаться и — она едва не покраснела от такой мысли — есть же еще опыление… Но если бы он дал череночек, она бы туда — веточку от своей души, какая бы крепенькая девочка получилась… Ой, вот же глупости-то какие в крону лезут…
За единорожье молочко Андрей был готов не только дриаду расцеловать, но и Арагога, но поцелуи Ниночке не понравились совершенно, не поняла она, в чем прикол. Выяснилось, что поглаживания ей куда больше по душе, ну и веточки некоторые потеребить, особенно которые сверху, на голове.
Ну-ну, мы знаем, что вы подумали, господа офицеры… и некоторые дамы, да, вы иногда еще круче, не вопрос. Так вот, у дриад все очень, очень иначе, так что просим вас не углубляться в антропоморфизм — кстати, заодно с Андреем, который быстро сообразил, что этого делать не стоит.
Ясное дело, они договорились о регулярных поставках… Что попросила Ниночка? На самом деле, не так и много — убрать еще несколько паутин, потому что Арагог оказался, с одной стороны, умницей и мастером плетений, а с другой, расплетать свое же у него не получалось в принципе. Потом лесничему пришлось подровнять растоптанный кентаврами бережок ручья, выложить камнями старый родничок, почти совсем заросший мхом, рассадить несколько стволиков «особенных» деревьев — породу он не признал и предположил, что они станут убежищами новых дриад, что, кстати, впоследствии оправдалось. Ну и еще по мелочи, так что визит к Уизли отодвинулся еще на несколько часов.
* * *
Вечер в Норе томным не был никогда, как и любое время суток, исключая несколько ночных часов. Молли Уизли, еще не совсем глубоко, но вполне заметно беременная, зашивалась между уже вполне резво бегающим полуторагодовалым Роном, близнецами, чья энергия не знала границ и чьи головы не были способны воспринимать более одного запрета, и то ненадолго, и Перси, которому все время доставалось от близнецов, и благодарила мироздание за то, что магия пока не проклюнулась ни у одного из этих детей, а старшие были в школе. Ну и за то, что младший сын пока не успевал за близнецами и Перси. Так что цвет лица и общая растрепанность запаренной многодетной матери и хозяйки дома вполне гармонично соответствовали распаренной после лесных работ физиономии и прическе, точнее, ее отсутствию у их незваного гостя.
— Эм… кхм, привет, Молли, — осторожно поприветствовал ее Андрей.
— Хагрид? — силы удивляться у нее еще были. — Какими судьбами, добрый вечер, чаю будешь, тебя Дамблдор послал?
Андрей приоткрыл рот, сомневаясь, с чего начинать ответ, но, как выяснилось, отвечать было не обязательно.
— А-а-артур! — взвыла Молли почти как пожарная сирена, и из-за угла дома почти моментально выскочил такой же плотненький рыжий мужчина в растянутых трениках, перемазанный, судя по запаху, машинным маслом.
В душе Андрея шевельнулась надежда на то, что он таки увидит знаменитый фордик.
— Хагрид? — удивился он точно как минутой раньше его супруга.
— Приветствую, Артур, так я, собственно, к тебе, — осторожно пожал ему руку Андрей. — Прости, Молли, дело тут у меня…
— Какое? — тут же осведомилась та таким тоном, что стало окончательно ясно, кто в этой семье голова, а кто еще более важная часть — шея, и тут же шуганула детишек, чтоб не подслушивали.
Это волшебным образом сработало: близнецы тут же тихохонько засели в кустах, ловя каждое слово и глазея на полувеликана, счастливый Перси убрался в дом, а Рончику Хагрид протянул лепешечку, сделанную из той самой кашки — авось пригодится. Малыш тут же уселся на кучу резиновых сапог и начал мусолить подношение, так что стало неожиданно тихо и спокойно.
Андрей вздохнул. Уизли — люди директора, надо быть очень, очень осторожным, а… как? Черт, надо заранее все продумывать хотя бы в следующий раз! Пришлось импровизировать. И он рассказал — о да, все про тот же «совсем на кусочки порезанный мацацыкел», за что получил полное понимание и, кажется, поддержку главы… головы. По крайней мере, глаза Артура засверкали неподдельным энтузиазмом.
«А ведь он, должно быть, очень неплохой артефактор, — подумалось вдруг Андрею. — Это могло бы пригодиться, да еще как!»
Однако «шея» была совершенно не согласна. Молли скривилась:
— С какой стати ты беспокоишься об имуществе предателя Блэка?
Андрей чуть не сел. Вот ведь ба… женщ-щина. Но сориентировался быстро:
— Так Гарри же! — и тут же прикусил язык, с которого едва не сорвалось длинное сложносочиненное предложение по поводу крестного, его имущества и наследования.
— Что Гарри?
— Так это… — он почесал в затылке для правдоподобности. — Имущество крестного, того, он же унаследует?
— Какого крестного?
Ловушка захлопнулась…
Стараясь как можно чаще запинаться, Хагрид рассказал очередную версию, не забывая где надо и не надо приплетать «великого человека Дамблдора». Лицо Молли, живое и подвижное, сменило массу выражений, пока при очередном «Дамблдор и так далее» не начало проскальзывать сомнение. Тогда Андрей наконец сделал паузу, и не зря.
— Но ведь магический крестный не мог, — развела руками Молли, все-таки дочь старой чистокровной семьи кое-что в этом понимала.
Андрей пожал плечами и, внутренне кривясь, снова запел про «великого человека», но на сей раз его прервал Артур:
— Хагрид, ты уверен, что Сириус Блэк — крестный Гарри Поттера?
— Так конечно! Если директор говорит, как иначе-то? Они же ведь не разлей вода с Джеймсом были, с Поттером, — Андрей шмыгнул носом, не совсем правдоподобно, зато громко. — Всю жизнь ведь дружили! Четверо их было, и еще Лили Эванс, да… Вот, помню… Ой. Кажется, не очень помню.
Уизли-старшие переглянулись. Андрей как можно наивнее похлопал глазами и честно ответил, что он может ошибаться. Потому что не все помнит теперь четко, и вообще, он упал. Сильно. На голову. И нельзя ли помочь с мацацыкелом? Потому что как же бедного сиротинушку-то обирать?
Артур умоляюще посмотрел на супругу, но Молли закатила глаза:
— Когда еще твой сиротинушка подрастет? — спросила она. — Шестнадцать лет у вас точно есть. Успеете. А теперь ужинать!
Близнецы порскнули на кухню, ломая кусты, в доме что-то сбрякало, Молли, охнув, бросилась за ними. Андрей уже подумывал вежливо отказаться, но тут ему пришла мысль о том, что Петтигрю уже может быть тут, в доме. Так что приглашение он принял, на лавку садился осторожно, но мебель, рассчитанная на маленькую армию, его выдержала, а вот есть он старался поскромней — по внутреннему убранству дома, да и по внешнему, чего уж, ясно было, что семья Уизли и достаток не очень хорошо друг с другом знакомы. А ведь он мог бы…
— Молли, это… может, помочь чем? — вырвалось у него, он покосился на примерно уплетающих пюре с сосисками близнецов и уточнил: — В лесу-то всякое бывает полезное. Грибочки там, травы…
Молли растрогалась чуть не до слез, Андрей не ожидал даже, что ему придется убеждать ее, что ему совсем не трудно прихватить охапку-другую травы для зелий, а ведь еще он теперь знал, где любят чесать свои гривы единороги…
— Что ж вы так… того… поспешаете? — спросил он. — Трудно же, столько-то детишков разом-то. Шустрики они у вас…
Уизли-старшие тяжело вздохнули. Наевшиеся шустрики, к счастью, начали клевать носами: известное дело, если живот как следует натягивается, веки опускаются, так что их отправили в комнаты. К себе пошел и Перси, и Андрей едва успел заметить торчащий из-за пазухи тонкой кофты крысиный хвост. Пальцы сами сделали хватательное движение, но, к счастью, были в этот момент под столом, а голова была занята совершенно другим, и очень плотно. В частности, коварным планом по расшатыванию авторитета одного великого чародея, причем главным было не только расшатать, но и не спалиться.
— Седьмого сына нам нужно, — поделился вдруг Артур, когда их покинула и Молли: ушла укладывать спать маленького Рона. — Он сможет, говорят, проклятие снять.
И поделился с Хагридом надеждами и чаяниями — своими и супруги, так что они сразу не заметили, как та вернулась и начала убирать со стола.
— Сыночек, значит? — не выдержал Андрей, собирая тарелки. — Вы уверены?
Молли, вздохнув, погладила живот и кивнула, и у него вытянулось лицо. «Так вот дело в чем… ох, а ведь седьмая-то будет Джинни! Стоп, они пол ребенка внутриутробно, значит, пока не умеют определять, даром что волшебники… Тьфу… Эх, черт, вот не удивлюсь, если это опять дедуля».
Увидев жесткий прищур Молли, Андрей понял, что… да, спалился. И живым его не выпустят, пока не скажет, что к чему.
— Ты что-то знаешь?
— Дык это… — Андрей осторожно, чтоб чего не свернуть, развел руками и вздохнул. — Того… Девочка у вас.