Проснувшись, Любица ещё некоторое время лежала с закрытыми глазами. Во сне ей всегда открывались яркие красочные видения, наполненные интересными и радостными образами. Она знала, что пробудившись, вернётся в реальный мир, более серый и скучный, поэтому попыталась задержать ускользавшее сновидение. Но тщетно. Огромное море снов опять выбросило её обратно на хмурый берег реальной жизни. Любица сладко потянулась и открыла веки. Рядом было пусто. Муж её, небольшой по меркам предельного города купец, отбыл вчера днём по торговым делам в верховья реки Сувы. Там он занимался тем, что приобретал у местных племён пушнину, выменивая её на хлеб, соль, оружие и предметы роскоши. С чего имел весьма неплохой доход. Поэтому, как только река очистилась ото льда, он немедленно собрал своих боевиков, спустил нагруженные зерном и другим товаром ладьи на воду и уплыл.
В свои двадцать три года у Любицы было всё о чём только может мечтать молодая женщина. У неё был приличный молодой супруг, терем, прислужники в необходимом числе. Был достаток и сытая жизнь. Большинство женщин её возраста с рассвета до заката трудились в полях и нянчили детей, помимо этого волоча на себе ещё и всю заботу по дому. Любица же в полях не трудилась, о детях её заботилась няня, а все работы по дому выполняли прислужники. Словом, было у неё всё. Не было лишь житейского счастья.
Конечно, хлопоты у Любицы тоже имелись. Дочерей, девочек двух и пяти лет она разбудила сама. Расчесала им волосы, накормила и передала няньке. Потом распорядилась по хозяйству, велела наколоть дров и натаскать воды для бани. Устроила кое-кому нагоняй за нерасторопность. И что теперь? Она вышла на гульбище, облокотилась на резные перила и посмотрела во двор, где суетились прислужники. Можно пойти сесть за прялку и вновь занять себя хоть чем-то, пока не кончится очередной серый день. Даже весенний воздух и тёплое солнце не радовали Любицу. Всё равно всё казалось серым и однообразным.
Её отношения с супругом в последние несколько лет стали прохладными, потеряли всякую живость и нежность. Это сильно огорчало Любицу и очень выматывало. Мужу нужен был сын, наследник. А она родила ему двух дочерей, поэтому он был недоволен своей женой. И пока зачать ещё ребёнка у них не получалось. Может, если бы муж был более нежным и ласковым, а во время близости проявлял побольше страсти, то Любица смогла бы подарить ему наследника? Она с тоской вспомнила то время, когда супруг только начинал за ней ухаживать. Как посылал в её дом сватов и просил у её отца отдать Любицу ему в жёны. Всё чаще казалось, что то время было самым счастливым в её жизни. Но с годами быт съел все чувства, как плесень краюху хлеба. Хотя на что ей жаловаться? Большой дом, сытость, прислуга, достаток. И тем не менее полное отсутствие значимых событий и равнодушие мужа, не прибавляли личного счастья. Так чем себя теперь занять? Подумав немного о прялке, Любица решила первым делом посетить торжище Миргорода. Это было единственным её развлечением, позволявшим немного отвлечься от дурных мыслей. Там она гуляла, смотрела на людей, слушала сплетни и новости, приценивалась, делала мелкие покупки. Лишь затем возвращалась за прислужниками, чтобы с ними уже делать крупные закупки.
Торжище Миргорода бурлило ежедневно. Там продавали и покупали всё: живую скотину, рыбу, свежее мясо, мёд, воск, посуду, ткани, ножи и оружие. Продавцы зазывали к своим латкам, покупатели приценивались, торговались. Было очень шумно. Рыночная суета, обилие лиц и постоянное внимание зазывал, подняли Любице настроение. Она приметила где закупит необходимые для стола лакомства. Присмотрела себе кое-какие ткани.
Любица повесила небольшую корзинку на левую руку, расправляя правой красивый платок красного цвета, расшитый чудесными узорами в виде цветов. Она выслушивала торговца, который нахваливал ей свои платки, когда заметила шагах в пятнадцати от себя высокого статного воина, возрастом не старше тридцати. Он был светловолос, имел крепкое телосложение, на круглом лице его сверкала жизнерадостная улыбка. Слегка запачканные весенней грязью зелёные сапоги и небрежно придерживаемая на левом боку сабля в дорогих ножнах, говорили за его принадлежность к воинскому сословию. Любица невольно восхитилась этим крепким красивым парнем. Воин явно кого-то поджидал, потому что никуда не отходил и посматривал в разные стороны. Неожиданно их глаза встретились. Любица заулыбалась незнакомцу, ей вдруг захотелось подойти к нему и заговорить с ним, голова её стала приятно кружиться. Но в последний момент она смутилась, взяла себя в руки и отошла подальше, спрятавшись за развешенными для продажи меховыми накидками.
Любица сделала вид, что рассматривает их, но сама поглядывала в сторону светловолосого воина. Тот проследил за её отходом и улыбнулся. Тут к воину подошёл другой ратник, здоровенный и безобразный. Они о чём-то заговорили. Её боец указал подошедшему на кого-то в толпе и хлопнул того по плечу, подталкивая вперёд. Здоровый сморщился и сначала отнекивался, но потом всё же пошёл. Она правда подумала о светловолосом, «мой боец»?
Весь остаток дня эта встреча не выходила у неё из головы. А назавтра она снова пошла на торжище в то же самое время. Предварительно надев свои самые красивые наряды, заплетя косу и нацепив дорогие серебряные серьги. На месте их вчерашней встречи было людно, но светловолосого воина там не оказалось. Это очень огорчило Любицу. Она долго бродила по торжищу, всматриваясь в окружающих. Потом поняла, как глупо себя ведёт и уже собралась уходить домой, как вдруг натолкнулась на того, кого искала. От неожиданности она смутилась, опустила глаза, поправляя платок, а когда посмотрела снова, то ратника там не было. Он стоял рядом. С доброй улыбкой воин оглядел молодую женщину с ног до головы, так заинтересованно, что она почувствовала это кожей.
— Не боится ли такая красивая незамужняя девица бродить одна по торжищу?
Любица улыбнулась, щёки её густо порозовели. Она приподняла правый рукав, показывая воину свой брачный браслет.
— О… Вон как. Стало быть муж отпускает тебя одну, без прислуги?
— Вообще-то не отпускает. Но когда он в отъезде, я сама хожу.
— Как тебя зовут, прелестница?
— Любица, — улыбаясь таким любезностям ответила она. — А тебя?
— Егор Михайлов. Подскажи мне, Любица, просто я в городе недавно, где здесь оружейники живут?
— Вон в ту сторону. А где ты живёшь, Егор?
— В Старой резиденции Видогоста. Я охраняю Петра Строгова.
— Того самого Петра, сына Лесьяра, который брат нынешнего державного князя?
— Его самого.
— Ух, как здорово! И давно?
— Месяца… четыре где-то.
— И ты за четыре месяца так и не узнал, где оружейники гнездятся?
— Ну… Хах! — Егор засмеялся. — Давай, покажи мне оружейников, а я тебя до твоего дома провожу.
— Пойдём, — Любица светилась от счастья.
***
— Ты что, снова пьянствовал? — Видогост, оторвавшись от бумаг, недовольно покосился на Скалогрома.
— Ну… Да, господин. Я всегда раз в две недели.
— Пёс с тобой. Что там Пётр Строгов?
— Да чего ему станется, господин? Всё у него нормально. Живёт себе, ничего дурного я не замечал за ним. С Верой сдружился, племянницей вашей.
— Ну и ладно, хорошо. Ещё что-нибудь?
— Там этот охранник, которого Пётр нанял.
— Что с ним не так?
— Не нравится он мне. Чего-то подшучивает всегда надо мной, смеётся.
— Ну и ты посмейся, не так уж это и дурно, весёлым быть хоть иногда.
— Не нравится он мне. Скажите ему, чтобы он не веселился в моём присутствии. Может вообще выгнать его? Мальца я и сам сторожить могу. Я Петру говорил, а он не хочет этого Егора выгонять. Поговорите с ним.
Видогост хлопнул по столу кулаком и, поднявшись, подошёл к Скалогрому, глядя на того снизу вверх:
— Мне по-твоему делать совсем нечего как дрязгами увлекаться? У меня война этим летом начнётся. Через два месяца войско в поход вести. А ты мне предлагаешь чем заниматься? Я назначил Петру содержание, пусть тратит его как ему в голову взбредёт. Хочет себе Егора нанять в охрану, пусть наймёт. Захочет пусть ещё кого наймёт. Или на медовуху с потаскушками потратит, мне всё равно! Ступай отсюда.
Скалогром удалился. Выйдя на плац он столкнулся с Егором, который болтал с ратниками Старшей дружины. Завидев Скалогрома, они оживились. Как всегда первым заговорил Егор:
— Ну что, понравилась тебе та девица с торжища?
— Нет. Мерзкая она какая-то. За коим лешим ты меня вообще с ней сводил?
— Как за коим лешим, — Егор и дружинники еле сдерживали смех, — надо же знать тебя получше. А то может тебя боятся надо в плохом смысле. Ну так понравилась она тебе?
— Мерзкая она какая-то, — повторил Скалогром.
— Я и говорю, странный ты тип. Жены у тебя нет, женщин не любишь.
— Егор и ратники взорвались дружным смехом.
— Сам то ты? — попытался защищаться Скалогром, но его уже никто не слушал. — Тоже не женат.
— Не женат, но с женщинами у меня всё очень хорошо. Я их люблю!
***
На реке Суве есть пристань, которую купцы Миргорода используют для своих нужд. Со всех сторон окружена она складами с товарами и амбарами с припасом. У самых богатых и значительных купцов они ближе к реке, кто помельче, тот дальше. Любица привела Егора к амбарам с овсом, принадлежащим её мужу. Было их не очень много и стояли они вдали от пристани и тамошней суеты. Место было самое подходящее. Никого, кроме двух сторожей тут не было.
— Это от предельного князя Видогоста, — кивнула Любица на Егора. — проверяет запасы овса.
— Понятно, ага…
Любица выдала каждому по несколько медных монет.
— Прогуляйтесь в город, покормитесь.
— Спасибо, хозяйка.
— Благодарствую.
Охранники, обрадованные неожиданной возможностью развеяться, быстро засобирались. Пока они не ушли, Любица говорила на отвлечённые темы. Потом протянула Егору связку ключей и он, поднявшись на простенькие ступеньки одного из амбаров, стал открывать замок. Зашёл внутрь и осмотрелся, привыкая к мраку. Часть овса была в зерновых бочках, часть просто насыпана большой горкой. Из этого амбара зерно уже брали, поэтому он был заполнен не целиком. Когда после ухода охранников прошло какое-то время, Любица поднялась в амбар к Егору. Разглядев его в полумраке, она подошла совсем близко.
— Не так уж и много тут овса.
— Муж увёз. Мы что, будем про овёс разговаривать? Чего ты ждёшь?
— Я же не знаю, что мне дозволено, — Егор разминал пальцы Любицы в своих ладонях. От этих прикосновений дрожь шла по её телу и сердце забилось чаще от предвкушения.
— Всё дозволено, — нетерпеливо прошептала Любица. — Делай со мной всё что хочешь и как хочешь.
На пол с шумом грохнулся снятый Егором пояс с саблей и кинжалом. Он сгрёб Любицу обеими руками так крепко, что у неё чуть не хрустнула грудная клетка. Именно таких полных страсти и желания объятий ей так не хватало. Егор припал к её рту, с силой раздвинув языком её пухлые мягкие губы. Освобождаясь от одежды, они вместе повалились в гору овса.
***
Пётр Строгов ужинал со своим телохранителем Егором Михайловым в малой трапезной бывшей резиденции Видогоста. Вера Булатова, которую он пригласил, помогала прислужникам поставить на стол. «Мне нравится за тобой ухаживать», — ответила она на возражения Петра, чем заставила юношу смутиться. Пётр говорил, что Вера может взять с собой ещё кого-нибудь. Та звала Агату Лоскутову, но лучшая подруга наотрез отказалась. «Не выношу тамошних стен, — сказала она Вере. — Я там больше полугода просидела почти как в тюрьме». В общем-то Агату можно было понять. А приводить кого-то ещё Вере с собой не хотелось, поэтому пришла одна, хоть и было это не совсем благовоспитанно. «Плевать, — решила для себя Вера, — мне в этом году семнадцать, жениха у меня всё равно ещё нет. А Пётр приличный юноша, брат самого державного князя! Чего мне терять?»
Когда стол был накрыт, а мужчины принялись за еду, Вера взяла лишь кусок свежевыпеченного хлеба и слегка откусила.
— Чего не ешь? — спросил её Егор, уплетавший поросячье мясо.
— Сытая уже. Да мне много и не надо, — улыбнулась Вера. — А что, Скалогром не придёт?
— Он в предельной резиденции, там питается обычно.
— Ой, хорошо, что его нет! Он страшный такой. А тут слух про него такой ещё жуткий ходит!
— Какой же? — заинтересовался Егор.
— К Мирине новая девица прибыла в свиту, — Вера положила руки на стол и расправила плечи, как любой разговорчивый человек, сообразивший, что нашёл слушателей. — Миронега Рябинова. Смешная такая! У неё нос всегда так шевелится, как у собаки.
— Шевелится? — усмехнулся Пётр.
— Ну да! Как будто вынюхивает чего-то всегда. Точнее, обнюхивает всех. Так вот, ей жениха нашли уже, но отец жениха сказал, что благословит брак, если невеста пробудет в свите у предельной княгини. Что его сыну приличная жена нужна, солидная.
— А она не солидная?
— Ну… Не особо. Зато свита ей на пользу пойдёт.
— Так что там про слух-то? — напомнил Егор.
— Так вот, Рябиновы соседствуют с тем острогом, откуда Скалогром родом. Он ведь старший сын. Во! Кстати, там же её жених живёт неподалёку, — Вера перешла на шёпот, так что Петру и Егору пришлось прекратить жевать и придвинуться ближе, чтобы лучше слышать. — Миронега призналась, что перед тем, как отбыть в Миргород, она была на свидании с женихом своим. И чтобы укрепить их будущий союз, они… Ну, это самое.
— Что «это самое»? — спросил Егор.
— Ну было у них всё! — щёчки Веры заметно порозовели.
— Глупо это, — отрезал телохранитель.
— Это ещё почему? — в один голос спросили Пётр и Вера.
— Малы вы ещё, чтобы понимать, — улыбнулся Егор.
— Я уже взрослый! — возразил Пётр.
— А я тем более, — присоединилась Вера. — Так чего же глупого?
— Ну как? У неё был кто-то раньше?
— Не было.
— Стало быть, жених был её первым. И ежели бы нашла она себе здесь подружника, то не смогла бы ему отдаться. А отдалась бы, это открылось по возвращении. Теперь же, когда жених забрал у неё девичество, она спокойно сможет здесь гулять и он про то никак не узнает.
— Фу, Егор, какой ты пошляк! Ничего подобного, они любят друг друга, — Вера была крайне возмущена рассуждениями телохранителя.
— Любовь это чепуха.
— Ты не веришь, что люди могут любить друг друга? — Вера захотела нарочито нежно накрыть руку Петра своей ладонью, но он, не подозревая о её намерениях, потянулся за солёной рыбой.
— Любовь капризная вещь, — продолжал Егор. — Её сначала не разожжёшь, потом не потушишь. При всём при том даже самая крепкая любовь с годами чахнет и увядает.
— Нет! Ты ошибаешься. Вот мои родители, да пребудут они в блаженстве, очень друг друга любили. Когда отец умер от раны, матушка не выдержала этого горя и тоже умерла, — глаза Веры слегка увлажнились от горьких воспоминаний.
— Не буду спорить. Ладно, чего мы про любовь? Ты же про Скалогрома хотела поведать.
— Ну да. Этот ваш Скалогром, по словам Миронеги, не должен был здесь ошиваться на такой должности. Он старший сын, наследник, мог быть крупным офицером в войске или стражах.
— И как же он здесь оказался?
— Говорят, что в приступе ревности, когда был сильно пьян, изрубил саблей свою жену. Родня всё это скрыть смогла. Но ему велели убираться куда подальше, чтобы Дом не позорить.
— Хм… Вон что! — Егор что-то прикидывал в уме.
— Ещё у него две дочери и сын остались. Их на воспитание его младший брат взял. Он теперь наследник, так повелел их отец.
— Интересно, — Егор глянул за окно, где уже заметно вечерело. — Пётр, если я тебе не нужен, то мне необходимо отлучиться по важному делу. Сейчас ведь около семи?
— Да, примерно так, — кивнул Пётр. — Иди если нужно.
— Не скучайте тут, — подмигнул Егор.
— Не будем, — засмеялась Вера.
Любица уже часа два сидела у раскрытого окна и наблюдала за улицей. Знала, что время ещё не пришло, но ничего не могла с собой поделать. Хоть Егор и велел ей не слишком прихорашиваться, она всё же достала свой кружевной платок. И днём помылась в бане. Наконец, она увидела в конце улицы знакомую фигуру. Быстро собравшись, Любица вышла из терема. Казалось, что все соседи смотрят за каждым её шагом, но это только казалось. Когда они завернули за угол, Егор набросил ей на плечи накидку, которую обычно носят простолюдинки.
— У нас всего пара часов, ну, или не больше трёх, — сказала Любица. — Я сообщила, что иду в гости, поэтому нужно будет вернуться вовремя.
— Значит вернёшься.
В воротах резиденции Егор с Любицей столкнулись с Петром, который шёл провожать Веру. Любица прикрыла лицо платком и почтительно поклонилась.
— Я у себя буду, — сказал Егор своему господину.
— Хорошо…
Во дворе резиденции, Любица увидела того самого здоровенного и безобразного ратника, который подходил к Егору на рынке. Когда ратник посмотрел в их сторону, Егор приобнял Любицу за плечи и улыбнулся.
— А кто это?
— Тоже телохранитель как и я.
— О… Здорово тут, никогда не бывала в княжеской резиденции.
— Ни разу?
— Неа… Муж бывал по делам, а я никогда.
В комнате, которую выделили Егору под жильё, было темно. Он слегка приоткрыл ставни, а когда повернулся, то увидел, что его беззаконница уже скинула с себя всю одежду. Егор невольно залюбовался её стройной фигурой, крупной грудью, изящной талией и ровными ногами с тонкими икрами. Любица подошла ближе, в её синих глазах блестели жаркие угольки влечения. Она обвила шею Егора руками и, прижавшись к нему, подарила любовнику полный страсти поцелуй…
Пётр Строгов, проводив Веру, вернулся в резиденцию и некоторое время бесцельно бродил по двору. Племянница предельного князя никак не выходила у него из головы. Да, она старше почти на три года, но с ней так легко и интересно общаться. И сама Вера проявляет к нему столько нескрываемой симпатии, что становится трудно не обращать на это внимание. Может попросить у Видогоста её руки? Женитьба на дочери Дома Булатовых повысит его политическую значимость. Тем более, что они очень дружны, а это важно. Его брат Всеслав со своей женой вообще никогда не виделся до свадьбы. Но согласится ли на такое сама Вера? Он для неё, наверное, как мелкий мальчишка. С другой стороны, она ведь явно ему симпатизирует. Да не такой уж он и мелкий. Он даже чуть выше её ростом, а уж телосложением намного крупнее и крепче. Пётр решил посоветоваться со своим телохранителем. Подойдя к запертой двери его комнаты, Пётр поднял кулак, чтобы постучаться, но в последний момент рука застыла в воздухе. За дверью раздавались громкий шорох и копошение, дополненные отрывистым мужским дыханием и женским стоном. Пётр некоторое время озадаченно стоял с поднятым для стука кулаком, потом помялся немного и повернулся уходить. «Точно, он же какую-то женщину к себе привёл, — вспомнил юный князь. — Может, женить его тоже? На ком вот только? С Верой посоветуюсь».
***
От той потаскухи, которую Скалогрому подсунул Егор Михайлов, он подхватил дурную болезнь. Знахарь только что это подтвердил. Сказал, что вылечиться вполне можно и назвал такую сумму денег серебром, которой телохранителю при всём желании не собрать. Разъярённый Скалогром отправился искать Егора. Сегодня Петра Строгова пригласили участвовать в военном совете, значит Егор где-то в резиденции Видогоста. Оказавшись на плацу, Скалогром сразу же увидел Егора, который травил байки с офицерами Железного войска и несколькими бойцами Старшей дружины. Подошёл сзади и с вызовом толкнул его в плечо.
— О! Скалогром, — Егор от неожиданного сотрясения едва удержался на ногах, — ты чего?
— Чего?! Я из-за тебя болезнь подхватил!
— Какую болезнь, простудился?
— Я тебе сейчас дам «простудился». Такую самую болезнь, от той пробляди с которой ты меня свёл!
— Тихо, не пыли. Ты о чём?
— О том самом! — стоявшие вокруг спорящих телохранителей воины, уже хохотали в голос.
— Да не может такого быть, — возразил Егор. План его срабатывал именно так как он его задумал. — Ирма здоровая, это точно. Я сам к ней захаживал, а с болящей я бы не стал.
— Какая ещё Ирма? Ту дешёвку, на которую ты мне указал на рынке звали Алма!
— Нууууу… Скалогром, я тебе, значит, на Ирму указал, а ты ушёл с Алмой, и от неё болезнь неприличную схлопотал? И при чём тут я?
— Ты что, специально всё подстроил, чтобы посмеяться надо мной?
— Больно мне надо над тобой смеяться. Ты сам насмешка ходячая. Нет, ну вы можете представить, — обратился Егор к бойцам, — я ему одну показал, а он с другой ушёл!
— Да ты, как ты вообще смеешь так разговаривать со мной? — Скалогром был в бешенстве. — Мой Дом намного выше твоего! Я о твоём и не слыхал даже.
— Кстати говоря, про вышину Домов. Ты из такого крупного семейства, а всего лишь телохранителем служишь у беглого князя. Не слишком ли мелко?
— Не твоего ума дело! Бегает по шлюшкам и развратницам всяким, а у самого даже жены не было.
— Конечно не было поэтому я её и не убивал.
Скалогром выхватил саблю и с криком бросился на Егора. Тот тоже вынул сталь, но их обоих схватили под руки стоявшие вокруг бойцы. Егор Михайлов был торжественно спокоен, Скалогром же трясся от ярости.
— Что тут происходит? — раздался начальствующий голос Видогоста. Он в окружении высших офицеров выбежал на крики. Среди них был и Пётр Строгов.
— Да вот, повздорили двое, — сказал один из очевидцев ссоры.
— Поединок!!! — кричал Скалогром. — Князь, дозвольте поединок!!! Я убью его!!! Поединок насмерть!!!
— Пётр, — обратился Видогост к своему почётному гостю, — твои люди повздорили, тебе и решать.
— Что же, — Пётр был невозмутим, чем напомнил присутствующим своего покойного отца, — если они хотят поединка, пусть будет так.
***
Владелец постоялого двора, мужчина средних лет, с большим пузом и гнусной ухмылкой, принимал от Егора серебряные улы и придирчиво пробовал каждую на зуб. Про этот постоялый двор телохранителю рассказал один знакомый офицер из Поместной стражи. Был он всего в паре часов от Миргорода и мало кто в нём останавливался, чтобы отдохнуть с дороги. Все старались добраться до предельного города. Зато пустовать подворью не приходилось, отчего его владелец и не разорялся уже много лет. Заезжали сюда в основном влюблённые пары, которым нужно было место для уединения, сокрытое от глаз жён, мужей или родителей. Да и от соседей тоже. Кисло осмотрев три монеты в своей ладони, хозяин покачал головой:
— Этого мало.
— Мало? — возмутился Егор. — Ничего себе! Я же говорю, мы на пол дня, не более того.
— Мало, — хозяин указал рукой на приехавшую с Егором красивую молодую женщину и спросил. — Она кто тебе?
— Я же сказал, жена!
— Жена… — повторил хозяин. — Красивая, да. Только вот на её руке браслет обручальный я видел. А твой где?
— Дома остался…
— Дома остался, — ехидно покачал головой хозяин. — Вот же незадача! — и вновь протянул Егору свою ладонь. Тот отсчитал ещё две улы.
— Ты знаешь, что за эти деньги…
— За эти деньги, — перебил Егора пузатый, — я тебя и твою женщину вообще никогда в жизни не видел, даже если меня пытать будут.
Сначала Егор взял Любицу в предбаннике, а потом ещё раз, когда они вошли в жаркую парилку. Купеческая жена была восхищена своим любовником. Пока он переводил дыхание, рассевшись на горячих досках, она прильнула к его мокрому телу и долго целовала в губы. Потом, не разжимая объятий, положила голову ему на грудь.
— Сколько этот скряга взял с тебя за наш постой?
— Не важно, — отмахнулся Егор. — Достаточно много, зато обещал молчать. Кстати, я нашёл под лежанкой в своей комнате шесть ул и четыре калисты. Это не ты подкинула?
— Нет…
— Точно не ты?
— Я же сказала, нет. Ну чего ты такой сердитый? — Любица погладила Егора по щеке и нежно поцеловала. Деньги подложила она, когда узнала от любовника как мало платит ему за службу Пётр Строгов. Сначала Любица хотела дать ему денег в открытую, но справедливо рассудила, что он разозлится. Все воины такие гордые. И сейчас, когда Егор первым прошёл в парилку, она подложила ему в подсумок пригоршню монет. — А тебе обязательно драться с тем верзилой?
— Обязательно.
— Но зачем, любимый?
— Так нужно. Чего ты разволновалась так?
— Просто я люблю тебя. Я не хочу, чтобы тебе сделали дурного. Можно мне прийти на бой, он ведь послезавтра?
— Да, послезавтра. Тебя не пустят, это будет в резиденции Видогоста. К тому же странно будет, если ты придёшь, подозрительно.
— Тогда я буду молиться за тебя, береги себя!
Егор развернул Любицу к себе и, целуя, уложил на горячие доски, навалившись сверху. Она, издав сладостный стон, обвила его ногами и руками.
***
Поединки были редким событием, поэтому поглядеть на него собрались все обитатели резиденции. Видогост, как хозяин Миргорода, восседал на специальном помосте, возвышавшемся над местом будущей схватки. Его окружали ближайшие офицеры. Жена Видогоста со своими воспитанницами наблюдала за схваткой с крыльца. Воины держали место боя в плотном кольце и при полном вооружении. Прислуга толпилась в самом дальнем углу. Как и ожидалось, посторонних пускать не стали.
Мирина недовольно покосилась на своих воспитанниц, цыкнула на кого нужно. На глаза ей вновь попалась Агата, с интересом разглядывавшая одного из телохранителей Петра Строгова, белокурого стройного бойца. Всё-таки красивую девушку породил Дом Лоскутовых! Мирина с досадой замечала, что и Видогост украдкой любуется миловидностью её воспитанницы. Терпеть рядом с собой красивую незамужнюю женщину было опасно. Словно услышав мысли Мирины, к ней подошёл один из глав Малых Домов, что съехались по призыву Видогоста для обсуждения грядущей войны. Вежливо поздоровавшись он спросил не найдёт ли хозяйка для него несколько минут для разговора.
— Конечно найду, — улыбнулась Мирина. — А отчего вы не с моим мужем?
— Я сейчас туда отправлюсь, — сказал почтенный князь, — но у меня разговор касающийся именно Вашей осведомлённости.
— Я слушаю.
— Мой сын, второй сын, уже вошёл в брачный возраст и я подбираю для него супругу. А где же найти хорошую невесту, как ни в свите предельной княгини?
— Понимаю, всё правильно. Вам кого-то посоветовать или о ком-то рассказать, ежели Вы уже присмотрели?
— Да, — князь указал на Агату Лоскутову, — я был бы рад женить сына на этой девице. Могу предложить очень хороший выкуп.
Вот! Сами боги прислали этого пожилого главу Дома, чтобы избавить Мирину от её страхов. Агата, в её положении, не сможет отказаться. Уедет навсегда из Миргорода, и ещё за неё хороший выкуп предлагают. Достаточно сейчас ответить согласием. Но желание мелкой мести возобладало в душе Мирины.
— Да, сия девица весьма очаровательна, но по правде говоря… — Мирина поманила князя ближе и, когда он наклонился, нашептала в его ухо столько гадостей про Агату, что тот от удивления раскрыл рот.
— Вот это да… А по виду такая порядочная…
— Внешность обманчива. Давайте чуть позже мы обсудим кого подобрать вашему достойному сыну в жёны.
— Хорошо…
Соперники облачились в лёгкие кольчуги и шлемы, взяли в руки небольшие круглые щиты. Между ними встал мудрый, хранитель градского подворья храма Агуна и Кесы. Воздев руки сначала к поединщикам, а затем к небесам, он призвал их замириться именами пресветлых богов. Егор и Скалогром ответили решительным отказом. Видогост, повернулся к стоящему рядом с ним Петру Строгову:
— Скалогром то покрупнее твоего Егора будет. Не боишься, что он его прибьёт?
— Нет, — Пётр сохранял ледяное спокойствие, хоть внутренне переживал за своего телохранителя. — Мне уже надоела их вражда, так что пусть решат всё здесь и сейчас. А если его убьют… Зачем мне защитник, который не умеет драться?
— Верно сказал, — Видогост улыбнулся, восхитившись самообладанием этого юнца. Кровь Строговых!
Поединок начался. Егор и Скалогром осторожно приблизились друг к другу и несколько раз скрестили сабли, пробуя силы. Егор был спокоен, Скалогром тоже, однако чувствовалось, что он готов взбеситься в любую секунду. И тогда наступит очень опасный момент, когда враг допустит ошибку. Егор прикрылся щитом от ударов здоровяка, и стал пятиться, одновременно пытаясь обойти его сбоку.
— Чего ты всё вертишься, — ощерился Скалогром, — дерись нормально!
— Ой, а я просто понять не могу где у тебя зад, а где перед, — насмехался Егор, парируя удары противника.
Михайлов стал обходить Скалогрома с разных сторон, постоянно меняя направления атаки. Менее поворотливый здоровяк начинал терять терпение. Ещё чуть-чуть и взбесится окончательно. В это мгновение Егор заметил, что его противник слишком старательно прикрывает грудь, зато ноги его почти беззащитны. Изловчившись, он закрылся от удара и нырнул почти к самой земле, рубанув по левой ноге своего противника. Скалогром угадал атаку Егора, поэтому попытался увернуться, но не успел отскочить на достаточное расстояние. Егор не смог подрубить Скалогрому ногу, как рассчитывал, но всё же нанёс тому глубокий порез. От раны Скалогром пришёл в ярость. Вот сейчас всё и решится. Здоровяк бросился на своего противника и попытался прижать его к стене щитов, выставленных бойцами Старшей дружины по границе отпущенной им для боя площадки. Егор не позволил Скалогрому этого сделать, и нанёс ему ещё две раны, уже более заметных. Правда, заплатить за это пришлось пропущенным ударом в левую часть груди. Кольчуга спасла, но рана всё же заметно кровоточила. Наконец, Егор изловчился поранить противнику вторую ногу, отчего Скалогром рухнул на колени. Ударом ноги Егор выбил у него щит, а ударом сабли клинок. Пара особо изнеженных девиц из свиты Мирины завизжали. Егор на секунду увидел рядом с самой госпожой необыкновенно красивую девушку, невозмутимо наблюдавшую за боем. Истекающий кровью Скалогром обратился к своему победителю:
— Не убивай меня… Пощады!
— Ну уж нет. Уговор был о бое насмерть, — сказал Егор и широко замахнувшись, перерубил Скалогрому горло.
***
После победы в поединке, Егор убедил Петра Строгова, что ему нужно больше людей в охрану. Когда же тот возразил, что у него просто не хватит денег на жалование хотя бы ещё одному бойцу, Егор ответил, что денег не нужно. Тех бойцов он наберёт из простолюдинов, и обучит всем необходимым навыкам. А служить они будут за паёк. Десятка полтора бойцов он содержать вполне сможет. Пётр посоветовался с Видогостом и тот одобрил, пообещав дать оружие и снаряжение на необходимое число людей. За крестьянскими юношами Егор и отправился вверх по реке Луме. В то же самое время вверх по Луме поехала Любица, которая решила посетить свою родню и от имени мужа договориться о закупках зерна на осень. Всё было заранее оговорено, и они встретились.
Лежанка в маленьком зимовье была вся измята, а в комнатке сделалось жарко от их любовных утех. Любица была красивой женщиной и близость с ней приносила много удовольствия. Но с каждым свиданием она всё больше надоедала Егору своей навязчивостью и разговорами о любви. Вот и сейчас, когда он снова взял её и теперь отодвинулся в сторону, чтобы отдышаться, Любица немедленно обняла его и стала целовать раны и шрамы на его теле.
— Я молилась за тебя всем богам. Я не могла заснуть перед твоим поединком, так за тебя переживала!
— Да? А я вот нормально спал.
— Милый… Я тебя так люблю! А ты меня любишь?
— Угу, — выдавил из себя Егор, подавая тем Любице знак, что ему не нравится этот разговор. Но она не поняла ничего, а слышала лишь то, что ей хотелось.
— Да, милый, я так счастлива! Нашей любви ничто не сможет быть преградой.
— Ты о чём?
— Я хочу замуж.
— Ты уже замужем.
— Ты не понял, я хочу быть твоей женой! Когда мой супруг вернётся, я поведу его к хранителю и мы разведёмся.
— Тебя никто не разведёт с мужем просто так.
— А я признаюсь в измене! Скажу, что не люблю его. Скажу, что ношу чужого ребёнка. Ведь мы вполне могли с тобой зачать ребёнка. Я хочу быть с тобой всю жизнь!
— Чего ты такое говоришь? Ты привыкла жить в достатке, без трудностей. А что тебе могу дать я? Я бедный воин, который живёт на содержание от нанявшего князя. Я не смогу дать тебе того, что ты заслуживаешь. К тому же у тебя две дочери, подумай о них!
— Мне плевать на деньги, мы же любим друг друга!
— На деньги легко плевать, когда их много, — Егор встал с лежанки и начал одеваться. — К тому же я тебя не люблю.
— Но как же так?
— Мы расстаёмся, всё закончено.
— Ты что, бросаешь меня?
— Да!