Старшие офицеры державного войска восприняли новость гробовым молчанием, за которым могло таиться всё что угодно. Хоть Всеслав и хорошо знал своих людей, всё же решил сначала переговорить с ними, прежде чем объявлять свою волю. Ростих Клыков был явно озадачен сильнее других.
— Двадцать тысяч конных воинов очень грозная сила, особенно в степи — покачал головой он. — Если найзалы привели такое войско, то это не просто ради стычки на границе. Это уже война.
— Прощупывают оборону, — продолжил мысль Ростиха Вадим Камушкин, князь-воевода Младшей дружины Строговых.
— А зачем нам сражаться с найзалами? — заговорил Лютогост. — Ведь наша цель это Миргород. Если мы уйдём отражать вторжение, кто знает, чем закончится наш поход? В любом случае мы потеряем время и предельный город возьмём ещё не скоро.
Слова Лютогоста никто не поддержал. Однако и возражать тоже не стали. Всеслав понял, что его люди вновь ждут, что скажет державный князь.
— Я уже решил, — Всеслав поднялся на ноги и для значительности сжал рукоять меча. — Мы снимаем осаду и идём на юг, на встречу найзалам.
— Но подожди, брат, — перебил Всеслава Лютогост, — зачем нам сражаться с ними?
— Конкретно тебе, ради славы, — ответил державный князь. Присутствующие улыбнулись. — Видогост Булатов наш враг и мы с ним воюем. Но это не значит, что ведя войну внутри страны, мы должны позволять иноземцам пользоваться нашими ссорами и грабить наши земли. Защита Рустовесского государства — важнейшее обязательство державного князя. И я не собираюсь от него отказываться. А мятежников мы накажем позже, пусть никто не сомневается.
***
Офицеры Рубежной стражи получили на руки заверенные державной печатью письма, которые давали им право распоряжаться от имени Всеслава. Сменив коней, поев и отдохнув, они отправились в путь с приказом собирать из Рубежных гарнизонов подвижные отряды и накапливать их в оговоренном остроге в нижнем течении реки Сувы.
Приготовления к походу начались немедленно. По приказу Всеслава к нему привели всех купцов, которых только сумели собрать по окрестным станам и из торговых местечек вдоль Сувы и Лумы. Под гарантии безопасности явились все. Конечно, значительная часть наиболее богатых и влиятельных купцов осталась за стенами Миргорода, но и тех, что пришли было немало. Всеслав кратко описал угрозу, связанную с вторжением кочевников.
— Чего же ты просишь от нас, государь? — спросил один из купцов, которому поручили говорить за всех. — Тебе нужны деньги, кони, хлеб?
— Да, мне нужно всё это, — подтвердил Всеслав. — Но самое главное, мне нужны ваши боевики.
По рядам купцов прокатился недовольный гул удивления. Они некоторое время совещались. Затем вновь заговорил самый старший.
— Государь, не сочти это за мятеж или неповиновение, но мы не можем дать тебе своих бойцов. В наших землях мы обязаны учитывать волю предельного князя. А Видогосту совсем не понравится, что мы дали тебе свои отряды. К тому же, если наши боевики уйдут с тобой на юг, кто будет защищать наши товары и прибыли?
— Для начала вы все сыны Рустовесского государства и поэтому обязаны повиноваться воле державного князя, то есть моей воле. Второе. Если кто-то ещё не знает, то я разбил Видогоста Булатова, а значит именно я сейчас являюсь безраздельным хозяином Крайнесточья даже помимо законных оснований. Просто по праву вооружённой руки. Третье. Если вы так сильно меня просите, то я уйду обратно в Древгород и буду спокойно там пировать. А вы обратитесь за помощью к Видогосту. Пусть он вас защитит. Но у него сейчас нет достаточно войск, чтобы противостоять двадцатитысячной коннице найзалов. Поэтому они придут под Миргород и разорят по пути все ваши хранилища. И последнее. Я возьму девять из десяти ваших боевиков, чтобы было кому присмотреть за вашим добром.
Купцы некоторое время озадаченно молчали. Затем стали совещаться между собой. Всеслав внимательно наблюдал за ними, видел, что его доводы заронили в торговые души серьёзные сомнения. Хотя число тех, кто возражал тоже было немалым. В какой-то момент Всеслав начал терять терпение от нерешительности купцов. Наконец, старший из них озвучил общее решение.
— Ты получишь от нас все необходимые припасы. Девять из десяти наших боевиков пойдут с тобой. У нас к тебе лишь одна просьба.
— Говори.
— Государь, мы покорнейше просим тебя отразить нашествие кочевников. И по возможности сохранить наших людей в целости.
— Что же, я попробую исполнить обе ваши просьбы. Хотя на всё воля Единого.
Помимо отрядов Рубежной стражи, державный князь почти полностью выгреб из имевшихся в досягаемости острогов отряды Поместной стражи, влив их в состав своего войска. То же самое он намеревался делать с гарнизонами по пути следования. В то же самое время посланные группы Младшей дружины пустили по окрестностям клич, обращённый к попрятавшимся ратникам Видогоста, из тех, что уцелели в битве. Именем державной власти всем им гарантировалась жизнь и все они призывались в войско для защиты Рустовесья. Поначалу откликнулись лишь несколько небольших групп бойцов. Но когда их дружелюбно приняли, отмыли и накормили, слух распространился быстро. Через несколько дней к державному войску прибилось около девяти тысяч воинов Видогоста. Помимо этого офицеры Всеслава собирали крестьянские ополчения и тоже вливали их в состав войска.
— Послушай, Всеслав, — Ростих Клыков улучил момент, чтобы переговорить с глазу на глаз. — Мы тут теряем время на сбор беглых воинов, купеческих боевиков и крестьянских ополчений вместо того, чтобы выдвигаться в поход. Мы увеличиваем численность войска, но боеспособность его не улучшается. Что толку от массы этих плохо управляемых отрядов? Ведь в битве нужно будет победить не числом, а умением.
— Ты верно заметил. Я специально увеличиваю именно численность войска.
— Но зачем?
— Понимаешь, победить в битве это высшая доблесть. Но я собираюсь победить без битвы.
— Это как?
— Если будет на то воля Единого, ты сам всё увидишь. Почему пришли найзалы?
— Потому, что узнали, что мы воюем друг с другом.
— Вот именно. Покажем им, что они ошибаются. Кстати, твои ладьи уже прибыли? — Всеслав сменил тему разговора, давая понять, что обсуждать больше нечего.
— Да, прибыли.
— Очень хорошо. Начинайте грузить припасы. Через три дня выдвигаемся. Будем двигаться как запланировано: пехота на кораблях, конница берегом.
— Но мы управимся за сегодня, зачем ждать ещё два дня?
— Моя разведка заметила недалеко отсюда дружину храма Агуна и Кесы.
— И что?
— Они передали моё послание воеводе Онагосту. Я поеду поговорю с ним.
***
Они встретились на тракте, ведущем из Миргорода в храм Агуна и Кесы. Рядом с дорогой находилась лесная поляна, залитая ярким летним солнцем. Их сопровождающие остались по разным концам. Державный князь и воевода подъехали друг к другу и не сговариваясь спешились. Подбежавшие прислужники быстро взяли их коней под уздцы. Некоторое время стояли молча оглядывая друг друга.
Онагост был крепким ладно скроенным воином, на котором прекрасно смотрелась сталь его брони. Ростом на пол головы выше Всеслава, он мог оказаться очень серьёзным противником. Лютогост бы наверняка был рад скрестить с таким мечи. Было жарко и державный князь снял шлем. То же самое сделал воевода. Птицы пели где-то вдали от них в зарослях орешника.
— Государь.
— Воевода.
— Зачем Вы сюда прибыли, князь?
— То же самое хотел спросить у тебя, воевода. Ты ведь знаешь, что Видогост проиграл битву и заперся с остатками своих отрядов в Миргороде. У меня больше тридцати трёх тысяч воинов. У тебя… Сколько у тебя, тысячи две? И тем не менее ты залез со своим отрядом в мои тылы. Зачем?
— Я воин, — отрезал Онагост. — Я рождён для войны. Мы же воюем, князь.
— Без сомнения. Поэтому я и предложил тебе встретиться. Ради войны. Ты знаешь, что в южные станы Крайнесточья вторглось войско найзалов?
— Нет. Это правда?
— Я клянусь тебе, что это правда. Сейчас я собираю всех, кто может держать в руках оружие, чтобы отбить это нападение. И твоя дружина была бы очень кстати.
— На поле у Каменного идола остались лежать многие из моих соратников. Вы хотите, чтобы я про это забыл?
— Может я и хотел бы этого. Но ты ведь всё равно не забудешь, верно?
— Не забуду.
— Поэтому я и не прошу тебя забыть о той битве. Мы с тобой враги и война наша не окончена. Но сейчас на нашу страну идёт иноземец и я прошу твоей помощи, чтобы изгнать его. Нельзя позволять всяким кочевникам, киврийцам или Вечерним королям пользоваться нашими смутами.
— Хотите, чтобы мы вдруг стали друзьями?
— Я хочу, чтобы мы отложили нашу войну на время. Встретимся на поле боя потом.
— Мне надо посоветоваться с мудрейшим.
— Зачем? Мы с тобой воины и сами решаем как вести сражение в зависимости от сложившихся обстоятельств. Покажем найзалам, что можем защитить свою землю. А как нам на ней жить, разберёмся потом. Решай, воевода.
Онагост крепко задумался. Взгляд его жёстких глаз плавал где-то над головой Всеслава. А медленно сжимавшиеся и разжимавшиеся уголки губ, выдавали глубину размышлений, словно предводитель Храмовой дружины разговаривал сам с собой, не открывая рта. Время шло. Онагост посмотрел под ноги, пошевелив в разные стороны левой ногой. На зелёном сапоге звякнули запылённые шпоры.
— Я пойду с Вами, князь. Но хочу, чтобы Вы поклялись мне Агуном и Кесой, что это не обман и моя дружина по окончании похода будет свободно пропущена обратно в храмовое держание.
— Давай так. Я не стану клясться тебе Агуном и Кесой, потому что не верю в них. Я не буду клясться тебе Единым богом, потому что в него не веришь ты. Я поклянусь тебе честью державного Дома и могилой своего отца, что не нарушу наш договор.
— Хорошо.
— Тогда считай, что у тебя есть моя клятва.
Державный князь Рустовесского государства и воевода Храмовой дружины Агуна и Кесы пожали друг другу руки в знак временного примирения.
***
Войско державного князя опоздало. Когда они подходили к речке Линь, им стал виден дым горящего острога, прикрывавшего броды. Найзалы сожгли его и отправили на другой берег несколько разведывательных отрядов. Заметив рустовесские войска, кочевники поспешили отступить. Но два отряда всё же были настигнуты конницей под командованием Лютогоста Строгова и Кирилла Витвинова, и уничтожены полностью. Тем временем, Всеслав построил свою пехоту в большое каре, разбитое внутри на несколько более мелких квадратов. Конные дружины были выделены в подвижный резерв.
Рустовесские рати подошли к бродам через небольшую речушку, не шире чем половина полёта стрелы. Как можно было заметить, вода здесь доходила до колена коням. Всеслав Строгов пошёл на хитрость. Впереди он выстроил самых лучших бойцов своих войск. За ними держали оборону рубежные и поместные стражники, ещё дальше купеческие боевики, и совсем на другом конце каре старались удержать строй крестьянские ополченцы.
Вид более чем пятидесятитысячного войска сильно озадачил хана. Передовые конные отряды вступили в перестрелку с воинами державного князя. Кое-кто из предводителей повёл свои сотни через речку. Их встретили княжеские копейщики, поддержанные лучниками из глубины построений. На правом берегу реки закипела жаркая схватка. Рустовесцы легко отбили несколько атак найзалов, нанеся им чувствительные потери. Кочевники тоже не остались в долгу и по берегу реки можно было увидеть до сотни убитых и раненых ратников державного войска.
Хан найзалов посмотрел на попытки передовых конных групп перейти броды и не решался пока вводить в сражение все силы своего войска. Слишком много против него стояло врагов. Он внимательно разглядывал знамёна неожиданно появившегося войска. Когда он повёл воинов в поход, ему рассказывали, что в Рустовесской земле идёт жестокая война и никакого серьёзного сопротивления он не встретит. Но вот перед ним стояло огромное вражеское войско и слаженно отбивало наскоки его всадников. Серебряная звезда на красном поле знамён — герб верховного хана Рустовесья. Был здесь чёрный глаз в золотом круге, под которым ходили воины наместника Миргорода. Чёрный змей на белом поле. Как сказали советники, это знамя северных жителей Рустовесья. Виднелись знамёна племенных союзов. Даже солнце одной из Храмовых дружин. Не все гербы Рустовесской земли были сейчас перед ханом найзалов, но и того, что он видел было немало. Поэтому когда его ближайшие тысячники запросили о том, что делать дальше, хан приказал им уходить в степи.
***
Мирина отыскала Агату на кухне, когда та отдавала распоряжения младшим воспитанницам свиты. Отведя её в сторону, жена владыки Миргорода некоторое время задавала самые общие вопросы о самочувствии, хозяйственных делах, о воспитанницах. Но потом неожиданно для Агаты резко перешла на мужские дела.
— Смотри как война обернулась. Войско моего мужа разбито, Всеслав обложил нас со всех сторон, потом ушёл куда-то на юг.
— Почему он увёл войско?
— Муж говорил, что кочевники вторглись.
— Если державный князь и кочевники истребят друг друга, нам ведь от этого лучше будет?
— Без сомнения. Но времена всё равно трудные. Нужно держаться вместе. Нужно всех иметь на виду.
— Мирина, к чему ты ведёшь? — Агата сразу по её тону заподозрила неладное.
— Я веду к тому, что мой младший брат, Пётр, нуждается в опеке и присмотре. А с этим лучше тебя никто не справится. Ты ведь понимаешь о чём я?
Агата хлопнула ладонями по бёдрам, закачала головой и обиженно засопела.
— Теперь хочешь, чтобы я с твоим братом спала? Вера мне этого никогда не простит.
— Ну что ты, зачем же с Петром путаться? У него есть человек, который по всей видимости с ним очень близок, Егор Михайлов.
— Который над его охраной начальствует?
— Именно он.
— Значит мне с ним спать?
— Нет, ну что ты, — Мирина заулыбалась, — то есть ты верно подумала, но не совсем. Я хочу выдать тебя за него замуж.
— Меня замуж за Егора Михайлова?
— Да. А что в этом такого. Он видный офицер, красивый и крепкий. Видела, как он Скалогрома победил на поединке?
— Кто же этого не видел!
— Ну вот. Такой молодец и не женат. И ты у меня в девках засиделась. Тебя ведь всё равно надо замуж выдать. Для тебя Егор самый подходящий жених.
— Вера говорила, что Пётр желает его женить. Только пока не знает на ком.
— Отлично! Ты скажи им, что хочешь за него замуж и мы вместе всё устроим.
— Стало быть мне за ним так же как за Деяном наушничать?
— Не так же. Пётр мой брат и по всему видно, что он хороший человек. Просто ты, моя верная подруга, будешь рядом. Мы ведь с тобой подруги? Присматривай за ними, смотри, чтобы они по ошибке или по злому умыслу не навредили моему Дому.
— А приданное?
— Ой, ну за это не беспокойся. Будет у тебя приданное. Так ты согласна?
Агата ещё в начале разговора смекнула, что отказываться нет смысла. Всё равно она в полной власти Мирины. И если не сделать так как она хочет, то жена хозяина Миргорода найдёт способ ей жестоко отомстить. А так… Ведь всё равно нужен муж. Хоть этот Егор и не большой человек, но всё же не урод какой-нибудь. Служит Петру честно. И в бою хорош. К тому же муж это защитник жены и худо-бедно хоть кто-то в этом мире будет за неё заступаться. Все эти доводы промелькнули в голове Агаты за пару мгновений. Главный же из них был тот, что отказаться всё равно нельзя.
— Я согласна, — сказала Агата.
— Вот и чудесно!
***
После того, как найзалы ушли в свои степи, Всеслав Строгов ещё некоторое время находился на Засечной черте, восстанавливая там порядок и делая нужные распоряжения. К тому же кочевникам полезно будет знать, что войско державного князя твёрдо встало на рубежах государства. Тем не менее, лето подходило к концу и нужно были принимать решение: продолжать осаждать Миргород или отложить войну до зимы. С учётом того, что застрять под сильно укреплённым городом, имея угрозу со стороны Юрьевых и Озеровых, было опасно, Всеслав принял решение завершать поход.
Державное войско отошло вдоль берега Сувы до тех мест, где западнее начинались владения племенного союза вилушканцев и встало там лагерем. Там их уже поджидало большое посольство князей, купцов и сельских старшин, пришедших благодарить государя Рустовесской земли за защиту от набега найзалов. Радость была ещё полнее от того, что кочевники убрались из Крайнесточья без большого сражения, а значит без кровопролития. И так достаточно было битвы у хутора Бескрайний Шиш.
Помимо словесной благодарности, знать Крайнесточья преподнесла Всеславу богатые дары. Как прикинул державный князь, общая их стоимость приблизительно равнялась сумме ежегодного налога с этого предела. Тем лучше для державной власти и хуже для Видогоста. Чтобы окончательно завоевать любовь Крайнесточья, Всеслав объявил воинам Видогоста, ополченцам, купеческим боевикам и дружине Агуна и Кесы, что отпускает их на все четыре стороны. Общая радость неожиданно для самого Всеслава охватила всех кто был на поле на берегу реки Сувы. Словно и не было жестокой междоусобной войны, словно те же самые люди, что стоят сейчас рядом не бились насмерть совсем недавно.
Воины стучали копьями и мечами о щиты, звенели боевой сталью и слаженно выкрикивали: «ГО-СУ-ДАРЬ, ГО-СУ-ДАРЬ, ГО-СУ-ДАРЬ!!!! ВСЕ-СЛАВ, ВСЕ-СЛАВ, ВСЕ-СЛАВ!!!»