Это случилось ночью, во время гулянки устраиваемой Крузаной по случаю возвращения себя любимой и своего отряда в целости и сохранности. Наставницей уже были отданы соответствующие команды, одна из которых обязывала батраков забрать части монстра с недавно посещённой ей деревни. В тот час когда Бенджамин хвалился своими подвигами рабочим, а остальные разбрелись по широкому залу, Иосиф, на удивление более чем трезвый, готовился к нежелательному замыслу.
Homo крутил в руке небольшой кинжал, которым и было запланировано убийство жителя Верхнего мира. Об этом мужчина думал с неохотой, и каждый раз при воссоздании образа небесного создания, скрипел зубами, понимая на что себя подписал. Но выбора у него не было, и будто бы в подтверждение этих слов, сталь перстня обхватила палец до ломоты в костях. А следом послышался противный, едкий со львиной долей яда, голос:
— Готовишься? Молодец, хвалю. — Кериф появился внезапно, как и всегда; демон вышел из тени навеса, где точили мечи и чинили броню.
Иосиф не стал отвечать, яростными движениями проходился точильным бруском по стали кинжала. Его меч, тот, что вкусил кровь монстров, лежал рядом; будь у него сознание, он стал бы гадать: использует ли его хозяин, или же отложит до лучших времён? Из усадьбы послышался хохот; липкий пот проступил на лбе homo от слишком жаркой ночи. Но этот жар не мог сравниться с волнениями героя, что находили выход в мокрых ладонях и нервных морганиях.
— Принимать король вас будет вечером, а значит идеальное время для удара — сегодня днём. — и снова homo не ответил, вгоняя кинжал в ножны; его руки нависли над оружием, будто бы потеряв цель — В замке будет суматоха, и проскользнуть в комнату, что находится в северной части замка короля, не составит труда. Стража вовремя отвернётся, и ты…
— Зачем? — вопрос прозвучал тихо, но для Керифа стал ударом грома.
— Прости?
— Зачем тебе жизнь ангела? Или ты издеваешься надо мной, просто играешь?
Повисло молчание, демон вглядывался в трезвые глаза Иосифа, а тот отражал взгляд стеклянной тяжестью. Звуки из усадьбы стали ближе, судя по всему Ина перебрала лишнего и была вынуждена ретироваться с гулянки на свежий воздух. Но женщина не стала бы свидетелем разговора раба и хозяина, потому как находилась по ту сторону здания. Дождавшись пока гул стихнет, Кериф дал ответ:
— Душа — это уникальный ресурс для любого демона. Чем больше душ в коллекции, тем выше авторитет среди тебе подобных. А теперь представь свою душу: грязный камушек, весь липкий и тёмный как сажа; то ли дело душа ангела: сверкающе чистая, подобно кристаллу. Я дал понятное объяснение?
— Ты сказал убить ангела, но не забрать его душу. Как я…
— Твой перстень связан с моей сущностью. Если говорить так, чтобы твой скудный ум понял: ты делаешь мне жертвоприношение убивая во славу своего хозяина.
— Версия без подробностей?
— У нас есть время на подробности?
Homo лишь слабо ухмыльнулся, закутывая меч и кинжал в дорожный плащ; в нём герой отправится на покушения, забирать жизнь ангела, чья душа станет игрушкой в руках демона. Кериф с неким восторгом наблюдал за действиями раба, радуясь его податливости. Впрочем, у Иосифа не было выбора, возможно те муки, что обрисовал ему демон в случаи неповиновения, были утрированы; в любом случае, ничего хорошего с этого бы не вышло, потому подчинение — вот единственный выход для мужчины.
— Ты получишь достойную награду за свои труды. Постарайся на славу — последнее, что сделал Кериф, перед тем как уйти, использовав пряник, оставляя кнут в углу. Он понимал весь риск замысла, и потому расщедрился на злать и дал на руку многим стражником замка, чтобы те отвернулись когда придёт время. Дальнейший план был всецело доверен в руки Иосифа, и это отчасти нервировало жителя Нижнего мира.
Когда демон исчез, Иосиф запрятал свои приготовления и остаток ночи провёл в кругу товарищей, забываясь в хмели и надеясь, что рассвета не будет. Сегодня сивуха пьянила иначе; не пережёвывала мысли, оставляя скрученные финтифлюшки. Она, наоборот, будто бы прояснила дорогу до цели, освещала путь. Мужчина ясно понимал, что должен сделать, и каждая мысль об этом заводила сердце с удвоенной скоростью. Ближе к утру, когда переживания стали невмоготу, герой уснул, прямо за столом, свержённый сложностью бытия и хмельными напитками.