"Существа любят устраивать праздники; демоны проводить баллы; ангелы отдыхать на пикниках вокруг святого древа. Всё сводится к одному — праздник есть ничто иное как радость, а радостные лики видеть приятнее всего. Множество торжеств знают в Лутергоге, но пожалуй одно из самых важных, и интересных — это освещение авантюристов. В тот день все улицы забиты людом, торговцы спозаранку ставят на прилавки свои товары; особенно удачные торги проходят у пекарей и гонщиков вин. Эти лавки существа обступают в первую очередь. А дальше, когда в руке кусок булки и хмельной напиток, можно и отправляться на представление. То действительно интересно! Сам король Эверсета окропляет стальной клинок, блестящий в солнечном свете, водой из святого источника; той самой, что привезли стоящие позади правителя ангелы. Далее гул толпы затихает и начинающие авантюристы предстают перед правителем на колени, склоняя голову и принимая на свои плечи тяжелую ношу, клятвенно обещая служить мечом и щитом всем жителям королевства. Всё заканчивается массовой гулянкой, на которую собираются все, от мала до велика; от батрака до знатных господ. И гулянка заканчивается лишь на рассвете следующего дня…"
Рекфор странник; отрывок из дорожной книги "Земли Среднего Мира"; глава посвящённая Лутергог у.
Кажется весь Лутергог взорвался волной пьянящего удовольствия. Существа рекой стекались к воротам замка, будто бы гонимые бесплатным зерном. Но нет, причина была иная. Пожелай Бенджамин узнать о ней поподробней, спроси он у любого из жителя города, те дали бы ответ: сегодня день, когда король святой водой обрызгает новых авантюристов, тем самым признавая их рыцарями королевства Эверсет. Но не только поэтому люд радовался, была и иная причина — нахождения на церемонии ангелов, таких загадочных, окутанных сказочной аурой.
При упоминании о жителях Верхнего мира, лицо Бенджамина кривилось, будто бы больной зуб давал о себе знать. Он до сих пор не знал как совершит подлый поступок — кражу не запятнав своё честное имя. Ответ дал ему демон, появившись нежданно-негаданно, голосом из бочки окликнув героя:
— Бенджи. Бенджи! Бенджамин! Я здесь. Нет, там капуста, я в соседней бочке.
Открыв крышку овощной сокровищницы, выходец из дюн встретился взглядами со знакомым жителем Пепельных земель, чьи глаза — два потухших уголька — горели огнём нетерпения. Встав с корточек и выпрямившись в полный рост, Чипилио решил размять плечи, покачиваясь из стороны в сторону.
— Сегодня… — Многозначно произнёс Бенджамин, будто бы надеясь соскочить с предстоящего дела.
— Я пришёл снабдить тебя информацией! Будь я как господин Т… или же барон С…, которые наплевательски относятся к своим контрактникам, тебе, мой дорогой друг, пришлось бы несладко. Но радуйся! Потому как…
— Прошу ближе к делу и не кричи.
Шанс того, что их разговор может добраться до третьих лиц, был маловероятен. Юноша стоял возле выхода из усадьбы, там, где располагался небольшой склад, для хранения овощей и мяса. Но несмотря на это, страх быть замеченным при таком, казалось бы бесстыдстве — разговоре с демоном — пугал Бенджи не меньше острой стали.
— Слушай внимательно — Чипилио наклонился, накрыл ладонями голову, будто бы собирался прошептать тайну невероятных масштабов — во время церемонии в замке будет немноголюдно, а те стражники, что охраняют покой ангелов, хо-хо, отвернутся в нужный момент. Вот будет представление, настоящее зрелище! — Последнее предложение демон произнёс полушёпотом, с видом ребёнка ожидающего подарка.
— Как мне найти этого ангела? Как он выглядит? И какое украшение…
— О, слушай внимательно: гостей из Верхнего мира расположили в северной части замка; там множество комнат, но только одна имеет роспись на двери: атлант держащий шарики — отражение миров. Украшение ты узнаешь сразу как только увидишь. О, то истинная красота! — И снова демон возбуждённо затрясся, будто бы сдерживая крик, что распирает его горло безудержными эмоциями.
Бенджамин кивнул, и как бы давая понять, что разговор окончен, вручил Чипилио крышку от бочонка, поворачиваясь к тому спиной. Послышалось — И не забудь: идти нужно днём! — становясь добивающей фразой, которая поставила точку в сомнениях героя. Становилось ясно — демон от него не отстанет, да ещё и проблем создаст выше крыши; единственная возможность отвязаться от него раз и навсегда, заключалась в выполнении контракта. По виду — размышлял выходец из дюн — демон держит своё слово, и выполнит свою часть уговора. Об этом думал герой, отправляясь в замок; надеясь, что эта авантюра, сойдёт ему с рук. С собой он взял лишь надежду, шатающуюся на помосте сомнений.
***
Иосиф двигался уверенно, но отнюдь не знавая внутренней силы. Напротив, всё тело сковывали сомнения, растекаясь по стенкам сознания, как вчерашнее вино по столу. Homo шёл по пустому крылу замка, удивляясь отсутствию стражи; не единой живой души, казалось даже призраки, и те попрятались в самые потаённые комнаты, не желая становится свидетелями коварного убийства. Внутри героя всё пылало, от предвкушения, страха, адреналина, что проходился по венам кипятком. Десять шагов, и вот она, дверь с искусно нарисованным изображением атланта держащего зеркальные миры.
Три шага. Где-то в коридоре послышалось шарканье; герой не придал значения далёкому эху, лишь сильнее сжал рукоять закутанных в ткань клинков.
Два шага. Взгляд убийцы скользнул по неподвижным доспехам, задержался на вазах, картинах, что украшали стены. Лоб объял холодный пот, ладони предательски вспотели. Иосиф не боялся проливать кровь, и уж тем более держать в руках сталь. Но мысль об убийстве ни в чём не повинного создания, вбивала в его сердце болт сомнения. И с каждым шагом, желание развернуться и убежать, лишь усиливалось.
Четыре шага. Секунда. И ладонь потянется к ручке двери; скрипнут петли и убийца войдёт в ложе хрупкого лепестка, что укрываясь в бутоне, читает молитвы. Это её жизнь, мир и мысли, такие эфемерные и невесомые, подобно пылинкам, что пролетают в воздухе, обнажённые лучами проникающего через окна солнца. Это создание — ангел — познала лапы страха, когда оставшаяся одна, покинутая своими телохранителями, услышала скрип двери. Адам шептал: берегись дитя, ибо зло тянет к тебе морду; пасть открывает демонов сын. И случилось предсказанное отцом, и сверкнула сталь убийцы, вошедшего нервными шагами.
Свет. Он был слепящий, неожиданный и потому заставляющий Иосифа отступить. Homo пал на кровать, прикрывая глаза от слишком яркого свечения; казалось солнце, покинуло небеса, представ перед ним в истинном обличье. Через секунду всё исчезло, а на месте ангела, валялась заколка: светясь так ярко, как никогда…
***
Бенджамин быстрым шагом проходил коридоры северной части замка; поворот за поворотом felis миновал не задерживаясь, будто бы гонимый стаей страховидл. В руках герой держал деревянную дубинку, намереваясь её использовать как средство устранения проблем. Взять кинжал или иную сталь, выходец из дюн не решился, во избежания лишней крови. Пусть он будет вором, но точно не убийцей! На такое начинающий авантюрист не подписывался, и уж точно не стал бы мирится с подобным, уговаривая себя, выполнить обещанное демону бесстыдство.
Какие-то картины на стенах, застывшие рыцари — латы — и уродливая ваза; на глаза Бенджи попадались всё новые и новые предметы декора, но они не задерживались в памяти, становясь облачками, растворяющимися в ту же секунду. Все мысли Бенджамина витали вокруг ангела и его украшения: зайти, забрать и уйти — вот что намеревался сделать юноша, крепче сжимая дубину.
Когда в конце коридора, показалась описанная демоном дверь, Бенджи занервничал с новой силой; сердце было готово вырваться из груди, в припадке ударяя грудную клетку; ладони покрывались третьим потом, а сознание медленно уходило в пятки. Такого страха, опасения быть застуканным за бесстыдством, у героя не было с тех самых пор, как он благополучно выбрался из Дикого Ущелья. И всё-таки ладонь легла на ручку двери, ту самую, что была украшена картиной атланта держащего шары — зеркальные земли; дверь скрипнула и герой быстро оказавшись внутри, заприметил на кровати сидевшего незнакомца, чьё лицо скрывал капюшон дорожного плаща. На полу валялась заколка, ярким свечением маня к себе.
Удар. Он был сильным, а потому быстро свалил сидевшего на ложе. Под крики и ругань упавшего, Бенджи схватил украшение и уже был готов удирать; но его остановил удар в бок — это незнакомец был готов к драке, и эфесом меча, нанёс удар пригвождая Бенджи к туалетному столику. Раздались крики, попадали склянки, адреналин завладел обеими существами.
Иосиф отчаянно вцепился в руку вора, не признавая в том Бенджи; felis же, всячески махал ногами, стараясь оттолкнуть держащего меч; его дубина била по спине нападавшего. Это продолжалось недолго и вскоре союзники узнали друг друга; отпрянули, переводя дух.
— Бенджи — знакомый, хриплый голос раздался из-под ткани капюшона. — Отдай мне украшение, в нём заключена душа ангела. Кериф требует её, и обещает хорошо вознаградить. Возможно это мой шанс! Может быть сейчас… сейчас удастся освободиться от гнёта демона…
— Я понимаю тебя, намного лучше, чем ты можешь себе представить. Нет, Иосиф, мне нужно это украшение. — Помедлив с ответом, сказал выходец из дюн. Под вопрошающий взгляд напарника, он сжал пульсирующую заколку ангела, всем своим видом показывая сожаления.
Соратники сверлили друг друга взглядами; ни один не желал наносить первый удар, но оба понимали, что это неизбежно. По правилам авантюристов, по, этакой, традиции, если существует делимая вещь, за неё скрещивают клинки и победитель забирает желаемое без лишних пререканий. Но ситуация в которую попали существа, далека от обыкновенной; она выставляет обоих в неприятном свете. Хрупкая душа ангела, что запечатала себя в украшении, стала предметом торгов двух осквернённых демоническими приказами авантюристов, готовых на всё, лишь бы их жизнь вновь вернулась в прежнее русло. Бенджи понимал: боя не избежать. И только felis хотел предложить уговор, петли двери протяжно заскрипели, в коридоре послышались тяжёлые шаги…
***
Червини наконец-то получил возможность, застукал Бенджамина одного. Он видел как существо зашло в спальню жителей Верхнего мира, тем самым загоняя себя в ловушку. О, жизнь каких-то там ангелов не стоит ни медяка — говорил себе учёный, готовый оборвать существование служителей света, лишь бы добраться до тела felisa. Будто бы по указку Евы — повелительницы демонов — вся стража покинула свои посты, оставляя северное крыло замка в мёртвой тишине. Это было на руку злому гению, и без сомнений, лучше возможности чем сейчас, уже не будет.
Шаги становились грозовыми раскатами; каждый такой будоражил сознание двух существ, что застыли на манер статуи, находясь в гостевой комнате. Червини не спешил, будто бы желая поиграть с добычей, отомстить за долгое ожидание; за прошедший год, наполненный мечтами об открытии. Столько неудач, сорванных планов ему предстояло перенести ради этого дня, момента когда наука восторжествует.
Злой гений взмахов руки отворил дверь; поток ветра ударил в изображение атланта. Глаза существ встретились; напряжённый взгляд Бенджи, потерянный вид Иосифа и расползающаяся по всему лицу ухмылка Червини. Молчание не продлилось долго и вскоре голос учёного, эхом, прошёлся по коридору:
— Бенджамин Патон. Также известен как Бенджи из оазиса.
Учёный растягивал слова, наслаждаясь триумфом. Felis сглотнул подступивший к горлу ком. Он видел Червини несколько раз, но то было мимолётом и герой не придавал должного внимания злому гению, зная лишь, что тот близок к королю. Это мысль посетила Иосифа, который ясно понимал: их отряд слишком ценен правителям, а значит никто не посмеет выступить против них. Увы homo, слишком круто ошибался.
— Прошу нас простить. Но я и мой товарищ вынуждены покинуть вас, и… Кхм, мы спешим. — Голос раба Керифа был пропитан лживой уверенностью, она же заставила его сделать несколько шагов по направлению к выходу, и тут же огромный, тёмный шар преградил ему путь; руки учёного взмыли в воздухе.
— О, не спешите. У нас будет много времени в моей лаборатории. Во время вскрытия felisa…
Тёмное пятно превратилось в стремительный болт, желающий пригвоздить Иосифа к стене. Но снаряд прошёл мимо, врезаясь в изголовье кровати. Сейчас магия Червини была ограничена; он владел стихией тьмы, и потому не мог пользоваться ей в полной мере, когда на дворе солнечный день. Возможно в лаборатории, но не здесь, не сейчас. Предварительно подумав об этом, злой гений захватил меч из своей коллекции, состоящей из подарков знатных господ. Они то и дело дарят сталь или украшения, будто бы у как только существо получает множество злати, у него отключается фантазия и вопрос о подарках встаёт ребром.
Меч покинул ножны, Червини загородил проход своим массивным телом и держался уверенно, внушая страх своим врагам. Но, к его сожалению, Иосифу не было что терять; Бенджи же слишком веровал в свою мечту, а потому не стал бы трусить перед лицом опасности. Союзники объединил свои силы, в отчаянной атаке. Удар. Удар. Удар. Это было похоже на тренировку Ватрувия, то бишь издевательство; Червини с лёгкостью отбивал атаки существ, а когда пришло время атаковать, маленькая комната стала местом для танцев; со львиной долей ловкости существа уклонялись, перепрыгивая через кровать и делая из того, что под руку попадётся, средства защиты.
Хрустнул стул, ножки стола накренились, подаваясь эффекту домино; клинок Червини резал обои, с лязгом встречал сталь Иосифа. С каждым таким столкновением, homo терял равновесия, и если бы не поддержка Бенджи, мужчина давно бы уже, лежал пузом к верху. Двум начинающим авантюристам удалось выскользнуть из комнаты, и дальнейший бой продолжить в коридоре, где более просторно и есть место для манёвра. Бенджамин снимал шлема с лат и кидал их в оппонента, тот с лёгкостью отбивал любые снаряды и наносил удары наискось, подобной техникой удивляя выходца из дюн. Прошло несколько минут, тела обоих пополнились новыми ранами.
Дубинка Бенджи превратилась в обрубок древесины, уже давно став непригодной для продолжения боя. Но Червини не останавливался, наседая на существ с единственной мыслью — убить. Кажется, даже если бы стража подоспела, учёный не стал бы останавливаться, продолжая свой безумный замысел. В ход полетели картины, те что поменьше стали отличными снарядами, но и их учёный разрез прямо в воздухе, лишь ускоряя шаг, тесня Иосифа к стене, чтобы вложить в атаку всю силу и покончить с этим глупым фарсом. Так и случилось бы, не будь рядом Бенджи. В тот момент, когда сильным ударом, Червини выбил из homo весь воздух, заставив того не только обронить меч, но и пасть на колени, felis, что есть мочи напрыгнул на учёного, вкладывая в атаку весь гнев, тем самым сбивая его с ног. Увы, ладонь с украшением пришлось разжать, и оно выпало, укатившись в сторону. Это заметил Иосиф, быстро приходя в себя и хватая заколку. Стоило украшению оказаться в руках homo, он побежал по коридору, напоследок кинув Бенджамину короткий кинжал, приготовленный специально для убийства ангела.
Выходец из дюн понимал всю немощность перед Червини, а также осознавал потребность догнать Иосифа, и во что бы то ни стало вернуть украшения. Азарт проник в поток адреналина; кровь забурлила. Под новые удары учёного, проседая под его гнётом, герой смог добраться до окна и ловко перелезая через заграждения, оказался на карнизе. Благо, достаточно широком, чтобы без страха пробежать вдоль стены. Он знал, видел когда, подходил к замку; ещё примерно двадцать метров, и карниз выведет его на стену, а оттуда можно будет спрыгнуть на клумбы и уж тогда помощь найдётся. Нужно лишь держать равновесия!
Внизу — холодная земля, примерно в двадцати метрах; падать будет очень неприятно. Felis проворно миновал расстояния по карнизу, и оказался на стене, ловко перекидывая своё тело. Один из стражников увидев его, опешил хватаясь за оружие. Но Бенджи это мало волновало; внизу, через один лестничный пролёт, он увидел знакомый дорожный плащ — Иосиф, сбегающий с заколкой. Делать было нечего, страх уступил азарту…
***
— Красиво, красиво…
— Главное такие высокие. Во ткачихи выдали!
Крузана и Курви задрали головы к небу, рассматривая громадный флаг королевства Эверсет — на синей ткани изображался рыцарь, гордо поднимающий меч. Ветер волновал полотно, вокруг стоял гам существ, что желали стать зрителями предстоящего торжества. В одночасье кто-то вскрикнул, послышалась цепочка охов и ахов; наставница проследила за взглядами большинства. На замковом карнизе, направляясь к стене бежало существо. Хвост копьём, осанка сгорбившаяся, движения проворны. Узнать в нём Бенджи не составило труда, а убедить себя в том, что это не он, было невозможно, хотя очень хотелось.
На глазах Крузаны felis добежал до стены, перевалился через заграждения и замерев, стал мотать головой. Буквально секунда, один стук сердца и его тело распластавшись, летит в воздухе; руки тянутся к ткани флага, ветер будто бы подталкивает его, неся в себе крики стражи. Слышится звук рвущейся ткани, толпа взрывается негодованием, а герой пролетая несколько метров в воздухе, отпускает старания ткачих и приземляется на крышу одного из зданий; кажется жилого дома. И на сим моменте, представление подходит к концу; публика имеет разные мнения: кто-то восторгается представлением, иные же негодуют, намереваясь потолковать с негодником. Пожалуй никогда Крузана не была столь зла, как в тот момент. На вопрос Курви "Так и было задумано?", она прижимая ладонь к сердцу, отвечает:
— Если король меня повесит, то нет; если наградит, безусловно да!
***
Приземление выдалось совсем неудачным; копчику не поздоровалось, а по плечу, что прокусило страховидло, разошлась волна боли. В глазах героя потемнело, но пришедший адреналин открыл второе дыхание, и он побежал минуя толпы народа, по низким крышам домов и узким улочкам; через постоялый двор и конюшни у ворот. Знал: Иосиф направится туда, где всё начиналось — к баракам новичков.
Путь до туда занял не больше десяти минут; Бенджамин справился бы и быстрее, но пронизывающая боль, лишала ловкости, надевала тяжёлые кандалы усталости. Прямо посреди лагеря, там, где когда-то стояло здоровенное кострище с котелком, сидел homo. Он пытался разбить украшение, используя рядом найденный камень. В ответ сокровище ангелов лишь мигало, будто бы огрызаясь на действия мужчины.
Тем временем, из ближайших кустов, без стеснений вынырнул Кериф; вдогонку за ним гнался Чипилио. Демоны предстали перед своими рабами; над поляной повисла тишина.
— Давай душу. — Потребовал Кериф, протягивая ладонь. К его большому удивлению, перед ним выпрыгнул житель Нижнего мира, раскрывая объятия необъятному сценарию.
— О, какие страсти! Это было невероятно! Какие эмоции, какие интриги! — переполняемый чувствами, демон, запрыгал на месте; в одночасье остановившись, будто бы что-то вспомнив — Пришло время реквизита!
Чипилио скрылся в кустах, а явился уже с двумя мечами; было видно, что те стары, хотя сталь всё ещё остра и пригода дня дуэлей. Вручил один Иосиф, второй Бенджи и отошёл назад, довольный проделанной работой. Кериф взглянул на товарища с долей брезгливости, будто бы тот был не более чем соринкой, попавшей в глаз и мешающей, бесящей всем своим существованием. Но ему, как демону искусства, было важно лишь одно — представление. Он уже и забыл про желаемое украшение и контракт с Бенджи, да и про события в той деревни, признаться честно, житель Нижнего мира уже давно позабыл. Однако его план удался; герои схватились за мечи, встретились взглядами. Украшение в руках Иосифа, полетело в сторону; затерявшись где-то в траве. Пожалуй лишь высокомерие, позволило Керифу не пускаться вдогонку за душой ангела, а воздержаться от поспешных действий, наблюдая за дуэлью.
— Ну, значит как положено. — Всё тем же хриплым от похмелья голосом, сказал homo.
— Как заведено у авантюристов.
Слова felisa были встречены смешком; прозвучала сталь. Удары были не то чтобы серьёзными, скорее опасными. Каждый из них мог быть смертельным, но было видно: приятели затеяли несерьёзную игру. Они двигались медленно, танцующе, вырисовывая пируэты и выкручивая удары; казалось подобное зрелище обязано было найти своих зрителей, кроме двух демонов отходящих в кусты, не желающих чтобы их персоны были замечены. Так и случилось; не прошло и несколько минут, толпа народу посыпалась из города, гонимые желанием лицезреть дуэль двух авантюристов. А те, будто бы желая устроить шоу, стали разгонять темп, делать опасные выпады, рисковать открываясь для новых атак, забывая про защиту. Будь здесь Крузана, наставница дала бы дуэту палкой по хребту, потому как неправильную стойку держат.
Сейчас это становилось ненужным, блеклым, неинтересным; герои довольствовались собой, смеялись; казалось весь страх, всё плохое, что поселилось в их душах, находит выход через удары. Торсы обоих вздымались, в лёгких кончался воздух, но песнь стали продолжалась; она покоряла слушателей, заставляла мазелей хвататься за сердца, а после вздыхать, мол, пронесло, не попал! Но вот ещё одна рисковая атака, и Бенджамин ловко уходит из под опасной линии, наклоняясь и заходя противнику в бок; тот предусматривает подобный ход и рубит со всей дури. Вновь сталь встречается, звенит звонко; дуэлянты смеются. Ватрувий затерявшийся в толпе отмечают неплохие физические данные, Курви хвалит Крузану за должное обучение; наставница слушает давнего соратника в пол уха — мешает Ричи, что выкрикивает слова поддержки обоим сражающимся, держа на руках младенца. Отныне молодой папаша обременён семейными узами.
Соня залезла на спину Клаусу; ей интересно, как и всем. Ина прицокивает, будто бы оценивает лошадь на продажу, наблюдая за боем; Бэм скрестил руки на груди, бессильно скрывая улыбку. Толпа взрывается аплодисментами, и один из бойцов теряет оружие; кровавый фонтан разбрызгивается в воздухе; пальцы пролетают несколько метров, ошмётками плоти приземляясь в траву. Иосиф падает на колени; он кричит, плачет и смеётся. Первое он делает из-за боли, второе по причине первого, а третье от осознания: перстня, того, что не снять, больше нет. Демон утратил контроль над ним, и в доказательство этого, украшение принимает светящуюся форму ангела, с маленькими крыльями и яркими волосами. Она накрывает перстень ладонями; по щекам хрупкого жителя Верхнего мира, стекают слёзы. Через несколько секунд она превращается в сгусток света и улетает на небо, оставляя вместо демонического "поводка", тёмную жижу. Толпа взрывается оглушительными овациями.
— Браво! Бис! Просим бис! — Чипилио рвал глотку, прыгая на месте от перевозбуждения; он был счастлив стать свидетелем сие представление. Увы Кериф не разделял мнения товарища и уже ретировался, понимая: сегодня он дал свободу своему рабу, чтобы в один из дней, отнять её так же легко, как и ранее.
Король также следил за всем происходящим, стоя на городской стене, с видом, явно не скучающим. На лице правителя красовалась снисходительная улыбка, а ладони медленно встречались друг с другом, хлопая. Афалион подмечал абсолютно всё. День, нет чуть меньше, и все союзные королевства узнают об этом.
— Свободен, я свободен — сквозь слёзы твердил Иосиф, прижимая кровоточащую рану. Её кинулась обрабатывать Соня, под пристальный взгляд Марии — волшебницы, что занимается её особыми тренировками. Молодец — отмечает женщина, замечая как Крузана за голову хватается от события и того нагоняя, что влепит ей король.
Толпа не утихает, скандирует слова поддержки, а Бенджамин ощущает как всё тело познало лёгкость; будто бы гири, те самые, что надели на него обязательство контракта с демоном, спали и отныне нет ничего, что могло бы стать причиной его слабости. Felis понимает: он свободен, несмотря на пристальный взгляд Червини; но тот отмахивается от происходящего, уходит незамеченным.
Бенджи вонзает свой меч в землю рядом с Иосифом, примерно наполовину стали; кладёт ладонь на левую рукоять; взгляд ожидающе буравит союзника. Homo не заставляет долго ждать: располагает кровоточащую ладонь на правую часть рукояти и встаёт с колен. Отныне меч станет символом союза; загнанный двумя товарищами. Солнце медленно накрывается горизонтом как одеялом; пришло время церемонии…
***
Здесь собрались все: отважные авантюристы, за которыми числятся множество поверженных страховидл; они стали рядом с колоннами храма. Тут же, по парам, расположились их последователи, начинающие убийцы монстров, желающие очистить мир от заморской чумы и заработать звонкую злать и твёрдую славу. Позади и по обе стороны, стоят прорвы народу; существа замолчали, создавая полную тишину. Король поднимает руки вверх, позволяет отряду Крузаны двинуться вперёд; женщина стоит по правую сторону от него, держа небольшое блюдце с водой из святого пруда. Левую сторону от правителя занял Афалион; в руках у шута меч, готовый лечь обязательствами на плечи посвящающихся.
Первой на колени встает Соня.
— Ты, Соня жаждущая знаний, готова ли блюсти порядок королевства в котором живёшь?
— Да, мой король.
Сталь ложится на плечи чудачки, под галдёж толпы и улыбки союзников. Следом идёт Ричи.
— Ты, Ричи красноречивый, готов ли думать во благо королевства?
— Да, мой король.
Всё тот же ритуал, всё те же овации. Пришла очередь Бэма.
— Пусть твоя история запятнана кровью, Бэм разбойник, но она останется в прошлом; её смоет это святая вода. Готов ли ты, Бэм очищенный, стать на путь праведный?
— Да, мой король.
Окроплённая водой сталь ложится на плечи vir, под звуки оваций. Пришла пора Ины.
— Ты забралась далеко от дома, и тем ни менее мы рады всем кто приходит с миром. Готова ли ты, Ина путешественница, сбить ноги во славу королевства?
— Да, мой король.
Из бочонка с фруктами доносятся овации — это Чипилио не смог пропустить сие представление. Бенджамин нервно сглатывает, встаёт на одно колено, опускает голову.
— Твои земли далеки felis, но отвага позволила тебе пересечь море и вступить в ряды достойных рыцарей. Готов ли ты, Бенджамин из оазиса, защищать существ от страховидл и стоять на страже спокойствия?
— Да, мой король.
Слова трудно покинули уста, по причине излишнего волнения. И всё-таки вот он, момент когда мечты сбываются, когда заслуженная награда находит свой путь. Это был час триумфа; секунда когда felis обрёл свой путь ещё не догадываясь куда он его приведёт. Он встал, отойдя за спину наставницы, ловя её улыбку и похвалу в глазах; подобным жестом она встречала всех своих учеников. Пришла пора Клауса.
— Готов ли ты, Клаус по прозвищу Дубина, быть щитом в это непростое время для всех и каждого?
— Да, мой король.
Пока парень получал свою порцию святой воды, Бенджамин краем глаза заметил в толпе знакомый силуэт — Червини. Он напрягся, навострил уши; хвост не находил себе места. Остался последний, самый странный из семёрки — Иосиф. Homo проделал уже знакомый ритуал, и когда меч завис над плечом героя, король опешил.
— Я не стану тебя благословлять.
Эти слова стали громом для толпы; люд загудел, затопал ногами, требовательным тоном изъявлял желания. Правитель поднял ладони высоко вверх, мол, дайте слова.
— Это существо, Иосиф родом из Кельтроно, якшался с демонами долгое время. Наше королевство священно, оно находится под защитой небесной стражи и не укрывает еретиков. Демоны — все знает, что это за создание. Но несмотря на их нрав, мы не запрещаем им появляется среди нас, пить с нами, есть, и праздновать. Однако тьма в сердце этого существа, затаилось невидимым зверем, жаждущим шанса на испитие крови невинного люда. У меня есть все основания полагать, что крещение сталью, homo, прошёл благодаря силе демона, а не собственным навыкам.
Все замолкли, особенно тяжело было Бенджамину, который понимая всю правоту слов короля не мог оспорить его решение. Внутри felisa всё сжалось, будто бы пружина, но не та что готова взлететь, наоборот, разорванная и качающаяся из стороны в сторону. Он вспомнил Дикое Ущелье, тот удар, невероятной силы, умертвляющий страховидло. Иосиф сделал это благодаря мощи перстня; будет ли он так же силён без него? Это был вопрос, ответ на который, к большому сожалению, отряд Крузаны знал и потому молчал. Будто бы желающий добить кровоточащую жертву, король продолжил:
— Мы не станет осуждать эту душу, но авантюристы — священный орден, борющийся с чумой. Тем, кто якшался с демонами, в нём нет места! Тем, кто продал свою душу за бесценок — в нём нет места! Для тех, кто разменял своё Я на силу — в рядах рыцарей, нет места! Иосиф пропащий, ты изгнан по решению короля Эверсета, и признан свободным паломником, не знающим никаких долгов, кроме духовных. На сим посвящение окончено, да прибудет сила в ваших ударах, и ясный взор в ваших мыслях. Во славу Авантюристов!
Стража отдала честь королю, люд, уже и забыв про судьбу Иосифа, разразились аплодисментами. Крузана стояла как вкопанная, не веря в такую подлянку; женщина была не зла, чувство поселившееся в её груди, называлось беспомощностью. Она понимала: её ученик не признан таковым и отныне будет изгнан, на правах существа без крова и злати. По сути — обычный бродяга. За её спиной отряд возмущался, тем временем король спешно покинул церемонию, за ним вслед ринулся Афалион. Иосиф всё так же стоял на коленях, не веря своим ушам. Нет, ему никогда не нравилась идея быть авантюристом, но мысль стать прокажённым, homo была противна ещё больше. Деревянная табличка на шее, стала тяжелее во сто крат; она душила, будто бы желая вовлечь существо на дно беспамятства, туда где окажется его душа, возможно уже совсем скоро, гонимая демоническим кнутом. Люд праздновал, отряд Крузаны познал смятение.
***
Праздник был в самом разгаре и никто не стал бы обращать внимания на одиноко идущие, по наполненным людом, улочкам, существо. Оно оставило свои пожитки в одной из бочек стоящей за зданием кузницы, сменяя костюм шута на льняную куртку и штаны из грубой кожи. Афалион сегодня был особенно хохотлив и завидев знакомый, низкий, весь в чёрном, силуэт, зашагал с удвоенной силой.
Снова пароли были сказаны и маски тайн приподняты. Девушка, homo, в тёмном плаще, с тёмными, обрамляющими плечи волосами и как две икринки, тёмными глазами, проворковала:
— Афи, свет моих очей, я предвкушаю интереснейший рассказ. Поведай мне, да ничего не утаи.
Она взяла его под руку, прижалась к плечу. Вместе они прогулялись по нескольким улочкам, беседуя о малозначимых вещах. И лишь тогда, когда ноги обоих существ, остановились возле усадьбы с флагом, изображающим хитрую мордочку лиса, придворный шут предложил своей спутнице присесть. Пара расположилась на скамейке.
— Прямо перед нами жилище Крузаны — наставницы отряда авантюристов, о котором я когда-то тебе рассказывал.
— Помню, помню. Королева возлагает на них множественные надежды.
— Приди ты чуть раньше, застала бы главное событие торжества. Эта история для драматической пьесы! Вот как всё было…
Афалион, как и всегда, не утаивал ничего от своей давней знакомой, агента из соседнего королевства. Шут поведал о дневных событиях, рассказал исход внезапного боя двух начинающих авантюристов и ангельское очищение, благодаря которому, демоновы силы отступили.
— Значит один из них якшается с демонами?
— Верно. Король наказал: его не трогать, но всех выданных титулов лишить. Это здорово ударило по самолюбию его наставницы. После церемонии, аккурат я собирался на встречу с тобой, она грызлась с правителем употребляя слова слишком недостойные, чтобы их говорили уста молодой женщины.
— Жестоко и смешно. А второй? Кажется ты упоминал, что он felis…
— Да О, о нём можно долго говорить. Червини кажется неровно дышит в его сторону. И сегодня он имел смелость напасть на бедное создание со всей своей злобой. Рубил безумно, без сомнения, желал засечь.
— Любопытно. Рулан уже проинформирован об этом?
— Я намекнул своему господину, так, невзначай… Думаю он приструнит учёного, потому как его дела, не должны становится достоянием общественности. Слишком тёмные и далекие от гуманности.
За воротами усадьбы послышались крики, видимо отряд Крузаны продолжает праздновать своё возвращение. Об этом спутница шута так же спросила, и он поведал ей о недавнем путешествии героев, что продлилось не более двух недель.
— Сегодня доставили части страховидла, убитого авантюристами. Признаюсь честно, впечатляет. — Добавил Афалион, беря за руку девушку и незаметным движением пальца указывая той на подходящих к дому Крузаны существ. Один из них, тот что высокий, массивный с хоботом и клыками — Ватрувий, держал подмышкой огромный бочонок; рядом топал сэр Курви, возбужденно жестикулируя. Оба были облачены в праздничные халаты, ярких окрасов. Они миновали забор усадьбы и вскоре скрылись внутри.
— Кстати о птичках. Давненько я не слышал о сэре Марко, он ведь отправился в ваши земли, кажется…
— Живой. Набивает брюхо в замке королевы, и пытается помочь сумасшедшему барону. Короче говоря — бьёт баклуши. Король не собирается созывать своих авантюристов?
— Судя по всему, пока что нет. Да и страховидлов у нас, стало меньше. Как видишь, финансирование в юные сердца, возвращается безопасностью земель.
— И всё-таки вмешательство демона, в дела авантюристов… Предчувствую негодование ангелов.
— О, те уже закидали нас письмами: с угрозами, соболезнованиями, требованиями… Всё усугубляет король, который недолюбливает их и ясно даёт понять, что дружбы не будет.
— Значит он принял сторону Евы?
— Конечно нет! У нас священное королевство, где поклонения тёмной госпожи — еретично. Но… Я ведь тебе рассказывал про мешки злати, отправленные "доброжелателем"?
— Да, помню. Это и есть плата за вовремя закрытые глаза.
— Как бы то ни было, на подобные события, глаза закрывать уже невозможно.
Дальнейший разговор вёлся на ходу и был самой обычной, ничем не примечательной, беседой. Как и подобает хорошему информатору, Афалион обо всём поведал спутнице, а та, позаботилась, чтобы эта информация добралась до нужных ушей. Таким образом, не больше чем через четыре дня, союзные королевства были проинформированы о событии произошедшем в Лутергоге.