Делаю уточнение: бес проживает только в сознании и не "достаёт", как больной зуб, поэтому поведением на людях чем-то от прочих, "нормальных" людей, не отличаюсь. Присутствия беса в других частях тела не ощущаю.
Было так:
день посещения серьёзной организации в отечестве нашем выпал жарким, в конце мая. Заканчивал шестой десяток лет пребывания в видимом мире, поэтому жара плюс волнения о справке в формате "дадут/откажут" прилично утомили. Но не до инсульта, или инфаркта, что для человека моего возраста могло оказаться естественным.
Добравшись "под крышу дома своего", поступил так, как поступил бы всякий человек возрастом в шестьдесят без трёх месяцев: сбросив лишнюю амуницию, прилёг на старый, любимый диван. Древний диван, "ветеран мебельной промышленности", а потому и честный: в нём не было ни единой детали из нынешних заменителей дерева.
Ах, какой это был диван! Сколько снов пересмотрено на его потёртой обшивке! И каких снов! Ни одна студия во всём мире не делала и впредь не сделает таких фильмов, кои отдалённо могли бы походить на мои "диванные" сны! Сны, в которых главным героем был только я! Как радостно скрипели его пружины, когда… Пардон, занесло в эротику, она пока пусть постоит в сторонке… рассказ идёт о предателях.
Роились мысли о результатах похода в серьёзную организацию:
"Во как! К финалу компенсациями порадовать надумали! Кто тот, что разрешил получить законное вознаграждение за прошлое? "Имя героя"? Теперь нужно, просто необходимо дотянуть до "расплаты за прошлое"!
Хотелось пива. После удачно выполненной работы всегда хочу жидкости, содержащей алкоголь в любой концентрации. Но предпочитаю пиво, оно идёт "первым номером" перед всеми алкоголь содержащими напитками. Любовь к пиву объясню во второй части с названием Polska.
И тогда хотелось пива. Страстно и любого сорта, без капризов при выборе. Кружечку. Одну. Закрыл глаза и увидел: вот она, потная, с белой шапкой из мелкой пены! У-у-у, прелесть моя! — мог бы пойти в ближайшее питейное заведение, но не было желания тащиться по жаре из-за одной кружки. Выливать в себя большее число кружек не рекомендовала жена, собственный "лечащий врач":
— Ты не молод, я бы на твоём месте не стала так бездумно нагружать почки лишней жидкостью — что пиво могло выйти из организма иной жидкостью с названием "пот" — жене, как медицинскому работнику, было известно.
Двое всегда победят одного: собственная лень и жена, и "натюрморт с пивом", не реализовавшись, удалилась, оставив "поощрительный приз": сладостную дрёму, в кою и двинулся. Знающие люди говорят, что это изумительный момент: "движение путь в сторону границы со сном".
Всё, что следовало после закрытия глаз — знал назубок из прошлых "упражнений по удалению в сон". Почему-то подумал: "так умирают праведники и страстотерпцы" — лишённый пива я полностью подпадал под последнее определение.
Какие-то секунды отделяли сознание от полного провала в сон, и тут что-то, или "кто-то" весьма ощутимо ткнул в ребро! В третье снизу, с левого борта! Что за шутки! Мой левый "борт" был открыт потому, что позиция на диване в исторический момент была такова: я лежал вытянувшись на спине, прижавшись правым "бортом" к спинке дивана.
Толчка непонятного происхождения хватило на то, чтобы глаза открылись шире обычного для обзора комнаты. Пусто. Жена, готовя обед, производила незначительный шум кухонной утварью, на который ранее никогда не реагировал. Не имела жена глупой привычки тыкать в рёбра впавшего в сладкую дрёму супруга.
"Задремал…Странный толчок! Как бы снаружи, и как бы и не совсем так! Сердце? "Первый звонок"? Не рановато? Все познания в "Описательной анатомии человека" говорили:
— "В месте толчка сердце не может находиться! Что-то низковато оно у тебя лежит! С такими познаниями в "Описательной анатомии человека", оно может и в штаны переместиться!"
— Правильно мыслишь! — зазвучал голос в ушах, в двух одновременно! Совсем, как в стереонаушниках, но как бы и не совсем внутри уха! Такое непонятное получение звуков случалось и ранее на границе сна и яви, поэтому особых удивлений не было. Голос спокойный, не пугающий, приятный, громкий и отчётливый. С прекрасной дикцией, гораздо лучшей, чем у многих дикторов телевиденья. Я бы сказал: сильный голос! Почему-то подумалось ни к месту: "у кого из знакомых такой тембр?" — но никто не извлекался из "кладовых памяти" и через миг пришло прозрение: неизвестный, сказавший первые слова, воспользовался голосом моего тембра!
Попутно о голосах: есть голоса, звучание которых единственной нотой приносят удовольствие и рождает мысль: "а если этому голосу запеть"!? — и тогда подумал: "пожалуй, всё же перегрелся… Или переволновался. Но чего волноваться? Ты разве "старая институтка", по мелочам волноваться"!?
— Кто это!? — вопрос в точности походил на случай, когда какая-нибудь старушка, набирая номер телефона, ошибается и выходит на меня:
— Алё?
— Да? — относительно быстро (пара секунд) до звонящей доходит, что тембр голоса не тот, который приготовилась услышать, и задаёт главный вопрос:
— И кто ето?
И я был ничуть не лучше телефонной старушки и задал вопрос. Но без орфографической ошибки:
— Кто Это?
Вопрос после задал не "онемевшим" языком, который таковым делается у литературных героев, а вопросил пространство таким манером, каким вступила со мной в общение неизвестная сущность: мысленно.
— Это? Я — ответ был получен немедленно.
— Кто "Я"!? — язык продолжал оставаться в покое. Чего тогда был спрашивать?
Героем никогда не был, и стать таковым не мог: "время для свершения героических дел" безнадёжно упущено и впереди маячила гнусная пенсионная старость со всеми прелестями. О каком героизме речь вести? Какого сорта героизм может исходить от человека в звании "без пяти минут пенсионер"? Если в прожитом куске жизни размером в пятьдесят девять лет "не было места героизму", то откуда и с чего ему взяться после? Первый пункт. Второй: как могу быть героем, если с раннего детства купался в страхах различного сорта? Первым был "налёт вражеской авиации"?а потом — и от "родной"? Нужно сказать, что "тряска" была только вначале, а потом налёты как-то перестали особо пугать. И, всё же, о каком "героизме" вести речь!? Если мысль "ты плюхался на живот при звуках воя от стабилизаторов вражеских бомб!" никак не хочет покидать память? Странными могут показаться следующие слова, но их скажу: после "воспитания" бомбами от вражеской авиации, не кланялся работе родной авиации. Кому "спасибо" говорить?
Паниковать от какого-то голоса после шести десятков прожитых лет вроде бы не стоило. Поздновато "праздновать труса", поэтому не было настоящего страха, не успел он образоваться и проявиться. Паниковать не было причин ещё и потому, что я лежал на любимом, порядком изношенном диване с закрытыми глазами, и на меня распространялось действие поговорки:
— "Глаза не видят — душа не мрёт"! — одна из любимых "крылатостей"! Как они помогают в трудные минуты жизни нашей! А трудностей хватает, без них нам жизнь — не в жизнь.
В лежачем положении с детства любые страхи воспринимаю на половину слабее.
— Не преуменьшай своих достоинств: на две трети — поправил голос.
Бесстрашие — оно, конечно, хорошо и прекрасно, но если бы "атака" неизвестной сущности началась в другом месте, и если бы пребывал в вертикальном положении, то предсказать последствия было невозможно. Не просто так принято усаживать человека и разгружать его колени прежде, чем ударить по сознанию ужасными вестями.
— Я? Бес. Так нас рекомендуют величать ваши "духовные пастыри". Мы не возражаем против таких названий, нам безразлично, как нас величают.
— А, понятно! Он же — "сатана", он же "дьявол"…и кто там ещё? Чёрт? Личное, персональное имя есть? — ничего иного не пришло в голову. После глупого вопроса "кто это!?" хотелось "реабилитироваться" в глазах неизвестной сущности, но есть ли у неё глаза в наших, человечьих пониманиях — об этом не подумал. Появился интерес к продолжению "разговора".
— Всех помянул? Никого не пропустил? — вопрос был задан с лёгкой иронией — имя у меня есть, но оно тебе без надобности.
— Что, так и величать "бесом"?
— Безразлично, как станешь называть. Не трогает абсолютно!
— Зачем было в рёбра совать? Можно было как-то иначе о себе заявить… Тычешь ощутимо. Совсем, как в поговорке: "седина в бороду — бес в ребро". И главное: как ты это делаешь, не имея ни рук, ни ног?
— "Старички и рёбра" — не мой профиль. Контакт с вами всегда начинал тактильно, тычком, то есть. Но только один раз, потом всё шло без "рукоприкладства". Как "тыкать" не имея конечностей — способ известен только нам, бесам. Он слабее, чем тот, что применяет медицина для устранения фибрилляции сердец. Открывать способ "дистанционного тычка" не стану из опасения: всё хорошее, нужное и полезное применяете во зло. Каким иным способом должен был дать знать о себе? Назови? Бесы всегда входили с вами в контакт таким способом, иных не применяем и традиций не нарушаем — не меняя голоса и тембра, собеседник ушёл от прямого ответа, демонстрируя спокойствие и уверенность.
— Хотелось бы знать причины несанкционированного" въезда под мою крышу. Вроде бы тебя не поминал и не приглашал. Насколько знаю из литературы, вы являетесь на погибель нашу… Об этом и церковь постоянно предупреждает. Или собрался сделать из меня "сатаниста"?
— Думай, прежде чем говорить! Основное и необходимое правило вашей жизни: думать. Учили думать? Хотя, что говорю: когда в обществе число думающих достигает "критической массы" — происходит "взрыв"! Думающие люди среди вас во все времена представляли опасность для власти.
— Понимать нужно так, что власть у нас не думающая?
— Понимай, как хочешь. Если бы захотел ввести в компанию "сатанистов", то с моими способностями и талантами, поверь, у меня бы получилось!
— "Слабо"?
— Не "слабо". Причина в другом: отсутствует позиция "сатана".
— Как это "отсутствует"? Тогда кем нас пугает церковь, а в последнее время к столь нужному и "святому" делу подключилось и телевиденье!?
— Психически больными особями человеческой породы. Ага, с дефектами в черепных коробках. Талантливых в изготовлении страхов для других, но не для себя. Вникни: "сатана" нужен для того, чтобы от него искать защиты у тех, кто вам кажется способным защитить.
— Понятно: не следует бояться страхов собственного изготовления? Так?