Решение о "выдаче ордера на новую квартиру", тела, то есть, выносится Высшими Духами и "въезд" происходит в человеческий зародыш в момент зачатия. Без души плод развиваться не станет и покинет её. "Изыдет".
Ясно представь, что отлетевшая душа тут же, без промедления в тысячу лет, вселилась в новое тело? Представь, что душа матушки твоей в новое тело вселилась, а ты, "хороший сынок", продолжаешь "отстёгивать" монету служителям культа на её "упокоение"!
— И что делать в таком разе?
— Ничего. Первое: если поминаешь душу усопшего "за упокой", то должен наверное знать, что она желает пребывать в покое. И не вселилась в новую "квартиру". Такие знания даны?
— Нет.
— Поэтому никогда и никого не поминай "за упокой": навредить можешь. Все ваши взаимные вредительства совершаются по незнанию. Живые, если их помянуть "усопшими", долго не живут…
— А как быть с "во здравие"?
— Вообще бесполезная позиция. Ты всего лишь "желаешь", а даёт здравие кто-то другой. Разве не так?
— Ушедшим поминания платными профессионалами нужны?
— Нет. Единственное, что им приятно — хорошие воспоминания о них. Если, разумеется, заработали. Но я повторяюсь.
— Ведомо ли тебе, о, мудрейший из бесов, что малая часть граждан, но очень "мудрая и влиятельная", пишет справа налево? И "инакопишущая"
часть "дирижирует" теми, кто пишет иначе? Поэтому, чтобы не было разночтений, следует оговорить правила написания, "расставить по местам", иначе нас неправильно истолкуют. Не бывает так, чтобы следствия шли впереди причин. Если первую половину, ту, что слева, начнём заполнять следствиями, то нас могут обвинить в "расизме" те, кто пишет справа налево. О чём бы хотел рассказать миру моими руками?
— О том, что всем и давно набило оскомину: о ваших войнах.
— Тебе-то что за дело до наших войн? Как тебя, беса, трогают наши войны? в каком месте испытываешь неприятности от наших войн? С какого боку к ним прилеплен?
— Как это "зачем"!? Есть в литературе величина, написавшая "Войну и мир", и эту величину ещё никто не "обошёл"! А так хочется "выразить мысли и чувства" о самом любимом занятии людей! Повторяю: основа всех "военных" сочинений — изложение следствий: "убили, искалечили, разрушили, сожгли, уничтожили"! Ничего нового от войн ждать не приходится, одни "моря слёз и континенты страданий". Войны отличаются одна от другой размером "морей". Есть такие, кои и на "океаны" слёз тянут! Понятные и предсказуемые следствия войны только ужасами: взвод "уложенных" солдат не впечатлял так, как полностью разгромленная и пленённая армия. Или три армии. В войне ценится победа, а не потери. Война — оправданное и неподсудное совершение полного набора мерзостей, на кои способны только "двуногие и прямоходящие", война — это когда кто-то и кого-то обязан победить. Об этом и без нас сказано и много написано. Но это одна половина каждой страницы в "Книге войн", вторая всегда остаётся чистой и не заполненной потому, что объём причин для начала войн намного меньше, чем следствий. Это и есть основная странность всех войн. Все, кому войны приносили крупный барыш, и до сего дня следствиями от войн заваливают их причину: авось остальные не разглядят!
— Понятно: какие эмоции может вызвать причина войны? Никаких! А следствия — те впечатляют! Сходств чертежа с готовым изделием по чертежу. Если начать изложение причин прошлой войны, то таковых наберётся всего на одну страничку невнятного бормотания.
— Есть причина, по которой хочется прославиться: представь, что рядом с тобой долгое время пребывает душа писателя, лучше которого никто и никогда не писал о войне, и не напишет впредь! Законно и моё желание что-то написать о войне?
— Вполне! Или примитивизм, или качество!
— Напряги воображение: жизнь длиною в бесконечность и ровно половина этой бесконечности занята мыслью о писании "романа о войне". Представил?
— Да.
— Ещё немного "отпусти тормоза", дай волю воображению: для нас, таких, вроде меня, ни времени, ни пространства не существует. Сделай последнее усилие и представь неограниченные временем мои мечты и желания о написании романа? И невозможность написать по причине отсутствия рук? Понятны мои муки?
— Понимаю и сочувствую. Смущает одно: войну настоящую я не видел, а то, что зацепило — "войной" грех называть. Оккупация — да, кое-что о ней знаю, но всего лишь с позиции восьмилетнего человека. Согласись, что память взрослого и восьмилетнего о таком предмете, как оккупация, могут сильно отличаться. "Сорт переживаний разный", как сказал бы человек с не таким образованием, как у меня. Ещё раз: не тот объёкт выбрал. О лошадиных бегах знаешь? Если "да", то "не на ту лошадь ставишь". Почему бы тебе, всемогущему, не въехать под "крышу" известного на сегодня писателя-"баталиста"?
— Могу "въехать", но всё, что написал бы известный писатель под моим руководством, так бы и считалось "плодом его мастерства", а обо мне — ни звука! Знакомо понятие "честолюбие"? Пример хочешь?
— Валяй!
— Известный писатель прошлого, по которому иностранцы о России судят, Достоевский, потому и прославился, что в нём один из наших сидел. Ну, да! Писатель говорил, говорил много и быстро, потом падал в беспамятстве… Очнувшись — писал и прославился! Обида! Писал один из наших, а слава кому-то досталась! Сколько написано книг за всю историю существования человечества? Монблан из книг! Нет, пожалуй, с Джомолунгму будет. И у каждой книги — автор из плоти крови, но не сущность, вроде меня. Хочу, чтобы книга мною пахла!
— "Серой из преисподней"?
— Запах бумаги и типографской краски в рассмотрение не брать!
Поговорим о "запахе" содержания книги. Какие запахи источает "Книга о вкусной и здоровой пище"? Ясное дело: только вкусные! "Справочник фельдшера" источает стойкую вонь болезней и одинаковый для всех медицинских учреждений суммарный запах медикаментов. В последние годы к "Медицинским справочникам" добавился запах больших денег, траченных на "лечение" несуществующих болезней.
У альбомов с репродукциями картин известных миру мастеров кисти — неуничтожимый запах масляных красок.
— Чем будет попахивать книга, кою мечтаешь написать моими руками?
— От нашей книги будет исходить аромат "дураков и предателей военного времени".
— А, что, разве бывают предатели и "мирного" времени?
— Сколь угодно! Газеты читаешь?
— Уволь! Удовлетворяю "информационный голод" телевиденьем. Люблю его. "Предатели военного времени" — понятно, но оттуда и как появляются "предатели мирного времени"? И каких бывает больше в каждое время? С героями — понятно, только военное время делает героев, в мирное время "нет места героизму". О ком писать?
— Это как посмотреть! Ухитриться проглотить не малые миллионы государственных денег — для этого одного героизма мало! Да, пожалуй, писать о предателях и вражеских прислужниках прошлого легче, чем о "предателях мирного времени": ни так всё видно. Тяжкое занятие: о предателях военного времени никто и никогда не писал иначе, как "с гневом и призрением", а сегодня выражать гнев в сторону новых предателей — пустое занятие.
Возьми в рассмотрение времена оккупации: если что-то о них и написано, то сплошь "великое и героическое". Денно и нощно, без передышки, "борьба с оккупантами" и ничего "приземлённого и низменного". Каков процент оккупированных граждан был вписан в "стойкие советские люди", а сколько — в "презренные вражеские прислужники и холуи" — данные не приводятся.
— Вражина, а "беззаветная преданность стране советов во главе с мудрым руководителем тов. Сталиным" в разряд холуйств не входила?
— Входила, но что это холуйство в чистом виде — никто допустить не мог. Никто из "высоких" холуёв не догадывался, кто он такой. Столь низменное деяние могло происходить только при общении с врагами, все другие варианты холуйства таковыми не считаются. Они другое название носят: "служение высоким идеалам". Холуйство "лицу кавказской национальности" почиталось за "счастье и удачу", и к "низменному холуйству" причисленным никак быть не могло.
— Твои слова нужно понимать так, что холуйство может быть и "высоким"?
— Разумеется!
— С чего начинать разговор о предателях? Описание предательств валишь на меня, а это трудное и опасное дело. С кого начать?
— Начни с отца! Он коллаборационистом был? Был! С него и пиши.
— "Отца ли предам"?
— Чего терять? Жизнь к концу подошла, "днём позора" больше, днём — меньше… Что изменится? Кому прошлый коллаборационизм твоего родителя интересен, если у каждого свой "вражеский прислужник" был рядом?
А занятие может стать опасным в случае, если вздумаешь огласить "оправдательные документы предателям и вражеским прислужникам". Если не отходить от правила "все предатели — мерзость!" — то ничего, можно в "назидание другим" рассказать о предателях. Главное, повторяю — придерживаться общих и строгих правил при описании "антинародной деятельности предателей и изменников родины". Что рекомендовано делать в непонятных ситуациях?
— "Валить на "серого"! А если забудусь и навалится христианский призыв "прощать врагов наших"? — и неожиданно, явно от бесовского воздействия, появились рассуждения в пользу и защиту презренных:
а) "пришли в дом чужие люди, принесли смерть и разрушение понятно, нужно браться за топор и менять ситуацию… Исполнить желание "поквитаться с врагами любым способом без учёта кому и кто больше напакостил",
б) опять пришли чужие люди, но ничего худого не сделали. Соседу — да, досталось от них, а мне — нет. Если всегда дружен с соседом был, то обязательно приду ему на помощь, а если… если сосед когда-то по недомыслию доносом оговорил меня? И по причине такой его "простоты душевной" пробыл я "в узилище иродовом" немалый срок, а все мои родичи "рассеялись, как пыль придорожная"? Почему бы, на время, не забыть "христианское смирение" и не отдать "долг" соседу полной мерой?
— Бесяра, бывало такое?