— Такого быть не может! — что-то иное может произойти с живым человеком, но не та чепуха, о которой с серьёзным видом поведал супруг. Впрочем, как быть с нашей поговоркой "все под богом ходим"? кто знает! И главное: если бы и впрямь приобрёл "шизу", то почему ты, жена, "друг, товарищ и соратник в борьбе с жизненными невзгодами", рада несчастью, что свалилось на супруга? Не плачешь, не сострадаешь, не "скорбишь и не выражаешь соболезнования" так, как следует поступать в таких случаях примерным жёнам, но спокойно ожидаешь отрицательных результатов воздействия от "поселенца"? Не правда ли, что всё это как-то странно выглядит?
Точно назвать дату, когда бес втянул в писанину — не могу. Но это не важно, главным остаётся сам факт втягивания.
И ещё: для начинающего писать есть определённое количество знаков, после которых он или прекращает занятие, или продолжает "упорствовать в грехе". У меня вторая позиция: пишу.
— Не "пишу"! То, чем занят, "писанием" грех называть! Это не писание, это бездумные полёты от темы к теме! Пишется медленно, неверно и с названием "в час — по чайной ложке". То, что пишем сегодня — переделываем на другой день! И конца занятию не видно!
— Нечего возмущаться! Предупреждал о том? Что я не писатель? Предупреждал! Из кого пёрло желание написать книгу!? Не из тебя ли, "гениальная" сущность с пятью высшими образованиями!?
— С удовольствием бросил бы тебя, но "далеко зашли". "Отступать некуда, впереди…". Сдерживает: "Коней на переправе не меняют".
Самая тяжёлая из всех глав совместного, с бесом, сочинения! Длинная, сумбурная, растрёпанная! Но переделывать не хочется…
Глава 5.
Справки и анкеты.
Справки на компенсацию за прошлые обиды от иностранцев с названием "немцы", ушли в столицу и в "органах социальной защиты" тихо и неявно волнующимся строителям третьего Рейха сказали:
— Ждите! — ах, как велико и обширно наше великое, несокрушимоё, твёрдое, непобедимое и могучее "ждите"! Родное, неумирающее, вечное, волнительное слово в прошлой и в настоящей жизни! Непреходящее и не умирающее "ждите"! Удивительная страна, где малая, ничтожная часть обитателей, "верха", вот уже многие века предлагает большей части только "ждать". И всегда — с незначительным результатом по прошествии сроков ожидания. Совсем, как в поговорке нами рождённой: "замах — рублёвый, удар — хуёвый".
"Ждите" приятно волнует, если в конце ожидания встреча не с пулей в лоб, не верёвка на шею, или "узилище иродово" домашнего изготовления, а что-то иное, более прекрасное, чем помянутые "удовольствия".
Моё положение в сравнении с остальными волнующимися гражданами было лучшим: утешало и радовало собственное "справочное" бюро в лице беса. Мог задавать ему один вопрос десять раз на день: "сколько получу марок и когда" — и не получать ответа. Постоянное и незабываемое желание ежеминутно устраивать бесу расспросы о марках, лишало сна и аппетита, но поскольку не знал, каким способом вызывать "квартиранта" на беседу то все мои волнения в итоге приходили к нулевому значению. Этот факт был основным минусом в наших отношениях: он мог вторгаться в сознание и сеять вредные мысли в любой момент, когда ему вздумается, а вопросить его по волнующему меня вопросу я не мог.
— Чего волноваться? Ждал пятьдесят лет, почему бы не запастись терпением ещё на столько? — "утешил" бес.
Наконец из Фонда пришла "Карточка" и она была сигналом:
— Меня помнят! Внесли в список на выплату! А это уже кое-что!
"Карточка" удивительная! Пожалуй, интереснее и ценнее, чем ожидаемая валюта, на которую я так нагло претендовал.
Любая валюта, даже и неполученная, неосязаемая руками, обладает огорчительным свойством: вместе с ней появляется мысль, что "она не вечна и растает без следа"!
А "Карточка претендента" жива в архивах и до сего дня. Бессмертна карточка! Где марки, что Германия выплатила!? Ау, нет их, сгинули! Утекли! Куда и какими ручейками — не помню, а "Карточка претендента" хранится в целости и сохранности до сего дня! Живая и здоровая! "Рукописный памятник" прошлого для многих граждан бывшей "страны советов". Вот она, родимая:
"Учётная карточка претендента на компенсацию
"Фонда взаимопонимания и примирения".
Пункты карточки источали "сладкий аромат древности", усиливающийся в арифметической прогрессии от вопроса к вопросу:
— Не могу понять, какие запахи в "карточке" преобладают? Немецкие, или советские? Древними и чужими ароматами бумажка "благоухает", или от неё прёт своя, "родная советская вонь прошлого"? Как думаешь, можно дать "карточку претендента" понюхать "широкой общественности"? Тем гражданам, кто не имел удовольствие её заработать?
— Почему "нет"? Карточка — твоя собственность, можешь поступать так, как захочешь. Небольшое сомнение остаётся: "карточку" сочинял не ты, "авторских" прав нет… могут быть "трения".
— Пусть будет так! Если "сочинитель" анкеты вылезет с претензиями к нам, то знать будем "автора"!
В карточке, как в "библии", не заменено ни единого знака: опасались преследования со стороны авторов "Карточки" по статье "Кража с намерениями присвоения интеллектуальной собственности".
На время писания ответов на вопросы "Карточки", младенец с длинным именем "Закон об охране авторских прав" уже появился, и у него даже выросли два резца в верхней челюсти.
Ответы, коими заполнил "Карточку" и отослал в Фонд, были, естественно, составлены в большей части под диктовку беса.
Должен сказать, что сущность, сидящая во мне, двоедушна, а местами имеет и большее количество душ: нужные Фонду ответы были не совсем такие, какие напишу сейчас, и такое поведение характеризует не меня, а беса:
1. Фамилия, имя, отчество (указываются также прежние Ф.И.О. под которыми претендент задерживался)
Первый тупик:
— Кем задерживался?
— Немцами, разумеется! Неужели непонятно!? Фонду интересно знать: а вдруг в оккупацию проживал под двумя фамилиями!? К примеру, враги задержали тебя на базаре в зиму 41–42 "Сидоровым", а ты им ясными глазами заявляешь, что ты не "Сидоров", а "Иванов"! Эти простаки очень удивляются и без проверок, с массой извинений за причинённые неудобства, отпускают тебя на "все четыре стороны"! Вдруг сегодня ты вздумаешь требовать компенсаций на двоих!?
— Ничего не понимаю! Что, разве марки можно получить на две фамилии? Такое было? Бес, как это сделать? Я горю страстью к маркам!
— Не спеши. Это только первый вопрос, а впереди — ещё пятнадцать. Если будешь так ярко полыхать от первого и пустячного вопроса, то на десятый вопрос отвечать будет некому: сгоришь напрочь! И пепла не останется! Кому достанется компенсация?
— Убедил! Едем дальше:
2. Паспортные данные.
— Вроде бы понятно, но всё же второй вопрос, если я не круглый дурак, полностью уничтожает первый. Не могу успокоиться: если вышлю в Фонд данные с двух паспортов, то мне на них ответят двумя порциями марок? "Да"? "Нет"? "нужное — подчеркнуть"?
— Так, но не совсем: для двух порций нужны будут и две справки от органов. Сможешь заполучить?
— Понятно.
3. Дата и место рождения.
— Продолжить "нагрев"? "Паспортные данные" описал, какого ещё хера нужно!?
— Но, но, успокойся! "дорогу осилит идущий" — бесы умные и сдержанные сущности! С другой стороны: почему бы им не быть умными? Они могут позволить быть умными, марки их не волнуют! Я счастлив, что в меня вселился бес-интеллектуал, а не пьяница! Как его не уважать?
— Часто пьяницы бывают большими интеллектуалами.
4. Номер удостоверения (для бывших несовершеннолетних узников фашизма), кем и когда выдано, и на основании каких документов?
— "Аусвайсен"? На то время "Аусвайсен" меня не касался, мал был для "аусвайсена". Враги разрешали ходить по городу без него и где угодно. "Одна печаль терзала душу": не в чем было гулять, не годился мой "гардероб" для зимних моционов.
После четвёртого вопроса "температура" поднялась на пару градусов, но подчиняясь советам беса, ответил на вопрос вежливо: отвечать так, как хотелось, побоялся: "а вдруг, как и прежде, ущемят!? Могут? Кто их знает: Фонд — контора новая, таинственная, и чего было ожидать от тамошних "товарищей" — уверено заявить не мог ни один из бывших работников на Рейх. Приобретённая логика говорила:
— Что в твоих ответах? Можешь послать сучью компашку из Фонда далеко — но врождённая логика предупреждала о другом:
— Нужно становиться в позу, если за "туманным горизонтом" маячат таинственные, неведомые "дойче марки"? Да, те, кои собирались "ярко осветить небосклон жизни"? Не проще ответить прямо и без "подколов"?