– Самое то, побежали.
Речка оказалась как по заказу, с мутноватой, почти стоячей водой, и густо заросшими кустарником берегами. Мы разулись и переправились, поднимая ил со дна, затем обулись снова и пробежали ещё метров пятьдесят, оставляя достаточно заметные следы.
– Стой! – я поднял руку. – Снимаем обувь и возвращаемся тем же путём назад, следов не оставляем.
Мы неспешно побежали назад босиком, стараясь как можно меньше приминать траву. Русло речушки пересекала тёмная полоса взбаламученного ила, не оставляющая никаких сомнений относительно нашего маршрута.
– Лен, сейчас перебираемся обратно и аккуратно лезем в кусты.
– Думаешь, купятся?
– А других вариантов нет, нам не уйти. У них явно есть какая-то связь с группой впереди, они нас должны вот-вот перехватить. Попробуем подстрелить их на переправе.
– У меня только одна обойма, и в пистолете ещё почти полная.
– У меня примерно так же. Стреляем точно, патроны зря не тратим. Кто знает, что там дальше будет.
Пули представляли собой желатиновые шарики с краской, синяки от них оставались будь здоров. Из защиты выдавалась только лёгкая открытая каска с защитным стеклом, а разрешение свести синяки у лекарки рассматривалось наставниками как поощрение, которое надо заслужить.
Только успели как следует устроиться, как по возмущениям Силы почувствовали приближение погони. Впрочем, шума они производили столько, что мы их раньше засекли по звуку. На берег вывалились пятеро. Ленка тихонько фыркнула – выглядели они как загнанные лошади, один вообще пыхтел как паровоз. Дохляки, но, к сожалению, упорные.
– Назад, – скомандовал главный, – за кустами укрылись быстро. Они могут засаду устроить, чтобы нас на переправе подловить.
Умный, это неприятно. Вот его и надо будет в первую очередь завалить.
– Конь, переправляйся и посмотри след. Если всё нормально, махни нам.
Самый запыхавшийся двинулся вперёд. Конь, да? Не рысак явно.
Конь разулся, закатал штанины и неторопливо форсировал водную преграду. Начал обуваться обратно. Ха, да он же просто время тянет, чтобы отдышаться! Командир это тоже понял:
– Конь, если ты на счёт три не побежишь, то я устрою с тобой спарринг, можно прямо здесь.
Тот заторопился, быстро осмотрел кусты на берегу и потрусил вперёд, высматривая следы. Убедившись, что следы уходят достаточно далеко, и мы не спрятались где-то рядом, замахал своим.
– Пошли по одному, – приказал командир.
Я передал Ленке образ: двое последних на ней, командира в первую очередь. На самом деле наша связь не позволяла передавать ни образы, ни тем более фразы. Просто появлялось понимание, что другой хочет сказать. Разумеется, ничего сложного передать таким образом было невозможно.
Я прицелился в первого, Ленка взяла на прицел командира, шедшего последним. Когда они добрели до середины, мы начали стрелять. Всё побоище заняло несколько секунд, да они в любом случае были обречены – стоя по пояс в воде, от пуль не поуворачиваешься, и залечь тоже не выйдет.
– Ну, сосунки… – злобно выдохнул командир.
– Мальчики, не скучайте без нас, – пропела Ленка. – Передавайте привет Коню, пока-пока!
Командир зарычал, от остальной команды тоже донеслось злобное ворчание. Коня видно не было – умный Конь сразу понял, что соотношение сил стало неблагоприятным, и где-то затихарился. Чувствую, ждёт его жёсткий спарринг.
Оторвавшись от невезучей команды версты на три и высмотрев подходящее местечко, я объявил:
– Отдых полчаса, сушим обувь, обедаем без огня.
– Плохо без огня, – пожаловалась Ленка.
– Потерпи немного, с огнём слишком опасно. Вторая группа должна быть где-то в этом районе. Если бы они были далеко, те неудачники не стали бы так выкладываться.
К счастью, вторая группа не показалась, и у меня появилась надежда, что мы, наконец, оторвались. Терять осторожность, однако, не следовало, и мы двинулись дальше, по очереди сканируя окрестности. Сканирование Силой работало всего лишь саженей на семьдесят, и отнимало массу сил, но это был наш главный козырь – никто ещё не знал, что мы одарённые, и работы с Силой от нас не ждали.
Последние пятнадцать вёрст мы преодолели часа за три, но за версту до лагеря я скомандовал остановиться. По условию наш забег засчитывался как успешный в тот момент, когда мы добирались до штаба. Вот это слово «штаб» вместо «лагерь» сразу наводило на мысль, что на последнем этапе нам подготовили феерическую подлянку, и хорошо, если одну. Причём, скорее всего, в штаб надо было войти, а не просто добраться до здания, в котором он размещался.
– Лен, нас там точно ждут.
– Да, я тоже так думаю, – согласилась она.
– Причём наверняка и в самом штабе ждут. Только в здание войдём, нас повяжут и не дадут в штабную комнату войти.
– Думаешь, настолько всё плохо?
– Не то чтобы уверен, но есть у меня такое предчувствие.
Предчувствие одарённого – это не то, от чего можно отмахнуться, и Ленка только кивнула.
– Значит, ждём темноты? – спросила она.
– Надо ждать, при свете нам туда точно не пробраться. Поспи, я подежурю.
Наконец, наступили сумерки, и мы осторожно двинулись к лагерю. К главным воротам не пошли, а вместо этого двинулись в обход. А вот и первая подлянка – в кустах недалеко от ворот сидела парочка и внимательно обозревала дорогу и прилегающие окрестности. Мы сейчас прекрасно видели их со спины, но если бы мы попытались войти через ворота, нас бы ждал сюрприз.
– Эх, хорошо сидят, так и хочется пристрелить, – прошептала Ленка.
– Мне тоже, но нельзя, – прошептал я в ответ. – От звука выстрелов весь лагерь сразу на уши встанет.
Отползли от них подальше.
– Где через забор полезем?
– Напротив корпуса столовой. Потом только саженей двадцать через хоздвор перебежать и попадём на аллею ко второму корпусу. Там почти никто не ходит. Оттуда до штаба легко добраться.
– Никто не ходит, зато вечно по кустам тискаются, – недовольно сказала Ленка.
– Вот и мы по кустам поползём, а если кто засечёт, сделаем вид, что тискаемся.
– Дурак ты, Кени!
План сработал, до здания штаба мы добрались и теперь сидели возле стены, скрытые от чужих взглядов декоративным кустарником.
– Что теперь, Кени?