– Я Ольга Ренская, твоя бабка, – и немного подумав, уточнила: – Биологически.
Я слегка наклонил голову. Правила вежливости диктовали небольшой поклон, но в данный момент у меня не было ни малейшего желания соблюдать какие-то правила вежливости.
– Я сама представлюсь, Ольга, – сказала вторая женщина. – Я Стефа Ренская, тётка твоей матери и, стало быть, твоя двоюродная бабка.
Ещё один намёк на поклон. По крайней мере, эта хотя бы не стала уточнять насчёт «биологически».
– А это, – опять заговорила Ольга, – твой родной отец.
– Сынок! – мужчина вскочил и двинулся ко мне с явным намерением заключить меня в объятия.
– Стоять! – я вытянул руку, не давая ему подойти, и повернувшись к дамам, пояснил: – Этот человек не может быть моим отцом.
Ольга удивилась, а от Стефы повеяло весельем. Да, бабушка Стефа, я тут недавно кое-кому пообещал быть прикольным.
– Вы можете представить какие-нибудь документы? – спросил я «отца» с интонациями прокурора.
– Какие документы? – опешил тот.
– Документы, подтверждающие ваше заявление.
– Какие тут могут быть документы? – Незапланированное изменение сценария полностью выбило его из колеи. Жаль, что в этом мире не прозвучала крылатая фраза «Уши, лапы, хвост – вот мои документы», она была бы очень к месту.
– Ясно, подтвердить вы ничего не можете. Как ваше имя?
– Борис Ярин, – бедняга полностью потерял нить разговора и уже ничего не соображал.
– Никогда о вас не слышал, – Я повернулся к дамам и конфиденциально сообщил: – Это жулик.
Бам! Ольга треснула рукой по столу.
– Хватит ломать комедию! – рявкнула она. Чувствовалось, что она зла до крайности, и уже с трудом сдерживается. – Сейчас вы вместе с ним сядете в машину и поедете к нотариусу. Там ты подтвердишь, что он твой отец, и подпишешь всё, что тебе дадут подписать. Тебе всё ясно?
– Тут есть одно препятствие…
– Какое ещё препятствие?!
– Я несовершеннолетний, и пока что не являюсь главой семьи, – спокойно пояснил я. – У меня нет права принимать в семью первых попавшихся проходимцев.
– Ты поедешь и сделаешь то, что я сказала! – Ольга уже рычала. Стефа сидела с каменным лицом, но я явственно ощущал её веселье.
– Это невозможно. – Пусть она лучше меня убьёт, но дать ей право распоряжаться собой я не собираюсь.
– Весь в эту тварь Милославу, – прошипела Ольга. – Ладно, посмотрим, как ты вскоре запоёшь.
Она нажала кнопку звонка и скомандовала заглянувшему конвоиру:
– Увести. Есть ему не давать.
Я вновь очутился в уже привычной камере. Знакомство с бабушкой оставило у меня смешанные чувства. А я ещё говорил, что удар кувалдой – это стиль Ленки! Вот он, настоящий стиль кувалды, во всей красе. Но всё же я не понимаю – это же Мать рода, руководитель, политик, она же должна осознавать, что такое наглое похищение вряд ли получит одобрение окружающих. Или она привыкла получать всё силой и в конце концов перестала адекватно воспринимать действительность? Или наша семья приводит её в такое бешенство, что она теряет разум? Или же она решила, что легко заставит меня всё подписать, а там отпустит меня, и ей уже нельзя будет предъявить никаких претензий? Любой вариант, а скорее всего, все вместе. Однако сейчас ситуация тупиковая: она не может отступить без потери лица, а я ни за что не стану делать то, что от меня требуют. Посмотрим, чем дело кончится, но пока что для меня всё выглядит печально.
И тут кстати вспомнилось, как мать разволновалось, когда увидела наши игры с Силой. Признаться, я не воспринял тогда угрозу от Ренских всерьёз, и считал, что она перестраховывается. А вот сейчас полностью осознал, что она ничуть не перестраховывалась, а просто хорошо знала свою мать. Мы, конечно, прятали свои способности от посторонних, но если бы я тогда знал то, что знаю сейчас, я бы удесятерил осторожность. Были, были у нас опасные моменты – несерьёзное отношение к угрозе всегда расслабляет.
Прошёл час, другой. Есть хотелось уже просто невыносимо. Неожиданно опять загремел замок и дверь открылась. В комнату заглянул один из конвоиров и сказал: «Выходите». Мы опять двинулись знакомым маршрутом, но почему-то на этот раз меня не тащили. С чего бы вдруг такая вежливость? У меня зародилась надежда.
В кабинете Ольги, кроме Стефы и самой Ольги, присутствовали двое мужчин.
– Господин Кеннер Арди? – спросил старший из них.
– Да, это я. С кем имею честь?
– Меня зовут Курт Гессен, я представляю князя. Мой спутник – Иван Вышатич-Санский, представитель Дворянского Совета. Мы прибыли сюда для расследования поступившей жалобы. Ваша мать, Милослава Арди, заявляет, что вас насильно удерживают в резиденции Ренских. Однако сиятельная Ольга утверждает, что вы являетесь её гостем, и что это семейное дело, которое вы решите между собой.
Как-то неожиданно быстро князь отреагировал. Не настолько моя мать заметный и влиятельный человек, чтобы следователи примчались сюда уже на следующий день. Я-то предполагал, что на жалобу отреагируют дня через три, а то и через пять. Конечно, хорошо, что так получилось, но всё же это странно и непонятно. Судя по кислой физиономии Ольги, она тоже не ждала гостей.
– Господин Курт, господин Иван, – я поклонился по очереди обоим, – сиятельная Ольга лжёт. – (Ольга издала какой-то неопределённый звук). – Меня доставили сюда силой и держат здесь в тюремной камере, требуя подписать некие документы. Я здесь не гость, а заключённый, господа. И это не семейное дело, поскольку сиятельная Ольга изгнала мою мать из своей семьи ещё до моего рождения.
Моё заявление оказалось явной неожиданностью для прибывших.
– Признаться, это очень серьёзное обвинение. Вы действительно на нём настаиваете?
– Да, настаиваю. – Может быть, у Ольги всё схвачено, и для меня это кончится плохо, но лучше уж как-то побрыкаться.
– Ну что же, в таком случае мы будем вынуждены начать расследование этого случая. Сиятельная Ольга, прошу предоставить мне список всех участников данного э-э… инцидента и не препятствовать расследованию. Господин Кеннер, сейчас вас доставят домой, а завтра с утра прошу вас прибыть в княжескую канцелярию для дачи показаний.
*
После ухода гостей женщины некоторое время сидели молча. Затем Ольга схватила хрустальный стакан со стола и с размаху запустила им в стену. Звон стекла прозвучал одновременно с нецензурным ругательством.
– Похоже, у нас проблемы, – со вздохом констатировала Стефа. – Нам не следовало забывать, что мальчик – дворянин. Дворянство будет жаждать крови.
– Придушила бы гадёныша! – с ненавистью проговорила Ольга.
– Оля, у тебя как будто разум отключается, когда дело касается Милославы, – укоризненно проговорила Стефа. – Тебе нужно быть сдержаннее.
– Сдержаннее?! Мне нужно быть сдержаннее?! – с бешенством в голосе переспросила Ольга. – Да у меня все проблемы из-за того, что я слишком сдержана! Вместо того чтобы просто прибить эту потаскушку тогда, я проявила сдержанность и всего лишь вышвырнула её за порог. И теперь мне приходится за свою сдержанность расплачиваться!
Стефа вздохнула, но промолчала.
*
По дороге я попытался передать Ленке, что скоро буду дома. Я не смог понять, получила ли она моё сообщение, однако дома меня ждали. Мама крепко прижала меня к себе и долго не могла отпустить, потом настала очередь Ленки. У нас также находился пожилой, но весьма бодрый персонаж, облик которого сразу наводил на мысль о судейском. Когда мать его представила, так оно и оказалось:
– Кеннер, это поверенный нашей семьи, почтенный Томил Бодров.
– Рад знакомству, почтенный Томил, – я вежливо поклонился. – Полагаю, нам нужно обсудить ситуацию, но сначала я должен привести себя в порядок и что-то съесть. Ренские не расщедрились на угощение.