– Хорошо, давайте поговорим. Здесь рядом есть неплохая кондитерская.
Я почувствовал, что Ленка обрадовалась. Вот куда в неё влезает столько сладкого? И ведь не толстеет и прыщами не покрывается.
Мы уселись за столик, взяв кофе и большую тарелку пирожных, и завязался обычный светский разговор ни о чём.
Наконец, Стефа перешла к делу:
– Сразу хочу сказать, что Ольга про этот разговор не знает. Я не представляю Ренских, а хочу выяснить несколько вещей лично для себя.
– Спрашивайте, – я пожал плечами. – У меня нет каких-то особых секретов.
– Скажи, как ты относишься к Ренским?
– К Ренским вообще? Нормально отношусь, мы всё же родственники. Понятно, что родственных чувств у нас с вами нет, но враждовать я точно не хочу.
– Ты ведь подал прошение о княжеском суде, так?
– Да, подал. Это не секрет, канцелярия князя должна была вас известить. Я бы предпочёл решить дело миром, не втягивая князя, но с Ольгой же так не получится.
– А что ты попросил, если не секрет?
– Не секрет. Защиту.
– И всё?
– Всё. Я уже сказал, что враждовать не собираюсь, так что ни вашего наказания, ни виры от вас мне не нужно. Я не знаю, как будет выглядеть решение князя, но я попросил у него только защиту.
– Я поняла тебя, спасибо за разговор. Надеюсь, что у нас всё же наладятся отношения.
– Я тоже надеюсь, но пока Ольга у власти, это вряд ли получится.
– Посмотрим. До свидания.
– До свидания, сиятельная.
Когда Стефа нас покинула, Ленка спросила:
– Кени, ты ей веришь?
– Она вроде ни о каком доверии не просила. Думаю, она просто решила понять, готовы ли мы как-то нормализовать отношения, если вдруг Ольга уйдёт.
– Думаешь, такое возможно?
– Не знаю. Не знаю даже, есть ли у них подходящая Высшая, которая могла бы стать новой Матерью. Посмотрим, но мне кажется, Ольга просто так власть не отдаст. Не тот характер. Зато понятно, что со Стефой мы можем поладить.
– А зачем нам вообще с ними ладить? – Ленка искренне не понимала.
– А зачем нам с ними враждовать? Мы можем не дружить, но для вражды нет никаких причин. У нас только с Ольгой отношения плохие, да и с ней мы в принципе могли бы помириться. Жаль, что она такая упрямая.
*
Наконец, был назначен день суда. На первом заседании я, как потерпевшая сторона, должен был изложить свою просьбу к князю, а представители общин высказывали свои пожелания относительно приговора. На втором заседании князь просто оглашал своё решение, и происходило голосование. Никакие прения сторон протоколом предусмотрены не были. И князь, и общины располагали всеми материалами следствия, поэтому считалось, что они полностью в курсе дела. Княжеский суд был судом феодала, который судил по своему разумению безо всяких адвокатов и кодексов.
Стены небольшого зала судебных заседаний были увешаны гобеленами, каждый из которых изображал какой-нибудь значимый момент истории княжества. Я узнал только битву при Жиздре, когда конницу киевлян прижали к болотистому берегу и перебили целиком. На паре гобеленов новгородцы рубили каких-то рыцарей, но с меченосцами мы дрались столько раз, что опознать конкретный эпизод было невозможно.
Примерно четверть комнаты была занята возвышением, на котором стоял княжеский трон с небольшим приставным столиком. Рядом находился длинный стол с четырьмя стульями для секретарей и помощников. Ещё три стола с богато украшенными креслами для представителей общин располагались прямо напротив князя. А между князем и общинами, лицом друг к другу, располагались истцы и ответчики.
Участники заседания расселись, переговариваясь и перебирая бумаги. Несмотря на то что Ольга сидела буквально в пяти саженях прямо напротив нас, она каким-то образом умудрялась демонстративно нас не замечать. Наконец, судебный маршал объявил: «Князь Яромир Новгородский! Прошу всех встать!» – и из неприметной двери появился князь в сопровождении помощников. Князь занял свой трон и небрежно махнул рукой, разрешая садиться.
Судебный маршал объявил: «Дворянская семья Арди против рода Ренских!» – и заседание началось.
Я повторил своё тщательно сформулированное прошение о защите, затем настала очередь общин. Всё происходило в точном соответствии с предсказанием нашего поверенного.
– Совет Родов не поддерживает ни одну из сторон и предпочёл бы видеть компромиссное решение княжества.
– Круг Силы поддерживает истца и надеется на решение княжества в пользу истца.
– Дворянский Совет полностью поддерживает истца и настаивает на примерном наказании ответчика.
– Есть ли дополнительные запросы к княжеству? – князь обвёл взглядом присутствующих, но никто не изъявил желания дополнить дело.
– Заседание окончено. О дате вынесения решения будет объявлено дополнительно.
Всё заседание не заняло и получаса. Я с удивлением заметил поверенному:
– Однако как-то быстро всё прошло, почтенный Томил. Это всегда так?
– Да, господин Кеннер, княжеский суд всегда вершится без проволочек, – утвердительно покивал головой Бодров. – Это не Мещанский суд, где дела могут тянуться годами. И тем более не Гильдейский, где на хорошем деле поверенный может кормиться до старости.
Второе заседание было назначено через четыре дня, и прошло ещё более стремительно. Князь не стал тянуть резину и сразу же огласил приговор:
– Решение княжества по иску дворянской семьи Арди против рода Ренских. Первое: предоставить истцу запрошенную защиту от ответчика в форме запрета предпринимать прямые и непрямые действия, направленные на причинение вреда дворянской семье Арди. Второе: в качестве виры за насильственные действия рода Ренских против дворянина княжества изъять у рода Ренских завод «Артефакта» с передачей во владение непосредственно пострадавшему Кеннеру Арди.
Что?! Это я так понравился князю, что он без моей просьбы назначил мне виру? Да ещё такую? Верю, вот так прямо сразу и верю. Князь явно закрутил здесь какую-то свою комбинацию, и мне необходимо понять, в чём она состоит, причём как можно скорее.
Общины тоже проголосовали без задержек:
– Совет Родов воздержался.
– Круг Силы поддерживает приговор.
– Дворянский Совет удовлетворён.
– Большинством голосов приговор утверждён и вступает в силу немедленно, – объявил князь
Сразу после заседания я отвёл Бодрова в сторону.