- Тетя Долгор! - радостно воскликнул мальчик и вдруг осекся.
"Почему не встречает сын? - подумала Долгор и вошла в юрту. - Неужели заболел?"
- А где Бато? - встревоженно спросила Долгор, оглядывая юрту.
- Его нет.
- Что с ним случилось?
- Он ушел в Ургу, чтобы учиться там. Только он просил об этом не говорить учителю, - тихо ответил Хонгор и опустил глаза.
- Когда он ушел?
Не дожидаясь ответа, Долгор повернулась, вышла из юрты и, точно пьяная, пошла по улице. Хонгор хотел было пойти за ней, но остановился. Он уже раскаивался, что отпустил Бато одного в далекий путь, и боялся сказать об этом Долгор. Потом он все-таки решил рассказать все без утайки и вышел на улицу. Телега стояла во дворе, хайнак был привязан за железное колечко у ворот.
- Тетя Долгор! - крикнул Хонгор и огляделся по сторонам. Но Долгор нигде не было.
А в это время Долгор подходила к окраине городка. Прохожие уступали ей дорогу, думая, что она пьяная, а она шла, не сознавая, куда идет, ничего не видя перед собой. Меховая шапка упала с ее головы, но она даже не подняла ее. Волосы от ветра растрепались, но она не поправляла их. Только одна мысль сверлила голову - от нее ушел и сын. Она вышла в степь и спустилась в долину, где протекал Тамир, уже покрытый льдом. Дойдя до берега, она не остановилась, а пошла по замерзшей реке. Тонкий лед потрескивал под ее ногами, но она ничего не слышала. Вот она дошла до быстрины, над которой поднимался пар, но и это не остановило ее. Вот она сделала еще шаг и мгновенно погрузилась в воду. Дважды показались над водой ее руки, потом вода сомкнулась над ней навсегда.
Вот и еще раз восторжествовала несправедливость. Не слишком ли часто?
4
Кочевья Элётского бэйса завалил снег, скоту грозила бескормица, и тогда несколько айлов снялись с места и перекочевали на окраину Луу-гунского хошуна.
Бросая по дороге павший скот, араты подошли к Тамиру и расположились вдоль берега, укрываясь в ивняке. В этом году в Луу-гунском хошуне зима была мягче и не такая снежная, кормов было здесь еще много, и скот был упитанный.
- Видали, какие уже курдюки здесь у годовалых овец! - говорили араты и горько вздыхали, глядя на свой отощавший скот.
На другой день к элётским аратам на взмыленных конях подскакали Итгэлт и Бадарчи. Оба были пьяные.
- Здравствуйте! Хорошо ли живете? - заискивающе приветствовал их пожилой арат, поднимавший на ноги свою обессилевшую корову.
Из юрт стали выходить люди. Всадников сразу обступила толпа. Все понимали, что эти люди приехали неспроста. Ведь перекочевку они сделали в чужой хошун без разрешения властей.
- Эй, вы! Из каких мест сюда пожаловали? И почему, как джейраны, самовольно бродите по чужой земле? - нарочито строго спросил Бадарчи.
- Мы элётские, нет у нас совсем корма, вот и перекочевали сюда, ответила слабым голосом старушка.
- Просим пожаловать в наши юрты, отведать нашего вина, - сказал один мужчина и, обращаясь к мальчикам, приказал: - А ну, привяжите коней наших гостей.
- Ну что ж, зайдем, - сказал Итгэлт Бадарчи. Тот нехотя спешился.
Итгэлта и Бадарчи угостили бараниной и молочной водкой.
- Мы почти все стадо свое потеряли, вот и пришлось сняться с насиженных мест. Завалило нас снегом, еле юрты разобрали. Уж не гневайтесь, помогите нам, ведь мы одного племени, - сказал хозяин юрты, подавая Итгэлту серебряную чашку с подогретой водкой.
- Мы-то вас не прогоним. Только вот как другие? Ведь в нашем хошуне не мы одни. А среди людей бывают и хорошие и плохие. Вот этот человек, продолжал Бадарчи, показывая на Итгэлта, - пользуется здесь большим почетом, его слово имеет вес. - И Бадарчи выразительно посмотрел на хозяина юрты.
Тот сразу смекнул, в чем дело: кажется, придется расстаться с последним серебром, и он, посопев, повернулся к Итгэлту.
- Ваше имя мы слышали, но вот встречаться не доводилось. Благодарение небу, что оно послало вас нам. Разрешите в знак нашего знакомства поднести вам скромный подарок.
С этими словами хозяин юрты открыл сундук, достал оттуда хадак и слиток серебра и протянул Итгэлту.
Итгэлт равнодушно взял слиток, завернул его в хадак и спрятал за пазуху. Бадарчи получил тоже хадак, но без серебра.
Дав взятки, элётские араты успокоились. Теперь они могут безбоязненно провести недели две на землях Луу-гунского хошуна.
Итгэлт и Бадарчи уехали. Бадарчи очень хотелось получить свою долю серебра.
- А ведь поговорка гласит: "Находку делят пополам", - сказал он и фальшиво засмеялся.
- Чего там делить! Не слиток, а овечья лодыжка. Так и быть, я дам тебе овцу, - сказал Итгэлт.
"Черт с ним, овца тоже пригодится", - подумал Бадарчи, понимая, что большего от Итгэлта не получишь.
- А знаешь, Бадарчи, тут можно поживиться еще, - неожиданно сказал Итгэлт.
- Как это?
- Нагрянуть сюда ватагой, да и пощипать незваных гостей.
На прыщавом лице Бадарчи появилась догадливая улыбка.
- У тебя не голова, а прямо родник - всегда попить можно, подобострастно сказал он и с гиком пустил коня в галоп. Ему уже мерещилась богатая добыча, которую они захватят при набеге.
На следующий день к вечеру из хотона Итгэлта выехало более двадцати всадников с тяжелыми плетьми. Всадников возглавляли Итгэлт и Бадарчи.
- Нехорошо мы поступаем, - протестовал Няма, - ведь и у нас может такое случиться.
- Будешь слишком щедрым, с сумой пойдешь, - сказал Итгэлт.
- Ведь это же наши братья монголы. Зачем же их гнать? Да и убытку нам они не принесут, - не унимался Няма.
- Да знаешь ли ты, что все подданные элётского бэйса - это потомки предателя Галдана, который когда-то хотел нас истребить? - раздраженно сказал Итгэлт.
- А говорят, он был умным человеком, - вступила в разговор Хишиг.
- Гляди-ка, баба тоже свой нос сует в разговор, теперь добра не жди.
- Ну, вы как хотите, а я в это дело вмешиваться не буду. Я лучше войлок пойду валять, - сказал Няма.
"Надо этого тоже приструнить, а то больно распустился", - подумал Итгэлт.
Когда подскакали к юртам элётских аратов, наступила ночь.