- Но мы ведь ламы, мы должны подумать и о нашем будущем, - сказал Жамбал.
Данига налил водку в чашки и, взяв свою, стал медленно пить.
- Каждый получит по сто золотых.
Услышав это, Цамба даже вздрогнул. Такие деньги на улице не валяются. Он довольно улыбнулся.
- Если его светлость... - начал Цамба, но Жамбал, подмигнув, прервал товарища:
- Мы не можем взять на наши души такой большой грех.
Данига улыбнулся.
- Хорошо, получите по сто пятьдесят золотых.
Цамба сидел как на иголках. Он считал, что торговаться дальше опасно. Сойвон может рассердиться и, чего доброго, прогнать их. Но Жамбал не сдавался.
- Это будет грех, которого боги не простят, - сказал он.
- По двести золотых, и все, - решительно сказал Данига и встал.
Жамбал вытер с лица пот.
- Если это повеление его светлости, мы подчиняемся, - сказал он.
На следующий день поздно вечером Эрэнчин и Бато вышли погулять на окраину Гандана.
Заливались лаем ургинские собаки, на небе уже выступили звезды, с северо-запада дул холодный ветер. За несколько шагов ничего не было видно.
- Какая темная ночь, Бато. Ты в такую ночь сторожил овец? - спросил Эрэнчин.
- Летом сторожил.
- А я в такую ночь сторожил лошадей и однажды чуть не наткнулся на волка.
Эрэнчин в последнее время охотно рассказывал о своем детстве. Эти рассказы рождали у него два чувства. С одной стороны, ему казалось, что его детство было самым лучшим периодом в его жизни, и эти воспоминания доставляли ему радость, а с другой - ему было очень обидно, что такую жизнь он сменил на изучение буддизма, который завел его в тупик.
- А ты, Бато, когда-нибудь сделал что-нибудь полезное для людей? спросил Эрэнчин.
Бато замялся, он не знал, что ответить.
- Как по-твоему, долго ли служит верблюжий хомут? - неожиданно спросил Эрэнчин.
В молодости Эрэнчин сделал несколько верблюжьих хомутов. И теперь, когда думал, какую же пользу он принес, память ему ничего не подсказывала, кроме этих хомутов.
- Нет, учитель, они не долго служат, а когда начинают изнашиваться, их просто выбрасывают, - ответил Бато.
Эрэнчин глубоко вздохнул, ответ ученика его огорчил, но откуда было знать Бато, что учитель был бы рад другому ответу?
Они прошли еще несколько шагов. Неожиданно из-за молитвенного цилиндра выскочили два человека. Мгновение - и Эрэнчин упал от удара по голове. Нападавшие хотели еще раз ударить лежавшего, но послышались чьи-то голоса, и они скрылись.
Все это произошло настолько быстро, что Бато даже не успел закричать. Только теперь, наклонившись над учителем, он стал звать на помощь.
На крик Бато прибежали люди. Одни из них понесли Эрэнчина домой, другие поспешили на поиски преступников. Но их усилия оказались безрезультатными.
На другой день весь Гандан уже знал, что на Эрэнчина было совершено нападение.
Только к полудню пострадавший пришел в себя. Он медленно открыл глаза и оглядел стоявших возле его постели учеников.
- Не осуждайте меня, если я вас учил не тому, чему нужно. Я ведь сам, оказывается, заблуждался.
Когда ученики разошлись и возле больного остался только Бато, Эрэнчин спросил:
- Кто на меня напал?
- Бандиты.
- Что они взяли?
- Ничего.
- Значит, это были не бандиты, а наемные убийцы богдо.
- Что вы говорите? Разве наш богдо способен на это?
- Я уверен, что это были наемные убийцы. У богдо длинные руки. Тебе, Бато, надо поскорее выбраться из этой ямы.
В юрте стало тихо. Эрэнчин дышал тяжело и прерывисто.
- Бато, - вдруг нарушил он молчание, - ты умный юноша. Тебе надо подумать о себе. Не бери пример с меня. Я бессмысленно прожил жизнь и потерял веру. Вначале выбранный мною путь казался широким и светлым. А теперь я бреду в темноте, без дороги. А ты выбирай такую дорогу, которая вначале, может быть, будет узкой, но приведет тебя к широким горизонтам. Дорога эта лежит в миру, а не в храмах...
Эрэнчина, видимо, утомила длинная речь, он замолчал. Потом, повернувшись на бок, попросил:
- Дай мне тот хадак, знаешь?
- Ее?
Эрэнчин кивнул. Бато достал из шкафа аккуратно сложенный хадак, который когда-то подарила Эрэнчину Жавзан. Эрэнчин прижал его к груди, из-под опущенных век покатились слезы.
Сейчас, когда он понял, что жизнь его прожита бесплодно, не было для него ничего дороже этого куска материи. А чем он отблагодарил ее за этот подарок? Читал ей священные книги, в которые теперь сам перестал верить.
- Закроешь им мои глаза... - Он хотел еще что-то сказать, но только беззвучно пошевелил губами. Через несколько минут он скончался.
Эрэнчина провожали в последний путь его ученики. Они похоронили его на южном склоне Даландавхара. А в это время во дворце собрались все министры во главе с премьер-министром Жалханз-хутуктой. Они ждали барона Унгерна и богдо.
Монгольский правитель встал в этот день поздно. Его одели, взяли под руки и усадили за стол. Во время завтрака вошел сойвон Данига. Он наклонился к уху богдо и прошептал: