Лестница повернула за угол здания, поднявшись выше стен двора-колодца, и Ида на мгновение задохнулась от восторга, увидев перед собой простирающуюся в бесконечную даль, сияющую на солнце не хуже азрака, темно-синюю гладь океана. Она остановилась, вцепившись пальцами в каменные перила, и Кайрен, шедший позади нее, не сказал ни слова, чтобы ее поторопить. А между стеной, на которой они оказались, и океаном выгибался выпуклый купол оранжерей. Ида перегнулась через перила, с любопытством разглядывая его. Отсюда, снаружи, стекло, разделенное феропластиковыми переборками, на равные треугольники, казалось темным и словно даже не совсем прозрачным. Под ним лишь смутно угадывались коричнево-зеленые силуэты растений. Определенно, изнутри, где о стеклянном куполе получалось забыть, если постоянно не смотреть вверх, лес выглядел гораздо более правильным!.. Ида отвернулась и продолжила подниматься по лестнице, через один пролет соединявшейся с крытой галереей.
Остановившись на последней ступени, девушка все же обернулась к Кайрену.
— Где мы? — спросила она.
— В самом сердце южного крыла, — ответил мужчина. Он вновь не сделал и шага вперед нее, словно в очередной раз предоставляя дочери императора выбор: идти дальше или остаться. И на этот раз Ида, кажется, была близка к тому, чтобы попросить его поискать другой путь. И в том, что хочет идти вперед, она уже не была так уверена. Она не хотела проходить через эту галерею… Через полную людей галерею! Пусть даже эти люди были не придворными, а всего лишь обыкновенными слугами, вряд ли уже успевшими услышать сплетни о том, как дочь императора неслась через дворец, и как герцог Вейд пытался поймать ее.
Галерея, стрелой уходившая вперед, к другому крылу дворца, не была застеклена, и шестиугольные колонны, поддерживавшие каменные плиты свода, оказались слишком несерьезным препятствием для бури, пронесшейся вчера над дворцом. И теперь вся галерея была занесена мельчайшими кристалликами грязно-белой соли, по углам и возле оснований колонн собравшейся даже в небольшие «сугробы». Именно ее вычищением и занимались слуги, не успевшие еще заметить Иду и Кайрена, остановившихся на пороге. Дочь императора не без интереса наблюдала, как работают люди. Судя по тому, что расчищать галерею взялись лишь почти через сутки после окончания бури, местная знать почти не бывала на ней, а значит, у Кайрена была еще одна причина, чтобы выбрать именно этот путь. А слуги по-прежнему не обращали внимания ни на него, ни на нее, словно тень от дверного проема, в котором они остановились, не позволяла увидеть их. Люди продолжали работать, сгребая, сметая соль, собирая ее в широкие плоские корзины и унося куда-то. Ида не знала, научились ли на Эспенансо извлекать хоть какую-то выгоду из постоянно возвращающихся бурь, использовали ли они где-нибудь остающуюся после них соль или просто выбрасывали ее назад в океан, возвращая планете. Возможно, однажды она спросит об этом Кайрена. Наверное, она бы спросила его прямо сейчас, если бы они не возвращались назад в ее покои. А дочери императора ни к чему интересоваться солью! Для нее — только азрак!
Кайрен, стоявший слева и чуть позади нее, не говорил ни слова, ничем не напоминая о своем присутствии. И Ида вдруг поймала себя на мысли о том, что он, очевидно, ничуть не удивлен тому, что она медлит! Словно он с легкостью допускал мысль, что дочь императора в любое мгновение может изменить свое решение и попросить вывести ее за стены дворца! И он сразу же исполнит ее просьбу. Почему-то Ида была абсолютно уверена, что у него уже есть готовый план, а может быть, даже не один — для любого поворота в развитии событий. Но она вновь не стала ни о чем его спрашивать. Для этого своего предположения ей уж точно не хотелось искать подтверждений!
Ида поправила в очередной раз съехавшую с плеча тунику и решительно шагнула вперед, на галерею. Она точно знала, что всего через мгновение взгляды всех людей вокруг устремятся к ней. Что ж, она была готова к этому, насколько это вообще было возможно для нее теперь. В любом случае, если она решила вернуться, ей придется с чего-то начинать!
— Дочь императора!..
Громкий шепот раздался из-за ее спины, догнал Иду, когда она прошла уже несколько метров по галерее.
— Смотрите! Что она здесь делает?..
Центр галереи уже был расчищен от соли, и по каменным плитам в сандалиях на тонкой подошве ей удавалось идти практически бесшумно, но ее одежда цвета азрака была слишком ярким пятном, чтобы оставить дочери императора хоть один шанс пройти через галерею незамеченной.
— Гляди скорее, пока не ушла!..
Ида заставила себя не оборачиваться, идти прямо и смотреть только перед собой. В конце концов, ее с самого рождения учили этому. Странно только, что дочь императора так и не смогла привыкнуть к ощущению взглядов на своей коже, к тому, что практически каждое ее появление становится событием… Может быть оттого, что человеческие взгляды днем ночью очень часто сменяли совсем иными взглядами?..
— Ох, я жене вечером расскажу, кого видел!..
Ида уже почти дошла до конца галереи, когда все же решилась оглянуться. Не назад — там ей не на что было смотреть. Она не удержалась и бросила взгляд сквозь широкое ничем не закрытое окно справа от себя. За ним светило солнце-Кориут, раскаленное и особенно белоснежное в этот послеполуденный час. Далеко, метрах в пятистах, поднимались каменные стены восточного крыла дворца, а глубоко внизу, под галереей, протянутой тонкой ниткой на огромной высоте, был еще один внутренний двор. И на этот раз он ничего общего не имел с теми колодцами, которые Ида видела раньше! Это был огромный прямоугольник, тянущийся от западного крыла до восточного, вымощенный коричневато-розовыми плитами гракского гранита — камня, как и очень многое на Эспенансо, добывавшегося со дна океана, и столь же долговечного, как и дорогого. Плиты имели форму правильных квадратов со стороной в два метра, но с той высоты, откуда сейчас смотрела Ида, они казались обыкновенной мозаикой! Этот двор, окруженный со всех сторон стенами дворца, ввиду практически полного отсутствия на планете пригодной для жизни суши, носил название герцогской площади и служил местом проведения всех официальных церемоний планеты — тех, на которых полагалось присутствие и простых людей, а не только придворных. А в периоды времени между такими церемониями двор тоже не пустовал. Вейд разрешал вход в него всем желающим, а те, кто не скупился заплатить в герцогскую казну небольшую пошлину, могли к тому же разложить на розовых гранитных плитах любой товар и даже громко расхваливать его, привлекая покупателей! Ида, в первый вечер на Эспенансо узнав об этом, сразу же зачем-то попыталась представить многолюдный рынок, развернувшийся внутри стен императорского дворца. Несмотря на все усилия, ее воображение отказалось нарисовать такую картину как абсолютно невозможную, и дочь императора пришла к выводу, что либо Оуэн Вейд гораздо больше внимания уделяет своим подданным, либо он просто значительно сильнее нуждается в деньгах!..
Сейчас площадь тоже была полна людей. Торговцы разложили свои товары на простых, собранных на скорую руку лотках, или прямо на гранитных плитах, тщательно выметенных от соли еще ранним утром. А между рядами перемещались покупатели: неспешно прогуливались или целеустремленно быстро шагали, уже зная, на что потратить свои деньги. Мужчины и женщины; дети, держащиеся за руки своих родителей или бегущие быстрыми шумными стайками, и старики; дворцовые слуги; рыбаки, проводящие полжизни в океане и строящие свои поселки на неприступных каменных скалах, именуемых здесь островами; рабочие бриллиантовых копей, приехавшие на рынок целыми семьями, чтобы потратить премию от очередной крупной находки. До Иды, замершей перед окном, доносился нестройный гул их голосов. И казалось, что если глубоко вздохнуть, то удастся различить и запах, висящий над рынком: рыбы и пряностей, свежевыделанных кож и масла, роскошных благовоний, съедобных водорослей, продающихся прямо в огромных чанах, и соли… Конечно же, вездесущей на Эспенансо соли… И Ида вдохнула его и слегка наклонилась вперед над перилами, вслушиваясь в многоголосый гул, поднимающийся над рынком. Люди там внизу торговались, сбивая цену на товар, обменивались последними новостями или просто приветствовали друг друга. Для них эта площадь, весь герцогский дворец — абсолютно неприступная крепость для любой соляной бури — были фактически центром их маленькой вселенной, их миром! И только огромная высота, на которой над площадью проходила галерея, дала возможность Иде заглянуть в него. Потому что позволила ей остаться незамеченной.
Слуги, наконец-то поняв, что и дальше глазеть на дочь императора неприлично, или просто опасаясь наказания, снова вернулись к уборке соли. Кайрен по-прежнему не торопил ее, и Ида, положив руки на каменные перила галереи, просто смотрела вниз. Посреди развернувшегося рынка она замети даже нескольких придворных герцога Вейда, по какой-то причине решивших лично посетить торговые ряды. Они прохаживались между лотками, придирчиво разглядывая выложенный товар, и при этом привлекали внимания не намного больше, чем остальные покупатели! Ида почувствовала вдруг, что смотрит на них с невольной завистью. Ей никогда бы не удалось поступить также: смешаться с толпой и остаться незамеченной. И дело было даже не в том, что всем вокруг сразу же становилось понятно, кто она такая, а в том, как люди, от первых придворных до самых последних слуг, реагировали на ее появление! Мгновенно повисавшая тишина, взгляды, поклоны — все это до боли напоминало реакцию на божество, внезапно спустившееся с неба, или на неожиданно начавшую двигаться и разговаривать статую этого самого божества, до этого много лет спокойно простоявшую на своем пьедестале! Впрочем, когда-то давно учителя объясняли дочери императора, что такое поведение подданных в государстве, где светская власть объединена с духовной, а его первый правитель является фактически единственным признаваемым божеством, вполне естественно… Да, ей объясняли. И тогда Ида, кажется, была с ними согласна.
Девушка отвернулась от окна, в последний раз стиснув пальцами край каменных перил с такой силой, словно хотела израсходовать в этом жесте, оставить здесь все свои эмоции. Галерея осталась за ее спиной. Всего в паре шагов от нее темнела массивная феропластиковая дверь, а за ней уже было западное крыло дворца, а в нем — покои дочери императора… Да, ей очень многое нужно оставить здесь, если она действительно собирается вернуться!
Ида не удержалась и вновь обернулась назад, бросила еще один взгляд на площадь, простиравшуюся внизу. Ей нестерпимо захотелось вновь увидеть людей, лотки, товары на них — все разнообразие цветов, среди которых не было лишь одного — синего. Все разноцветье тканей… Желтые, рыжие, зеленоватые, розовые или бурые оттенки, причудливые складки, метры материи, в которую жители Эспенансо заворачивались каждый день, как океан заворачивался в покрывало соляных бурь. Ида не знала, почему ее снова и снова влекло это зрелище. Не туда ли звал ее мужчина, ждущий за ее спиной? Под янтарно-желтым покрывалом, затканным ярким рисунком, никто не узнает дочь императора… Ида шагнула в дверь, уже распахнутую перед ней Кайреном. Она знала не так уж много, но почему-то была абсолютно уверена: даже без азрака демоны узнают поводыря!
Похоже, Ида понемногу уже начала ориентироваться во дворце герцога Вейда, потому что она почти не удивилась, увидев, что галерея привела их не куда-нибудь, а в тот самый широкий, длинный, прямой коридор, что вел к парадной зале, и в который выходили ее покои. Тот самый коридор, по которому она бежала сегодня утром… Впрочем, где она тогда только не бежала!
А коридор снова, как и утром (как, наверное, практически в любой час суток за исключением разве что самой глубокой ночи), был полон людей. И теперь это были не слуги — придворные, не просто владеющие гораздо большей информацией о последних событиях во дворце, но еще и не имеющие иного занятия, кроме как обсуждать их! И каждый из них, если не наблюдал лично утреннюю погоню за дочерью императора, то, по крайней мере, успел услышать об этом. Ида поняла это мгновенно по тому выражению, что появлялось на лице каждого человека, видевшего ее: острое и какое-то почти болезненное любопытство (Неужели и правда, дочь императора — сумасшедшая?!), а еще то самое, уже знакомое ей сожалеющее понимание (Да, бывает же так, что дочь императора — сумасшедшая…) Ида шла вперед, мимо людей, оборачивающихся ей вслед, прерывающих свои разговоры или, наоборот, начинающих перешептываться со своими знакомыми, забывающих даже кланяться наследной принцессе… Она уже далеко не в первый раз ловила на себе подобные взгляды, вот только теперь они уже не вызывали у нее тех эмоций, что раньше. Сейчас Ида чувствовала только все сильнее разгорающуюся злость. Она не была сумасшедшей! Ее нарочно хотели свести с ума! Кто-то специально хотел, чтобы на нее смотрели подобным образом, чтобы шептались за ее спиной!.. Кто-то?.. О нет, Ида знала имя вполне конкретного человека!..
— Ну, надо же! Сама вернулась!
На этот раз слова за ее спиной были произнесены достаточно громко, чтобы Ида не просто услышала, но и поняла каждое из них. Девушка резко остановилась посреди коридора. Кажется, с нее уже на самом деле довольно. У всего в этом мире есть придел, в том числе и у ее терпения! И если до Оуэна Вейда ей еще предстоит добраться, то кое-что она может сделать уже здесь и сейчас!
Ида развернулась, без труда отыскав в толпе придворных человека, бросившего ей в след последнюю реплику про "сама вернулась". Без труда — потому что его соседи, вроде бы и не сдвинувшись с места, каким-то неведомым образом тут же расступились от него. Ида сделала пару шагов в сторону мужчины, пристально вглядываясь в его лицо. Он был ей знаком: пару дней назад Вейд представлял этого, довольно знатного дворянина, прибывшей на планету дочери императора. И, как ни странно, Ида даже не забыла его имени. И теперь уже вряд ли забудет. Что ж, этот человек может собой гордиться. Впрочем, сейчас ему представится прекрасная возможность узнать, так ли это на самом деле хорошо, когда член императорской семьи помнит о тебе?..
— Барон Майрис, — Ида остановилась в трех шагах от человека — на самой границе того расстояния, на которое во время официальных церемоний разрешалось приближаться к дочери императора. К дочери! Для самой наследной принцессы подобных ограничений не устанавливалось! — Барон Майрис! — повторила Ида, пристально всматриваясь в лицо мужчины. Ее губы при этом изогнулись в весьма довольной улыбке, словно она была бесконечно рада встретить этого человека. Улыбка, впрочем, так и не добралась до ее глаз. — Вы что-то хотели мне сказать? — поинтересовалась дочь императора.
— Я?.. — барон судорожно огляделся по сторонам, не решаясь расстаться с последней надеждой, что наследная принцесса обращается все же не к нему. — Нет, — невнятно пробормотал он, внезапно побелевшими губами, а его шея над воротником темно-бордового плаща наоборот налилась кровью.
— Значит, мне послышалось? — тоном полу вопроса полу утверждения продолжила Ида, делая еще полшага к нему. Барону Майрису лучше понять прямо сейчас: дочь императора решила преподать ему урок, и она не передумает!
— Да!.. То есть, я хотел сказать: нет! — барон, похоже, окончательно запутался в словах под взглядом темно-синих глаз, теперь смотревших на него с расстояния всего двух шагов. — Я хотел поприветствовать вас, Ваше императорское высочество! — Майрис судорожно выдохнул от облегчения. Ему показалось, что ему наконец-то удалось выкрутиться. Дочь императора несколько мгновений просто молча смотрела на него — достаточно долго, чтобы лицо человека вновь успело покраснеть от напряжения, а в длинном коридоре не осталось бы никого, кто не следил бы за их разговором.
— Ну, так приветствуйте, барон! — ее голос, в одно мгновение поднявшийся от вкрадчивого шепота почти до крика, хлестнул по до предела натянутым нервам. Майрис вздрогнул так, что на мгновение показалось: он сейчас рухнет на колени, но многолетняя выучка придворного все же взяла верх, и поясной поклон, в котором он согнулся, уткнувшись взглядом в пол, вышел почти безупречным.
— Позвольте пожелать вам доброго дня и процветания на долгие годы, Ваше императорское высочество!
Ида смотрела на него ровно две секунды, а потом вдруг огляделась по сторонам, окинув взглядом всех придворных, собравшихся, чтобы понаблюдать за неожиданным представлением, ни кого не пропустив…
— Кто-то еще хочет поприветствовать меня?!
Если до этого в коридоре было просто тихо, то теперь тишина стала абсолютной и почти физически ощутимой. А вслед за ней раздался тихий шорох шелковых покрывал — придворные один за другим склонялись перед ней в низких почтительных поклонах!
Ида судорожно вздохнула и, не собираясь задерживаться среди этих людей ни на одну лишнюю секунду, шагнула в сторону своих покоев. Они никогда еще не делала ничего подобного. Да — если быть откровенной с самой собой — раньше у нее вряд ли бы это и получилось. А сейчас, идя между придворными, все еще не решающимися прервать свой затянувшийся поклон, Ида внезапно почувствовала, что теперь она сможет бороться за себя! Как много изменилось за сегодняшний день, точнее — за несколько часов, за один разговор… Она всего лишь узнала правду: она не сумасшедшая и никогда ею не была! И одно это знание дало ей достаточно сил, чтобы бороться! В том числе и за себя.
Ида обернулась. Ей внезапно захотелось рассказать об этом Кайрену, ей было необходимо, чтобы он понял, что она чувствует в этот момент…
"Наконец-то я запомнила его имя!.."
Но в длинном широком коридоре не было никого кроме нее самой и придворных, провожавших ее уже совсем другими взглядами. Ида заставила себя не искать его в их толпе. Она отвернулась и продолжила идти вперед. Все верно, он вывел ее в верхние комнаты дворца, а дальше она уже найдет дорогу и сама.
Глава 5. Азрак
В ее покоях тоже было многолюдно. Похоже, в небольшом кабинете-приемной, последней комнате перед спальней, собралась вся ее свита, а может быть, и кто-то еще из придворных. Но первой Иду, как только та переступила через порог, заметила все же Силия Осару. Девушка вскочила с небольшого, обитого шелком диванчика и бросилась к ней.
— Ида! Наконец-то ты вернулась!
На мгновение дочери императора захотелось отступить назад, избавляя себя от крепких объятий, в которые ее заключили, но она заставила себя стоять на месте, а секунду спустя и сама обняла Силию в ответ. Она улыбнулась, уткнувшись подбородком в плечо подруги. Кажется, она действительно была рада ее видеть! Как бы Силия ни раздражала ее своими бесконечными нудными разговорами или умением появляться, когда ее меньше всего хотели видеть, сейчас Ида была искренне рада, что демон, которого она утром случайно вызвала из Заграни, не причинил той вреда! Такого Силия однозначно не заслуживала! Никто вообще не заслуживал — ни один человек в этом мире! Уж дочери императора это было известно абсолютно точно!
Сбоку от себя Ида услышала звук вновь открывшейся двери и высвободилась из объятий подруги. Как раз вовремя, чтобы увидеть Оуэна Вейда, входящего в приемную в сопровождении полудюжины придворных своей свиты. Правящий герцог, встретившись взглядом с дочерью императора, поклонился ей. Он ничуть не был удивлен ее присутствием, а значит, появился здесь отнюдь не просто так: ему уже доложили о возвращении "беглой принцессы", и пришел он именно к ней! Ида заставила себя ответить Вейду вежливым кивком. Определенно, слухи на Эспенансо распространялись уж очень быстро! А еще рядом с герцогом, как всегда безукоризненно завернутая в темно-синий шелк, стояла Сирил Грасс. Сейчас Ида с трудом удержалась от того, чтобы не поморщиться. Почему-то эта женщина с первого взгляда вызывала у нее ярко выраженную антипатию. Может быть, как раз своей показной безупречностью, а может быть тем, что, несмотря на свою принадлежность к императорскому роду и свою тщательно подчеркиваемую гордость по поводу этой принадлежности, она с готовностью служила герцогу Вейду — человеку, гораздо ниже ее по происхождению! А Оуэн Вейд именно так и представлял ее дочери императора: "мой верный помощник"! И сейчас пожилая женщина стояла примерно на полшага позади него, и говорить тоже начал именно герцог.
— Я бесконечно рад, что вы наконец вернулись, Ваше императорское высочество! Вас так долго не было, что мы уже начинали беспокоиться о вас! Мы не знали, что и думать, где вас искать… Ведь с вами могло случиться все, что угодно!
Ида, не перебивая герцога, дождалась, пока он произнесет свою речь, а потом смерила его нарочито недоуменным взглядом.
— Что же такого могло со мной случиться, герцог? В вашем дворце? — она старательно выделила голосом слово «вашем». — Я думала, что во всей вселенной вряд ли найдется более безопасного места. Или я ошибалась?.. Здесь меня подстерегают какие-то опасности, о которых мне ничего не известно? Но о которых знаете вы?.. — и снова «вы» она выделила. В приемной мгновенно повисла тишина, почти такая же, как и в коридоре несколькими минутами раньше. Очевидно ни Вейд, ни его свита, ни даже Силия Осару не ожидали увидеть такую дочь императора! Они вообще не представляли, что она может быть такой! Впрочем, первым (что, несомненно, делало ему честь) опомнился именно правящий герцог.
— Что вы, Ваше императорское высочество, какие опасности! — уверенно начал он, впрочем, его уверенность тут же испарилась, когда взгляд мужчины упал на драгоценное сверкавшее азраком колье, которое дочь императора держала в руке. В руке!.. А не на надетым на шее, где ему положено было находиться!
— Тогда я не понимаю, чем вызвано ваше беспокойство, герцог, — вновь заговорила Ида, воспользовавшись минутным замешательством Вейда. Она, заметив, куда направлен взгляд мужчины, слегка покачала роскошной драгоценностью так, словно то было обыкновенной безделушкой, которую она лишь машинально продолжала держать в руке и в любую минуту была готова просто отбросить в сторону. Впрочем, Вейд уже справился со своими эмоциями и теперь смотрел исключительно в лицо дочери императора.
— Боюсь, я неправильно выразил свою мысль, Ваше императорское высочество, — герцог слегка наклонил голову, словно в знак того, что приносил извинения. — Я хотел лишь сказать, что я опасался, — он выделил голосом последнее слово, — того, что вы не успеете вернуться вовремя. Ведь мы с вами планировали сегодня посетить ювелирную мастерскую, расположенную при моем дворце, и мне бы очень не хотелось отменять эту прогулку!
Ида мысленно восхитилась умению герцога Вейда найти выход из любой ситуации, даже той, в которую он сам себя загнал. Очевидно, ее возвращение все-таки оказалось для него неожиданностью, к которой он не успел как следует подготовиться, а вот теперь она узнавала столь хорошо знакомого ей придворного, с легкостью манипулирующего мнениями и поступками других людей… Ее поступками! Вот только сейчас у нее не было ни малейшего желания потакать ему в его интригах или хотя бы делать вид, что она не замечает их! А еще меньше устраивать «прогулку» в ювелирную мастерскую. Наверняка полную азрака ювелирную мастерскую!