Ида не знала, сколько времени она провалялась на полу смотровой площадки на самой вершине башни, пока сознание не начало вновь понемногу возвращаться к ней. Она осторожно приподнялась на руках, пытаясь понять, что с ней произошло, но она помнила только соляную бурю и темноту, накрывшую ее сознание вслед за ней. Ида наконец-то решилась открыть глаза, стараясь не смотреть на стихию, по-прежнему — она это чувствовала — бушующую за стенами дворца. Меньше всего она хотела вновь утонуть взглядом в водовороте кристалликов соли! Солнечное тепло рдина больше не текло по ее жилам, но чувствовала себя Ида по-прежнему странно. Тело не ощущалось легким, невесомым, готовым взлететь на воздух, как бывало сразу после того, как перламутровый порошок таял на языке, но теперь оно словно бы было пустым. Как будто соляная буря, оставив наконец ее сознание, забрала какую-то его частичку с собой! Никогда раньше ничего подобного Ида не ощущала. Обычно после того, как действие рдина подходило к концу, она просто засыпала — спокойно, крепко и без кошмаров. И ей совсем не нравилось то, что происходило на этот раз! И то, что уже произошло…
На винтовой лестнице, ведущей в башню, раздались шаги. Кто-то поднимался к ней. Ида мысленно застонала. Она могла лишь представлять себе, как выглядит сейчас, сидя на полу смотровой площадки, да к тому же еще в грязной и рваной одежде, которую так и не удосужилась сменить. Но и того, что рисовало ее воображение, было вполне достаточно, чтобы понимать: ее внешний вид весьма мало соответствует положенному для дочери императора! При любых обстоятельствах — положенному! Ида, по-прежнему стараясь смотреть исключительно в пол, подогнула под себя ноги, потом села на корточки и наконец поднялась в полный рост — примерно за секунду до того, как на площадке смотровой башни появился Оуэн Вейд.
Принцесса распрямила спину и подняла голову, встречая взгляд правящего герцога Эспенансо, ожидая, что он скажет. И, кажется, сейчас, как никогда, Ида была благодарна правилам дворцового этикета, предписывающим, что первым заговорить должен именно вассал, тем более, если он сам пришел к своему сюзерену. Но герцог, похоже, на какое-то мгновение просто потерял дар речи. Он стоял напротив Иды, продолжая молча смотреть на нее. И во взгляде его темных серо-зеленых глаз плескалась абсолютно непередаваемая смесь эмоций: слишком много, слишком разных, противоречащих друг другу… Скорее всего Иде не удалось бы разгадать и малую часть из них, но действие рдина, текущего по ее венам вместе с кровью, еще не до конца закончилось, прибавляя ей зоркости. Ида видела, как на дне глаз правящего герцога злость сменилась облегчением, а затем сквозь него, как влага сквозь тонкий шелк, проступило изумление и непонимание, острое, почти граничащее со страхом… И последнее Иде совсем не понравилось! Просто она без труда могла объяснить каждую из эмоций Оуэна Вейда: злость означала, что она провела на смотровой башне уже достаточно много времени, и ее принялись искать по всему дворцу; облегчение герцог испытал, когда нашел ее… Ну, а изумление и непонимание… В них тоже не было ничего удивительного с учетом того, где и в каком именно виде он ее обнаружил! И уж точно отнюдь не герцога следовало обвинять! Только ее саму… И исправить — если это вообще еще возможно — тоже может получиться только у нее!
Ида слегка наклонила голову на бок, окинув герцога ответным пристальным взглядом, чуть более долгим, чем предписывалось правилами этикета, намекая ему, что пора бы уже начать разговор. Оуэн Вейд слегка вздрогнул, вернувшись из своих размышлений. И тут же непонимание в его взгляде бесследно растаяло. Опытный придворный наконец-то взял себя в руки. Он склонился перед Идой в безупречно вежливом поклоне:
— Добрый вечер, Ваше императорское высочество! — проговорил он. — Позвольте мне узнать, все ли с вами в порядке?.. — последняя фраза была произнесена настолько неуверенным и осторожным тоном, что Ида невольно мысленно усмехнулась: определенно, знак вопроса в ней следовало ставить не после слов, все ли с ней в порядке, а после тех, где герцог интересовался, позволено ли ему узнать! Принцесса слегка кивнула, отвечая одновременно на оба вопроса.
— Спасибо, Ваше высочество. Все хорошо.
Герцог Вейд тоже кивнул, не позволив даже тени недоверия отразиться во взгляде. Хотя, император-основатель — свидетель, у него было достаточно оснований для этого! Чего стоило лишь то, что дочь императора, исчезнув от своей свиты, одна находилась на смотровой башне! Но Ида прекрасно знала, что, как бы любопытство не сжигало изнутри Оуэна Вейда, он никогда не позволит себе спросить у нее, что она здесь делала. Определенно, в том, чтобы родиться принцессой, были свои преимущества: если ты дочь императора, то не можешь ошибаться. А если все твои поступки изначально правильны, то нет необходимости и в объяснениях!
— Простите мне мою настойчивость, Ваше императорское высочество, — вновь заговорил герцог Вейд. — Мне доложили, что вас не предупредили вовремя о приближении соляной бури, и вы выказывали свое недовольство по поводу вашей новой свиты. Если это так, то позвольте мне принести свои извинения, ведь этих девушек я подбирал…
— Все в порядке, герцог Вейд! — Ида подняла руки перед собой, слегка развернув их ладонями вверх, этим простым жестом подтверждая свои слова, но правитель Эспенансо, похоже, произнес еще не все, что считал своим долгом сказать дочери императора.
— Нас действительно слишком поздно предупредили о надвигающемся фронте, — вновь заговорил он, не обратив внимания на нетерпеливый жест дочери императора и на то, что она в первый раз практически оборвала его. — Это было по-настоящему опасно, Ваше императорское высочество! Одна из девушек вашей свиты погибла…
— Все действительно в порядке, герцог! — еще раз повторила Ида, позволив нотке усталости отчетливо прозвучать в своем голосе. И она не притворялась. Она на самом деле больше всего сейчас уже хотела закончить этот столь же бессмысленный сколь и бесконечный разговор. И еще она мечтала уйти со смотровой башни — куда-нибудь, где нет окон… и соляной бури за ними! Вейд замолчал, очевидно, наконец-то что-то начав понимать.
— Сегодня на вечер был запланирован ужин в вашу честь, Ваше императорское высочество, — проговорил он каким-то странным, абсолютно не придворным тоном, словно сейчас разговаривали не наследная принцесса империи и правящий герцог планеты, а просто два обыкновенных человека, — но я отменю его.
— Нет! — Ида качнула головой, а в следующую секунду крепко зажмурилась, как будто пыталась поверить: когда она через секунду откроет глаза, торжественный ужин станет тем, чего ей действительно сейчас хочется. — Я буду присутствовать. Я переоденусь, приведу себя в порядок… И я сделаю… — Ида вновь подняла глаза не герцога. И вот это, кажется, стало ошибкой! Потому что за его спиной была одна из стеклянных стен смотровой площадки, а за ней по-прежнему кружилась, и неслась, и сходила с ума соляная буря!.. Принцесса почувствовала, как ее тело мгновенно перестает подчинять ей. Она покачнулась, понимая, что сейчас вновь просто рухнет на пол… Прямо на глазах у герцога Вейда! Но тот вдруг, мгновенно сориентировавшись, шагнул вперед и взял Иду за руку, поддерживая ее за локоть, помог устоять на ногах. Он посмотрел вокруг, на бело-серую изменчивую бесконечно подвижную мглу за стеклянными стенами башни и покачал головой, кажется, наконец-то поняв, что происходит с дочерью императора.
— Пойдемте отсюда, Ваше императорское высочество, — проговорил он, по-прежнему не отпуская руку Иды. Принцесса лишь молча кивнула, не рискуя больше поднимать глаз, и позволяя увести себя со смотровой площадки, вниз по винтовой лестнице. Настолько крутой и узкой, что от нее, казалось, голова могла закружиться вновь. По той самой лестнице, по которой она взлетела, не заметив ни одной ступени!
Герцог выпустил руку дочери императора из своей только, когда они оказались в уже знакомой Иде странной формы зале — перекрестке нескольких расходящихся коридоров. Вейд, безошибочно ориентируясь в собственном дворце, жестом указал девушке на один из них и сам последовал за ней, ступая ровно на полшага позади.
— На самом деле я не единственный, кто уже ищет вас, Ваше императорское высочество, — вновь заговорил он с такой легкостью, будто ничто и не прерывало их учтиво-светской беседы. Ида слегка напряглась. Если честно, она надеялась, что неприятный для нее разговор уже закончился. Она слегка наклонила голову в знак того, что слушает, что он может продолжать. — Главный инженер Раф справлялся о вас, — проговорил герцог. — Он не сообщил мне, зачем именно ему угодно вас видеть, но был довольно настойчив, — Ида не сбилась с шага, продолжая все также идти вперед, но при этом она не пропустила ни одного слова герцога и, тем более, ни одной интонации, прозвучавшей в его голосе. От нее не укрылось легкое пренебрежение, с которым Вейд говорил о главном инженере: потомственный аристократ о том, кто был рожден простолюдином — в этом не были ничего удивительного! И не было бы ничего плохого, если бы этот самый простолюдин не прибыл на Эспенансо по приказу самого императора и с такими полномочиями, что правящий герцог планеты фактически обязан был подчиняться ему! Вот только, если Раф искренне верил, что все будет так просто, то он был поистине самым наивным человеком вселенной! Ида мысленно усмехнулась, продолжая слушать герцога Вейда. — Я полагаю, что он хотел передать Вашему императорскому высочеству первый доклад о своей работе, — проговорил тот. — Ведь он уже сегодня утром приступил к исследованиям.
На этот раз Ида едва удержалась от того, чтобы не застонать! На какое-то время ей почти удалось забыть, зачем именно она оказалась на Эспенансо! Точнее — зачем ее сюда отправили… Доклад о месторождениях бриллиантов азрак и их состоянии… Вряд ли что-то еще в обитаемой вселенной было способно вызвать у Иды столь острый приступ тоски, как это простое словосочетание!
— Его императорское величество был весьма обеспокоен уменьшением объемов поставок азрака, — осторожно проговорила она, предпочтя оставить последнее замечание герцога без комментариев и продолжая смотреть только перед собой. — Именно поэтому он направил на планету группу весьма опытных ученых и меня, чтобы подчеркнуть значимость данных работ.
Коридор закончился, и Ида замедлила шаги перед высокой двустворчатой дверью. Оуэн Вейд распахнул ее перед ней, воспользовавшись этим, чтобы на мгновение заглянуть в лицо дочери императора.
— Только чтобы подчеркнуть значимость? — переспросил он. Его тон был предельно вежливым… но сама формулировка настолько откровенной в своей насмешке, что Ида с трудом удержала себя от того, чтобы не заскрежетать зубами. Она шагнула вперед мимо герцога, случайно задев рукой вторую, закрытую, створку двери. Металл под ее пальцами оказался гладким и очень холодным, а само прикосновение донельзя отчетливым, словно обжегшим все нервные окончания в теле Иды! Так иногда бывало, когда действие рдина окончательно сходило на нет, но, пожалуй, ни разу еще возвращение чувствительности не было столь резким. И уж точно никогда оно не действовало на Иду подобным образом! Она словно проснулась, а все мысли в голове приобрели небывалую ясность. И что сказать герцогу Вейду, она тоже уже знала! Не зря ее с самого детства приучали к мысли: если она чего-то хочет, в конце концов именно так и будет!
— Могу ли я быть с вами откровенной, герцог? — она обернулась на Вейда прежде, чем идти дальше. И. не дожидаясь его ответа, продолжила. — Мой отец, отправив меня сюда, возложил на меня очень большую ответственность, — обычно Ида, как и все прочие подданные империи, говорила "Его императорское величество", но сейчас — она чувствовала это так остро, словно яркий луч света указывал ей путь — следовало подчеркнуть собственный статус! — И теперь я опасаюсь, сумею ли я оправдать его ожидания, — проговорила она. — Да, я должна контролировать исследования ученых, но я так мало понимаю в геологии и в проблемах добычи азрака, что я просто боюсь, как бы мое вмешательство не показалось уважаемым инженерам, всю жизнь посвятившим своей работе, настоящей дилетантской наглостью! — они вновь шли вперед, и герцог Вейд по-прежнему следовал на полшага позади нее. Иде было жаль, что она не может увидеть лица человека. Правитель Эспенансо молчал, словно ожидая, что еще скажет дочь императора. Ида не стала его разочаровывать: она начала этот танец, а значит, следует закончить объявленное па. — Я бы хотела, Ваше высочество — проговорила она, — чтобы, по крайней мере на первоначальном этапе, мне помогал какой-нибудь человек, более сведущий в данном вопросе. Тот, кто мог бы реально контролировать исследования, потому что понимал бы суть происходящего. Тот, чьи знания действительно были бы полезны. Этот человек принимал бы непосредственное участие в работах, а ко мне обращались бы лишь в том случае, когда обойтись без моих полномочий было бы уже невозможно.
— Вы имеете в виду какого-то конкретного человека? — она услышала голос Вейда за своей спиной, абсолютно спокойный, чуть заинтересованный — именно такой, как и надлежало быть для исполнения следующего па. Ида хотела уже ответить: "Нет, никого конкретного", чтобы скрыть свой интерес и истинную цель всего этого разговора, но вовремя остановилась. Если герцог спрашивал о кандидатуре, значит, он не был против самой идеи!
— Может быть, вы станете этим человеком? — вместо этого произнесла дочь императора тем же светско-равнодушным тоном. Даже погоду и ту обсуждают с большей заинтересованностью!.. — Вы провели на Эспенансо всю свою жизнь, герцог. Никто лучше вас не знает всех особенностей и проблем планеты и, уж точно, не сможет их решить. К тому же вы умеете работать с людьми. Инженеры будут прислушиваться к вам, видя в вас специалиста ничуть не меньшего, чем они сами. Мне кажется, никто лучше вас не подойдет для этой роли! — Ида обернулась на Вейда, еще раз мысленно просматривая все, что сейчас произнесла: немного правды, немного лести в словах; немного наивности, немного сомнения в собственных силах в голосе. Либо герцог уцепится за предлагаемую возможность, либо он доложит обо всем ее отцу. Либо она выиграет, либо будет наказана!.. Все просто. Всего лишь обычный придворный танец на острой грани азрака!
— Для меня большая честь, что вы считаете меня достойной кандидатурой, — проговорил Оуэн Вейд. — И еще большая — быть полезным вам, Ваше императорское высочество! — он распахнул перед Идой очередную дверь, вновь пропуская ее вперед. — Я сообщу инженеру Рафу о вашем решении и просмотрю подготовленные им доклады.
Ида наклонила голову, изображая согласный кивок, а на самом деле для того, чтобы скрыть предательски изгибающую губы улыбку! Впрочем, не менее довольные нотки она почувствовала и в голосе самого герцога. Она могла бы поклясться памятью императора-основателя, что он уже вовсю предвкушал, как будет преподносить свое назначение ученым-исследователям, до этого откровенно игнорировавшим его! Может быть, и не стоило столь тщательно вытанцовывать собственные па, и нужно было всего лишь подождать, пока герцог сам все предложит ей?.. Ида мысленно пожала плечами: так или иначе она добилась своего. И шагнула через порог очередной двери.
Эта комната с изящными тканевыми обоями на стенах уже была ей знакома — с нее начинались покои, отведенные дочери императора в герцогском дворце. Когда утром Ида покидала их, сквозь широкое окно заглядывали лучи солнца, отражаясь яркими бликами на волнах океана цвета азрака. Сейчас же принцесса почти с опаской покосилась в ту сторону. Впрочем, буря, кажется, уже начала стихать. Сквозь мутную белесую пелену, теперь напоминающую обыкновенный туман, проступила линия горизонта.
— Я полагаю, Ваше императорское высочество, — проговорил Оуэн Вейд, проследив за направлением взгляда дочери императора, — что сегодня мы еще успеем увидеть солнце до того, как оно зайдет.
Глава 2. Тени в темноте
Металл был гладким и холодным, когда Кайрен положил на него руки, никак не желающим согреваться. Главная парадная дверь герцогского дворца была сделана из специальной модифицированной укрепленной стали почти в двадцать сантиметров толщиной. И не было ничего удивительного в том, что листы металла не так-то просто было отогреть всего лишь теплом человеческих ладоней. Но Кайрен и не собирался этого делать. Он всего лишь подождал, пока сенсоры, встроенные в толщу стальных створок, считают уникальный узор с его кожи, распознавая его. Во время соляных бурь защитные системы дворца автоматически блокировали все выходы из замка, и потом вновь перевести механизмы в штатный режим работы было не так-то просто. Лишь несколько человек во всем дворце могли разблокировать двери. Среди них был сам правитель Эспенансо, некоторые из придворных, а еще старшие слуги, разумеется. И конечно, аристократы вряд ли стали бы утруждать себя открыванием дверей.
Индикаторы на сенсорной панели мигнули, переключая свой цвет с красного на зеленый. Кайрен так внимательно наблюдал за ними, ожидая этого мгновения, что ему показалось, будто раздался тихий щелчок. Хотя, конечно же, это было лишь игрой его воображения: сенсорные механизмы работали абсолютно бесшумно. Или, во всяком случае, не человеку было различить этот шум! Кайрен с легким сожалением, словно расставался с хорошо знакомым и почти родным существом, отнял ладони от панелей управления и, взявшись за дверные ручки, с силой толкнул тяжелые створки от себя. Они тоже не издали ни малейшего скрипа или стука, плавно повернувшись на шарнирах, распахиваясь наружу.
Соляная буря закончилась. Ее фронт ушел на запад. И теперь над дворцом правителя Эспенансо и океаном цвета азрака вновь сияло белое солнце Кориут. Кайрен невольно прищурил глаза, защищая их от ослепительных бликов, дрожавших на поверхности воды, и глубоко вздохнул, вбирая в легкие воздух, ставший словно густым от резкого запаха соли, пропитавшего его. Мгновенно пересохло в горле и захотелось облизать губы. Один этот запах способен был вызвать нестерпимый приступ жажды! Но Кайрен родился и вырос на Эспенансо, и он прекрасно знал: сейчас, когда буря ушла в сторону, соль уже не способна убить или хотя бы просто причинить вред! Он накинул на голову полу серого форменного плаща-покрывала и решительно шагнул вперед.
Главный выход располагался на северной стороне дворца, и мол, уходивший от дверей, глубоко врезаясь в океан, сейчас был разделен пополам прямой линией — границей света и тьмы. Одна его часть — та, что ближе к дворцу, была погружена в тень, постепенно сгущающуюся, переходя в закатный сумрак, а вторая все еще грелась в лучах медленно заходящего солнца. Сейчас, когда до линии горизонта, выгибающей спину пологим горбом, ему оставалось лишь несколько шагов, оно больше не казалось таким ослепительно-белым. Его безжалостное синие смягчилось, приобретя почти золотой оттенок, став, наверное, именно таким, какое было у звезды, освещавшей материнскую планету империи. Именно об этом и думал Кайрен, делая шаг за порог, — о той, что лишь два дня назад видела другое солнце.
Ида нетерпеливым взмахом руки отстранила окружавших ее служанок, заканчивавших одевать дочь императора, и повернулась на звук открывшейся двери. В комнату вошел Оуэн Вейд, и, по тому, что мужчина успел сменить свой камзол на парадный — из роскошного серо-зеленого шелка, по лукавому блеску его глаз и по легкой полуулыбке, скользившей по его губам, Ида мгновенно догадалась, что на этот раз они не будут разговаривать ни об азраке, ни о докладах, ни даже о соляных бурях — он пришел, чтобы, как и обещал, проводить дочь императора на устроенный в ее честь торжественный ужин! И она готова была благодарить его за это. Этот день и так уже начинал казаться ей абсолютно бесконечным, и единственное, что могло скрасить его в отсутствие рдина, был вечер, проведенный так, чтобы принцесса наконец-то перестала чувствовать себя запутавшейся в сетях событий, смысла которых она не понимала. В любое другое время Ида вряд ли обрадовалась бы бесконечно скучному торжественному ужину в окружении таких же скучных местных аристократов. Но на сегодня развлечений в виде внезапных соляных бурь с нее уж точно было достаточно! И появлению герцога Вейда она была почти искренне рада.
Ида кивнула головой служанкам, приказывая им уйти. Ей вполне хватило времени, чтобы вернуть себе надлежащий вид: убрать царапины с кожи, заставить волосы лежать волной матово-сияющего бледного золота, выбрать платье… И пусть оно было лишь очередным безупречно синим платьем из бесконечного ряда таких же, принадлежащих ей, но по взгляду герцога Вейда — по взгляду мужчины, устремленному на нее, — Ида поняла, что на этот раз не ошиблась!
Правитель Эспенансо, дождавшись, пока свита принцессы покинет комнату, шагнул к ней от порога, отвешивая идеальный придворный поклон. Ида улыбнулась ему, отвечая кивком головы, столь же строго соответствующим канонам этикета. Она ждала, пока герцог обратится к ней, но тот просто подошел еще ближе. И Ида заметила у него в руках небольшую плоскую шкатулку из полированного темного пластика.
— Вы ослепительны сегодня, Ваше императорское высочество! — проговорил Оуэн Вейд. — Но у меня есть то, что сделает вас вовсе неотразимой! — он щелкнул крошечным замочком на шкатулке и откинул крышку. И Ида, не сдержав абсолютно женского любопытства, невольно подалась вперед, заглядывая внутрь. Герцог Вейд повернул шкатулку так, чтобы на нее упал косой луч солнца, проникавший сквозь окно. Дочь императора тихо выдохнула, когда по черному бархату внутренней поверхности шкатулки, по стенам и потолку комнаты брызнули ярко-синие блики. — Оно ждало вас! — произнес Оуэн Вейд, улыбаясь.
Кайрен шел по молу, глядя вперед, на раскинувшийся вокруг дворца безбрежный темный в ярко-синих бликах океан. Далеко, у самой линии горизонта, еще была видна серая клубящаяся дымка — именно туда ушла соляная буря, там сейчас ночь сходила с ума и содрогалась от порывов ветра. А герцогский дворец уже получил свое… Он встретил удар, и принял его на свои плечи… И выстоял.
Кайрен окинул взглядом мол. Обычно с обеих сторон от каменной полосы, вдающейся в океан, было пришвартовано множество яхт, катеров и даже достаточно больших кораблей. Сейчас — ни одного! И эта пустота была почти физически ощутимой, оглушающей, она словно мешала дышать не хуже, чем концентрированный запах соли, висящий в воздухе. Просто Кайрен слишком хорошо знал, что лишь часть кораблей успели укрыться в ангарах… Остальные же… Их судьба тоже была прекрасно известна. Что бы ни утверждала имперская статистика, смерть от ударов соляных бурь была на Эспенансо не таким уж редким явлением. И о кораблях (как и о людях, впрочем) в этом случае никогда не говорили: "пропали без вести" — только «погибли». Соляная буря не обещала никакой другой судьбы, не давала шанса спастись… Она просто забирала с собой тела. Как, впрочем, и остовы кораблей. И не было никакой надежды найти тех, кто стал пищей соляного чудовища! Кайрен знал это с самого детства, и ни на минуту не позволял себе забыть, даже в то мгновение, когда давал обещание отправиться на поиск. И все равно давал…
Но бури не только уносили с собой людей и корабли, они еще и кое-что давали взамен, может быть, даже считая обмен равноценным. Кайрен шел по пристани, чувствуя, как под тонкими подошвами сапог, скрипит соль. Миллионы крошечных кристалликов, осевших после того, как ушел ветер, грязно-белой сыпучей массой покрывали весь мол. Слой не был везде равномерным: где-то тоньше, где-то толще, собираясь даже в небольшие холмики, с сухим шелестом осыпающиеся под ногами. Кайрен вновь посмотрел вперед — на ту часть мола, что была ярко освещена заходящим солнцем. Ее также усыпала соль, но неровные округлые холмики там не казались грязно-серыми. Кристаллы сверкали в лучах солнца, переливаясь бесчисленными острыми гранями… И, наверное, это было даже красиво: идеально прямая ослепительно-белая стрела мола, далеко вонзающаяся в бриллиантовую синь океана!
Кайрен остановился на границе солнца и тени и опустился на корточки, словно никогда раньше не видел соли, осевшей после бури. Он протянул руку, прикасаясь к сухому и слегка колючему порошку. Сначала просто положил на него ладонь, а потом зачерпнул целую горсть, поднял вверх, следя, как крошечные крупинки одна за другой тонкой струйкой стекают назад. Соль была очень сухой на ощупь, и почему-то казалась теплой.
Рядом остановился еще один человек — длинная тень пересекла полосу мола.
— Зачем им азрак? — проговорил вдруг мужчина, ни к кому особо не обращаясь и явно не надеясь получить ответ. Кайрен вскинул голову, встречаясь с ним взглядом. Соль, ветра и безжалостное солнце Эспенансо съедали молодость людей раньше времени. Вот и этот человек выглядел настоящим стариком, хотя Кайрен знал, что ему нет еще и пятидесяти. А мужчина вдруг кивнул, указывая на горсть сухих грязно-белых кристалликов в руке Кайрена. — Добывали бы они соль, — проговорил он, явно продолжая свою мысль, и вновь не уточняя, кого имеет в виду под безликим местоимением "они", — насколько бы было легче!
Ида осторожно протянула руку, не решаясь еще, впрочем, коснуться открывшегося ее глазам чуда. В шкатулке, что принес с собой герцог Вейд, на мягком черном бархате, переливаясь миллионом радужных бликов, лежало колье из светлого металла и темно-синих бриллиантов азрак. Длинные подвески добавляли его линиям изящности, а несколько десятков камней различной величины, от крошечных голубых искр до по-настоящему огромных самородков, ослепительно сверкали, ловя каждой своей гранью косые лучи солнца, проникавшего сквозь окно. Ида замерла, зачарованно разглядывая роскошную драгоценность. Она за свою жизнь бессчетное множество раз видела бриллианты азрак: и просто так, россыпью едва ограненных камней, и в отделке императорского дворца, и во всевозможных безделушках и украшениях, но, кажется, это колье было самым прекрасным творением человеческих рук! И уж точно ей еще не доводилось видеть такого количества действительно крупных и чистых благородно-синих камней, собранных вместе!
Девушка подняла взгляд на герцога Вейда. Мужчина улыбался, явно наслаждаясь тем впечатлением, что произвел его подарок на дочь императора. И тогда Ида решилась. Она протянула руку, так медленно, будто все еще боялась, что чудесное видение может бесследно исчезнуть под ее прикосновениями, словно она хотела дотронуться не до бриллиантов азрак и гладкого белого металла, а до лучей солнца или капель прозрачной родниковой воды, благодаря неведомому чуду хранящихся в шкатулке!
— Они действительно великолепны, герцог! — проговорила Ида, скользя кончиками пальцев по гладко-острым граням камней.
— Оно ждало вас, — ответил ей Оуэн Вейд, осторожно поднимая колье с черного бархата и откладывая шкатулку в сторону. Ида мгновенно поняла, что он собирается сделать, и, не дожидаясь просьбы мужчины, повернулась к нему спиной, приподнимая пряди волос со своей спины, открывая шею, чтобы он мог надеть ей роскошную драгоценность. Она не сомневалась в том, что делает, не перебирала в голове правила дворцового этикета, позволявшие или не позволявшие подобное. Она просто знала, что так будет правильно! Камни азрак были слишком хороши, чтобы и дальше лежать в тесноте закрытой шкатулки. Они заслуживали света, тепла человеческой кожи и восхищенных взглядов!
Ида встала так, чтобы видеть свое отражение в зеркале. Она, не отрываясь, смотрела, как герцог ловко застегивает замочек колье и отступает назад, оставляя ее наедине со своим отражением и сиянием синих бриллиантов. Драгоценность ощутимой тяжестью легла на ее обнаженные плечи и грудь, обхватив изгибом шею. И еще камни оказались очень холодными! Гораздо холоднее, чем она ожидала! Ида сдержала невольную дрожь, пробежавшую по ее коже. Она знала, что азрак добывают со дна самых глубоких океанов Эспенансо, но сейчас ей казалось, что даже там, в темных безднах, куда не проникают лучи солнца, не может быть настолько холодно! Камни словно вытягивали тепло, бесследно растворяя его в себе, но сами ничуть не согреваясь. И Иде невольно пришло в голову сравнение, что такой всепоглощающий абсолютный холод может существовать только в глубоком космосе, на самом краю вселенной, вдали от скопления звезд и галактик!
— Почему вы сказали, что оно ждало меня? — произнесла Ида, вновь поворачиваясь к герцогу Вейду, чтобы отвлечься от обжигающего холода камней на своей коже. Тот пожал плечами, словно ответ был очень простым.
— Эти камни были добыты в одном из самых древних месторождений, — проговорил он. — Их специально огранили так, чтобы каждый луч падающего на них света нашел свое отражение. Они были оправлены в прекраснейший и благороднейший из металлов, известный на Эспенансо. Лучшие мастера планеты работали несколько месяцев, чтобы придать его изгибам самую изысканную форму… Разве этих причин не достаточно? Просто оно совершенно! А значит, оно достойно лишь дочери императора — не меньше! — герцог Вейд улыбнулся, и Ида кивнула головой, соглашаясь с каждым произнесенным им словом. Было еще немного странно и непривычно ощущать теплую тяжесть камней на своей коже… Теплую?! Ида от неожиданности нахлынувших на нее ощущений не сдержалась и вновь подняла руку, дотрагиваясь до самоцветов. Чувства не обманули ее! Азрак, что еще минуту назад обжигал первородным холодом, теперь излучал мягкое тепло! Дочь императора глубоко судорожно вздохнула, стараясь не показать охватившего ее волнения. Ее внезапно накрыло острое до боли чувство, что у нее на груди свернулось живое существо, очень долго бывшее одиноким и наконец-то нашедшее свою хозяйку!