Он хотел посмотреть из окопа.
— А ты разохотился, парень. Лежи-ка тихо! — сказал Логин и потянул его вниз за шинель.
Иван осторожно выглянул. Трое фашистских мотоциклистов мчались вниз, к мосту, с явным намерением перебраться на эту сторону речки.
Но откуда-то из лощины ударил винтовочный залп, потом дал очередь станковый пулемет. Вторую очередь, третью...
— «Максимка»! — радостно и ласково сказал Николай, будто узнал по голосу старого друга.
Он поднялся, приложился к винтовке и выстрелил. Иван и Дмитрий последовали его примеру, выбирая себе мишенями мотоциклистов и автоматчиков, целясь неспешно и точно.
Один мотоциклист врезался в речку вместе с мотоциклом, и над водой почему-то остался один его зад на седле. Второй упал и раскинул руки, а машина его откатилась еще шагов на двадцать, третий на быстром ходу повернул, описав полукружие возле берега, и помчался прочь... Вот, взмахнув руками, упал фашист-автоматчик навзничь, другой как будто споткнулся и клюнул носом, третий медленно опустился, сел, остальные взбежали на горку, под прикрытие танка. Из лощины группа стрелков открыла по ним беглый винтовочный огонь.
Над головами Ивана с товарищами опять ударила пушка. Но танк продолжал стрелять, продвигаясь к площади вниз, поворачивая башню то на яркие кусты бузины, на орудие, то вдоль по лощине — против «максима» и группы стрелявших бойцов.
Артиллеристам в окопе пришлось затаиться под пулеметом, выжидая удобного поворота танка.
— Последний снаряд, ребята! Не подкачаем! — послышался голос в кустах.
— А чего же у вас снарядов нет? — не выдержав, крикнул им Логин.
— Ты не припас! — отозвались те сверху. — Мы, дядя, прохожие люди. Чужую орудию тут нашли, а снарядов всего при ней три. Последним пальнем — да и ходу.
— Давай бей! Давай бей! В самый раз повернулся! — поощрял один артиллерист другого над головой Ивана с товарищами.
— Нет, стой, стой! Погоди, пускай слезет пониже. Не губи снаряд, говорю! — возражал второй голос.
— Ползет, ребята, ползет! Ползет гад-холера, давай! — азартно выкрикнул Дмитрий невидимым за кустами добровольным пушкарям.
Танкист в самом деле осмелел, и танк стал быстрее спускаться. Орудие грянуло. Разрыв сверкнул сбоку танка, однако снаряд не пробил брони. Танк повернул свою башню в сторону пушки, рванулся вперед, как вдруг его весь облило пламенем.
— Загорел, загорел! Бутылками кто-то его! — радостно завопил Дмитрий. — Вот так же, вот так же, гад, сука, холера!
Пылающий танк уже не стрелял. Немецкие солдаты все бежали к нему. Вот когда было стрелять по куче фашистов!
Постукивал теперь только одинокий «максим», засевший где-то в лощине, да два фашистские минометчика посылали туда, к нему, мины.
— Давай минометчиков снимем, ребята! — сказал Николай.
Иван и Дмитрий перевели прицел.
— Отставить стрельбу! Из окопа в кусты, за мной! — внезапно для всех скомандовал Логин и первым ловко взметнулся вверх. — Пригнись! За мной!— повторил он команду, впереди других уже пробираясь в кустах мимо противотанковой пушки, покинутой ее мимохожим расчетом. — Бегом! — снова скомандовал Логин, привычной ухваткой пригнувшись и сбегая с холма в другую лощину. В руке его был пистолет...
Они ломились кустарниками, зарослями мелколесья, пригибаясь, еще слыша стрельбу в деревне. Только тогда, когда стрельба стала глохнуть за шумом ветра и шорохом под ногами опавших листьев, все они остановились, тяжко дыша.
— Вот так старик! Ну и прыток ты бегать! — сказал Дмитрий.
— Найдет прыть и на старого, коли смерть! — отозвался Николай Шорин. — В самый момент ты нас поднял, отец, как они танк спасать набежали. Потом бы уж нам не вылезть!
— Закурить, ребята, — тяжко дыша, прохрипел Логин. Иван подал ему кисет и заметил, что руки старого красноармейца, свертывая цигарку, дрожат.
Иван с удивлением присматривался к Логину.
— А ты, отец, в каком звании в первую мировую был? — спросил он.
— Рядовой Сто тридцать восьмого Болховского, Тридцать пятой пехотной дивизии, первой роты, первого взвода! — заученно отрапортовал Логин и усмехнулся.
— Небось в гренадерском и то бы в первую роту! — сказал Иван, смерив его взглядом. — А командовать тебе не случалось?
— Что же я, на командира похож? — усмехнулся Логин.
— Нет, ты, отец, не похож, конечно, а командовать ты небось смог бы, — уверенно сказал Шорин. — Да что тут дивного! Старый солдат и всегда командовать сможет! Присади ты, товарищ старший сержант, свои треугольники мне на петлицы — и я тоже буду старший сержант. Присади ты их Логину...
— Давай, ребята, пошли! — прервал рассуждения Николая Логин. — Видали, фашисты куда добрались? Как бы не обошли нас, а то и к своим не выйдем!
— Типун тебе на язык! — проворчал Дмитрий.
— А ты, Митя, ходу прибавь! — поощрил старик.
Так шли они по проселкам, по сторонам которых пылали пожары. Может быть, в деревнях уже были немцы, кто знает... Где-то в стороне гудела авиация, вздрагивал воздух, вздрагивала земля. Впереди разрывались гранаты, били винтовки и пулеметы.
Они неожиданно вышли к дороге, на которой стояли две встречные колонны машин, набитых бойцами. Много бойцов двигалось вдоль дороги. Впереди других навстречу Ивану быстро шагал старшина.
— Товарищ старшина, — обратился Иван, — чего машины стоят и туда и сюда? Куда же идти-то? Наши в какой стороне?
— Куда хочешь, товарищ старший сержант, в любую сторону выбирай! — спокойно сказал старшина, и вдруг что-то дрогнуло у него в горле, и он истерически закричал: — Выбирай! Что туда, что сюда — повсюду фашисты! Продали нас генералы! Окружили фашисты нас, понял?!
Эти слова хлестнули, как кнут по глазам, ослепили и затуманили мозг... Иван чуть не застонал, ошалело глядя вслед уходящему старшине.
— Стой, старшина! Стой! — скомандовал кто-то за спиной Балашова.
Иван оглянулся. Плотный, рябоватый майор со скуластым, восточным лицом снова настойчиво крикнул:
— Стой! Застрелю! — и решительно поднял на прицел пистолет.
Старшина, который так истерически выкрикнул слова о «продаже» и фашистах, растерянно остановился.
— Ты что панику тут разводишь?! В такой обстановке с паникерами разговор короткий. Слыхал? — туго сдвинув черные стрелки бровей, отчеканил майор.
— Виноват, товарищ майор! — пробормотал старшина.— Так точно, слыхал... Да ведь что же творится! Сердце-то человечье в груди! — глухо добавил он.
— Слышишь, что делают люди! — майор указал на восток пистолетом.
Гул орудий, взрывы, лающий стук пулеметов слышались оттуда. Там шел упорный, смертельный бой. Сюда, на глухую дорогу, доносились его отзвуки. Неподалеку в лесу рвались гранаты. Трещали пулеметные очереди, удары винтовок. И тут над дорогой с коротким свистом пролетали случайные пули.
— Там сражаются, кровь проливают, жизни свои отдают за тебя, чтобы вывести такую... такую... к своим! А ты среди бойцов панику сеять!