— Так, значит, у вас есть маршрут для отхода? — оживился Варакин.
Боец усмехнулся:
— Нам, товарищ начальник, отхода не будет, нам отходная будет! Только вперед мы фашистам отходную станем петь... А вы поезжайте назад. А то в наступление могут пойти, не убили бы вас!
— А вас?!— спросил Полянкин.
— Нас — у них руки коротки! — из-за спин их двух собеседников внезапно откликнулся третий. — А ты их куда посылаешь, Андрей? На развилку нельзя, там фашисты. Им надо назад и налево, потом — через Выселки, через Ивановку и Поповку. Вот вам как ехать! А мимо оврага — убьют!
— А где командир вашей части? Может, ему маршрут для отхода дали? — добивался Варакин.
— Да какая тут часть! Говорю — заслон. Я и есть командир! — не по-военному и с откровенной досадой ответил первый боец. — Вот он правильно сказал вам маршрут: назад, на Выселки, Ивановку и Поповку, а там уж опять налево по просеке — и тогда на шоссе...
Где-то невдалеке ударили разом два миномета. Пулеметная перестрелка с фланга еще приблизилась. И вдруг — показалось, что совсем уже близко, — взревели танковые моторы. Над дорогой свистнули пули.
— Слыхали? — произнес с угрозой первый боец. — Я говорю, поезжайте! Там у них тридцать три танка. Нам как раз по три штуки на брата придется! — добавил он с похвальбой.
Машина повернула назад.
— А вы знаете эти Выселки, Ивановку и Поповку? — спросил Варакин шофера.
— Ну ка-ак же не знать! Два месяца тут! Вы уж со мной не бойтесь.
Они ехали, казалось, прямо на пулеметы, но Полянкин не сомневался. Он вдруг свернул налево, за озеро, проехал по кочкам и выскочил на дорогу.
— Вон и Выселки, — указал он на горке деревню.
Они ехали молча.
— Да, стоят ведь русские люди! — в задумчивости сказал Полянкин.
— А выстоят? — как бы себя самого спросил Михаил, поняв, что все время оба они думали о противотанковой лесной засаде.
— Да ведь как сказать... Товарищ военврач, ведь человек может выстоять только до смерти! Так до смерти они, я думаю, простоят, не стронутся... Гордится он! — помолчав, добавил Полянкин, и в голосе его послышалась зависть.— Должно быть, из части охотников вызвали на заслоны, они и пошли, поотчаянней кто...
— Да, эти, я тоже так думаю, до смерти выстоят! — согласился Варакин.
— Ну, и еще тут, конечно, секрет есть один, — продолжал шофер. — Я тут дороги все знаю: там минное поле вокруг, а проезд-то один. Вот они там и стоят... Тут они жару фашистам дадут! Вроде веселой игры получится — кто кого!
— По три танка на брата! — повторил в удивлении Михаил.
— Ехал бы я не с вами, один бы, если представить, ехал бы с аэродрома... я бы, товарищ военврач, не стерпел бы, я остался бы с ними, — признался Полянкин.
— Подвига хочешь? Славы? — спросил Варакин.
— Нет, тут ведь какая же слава! Никто, поди, и не вспомнит. Может, только колхозники местные после расскажут: была, мол, засада, погибла. И в приказе фамилий не назовут, а не то что... А вот подвига — это вы верно сказали, товарищ военврач. Это — да! — мечтательно произнес Полянкин.
Треск пулеметов остался далеко позади. Но все же мерещилась время от времени танковая колонна фашистов, которая вот-вот навалится на дорогу сзади...
Вдруг Полянкин притормозил, въезжая в густые кусты.
— Тут надо разведку. Схожу, а то не нарваться бы! — сказал Полянкин.
Он ушел и долго не возвращался. Рассвело, а его все не было. Наконец вернулся.
— А ведь тут были вечером немцы, — сказал он. — Танк и четверо автоматчиков. Шесть кур у хозяйки взяли... А ночевать побоялись, ушли.
— Как же теперь нам быть?
— Ничего, поедем. У меня винтовка есть, есть гранаты, бутылки. Товарищ майор не ездит без этих припасов. Мы с ним раз попали...
Над проселком с ревом прошел истребитель, брызнул пулями по дороге, через две минуты опять промелькнул.
— Приметил нас, гадина. Опять нам до вечера маскироваться,— вздохнул Полянкин, загоняя машину в кустарник.
В течение этого дня им снова пришлось маскироваться несколько раз. Они слышали гул артиллерии, удары авиабомб, пулеметную перестрелку, вой истребителей. Бой шел не затихая, как-то сразу всюду. Они словно бы то уезжали от фронта, то почти выходили к переднему краю, видели осветительные ракеты, стрельбу автоматов...
— Черт его разберет, ведь тут могут и на дороге быть мины! — проворчал Полянкин.
— Фашисты поставили?! — удивился Варакин.
— Наши! Ведь части отсюда, видать, отошли, а раз отошли, то могли заминировать, — пояснил Полянкин. — Да вы, товарищ военврач, не пугайтесь. Я уж бывал в такой переделке. Только спешить, горячиться не надо. И бояться не стоит... Как поспешишь или как испугаешься, тут и пропал! — объяснял он спокойно.
— Ну, влипли мы с вами! — вдруг шепотом бросил Полянкин Варакину, заглушив мотор и пользуясь тем, что были на горке, выжал сцепление и беззвучно загнал машину в кусты у дороги.
— Что такое? — тревожно спросил Варакин.
— А вы не видали? Фашисты же впереди, на дороге. А ну, давайте вылазить — да в лес... — Полянкин вытащил из-под сиденья гранаты, бутылки и прихватил с собою.
Им пришлось пролежать в лесу часа три-четыре. Немцы не появились. Полянкин опять сходил на разведку, сказал, что дорога свободна. Но все-таки они решились выехать дальше только ночью.
— Горючего еще хватит ли? Сколько петляем! — сказал Полянкин.
Так и ехали они уже четвертую ночь какими-то объездами, «не спеша», мимо пожаров, стороной от каких-то стычек и перестрелок, снова при свете зарев и вспышек...
В красноватом сумраке тронутой легким морозцем ночи они наконец заметили на дороге автомашину. Полянкин остановил и опять вышел вперед на разведку. Оказалось, что это стояла застрявшая в топкой луже брошенная порожняя полуторка.
— Вот и горючее! — обрадовался Полянкин, «отсасывая» из бака этой машины бензин.
Стоя возле покинутой машины, они услыхали нервные, отрывистые сигналы многих движущихся автомобилей.
— Слышишь, Вася? Гудят! — радостно отметил Варакин.
— Это уж автострада! Из Москвы на фронт всегда по ночам идут колонны с боепитанием! — пояснил шофер. — Тут и регулировщиков много. Теперь все узнаем! — заключил он со вздохом облегчения.
Водитель повел машину быстрее и увереннее, двигаясь почти параллельно асфальтовой магистрали. Голоса машин, даже щелканье выхлопов доносились до них слышнее. И в то же время где-то не так далеко справа слышалась трескотня пулеметов и раздавались удары мин.