- Я... я не виновата... ни в чем! - Настя закусила губу и всхлипнула. Это ложь!
- Ложь! - У Инги тоже зарделись скулы и недобро заблестели и сузились янтарные глаза. - Тогда я прямо скажу: вы были в ту ночь в лагере у Калганова!
Настя открыла рот и подняла руку, словно заслоняясь от удара.
- И не смейте возражать! - кричала Инга. - Я точно это знаю. И следы возле него были ваши. И кеды ваши. Я могу это доказать.
Настя закрыла лицо руками, зарыдала и быстро вышла из горницы в бревенчатый пристрой, отгороженный толстой стеной.
- Чего так шуми? Выпей немножко - сразу спокойнее будешь, - сказал Кончуга племяннице.
- Я в этом доме кружки воды не выпью!
Инга вышла в сени, хлопнув дверью.
- А я, понимаешь, озябла. Мне можно? - спрашивал Кончуга Конькова, наливая себе водки.
- Пей на здоровье! - Коньков встал из-за стола и прошел к Насте в бревенчатый пристрой, плотно затворив за собой дверь.
Настя лежала на диване, уткнув лицо в подушку, и глухо рыдала.
Коньков присел возле нее на стул, оглядел обстановку этой комнаты, похожей на спальню. В углу стоял комод, рядом с кроватью платяной шкаф, трюмо на подставке, и перед ним зеленый бархатный пуф.
- Успокойтесь, Настя. - Коньков стал утешать ее: - Быть в лагере у Калганова той ночью еще не значит совершить преступление. Но имейте в виду, если вы будете запираться, придется взять вас под стражу... А там перекрестные допросы, улики... Свидетели! Докажут. Но тогда вас будут судить за укрывательство преступления.
Настя встала, все еще всхлипывая, оправила волосы, потом накинула крючок на дверь.
- Я хочу, чтобы нас никто не слышал.
- Понятно! Будем говорить тихо, - согласился Коньков. - Итак, вы знали Калганова?
- Да.
- Когда вы с ним познакомились?
- Года два назад. Я в школе в Красном селе работала.
- Какие у вас были с ним отношения?
- Мы встречались...
- Как?
- Ну... - Настя повела плечом и замялась.
- У вас была любовь?
- Была.
- Почему же вы не поженились? Он не захотел или вы?
- Он меня держал в неопределенности.
- Каким образом?
- Говорил, что он прирожденный холостяк. Что замужество - это предрассудок. Что замужество убивает любовь, что любовь должна быть свободной. Ну и все такое... Теперь это модные взгляды... - и потупилась.
- Н-да. - Коньков помолчал, потом спросил: - Вы переписывались?
- Он не любил писать письма. Говорил, что это тоже предрассудок. Уехал в экспедицию куда-то в Якутию. Я потеряла с ним связь и с год ничего не знала о нем.
- И вы решили выйти замуж за другого?
- Да... В прошлом году.
- А с Зуевым вы давно знакомы?
- Давно. Раньше, чем с Калгановым.
- Он что, в Красном жил?
- Нет, он в райцентре жил. Работал экспедитором торговой базы. Часто приезжал к нам. Потом перешел в лесничество. Мы поженились, жили у меня, при школе. Но тут приехал Калганов, познакомился с Ингой... И мне в отместку стал крутить любовь у всех на глазах. Инга понимала это, и ненавидит меня.
- А вы любили Калганова?
- Да.
- Зачем же вышли за Зуева?
- Куда же деваться? Деревня, глушь... Четыре года одна прожила, и никакой надежды...
- А Зуев знал о вашей связи?
- Конечно. Когда приехал Калганов, он стал меня ревновать.
- Скандалил?
- Всякое было. Из-за этого и ушел сюда и меня увез. Говорил - временно. Мол, подыщем что-нибудь получше - переедем, станешь опять работать.
- Понятно. А теперь скажите, что было в ту ночь?
Настя опять всхлипнула. Потом с минуту молчала, подавляя в себе приступы плача. И заговорила ровным голосом:
- Дня за три до этого Калганов с Кончугой заезжали к нам. Вели мирные застольные разговоры... А на другой день все уехали. Ивана вызвали в район, а Калганов с Кончугой подались в тайгу.
- И что ж? Зуев спокойно поехал в район? Он же знал, что Калганов остался поблизости.