Я был очень заинтригован.
«Вот это неожиданно. Теперь мне точно не отвертеться от Анжелики, пусть даже я и не хочу этого на данный момент!» — понял ясно.
— И что же он сказал, дядюшка? — блондинка даже подалась чуть вперед.
— Как вы знаете, мы с ним далеко не друзья. У нас хватает противоречий, мы были противниками по многим вопросам. Однако благодаря вам двоим, — усмехнулся Колчак-старший, — стали возможны подвижки к лучшему. Как и я, Корнилов чётко понимает всю опасность для всех нас от усиления марковского клана и их политических сателлитов. Марковых необходимо остановить и осадить, пока не стало слишком поздно. Чтобы ближайшие лет пять у них и мыслей не было проводить политику в пользу англо-французов. Сделать это мы можем лишь совместными усилиями, поскольку Дроздовские будут выжидать, лавировать между обеими сторонами до последнего и в конечном итоге переметнутся на сторону победителей.
— Да, в нашем ведомстве это особенно заметно — министр Марков давно потерял берега и работает только на свой клан, — промолвила Лада. — Чего только стоит та ситуация с покушением на дочку президента, в которой замешан его родственник, — повернула она голову ко мне.
Я покивал, вспомнив веселье на ипподроме.
— Ситуация совершенно недопустимая. МГБ находится в процессе какого-то мутного структурного реформирования, но это совсем не то, что нужно государству. Необходимо это ведомство избавить от лишних функций и отдать их часть МВД и другим ведомствам, оставив в МГБ контрразведку и политический надзор. Как раз этим мы и займемся.
— Ну, главное отреформировать так, чтобы не остались потом рожки да ножки. После реформ нынешней коалиции у нас полная внутренняя чехарда, слишком много ментов пришло на должности.
— Лада, вот ты и будешь за этим потом следить, когда Маркова выкорчуем из кресла! — заявил префект.
— Вот это сделать будет предельно сложно, — покивала блондинка, — поскольку в оппозицию они не хотят и будут бороться до последней возможности.
— Легко точно не будет. Предстоит серьёзнейшая политическая борьба. Как будет протекать и чем закончится предвыборная кампания — будет зависеть от наших с вами усилий!
На несколько секунд воцарилась тишина.
— А на Слащёва можно полагаться? Почему он предложил мне именно тот округ, где академия и казармы?
— Конечно, он лавирует, но его центристский блок более расположен к нам, чем к Марковым, которые совершили серьёзный дрейф влево за последние годы. Предложив твоё совместное выдвижение как общего кандидата от двух блоков, он дал понять, что серьёзно настроен сотрудничать. Я не исключаю, что Слащёва мы или оставим в кресле премьера, или изберём председателем Палаты Представителей — тут уже будет зависеть от конкретных результатов по итогу выборов. Главное — отправить Марковых и их союзников в оппозицию, тогда мы развернёмся. А насчёт округа — это рискованное дело, но даже если ты и не выиграешь, мы включим тебя в партийный или общеблоковый список в пятый или шестой десяток.
— Отец, я всё-таки намерен выиграть мажоритарный округ. Вот только программа у меня будет, — я чуть поморщился, — с ощутимой социальной направленностью. Очень, я бы сказал.
— У нас в роду большевики? — засмеялся префект.
— Почему сразу большевики? Просто я хочу поднять вопросы, которые реально волнуют простой народ! Наша партия очень сильно критикует политику кабинета министров.
— Думаю, с учётом твоего опыта проживания среди такого народа ты имеешь на это право, сынок. Посмотрим, что выйдет.
«Хм, отец, выходит, не против. Видимо, он хочет иметь представителя на левом фланге политики, что в принципе дальновидно».
— Я буду упорно бороться!
— Тогда за тебя, Виктор! — префект поднял бокал.
Я отпил вино и закусил сыром — настроение окончательно стало отличным.
— Наша партия лично премьера не критикует, это делают социал-демократические и прочие левые оппозиционные газеты и форумные блогеры, кроме того — и в самой коалиции никогда не прекращалась довольно острая взаимная критика, — дополнила Лада. — Мы же фактически критикуем политический курс, а не персоналии. Всё равно нам с ними потом работать.
— Это верно, — подтвердил префект.
— Отец, хочу спросить про академию Пепеляева — что там за суперкомпьютер?
— Это тебе девочки похвастались?
— Ну, рассказали, — улыбнулся я. — Я и не знал, что у нас в стране такие есть.
— Негласно они есть в двух крупных корпорациях.
— У Дроздовских и Марковых! — уверенно произнесла Лада.
— Верно. Мы и Корниловы отстаём в этом аспекте. Поэтому я решил этот вопрос сделать публичным с перспективой принятия соответствующего закона.
— Зачем? — удивился я.
— Чтобы стимулировать остальных пользоваться подобными технологиями.
— Получается, официально и публично в стране у нас только один такой суперкомпьютер⁈
— Да, как раз только в нашей академии. Я сделал это специально — закупил через корпорацию Хуанга новое оборудование, его специалисты сделали монтаж и настройку. Наши профессора очень довольны, молодые учёные и студенты — тем более.
— Через Бруно Ли Хуанга⁈ — изумился я.
— Да. Это очень влиятельный человек с обширными связями. Скажем так, бизнесмен международного масштаба с очень авантюрной жилкой. С ним стоит поддерживать контакт, хотя он весьма неоднозначный деятель и связан с различными сомнительными движениями.
— То есть он слил тебе информацию о других таких компьютерах взамен на заказ? — догадался я.
— Не совсем. Я знал об этом и ранее, но через него подтвердил информацию. У него сильные позиции в Японии, на этом фоне мы нашли несколько тем для сотрудничества.
— Каких, отец?
— Пока не забивай себе этим голову, сынок. Расскажу в своё время. Слышал, ты с ним знаком?
— Да. Именно на его мероприятии мы и познакомились с Анжеликой.
— Понимаешь, насколько хорошо он информирован, что вычислил тебя своими силами?
— То есть он знал, что я — твой сын⁈
— Уверен в этом. Какую игру он с тобой ведёт — это уже предстоит разобраться тебе самому. Он работает со всеми, с кем только может — начиная от европейских разведок и заканчивая весьма сомнительными режимами в Африке и Латинской Америке. Думаю, какой-либо прямой опасности для тебя нет, однако ушами всё же не хлопай. Кроме того, за тобой присмотрит не только Лада, но и президентская охрана.
— Думаю, я и так давно у них на карандаше, — усмехнулся.
— Само собой, но сейчас мы переходим с Корниловыми в стадию предвыборного политического сотрудничества, так что это меняет дело.
«Уж не политический ли я заложник в Москве? Или это действительно углубление сотрудничества наших кланов на фоне нашей с Энджи романтики? А если мы поссоримся⁈ Короче говоря, надо наблюдать», — подумал я.
— Отец, а президент в курсе, что Анжелика, ну, беременна? — немного стесняясь, спросил я.
— А как ты думаешь? — засмеялся префект.
— Наверно. Там есть, кому рассказать.
— Знакомство у вас было очень романтичным, — с иронией промолвила Лада.
— Вроде того… — я рассказал, как было дело и как мы искали очки в парке.
— Барышня не промах, вижу. Не факт, что она прям беременна, — отец развеселился.
— Ну, сложно сказать, — я рассмеялся. — Будет видно через пару недель.
— Кстати, я хотел сделать тебе такой же стабилизатор — кастет, браслет для часов или зажигалку, однако всё это завязано на родовой накопитель, а с этим у нас проблемы! — пояснил Колчак-старший.
— Да, когда приехали домой, меня накрыло, — покивал я.
— Пока что решения этой проблемы нет, скажу тебе откровенно. Я над этим работаю.
Некоторое время помолчали, префект налил всем вино.
— Кстати, Лебедев около самолёта, занимается погрузкой твоих вещей. Обязательно прочитай книги, которые мы тебе упаковали. Всё остальное в телефоне тоже прочитай!
— Так и сделаю, отец!
— Счастливого вам пути, дорогие мои! — Колчак-старший поднял бокал.
— Спасибо!
Выпили. Пора было собираться. Я встал, обнялся с отцом.
— До свидания, папа!
— До встречи, дядюшка!
Когда вышли из ресторана, я утёр слезу — был растроган.
Послышалось объявление по громкоговорителю — несколько рейсов официально отменялись на сутки и более.
— Так что поняла, кузина — быть тебе статс-секретарем или даже министром вашей конторы! — сказал я, когда мы спускались по лестнице.
— Я ещё возрастом не вышла для должности министра, — засмеялась Лада, — а вот статс-секретарь из меня получится весьма эффективный! Но для этого тебе и партии надо побеждать на выборах, чтобы сформировать коалицию.
Когда спустились на первый этаж и хотели повернуть в сторону одного из выходов, ведущих на посадку, на нас налетели две девушки.
Обе были заплаканные.
— Ой, извините, — сквозь слезы сказала одна из них, довольно милая шатенка.
Я хотел немного вспылить, но оглядев девушек, передумал.
— Что-то случилось? Почему вы плачете?
— Конечно случилось — рейс отменили на целые сутки, — всхлипнула вторая, пепельная блондинка-каре. — Полная катастрофа. Мы не успеем на финальную игру.
— А куда вы летите? — спросила Лада.
— В Москву, там пересадка. Мы из сборной команды по бейсболу, летим на финальные соревнования в Белград, потом будем готовится к Олимпиаде в Солсбери.
— По бейсболу? — обалдел я. — У нас что, играют в бейсбол⁈
— Кузен, конечно играют, — произнесла Лада таким тоном, будто я родился в глухой деревне и только выполз в свет. — Это очень перспективная игра.
— Но она же американская!
— И что? — всхлипнула девушка-шатенка. — Вы когда-нибудь играли?
— Нет, — признал я. — Но это довольно скучное занятие, как по мне.
— Когда поиграете, тогда и будете говорить, скучная она или нет! Если мы не успеем, команде без нас конец, кубок уплывёт от нас, — разрыдалась блондинка. — Всё из-за этого урагана…
Я посмотрел на Ладу, кивнув на девушек.
— Что? — ухмыльнулась кузина.
— Поможем?
— Тебе решать, — пожала она плечами.
— О чём вы говорите? — спросила шатенка, достав платок.
— Можем подвезти вас до Москвы, — произнес я.
— Подвезти? Каким образом? — поразилась шатеночка.
— У нас чартер, место есть.
— А сколько это будет стоить?
— Нисколько, — ответил я.
Девицы переглянулись.
— Мы не одни — нас четверо!
— Ничего! Хватайте вещи и идите… — я посмотрел на Ладу.
— К седьмому выходу, — показала кузина куда-то влево.
— Обалдеть! Правда⁈ — обе девушки просияли.
— Да, только поторопитесь, вылет уже скоро!
Девицы побежали куда-то в сторону скамеек.
— Что за Солсбери? Это в Штатах? — почесал я подбородок.
— Знаешь, кузен, иногда меня поражает твоя неосведомленность, — с ехидством ответила Лада.
— Я правда не помню!
— Столица Родезии, блин!
— Ха, ничего себе. И там что, будет летняя Олимпиада этого года? В Африке⁈
— Ты издеваешься? Ещё шесть лет назад об этом объявили.
— Да как-то не следил…
Две уже знакомые девушки с довольно здоровыми сумками и ещё две других подошли минуты через три.
— Здрасьте! — сказали они.
— Идёмте! — объявила Лада и показала в сторону одного из выходов.
Пока шли, познакомились — девушек звали Валя, Зоя, Ирена и Ульяна. Они были членами сборной команды РКДР по бейсболу.
Я с удивлением узнал, что в стране довольно развит и пользуется популярностью именно женский бейсбол, уже лет пятнадцать проводится чемпионат, а сборная довольна сильна и периодически участвует в международных соревнованиях.
— А вы разве не знаете, что омская «Стратегия» — чемпион России? Мы три года подряд держим титул, — когда мы все проходили контроль, сказала Ирена, пепельная блондинка.
— Какая может быть стратегия в этом унылом действе? — машинально переспросил я.
— Что-о? — хором ответили возмущенные девушки.
— Виктор, ну… — скептически скривилась Лада.
— Уж поболее, чем в футболе, — заявила Зоя, шатенка.
— Ладно, в самолёте расскажете, барышни, — поднял я ладонь.
Когда покинули терминал, сразу попали под солнце — тучи уже почти разошлись.
— Как тепленько, — зажмурился я от удовольствия.
Двухвинтовой самолёт оказался весьма интересным — белый с синими и серебристыми полосами, метров двадцать в длину, высотой около шести или семи, как я прикинул, и крыло метров пятнадцать на вид, не меньше.
— Что это за модель, кузина? — поинтересовался, пока шли.
— Сикорский-Юнкерс, модель девяносто девятого года, насколько я помню. Пассажирский.
— Совместный с немцами?
— Да, что тут такого? — удивилась Лада.
— Да так. Сикорский и сам способен разрабатывать и производить разные модели, — ответил я.
— Я не знаю, кузен!
Когда подошли, увидели Андрея Лебедева, который беседовал с экипажем. Рядом был охранник — такой же мордоворот, как в ресторане.