Крыши Парижа лежат на спине лапками кверху.
Не пытаться сразу же найти определение городу; в нем слишком много всего, и здесь очень легко ошибиться.
Сначала составить перечень того, что мы видим. Выявить то, в чем мы уверены. Установить элементарные различия: например, между тем, что является городом, и тем, что городом не является.
Заинтересоваться тем, что именно отличает город от того, что городом не является. Посмотреть, что именно происходит, когда город заканчивается. Например (я уже касался этой темы, когда писал об улицах), абсолютно безошибочный метод определять, находимся ли мы в Париже или вне Парижа, заключается в том, чтобы смотреть на автобусные номера: если они двузначные, то мы в Париже; если они трехзначные, то мы вне Парижа (к несчастью, существуют отклонения от правил, хотя в принципе их быть не должно).
Признать, что пригороды имеют явную тенденцию к тому, чтобы не оставаться пригородами.
Отметить, что город не всегда был таким, какой он есть. Вспомнить, например, что Отэй долго оставался за городом; до середины XIX века врачи, усматривая в ребенке чрезмерную бледность, рекомендовали родителям провести несколько дней в Отэе и подышать чистым деревенским воздухом (кстати, в Отэе до сих пор существует молочная лавка, которая по-прежнему называется «Ферма Отэя»).
Еще вспомнить, что Триумфальная арка была выстроена в предместье (это была не совсем сельская местность, а скорее эквивалент Булонского леса, но, во всяком случае, это был совсем не город).
Еще вспомнить, что Сен-Дени, Баньоле, Обервилье куда более значительные города, чем Пуатье, Аннеси или Сен-Назэр.
Вспомнить, что все, что называется «предместьем», находилось вне города (предместье Сент-Антуан, предместье Сен-Дени, предместье Сен-Жермен, предместье Сент-Оноре).
Вспомнить, что Сен-Жермен-де-Пре{6}называли так потому, что там были луга.
Вспомнить, что «бульвар» — это изначально променад, обсаженный деревьями, который окружает город и обычно занимает пространство, где раньше находились крепостные стены…
Вспомнить, кстати, что город был укреплен…
Ветер дует с моря: в Европе тошнотворные городские запахи уносит на восток, в Америке — на запад. Вот почему шикарные районы расположены в западной части Парижа (16-й округ, Нэйи, Сен-Клу и т. д.) и Лондона (Вест-Энд) и в восточной части Нью-Йорка (Ист-Сайд).
Город: камень, бетон и асфальт.
Незнакомцы, памятники, учреждения. Мегаполисы. Города-спруты. Артерии. Толпы. Муравейники?
Что такое сердце города? Душа города? Почему говорят, что один город красивый, а другой — уродливый? Как узнать город? Как познают свой город?
Методика: следовало бы отказаться говорить о городе или же заставить себя говорить о нем как можно проще, говорить о нем, конечно же, по-свойски. Гнать любое предвзятое мнение. Перестать думать готовыми словами; забыть все, что говорят урбанисты и социологи.
Уже в самой идее города есть что-то ужасающее; кажется, мы можем цепляться лишь за трагические и безнадежные образы: Метрополис, минеральное царство, окаменевший мир; что мы можем лишь беспрерывно накапливать вопросы, остающиеся без ответа.
Мы никогда не сумеем объяснить или обосновать город. Вот он, город. Это наше пространство, и другого пространства у нас нет. Мы родились в городах. Выросли в городах. И дышим городским воздухом. Когда мы садимся в поезд, то лишь для того, чтобы переехать из одного города в другой. Все бесчеловечное, что есть в городе, исходит от человека.
Мой город
Я живу в Париже. Это столица Франции. В те времена, когда Франция называлась Галлией, Париж назывался Лютецией.
Как и многие города, Париж строился в непосредственной близости от семи холмов. Это Мон-Валерьян, Монмартр, Монпарнас, Монсури, холм Шайо, Бют-Шомон и Бют-о-Кай, гора Сент-Женевьев и т. д.
Разумеется, я не знаю всех улиц Парижа. Но всегда представляю, где каждая из них находится. Даже если бы я захотел, то вряд ли бы сумел потеряться в Париже. У меня много ориентиров. Я почти всегда знаю, в каком направлении нужно ехать на метро. Я довольно хорошо знаю автобусные маршруты: я могу объяснить таксисту, как доехать до нужного мне пункта. Названия улиц мне почти всегда известны, характерные особенности кварталов мне знакомы; я без труда узнаю церкви и прочие памятники; я знаю, где вокзалы. Многие места связаны с конкретными воспоминаниями: это дома, где некогда жили друзья, которых я потерял из виду, или кафе, где я однажды играл на автомате в электрический бильярд шесть часов подряд (начиная игру всего лишь с одной монетой в двадцать сантимов), или же сквер, где я читал «Шагреневую кожу», присматривая за резвящейся маленькой племянницей.
Я люблю ходить по Парижу. Иногда с полудня и до вечера, без всякой конкретной цели, но все же не совсем наугад, наобум, а как бы отдаваясь течению. Иногда — садясь в первый остановившийся автобус (сейчас в автобус на ходу уже не запрыгнешь). Или же тщательно и детально разрабатывая какой-нибудь маршрут. Было бы у меня время, я бы охотно составлял и решал задачи, подобные задаче о кенигсбергских мостах или, например, находил путь, который пересекает весь Париж, пролегая только через те улицы, чьи названия начинаются с буквы «C».
Я люблю свой город, но вряд ли могу сказать, что именно в нем я люблю. Не думаю, что это запах. Я слишком привык к памятникам, чтобы у меня возникало желание их рассматривать. Я люблю определенный свет, несколько мостов, террасы кафе. Я люблю заходить в места, которые давно не видел.
Чужие города
Мы знаем, как добраться от вокзала или терминала до своей гостиницы. Мы надеемся, что до нее недалеко. Мы бы хотели, чтобы она оказалась в самом центре. Мы тщательно изучаем план города. Отмечаем музеи, парки, места, которые нам настоятельно советовали посетить.
Мы отправляемся смотреть картины и церкви. Мы бы охотно погуляли, пофланировали, но не осмеливаемся; мы не можем пуститься в свободное плавание, боимся потеряться. Мы не ходим, а скорее идем от места к месту. Мы не понимаем, на что именно смотреть. Мы почти растроганы, замечая офис компании «Эр-Франс», и чуть ли не до слез умиляемся, видя в газетном киоске газету «Монд». Ни одно место не позволяет связать себя с каким-либо воспоминанием, чувством, лицом. Мы отмечаем чайные салоны, кафетерии, милк-бары, таверны, рестораны. Мы проходим перед статуей. Это памятник Людвигу Шпанферкелю ди Номинаторе, знаменитому пивовару. Мы с интересом разглядываем универсальные наборы разводных ключей (нам нужно убить два часа, и эти два часа мы гуляем: какая разница, что именно привлекает наш взгляд? Пространство нейтральное, пока еще не занятое, практически без опознавательных знаков: мы не знаем, сколько времени требуется, чтобы дойти от одного места до другого, и все время приходим слишком рано).
Двух дней может хватить на то, чтобы привыкнуть. В тот день, когда мы обнаруживаем, что статуя Людвига Шпанферкеля ди Номинаторе (знаменитого пивовара) находится лишь в трех минутах ходьбы от гостиницы (в конце улицы Принц-Адальберт), хотя раньше нам приходилось идти до нее добрых полчаса, мы начинаем осваивать этот город. Это еще не значит, что мы начинаем его обживать.
Об этих едва затронутых нами городах мы часто храним воспоминания, отмеченные неопределенным очарованием: воспоминание о нашей нерешительности, наших неуверенных шагах, о том, как мы не знали, куда обратить взор, и как нам было достаточно малейшего пустяка, чтобы почувствовать себя растроганными: почти пустынная улочка, обсаженная большими платанами (ведь это были платаны?) в Белграде, фасад, выложенный керамической плиткой в Саарбрюкене, покатые улицы в Эдинбурге, ширина Рейна в Базеле и веревка — точнее, канат, — что тянет пересекающий его паром…
О туризме
Что касается осмотра города, то об этом он даже не подумал, ибо принадлежал к породе англичан, предоставляющих своим слугам осматривать страны, через которые они проезжают.
Жюль Верн. Вокруг света за 80 дней{7}
Чем ехать в Лондон, лучше остаться дома и, сидя у камина, читать бесценные сведения, предоставленные Бедекером (издания 1907 года):
Самая благоприятная пора для посещения Лондона — сезон (season), то есть месяцы май, июнь и июль: в это время заседает Парламент, в городе собирается высшее общество, на сценах больших театров выступают самые известные актеры, с блеском открываются художественные выставки. Остальные районы страны, за исключением горных, можно посещать круглый год.
…Если по соседству не окажется полисмена, наводите справки в каком-нибудь магазине. Обращайтесь к незнакомцам лишь в случае крайней необходимости и не отвечайте на вопросы прохожих, особенно по-французски, так как вопрос может служить предлогом для последующего воровства или жульничества. Впрочем, иностранец должен постоянно держаться настороже и очень внимательно следить за своим кошельком и часами. Об этом совете следует помнить и когда вы заходите в вагон или омнибус, и когда выходите — в общем, повсюду, где собирается толпа. Отметим, что на оживленных улицах прохожие обычно держатся правой стороны. По вечерам избегайте бедных кварталов и отдаленных районов.
Важнейшим видом передвижения на длинные расстояния в Лондоне являются городские железные дороги <…>. Чаще всего они проходят под землей, на небольшой глубине, в туннелях или рвах, огражденных высокими стенами <…>. Поезда ходят внутри кольцевой линии с 5.30 утра до полуночи <…>. Вы покупаете билет (ticket) в кассе (booking-office) и спускаетесь по лестнице к путям. На первой площадке контролер указывает вам, с какой стороны (platform) следует садиться в поезд. Большая красная буква «О» на билетах означает «outer», то есть внешняя линия, а большая буква «I» — «inner», то есть внутренняя линия. Направление следующего поезда можно узнать по указателю, а название конечной станции отмечено большими буквами спереди локомотива. Водители объявляют станции, названия которых к тому же указываются на табличках, фонарях и спинках скамеек вдоль перрона. Остановки очень короткие: поторопитесь.
Врачи. Мы рекомендуем врачей: Л. Вентра, врач Посольства Франции и французской больницы <…>; X. де Мерик (хирург) <…>; X. Дарден <…>; П. Ж. Баранофф, врач французской больницы <…>; Науманн, врач итальянской больницы <…>; стоматологи: А. А. Голдсмит (американец) <…>; К. А. Дэйвенпорт (американец) <…>; X. Л. Коффин (американец) <…>; Пьерпойнт (американец) и т. д. Аптеки (нет ни одной французской аптеки)…
Планирование времени: даже самому неутомимому путешественнику, который удовольствуется самым поверхностным взглядом, едва хватит двух недель, чтобы составить более или менее ясное представление о Лондоне и его предместьях. Задачу облегчит методичный распорядок: <…> утром и пополудни можно осматривать церкви, многие открыты весь день, и гулять в парках, ботанических и зоологических садах. Во второй половине дня, с 5 до 7 часов, до ужина, гулять по всегда оживленным Риджент-Стрит или Гайд-Парку, среди густой толпы и множества блестящих всадников и экипажей. Если вы окажетесь у Лондонского моста, не упустите возможность взглянуть на порт и его окрестности, приплывающие и отплывающие корабли, на бурную деятельность в доках. Желающим насладиться грандиозным и уникальным зрелищем особенно советуем посетить Грэйвсенд.
Упражнения
Описывать действия, которые мы совершаем для проезда в метро, с той же тщательностью, что и Бедекер при описании лондонского метрополитена в 1907 году
Подумать о некоторых предложениях сюрреалистов по приукрашиванию города:
Обелиск: закруглить верхушку и насадить на нее стальное перо подобающего размера
Башня Сен-Жак: слегка наклонить
Бельфорский лев: засунуть кость ему в пасть и развернуть к западу
Пантеон: разрезать по вертикали и раздвинуть две половинки на 50 сантиметров
Попытаться вычислить, при помощи соответствующих карт и планов, маршрут, который позволял бы проехать последовательно на всех автобусах столицы
Попытаться представить, каким мог бы быть Париж:
Париж станет зимним садом: — обрешетка для фруктовых деревьев вдоль бульвара. Сена очищенная и теплая, — обилие искусственных драгоценных камней, — преобладание позолоты — освещение домов — свет будет накапливаться, поскольку существуют обладающие этим свойством тела, как, например, сахар, плоть некоторых моллюсков или болонский фосфор. В обязанность войдет подкрашивать фасады домов фосфоресцирующей субстанцией, и они будут освещать улицы.