Все имеет свой закат. Только ночь заканчивается рассветом.
Сергей чувствовал, как проваливается в сон. Веки отяжелели – не открыть. Надо подняться и идти, но сил нет. На плечи будто водрузили многотонную плиту. Будто вся та порода, все то каменное крошево, в которое превратился спасительный коридор, обрушились разом. И не на воздушный пузырь–защиту – на собственную спину.
Он то ли уснул, то ли провалился в тягостное бессознательное забытье. Но времени прошло прилично. Солнечный диск уже давно миновал зенит и все активнее клонился к закату.
«Хорошо посидел…»
Голова тяжелая, гудит огромным пчелиным ульем. Но это еще полбеды. Суставы ломит так, будто невидимый экзекутор брался за них раскаленными клещами и медленно, со знанием дела выворачивал, дробя в мелкую труху. Жилы стягивает жестокой судорогой. По спине точно прошлись оглоблей, а укус на ноге до сих пор кровоточит.
«Не было бы заражения…»
И, тем не менее, он все еще жив. Жив, а значит, сможет терпеть. Должен терпеть.
Сергей осторожно положил Искру на речной песок. Сам, морщась, поднялся. Понадобилась не одна минута, чтобы заставить тело вновь повиноваться. Кровь нехотя разливалась по венам, неся за собой жжение и новые приступы судороги. Немного придя в себя, Сергей осмотрелся: довольно широкая, метров пятьдесят, река, с крутыми каменистыми берегами. Течение неспешное, тут и там виднеются небольшие наносные островки, поросшие камышом. Метров через триста по течению, вдоль берега, тянутся простые деревянные мостки. Похоже, деревня или городская окраина. Видны фигурки людей. Большей частью женщины, полощущие белье, и дети – купаются в тучах сверкающих брызг. Значит, туда и идти. Скрываться по канавам и кустам желания нет. Если кто и узнает господина Вятича – плевать. Он уже и без того наследил порядком.
Сергей вернулся к Искре, поднял женщину на руки. Спина отозвалась ноющей болью в пояснице. Пень трухлявый! Неужели маг не в состоянии поддерживать собственное тело в приличной физической форме? Неужели для этого нет необходимых заклинаний? Или все дело в неумелом использовании магии?
Долго идти вдоль берега не получилось – вскоре ноги начали вязнуть в топком иле, сменившем песок. Пришлось подниматься по склону. Если бы не его каменистая основа, то тело господина Вятича издохло бы еще на середине подъема. А использовать магию Сергей не решился. До сих пор с ее помощью он лишь убивал или оборонялся. Нанести Искре, пусть и мертвой, дополнительные повреждения не хотелось.
Пятнадцать метров склона длились бесконечной чередой мелких шагов. И все же он добрался доверху.
— Ее душу забрали предки, ее тело заберу я, — услышал спокойный мужской голос.
От усталости Сергей даже не нашелся, что ответить.
В нескольких шагах от края склона, на двухколейной дороге, стояла деревянная повозка, запряженная мохноногим гнедым тяжеловозом. Возле повозки застыл человек. С беспристрастного, немного полноватого лица смотрели пронзительные черные глаза. На щеках незнакомца играл здоровый румянец, а под подобием коричневой рясы, подпоясанной веревкой, угадывался внушительный живот.
Сергею человек напомнил дородного монаха из какого‑нибудь небедствующего аббатства. Выбрался святой отец в город за пивом или какой снедью.
— Ты кто? — прохрипел Сергей, продолжая держать Искру на руках.
Удивительным образом одна бровь незнакомца сдвинулась к переносице, а вторая приподнялась. Он склонил голову набок, окинул Сергея недоуменным взглядом.
— Я Сборщик. И я помогу ее телу завершить земной путь.
— В виде безмозглого зомби? — зло спросил Сергей. После того что он успел увидеть в Доме Жизни и позже, на улицах города, судьба тела Искры представлялась ему весьма однозначной.
— Зомби? — Сборщик пригладил редкие волосы толстыми пальцами. — На все воля распорядителя Дома Жизни. Только он решает – как использовать новоприбывшее тело бездыханное.
— Ее надо похоронить, — упорствовал Сергей. — У вас есть Могильник. Я знаю.
— Есть, — кивнул Сборщик. — Но это тело кажется мне здоровым и весьма подходящим для дарования ему второй жизни.
Его глаза оценивающе пробежались по Искре.
— Она и без того пережила многое, чтобы страдать и после смерти.
— Страдать? — толстяк засмеялся, отчего румяные щеки запрыгали, будто пара бурдюков с вином. — Ее душа далеко отсюда. В краю предков. А тело – лишь оболочка, ничего более. Скажи мне, добрый человек, кто ты? Я чувствую смерть на тебе. Много смертей, но не ее.
— Побывали в старом городе. Познакомились со Смехачами. Я выжил, она – нет.
Сборщик резко посерьезнел.
— Открылся ход? Где?
— Нет. Нас сбросили в старый город. Выбрались через какую‑то нору. За нами не пройти.
— Ай–ай–ай, — поцокал языком толстяк. — Я провожу тело женщины в последний путь, а ты, добрый человек, сходи к Золотым башням. Подай прошение Большому Собранию. Им будет полезно напомнить о людоедах проклятых.
— Обязательно схожу, — кивнул Сергей. — Могу я проводить мою спутницу до Дома Жизни?
— С чего желание такое?
— Хочу поговорить с распорядителем насчет судьбы ее тела.
— Возражать не могу, — пожал плечами Сборщик. — Располагай ее в повозке, и в путь двинемся.
Сергей осторожно уложил тело Искры на дно повозки. Самые простые доски, даже немного подгнившие, но испещренные мельчайшими, аккуратно вырезанными письменами. Непонятными письменами. Сборщик, видя интерес неожиданного попутчика, пояснил:
— Дабы тела сохранить в виде надлежащем.
— Прошу прощения за несдержанность, — проговорил Сергей спустя несколько минут безмолвной поездки. — День выдался трудный.
— Поверь, добрый человек, сегодня ты доказал себе и всему миру, что предки еще не ждут тебя за своим столом. Их кубки не поднимутся в твою честь. Немногие спускались в старый город и возвращались на своих ногах. Подумай об этом.
— Подумаю, — поморщился Сергей. — Скажи, а как ты оказался рядом? Это не случайность, ведь так?
— Это провидение, — важно сообщил Сборщик, наставительно подняв указательный палец.
— А что будет с телами людоедов и их жертв? Там, внизу, очень много останков тел. Это не опасно?
— Это риск, на который мы вынуждены пойти. Мор в лету канул. Нет прежней надобности в обработке всех тел. Москвия еще не забыла тот ужас, что поднимался к ней из старого города. Смехачи – зло. Они должны быть уничтожены, а их жилища выжжены пламенем. Но не сейчас. Не сейчас.
— А вы уверены, что потом будет время?
— На все воля предков. Только им ведомы пути дня завтрашнего.
Сергей надеялся на другой ответ. Надеялся, что зацепит Сборщика, но тот, похоже, не терял бдительности и не собирался вступать в споры.
— Дивлюсь на тебя, добрый человек, — неожиданно продолжил толстяк. — Странно говоришь, странные вопросы задаешь. По моему разумению, нужно тебя сдать городской страже. Потолкуют с тобой по–свойски. Предки мне в свидетели, вроде и наш, а чужой.
Сергей напрягся. Он только немного пришел в себя – и что, снова драка? Благодушный толстяк не выглядел опасным, но полагаться на одну внешность глупо. Вряд ли, шатаясь по самым злачным местам и темным подворотням, Сборщики оставались всего лишь учтивыми собирателями трупов.
— Смерть на тебе, и смерть идет за тобой, — его голос звучал задумчиво.
— С удовольствием бы отвязался от нее, — буркнул Сергей. — Смерть не та подруга, с которой хочется идти об руку.
— Не всегда дано нам выбирать проводников наших.
— Так что со стражей? — хотелось поскорее расставить все точки над «i» и не коситься на каждое движение Сборщика, ожидая какой пакости.
Толстяк самодовольно усмехнулся:
— Не мне судить тебя, добрый человек. Предки рассудят, а я, если на то будет их воля, помогу твоему телу завершить земной путь. Но дам совет: не каждый станет выслушивать вопросы, не каждый после них займется своими делами. Люди не доверяют незнакомцам. А незнакомца, задающего глупые вопросы, проще на помост возвести. Ума ради.
— Видел уже такое, — поморщился Сергей. — Только на помосте была своя. Не очень ей это помогло.
— Знамо дело – знаний возжелала запретных. Вот и ты не желай большего, чем можешь съесть.
— Почему ты мне все это говоришь?
Сборщик сокрушенно помотал головой:
— Беда с тобой, добрый человек. Голосу разума не внемлешь…
Они обменялись еще несколькими ни к чему не обязывающими репликами и всю оставшуюся дорогу провели в молчании.
К Дому Жизни повозка подъехала довольно узкими, хотя и чистыми переулками. Здесь не было людей, редкие окна плотно закрыты ставнями и вроде бы даже заколочены. В просторном дворе, где с легкостью могло разместиться десять таких повозок, на какой приехали Сергей и Сборщик, царила тишина. Солнце уже покраснело и наполовину скрылось за домами, отчего по камню двора поползли длинные тени. Почти полная тишина. Звуки будто обходили это место стороной.
Сборщик слез с козел, кряхтя и охая, потянулся. Он настолько сильно отличался от того человека, с которым Сергей разговаривал во внутренних помещениях арены, что причислять их к владеющим одним ремеслом казалось совершенной глупостью. Между тем толстяк прошествовал к широким двустворчатым дверям, возле которых, внутри полукруглой арки, на веревочных растяжках висел гонг. Идеально начищенный металл отливал оранжевым. Почти зеркало, разве что сильно искажающее. Сборщик подхватил висящую тут же колотушку и от души ударил в блестящую тарелку. По двору раскатился низкий, насыщенный гул.
Вскоре двери отворились, и в них появился высокий человек в черно–сером, ниспадающем до пят одеянии. Сергей сощурился. И чего они все на одно лицо? Как их отбирают? Такое ощущение, что людоеды из старого города питаются примерно так же, как и эти ходячие скелеты. Те же обтянутые кожей черепа.
Сборщик показал что‑то на пальцах, адепт Дома Жизни кивнул – и тут же из‑за его спины высыпало четверо коротконогих уродцев в грязных фартуках и сапогах. Они деловито просеменили к телеге, невнятно переругиваясь, попытались достать из нее тело Искры.
— Подождите! — крикнул Сергей. Уродцы остановились, уставились на него. — Я бы хотел попросить вас не воскрешать эту женщину, — Сергей подошел к адепту Дома Жизни.
— Кто вы?
— Меня зовут Здебор Вятич. Я был у вас… несколько дней назад. Меня доставили по ошибке, но все разрешилось благополучно.
— Здебор Вятич, — медленно произнес адепт. — Да, я помню это имя. Вы не посетили Дом Исцеления?
— Не довелось, — поморщился Сергей.
— Напрасно. Скверно выглядите.
— Я знаю.
— Судьбу каждого тела решает распорядитель, но вы можете выкупить право распоряжаться телом по собственному усмотрению.
— Сколько это стоит? Мне положена компенсация. Должен забрать на днях. Ее хватит?
— Пожалуй, — кивнул адепт.
— Вы похороните ее, как полагается?
— Разумеется. Через три дня. Северо–западная часть Могильников. Дом Жизни будет проводить плановое захоронение. Можете прийти в полдень. Как ее имя?
— Искра. Спасибо, — чуть склонил голову Сергей.
Он вернулся к повозке. Постоял, глядя, как уродцы осторожно извлекают тело Искры. Больше никакой ругани, действия строгие и отработанные. А всего‑то надо было заплатить. Как это знакомо…
Сергей разжал кулак, в котором все это время покоился амулет в виде половинки четырехлистного клевера. Он обещал его сохранить – и уж это обещание выполнит. Завязать кожаный ремешок на шее – дело нескольких секунд. Больше здесь делать нечего. Можно уходить.