Защелачивание превысило все разумные пределы в четырех образцах. Последний, пятый одномоментно и непонятно пришел в норму. Зато в четырех остались только основания, что противоречило законам химии, биологии и вообще мироздания.
Анна в третий раз все перепроверила, записала данные в журнал и тупо уставилась в стол. Такого не могло быть. Русалок и влюбленных утопленников — тоже. Но были! В голове оно не связывалось, потому что не могло связаться никогда!
Она поняла, что плохо соображает. Формулы мешались в голове с криками и стонами, которые полночи раздавались из комнаты прислуги. Анна сначала пыталась уснуть, потом читать, потом вообще решила убежать подальше в лес, только бы не оставаться свидетельницей торжества черной ведьмы. Потому что…
Врать себе было бессмысленно. Черные непроницаемые глаза Сергея преследовали ее повсюду. В них плавали насмешка и угроза. Она вообще постоянно ощущала его присутствие. Все время хотелось обернуться, посмотреть не стоит ли он у полки с книгами, да просто за спиной. Он ублажал Елену и одновременно лежал в постели Анны. Она почти физически чувствовала его присутствие. Заснуть удалось только под утро, когда за окном уже вовсю рассветало. Но сон не вымыл ночного безумия: только бодрствование, провал, бодрствование. Короткая утренняя встреча на кухне вообще, как бы прошла мимо. Все свои силы Анна употребила на то чтобы держать марку — это, если внутри рвется, а во вне — полное безразличие. Она чуть не сорвалась, когда между ними проскочил электрический разряд. Такое с Анной случалось и раньше. В смысле, искры летели от пальцев, но происходило это обычно зимой, когда высыхал воздух в помещениях. Она не обращала внимания, просто старалась ни к кому не прикасаться.
Елена зашевелилась только к обеду. Укатали сивку крутые горки. Анна уже привычно завернула в кладовую, взяла сухих хлебцев и перекусила у себя в комнате. Чтобы окончательно не утонуть в собственном безумии, следовало хоть что-то делать. Легкий спортивный костюмчик, изрядно запачканный позапрошлой ночью, успел высохнуть после стирки. Не обращая внимания на небольшую дырку — порвала, наверное, когда свалилась с дуба — она натянула брючки и майку. Осиновый кол занял сове место. Анна отправлялась гулять.
Сколько она просидела взаперти? Три дня? А кажется месяц. Или тут ландшафт менялся, не сообразуясь с законами природы? Травы встали по колено. Колокольчики величиной с чашку и саранки в ладонь перемежались ромашками, какими только на великана гадать: любит — не любит…
Виктор стоял с закрытыми глазами. Руки он раскинул и, кажется, спал. В сторонке в рядок шелестели мелкой больной листвой три осинки. Анна подошла, положила ладони на грудь великан. Там уверенно бухало сердце.
— Спрашивай, — прогудело над головой.
— Ты как?
— Ты не за тем сюда пришла. Спрашивай, что хотела.
— Я тебя чем-то обидела?
— Глупенькая. Это я тебя так пытаюсь отогнать. Мне слабым стать нельзя, сломает первая буря. Я видел, как наши, кто своими хотеньями жить пытался, высыхали на корню. Если не станешь тревожить, я еще побарахтаюсь, а так — пропаду.
— Прости, — отступила Анна. — Давно надо было уточнить, вы образцы берете из одного и того же места? Буквально, из одной ямки, из одного источника…
— Нет.
— Показать можешь, откуда?
— Пойдем. Тебя не хватятся? Больно гость у вас прыткий.
— Ему не до меня он с Еленой развлекается, — как можно беззаботнее отозвалась Анна.
— Ну пошли. Тебе конкретно, что показать?
— Любой участок или пару участков, где брали пробы, а потом — последний.
— Сегодняшний?
— Да.
— Что-то изменилось?
— Понимаешь, все, что вы приносили раньше имело совершенно идентичный состав и изменения во всех пробах происходили одинаковые. И только последняя проба сегодня выдала непонятное. Хотя, что я говорю, она как раз оказалась нормальной, а остальные ушли в такую химическую даль от всего живого, что на месте забора должна быть чистая щелочная пустыня, как на Венере. Состояние несовместимое с жизнью. Даже состояние биологических объектов. Трава не может иметь РН 2. Стой…
— Я ничего не понял, но стою.
— А если взять кровь у тебя, у меня, у… хотя у нее вместо крови, наверное, змеиный яд.
— Хочешь, я гостю юшку пущу?
— Боюсь, он сам может кому угодно кровопускание устроить, и тебе в том числе. Тетки в деревне на такое не пойдут. Доктор, думаю, тоже.
— Ты и доктора подозреваешь?
— Его поперед всех, — засмеялась Анна. — Чистого эксперимента с его кровью точно не получится.
— Видела что-нибудь, или одни догадки?
— Видела.
— То-то я смотрю, только он в озеро, русалки тут же прячутся. А этот, новый ночь у Коли с Мавкой в озере просидел, — наябедничал Виктор.
— Я знаю. Проспал потом весь день.
— Кто он?
— Никто!
— Ты, если он… обидит, только скажи.
— Скажу, — мстительно пообещала Анна.
Два участка оказались на гриве, два в деревне с разных огородов. Лесные были самыми обычными. Не знай, что химия с биологией тут взбесились, пройдешь мимо, не заметишь. В деревню Анна решила не спускаться. Последний участок лежал не небольшой впадинке, окруженной валунами. Травка тут удалась не такой высокой, как на лугу, но очень густой и шелковистой. Анна не удержалась, скинула балетки и сделал несколько шагов. Она будто ступала по облаку или по нежной пуховой подстилке. В самом центре очерченного валунами круга, язвой чернело пятно с вывороченной землей. Именно тут брали пробу. Анна присела, провела по земле ладонью, отняла руку…
Она шла по тонкому белому, белому песку. Океан поигрывал цветом от прозрачной зелени у берега до темной синевы на горизонте. Прихотливо скрученные пальмы касались перистыми листьями воды. Мимо пробежал очень темный некрасивый мальчишка с кокосом в руках. Остро захотелось скинуть одежду и уйти в воду. Люди? Ей было все равно…
Она очнулась в деревянных руках Виктора.
— Что?!
Он держал ее в охапке, не торопясь отпускать. Только когда Анна заколотила его кулачками в грудь великан разжал руки.
— Что случилось? — потребовала Анна, которую до бешенства разозлил переход от блаженства к действительности.
— Ты начала таять.
— Как?
— Как мороженое. Там в середке, поди жарко, вот ты и поплыла.
— Не там никакой жары… стоп, а когда утром брали пробу тоже так было?
— Спроси. Много ты с моих осинок добьешься! Но вроде все как обычно. Что с тобой приключилось?
Анна уже окончательно пришла в себя. Желание вернуться в нирвану пропало, оставив по себе только некий дискомфорт. К коже на ступнях прилип мелкий белый песок. На автомате она соскребла его и сунула карман.
Завтра, нет уже сегодня в ночь-полночь она уйдет на вертолетную площадку. Направление она знает, доберется как-нибудь. Вот только волки…
— Не убежишь отсюда, — будто подслушал Виктор. — Я пытался. Пойдешь по кругу, а потом сюда же и вернешься.
Анна присела на камень от жуткой догадки. Они все, включая местность, находятся в замкнутом пространстве, которое непрерывно сужается и практически уже превратилось в точку, а плешка с зеленой травкой — дыра в иную реальность.
— Можно уйти туда, — мотнула она головой в сторону полянки. — Только уже никогда не вернешься.
— А что там?
— Океан, песок, мальчишка… что же делать?
— Может, вместе?
— Если хочешь, иди. Я остаюсь.
— Тогда давай возвращаться. Тебя уже точно на базе хватились.
Обратный путь показался намного длиннее, оба едва переставляли ноги. С Анной понятно, но и деревянного будто придавило. К базе они подошли уже в густых сумерках. Виктор захлопнул калитку и отбыл в сторону леса. Больные осинки шелестели там, где укоренились еще днем. У них тоже не осталось сил.
Очень хотелось есть. Если питаться дальше печеньем и чаем, так она скоро из комнаты выйти не сможет. А оно ей вообще надо? Командировка, исследования, деньги, которые ей насулили по возвращении? Смешно. Все нормальное осталось за пределами обтянутого периметром пространства, которое сошло с ума.
— Явилась!
Голос пришел откуда-то со стороны. Анна сообразила, что стоит возле своей двери, упершись в стену лбом.
— Уйди, — потребовал Сергей.
— И не подумаю, — огрызнулась ведьма.
Анна, не отрываясь от стены, которая придавала хоть какую-то устойчивость, повернулась в их сторону. Сергей ухватил Елену за локти, впихнул в комнату и захлопнул дверь. С той стороны заколотили руками и ногами.
— Будешь дергаться, — пригрозил мужчина, — вообще оттуда не выпущу. Умрешь голодной смертью.
Он не шутит, поняла Анна. Она как-то сразу поверила в серьезность намерений жуткого гостя. А тот повертел в руках ключ-карту от комнаты Елены, засунул ее за косяк двери и надвинулся, загораживая свет и, кажется, вообще жизнь. Анна зажмурилась.
Он не ударил, не стал душить, вообще не притронулся.
— Где твоя карта?
Анна нащупала в кармане квадратик пластика и сунула в щель. Как она оказалась в кресле не помнила, окончательно пришла в себя, когда Сергей протянул ей кружку с молоком и огромную краюху хлеба.
Ну да, она тоже лечила кого-то молоком. Девочку звали Ксения. Она стала русалкой. А кем стала Анна?
Ноги остались просто ногами. На щиколотке прилип песок. Сергей оставил еду на столике и присел рядом на корточки.
— Что-то случилось?
— Угу, — отозвалась Анна с закрытыми глазами. — Я сошла с ума.
— Поешь, и, может, все окажется не так страшно.
— Кто ты?
— Давай сначала за папу, за маму…
— Вот только их сюда вмешивать не надо!
Анна от чего-то разозлилась, открыла глаза и чуть не вскрикнула. Радужки у Сергея горели зеленым огнем. С перепугу не иначе, она ухватила краюху и начала есть, причмокивая и прихлебывая, ничуть не заботясь о красоте и вообще о приличиях. Политесы остались в той жизни, в этой присутствовало единственное правило — выжить.
— Еще принести?
— Не-е-е-т…, - еще успела пролепетать Анна и уснула.
А проснулась на рассвете в собственной постели. Из одежды на ней остались только трусики. Она не помнила, как шла, как раздевалась, гасила свет. Проверяющий спал на полу на надувном матрасе впритык к ее кровати. Встать можно было, только наступив на его спину. Она высунула из-под простыни ногу и потыкала бок, обтянутый лабораторной рубашкой. Костюм «Нутридана» валялся в ее креслице.
С ума сойти, какой эстет! Мог бы и вовсе раздеться. С Еленой он так не церемонился… гад!
Гад перевернулся на спину, закинул руки за голову и улыбнулся:
— Что так рано? Можно еще спать и спать.
— Отползи, пожалуйста. Мне надо в туалет.
— Хочешь отнесу?
— Групповое сумасшествие, еще не повод для интима, — отказалась Анна и поняла, что стыдно краснеет. — Уйди!
— Это после того, как я тебя вчера нес, раздевал, укладывал, как тебе песенку пел? Все, все, отползаю! Счастливого пути.
— Ты вчера что-то подсыпал мне в молоко? — потребовала Анна, появляясь на пороге ванной в своем невнятном халатике.
— Ни в коем случае, — слегка покривил душой Серый. — Ты валилась с ног. Не запланированные исследования аномальных зон, иногда именно так и заканчиваются. Но редко, чаще человек или пропадает, или умирает. В тебе силушка не мерянная. Как так получилось, что пока тебя никто не вычислил и не инициировал?
— Заткнись, пожалуйста, — вежливо попросила Анна, примериваясь, чем бы огреть гостя. — Такое утро было хорошее, а ты все испортил.
— Страшно вчера было?
— Откуда ты знаешь, что было и чего не было?
— Так страшно или нет?
— Нет. Странно. Я провалилась сквозь дырочку в земле и оказалась на берегу океана. Там мальчишка бежал с кокосом в руках. Страшненький такой.
— Как вернулась?
— Меня Виктор выдернул оттуда, сказал, я начала таять как мороженое.
— Стихийный проход, причем невероятной силы, — констатировал Сергей. — Надеюсь, ты туда насовсем не собираешься?
— Не знаю. Только если тут особо сильно достанут. Там, как бы сказать… безмятежно.
Сергей переодевался, не озаботившись, смотрит она или нет: скинул пижамку в которой спал, натянул костюм «Нутридана», обернулся.
— Не хочется, но пора выпускать нашу ведьму.
— Эк ты о близкой женщине, — подковырнула Анна.
— Необходимость, — совершенно серьезно отозвался Сергей и вышел.
Елена вылетела из комнаты, будто дожидалась под дверью.
— Сволочь!
Она резво побежала к выходу. Серый догнал, но ведьма уже была по ту сторону калитки. Единственное касание…
Ее кто-то звал! Елену будто несло в сторону леса. Серый повел носом. Оттуда тянуло очень неприятным, почти смертельным.
Силуэт черного зверя возник из отдельных фрагментов и утвердился, давая кое-какое понимание происходящего. Те, кто отправил сюда Елену, похоже, использовал бедную ведьмочку втемную. Сейчас ее требовал к себе хозяин. Он, кстати, был одним из тех, кто сошелся в схватке на памятной поляне, и, если так, кто-то из Верхней конторы должен присутствовать в непосредственной близости. И Серый готов откусить себе палец, если это не доктор. Другое дело, зачем они сюда припожаловали?
Анна сидела на кухне и за обе щеки уплетала хлеб с тушенкой. Серый налил себе чаю, тоже отломил от сильно убавившегося каравая, присел рядом.
— Несколько дней назад, — начал он осторожно, чтобы не поломать хрупкого перемирия, — ты ночевала в лесу. Мне Елена сказала, что ты пришла только под утро. Так?
— Угу, — кивнула Анна, проглотила, вытерла губы салфеткой и заявила. — Пока ты мне не скажешь, кто ты и что тебе надо, я буду молчать.
Что он терял? Да ничего! Вчера, когда нес ее на руках, а потом укладывал, всплыло и определилось как истина: она чистая. Скорее всего, ее тоже использовали втемную, но на любой порыв, — вдруг ее тоже позовут, — он будет рядом. Он теперь постоянно будет рядом. Он удержит, а если понадобится отобьет ее у любого. Не любого, — поправил себя Серый. Тут оказались замешаны такие силы, что бросаться такими обещаниями даже самому себе не стоило.
Скажи прямо: ты хочешь ее уберечь не важно от чего, просто, чтобы она осталась такой как сейчас — чистой, наивной, прозорливой до умопомрачения и ершистой. Ты просто ее хочешь.
— Я не могу тебе рассказать, кто я. Это опасно в первую очередь для тебя, ну и для меня, конечно. Если ты откажешься мне помочь, я в конце концов сам во всем разберусь, да только боюсь время будет упущено. Могу сказать определенно: ты сюда попала не случайно, и можешь стать проводником несчастья. Если сейчас не разберемся, я не смогу тебе помочь.
— Дежавю, да и только. Не так давно, мне тоже пытались помочь, вот колечко с собой дали, перед тем как сюда отправить. Скажи, ты пришел за ним? Просто скажи.
— Нет. У меня другая задача.
— Какая? — потребовала Анна.
Серый решился.
— В твоей лаборатории стоял древний агрегат. Это копия, сделанная лет четыреста назад по земным меркам. Он не работает. Мастер, который его изготовил, не знал, как настраивается система линз. Но судя по тому, что в обслуге тут бегают деревянные, настоящий прибор где-тог рядом. Он мне нужен.
— Для чего?
— Уничтожить. Такие артефакты не имеют право на существование.
— Ты сам так решил?
— Нет. Мня послали его найти и забрать, но, если такой возможности не будет, я обязан его уничтожить на месте… чего бы это ни стоило.
— Тебя послали из «Нутридана»?
— Нет. Прости, я уже наговорил много больше, чем имею права. Повторяю — это опасно в первую очередь для тебя.
Серый видел, как в ней борются недоверие и надежда. Бедная девочка, она тут как одинокий солдатик в темноте, который знает, что вот-вот последует нападение, но не представляет с какой стороны его ждать.
— Елена твоя помощница? — вдруг спросила Анна.
— Нет. Обычная ведьма. Ее сюда послали, следить за тобой. Но ты-то вообще ничего не знаешь!
— Так объясни!
— Похоже, я случайно влез в чужую игру. Я не понимаю, что происходит, и какие силы за этим стоят. Сегодня Елену позвали хозяева. Она скоро вернется. Может быть тогда наступит какая-то ясность. Не опоздать бы.
— На территории базы, за домом в рощице стоит маленькое строение, — наконец решилась Анна. — Оптический преобразователь скорее всего там. Мне Виктор рассказал, как их туда водили, якобы фотографировать, ну, и все что после этого происходило. С нами в вертолете летели пятеро рабочих. Они все стали деревьями. Двое сломались в бурю.
— Кол оттуда?
— Виктор принес.
— Он станет помогать?
— Он к берегине ходил, просил, чтобы вернула его в люди или убила.
— Тут еще и берегиня есть?
— Есть русалки и бесы, есть парочка влюбленных утопленников, есть Борька, который меня от бесей спас. Но есть и аномалия, которая разворачивается по нарастающей. Тут биохимия взбесилась. А еще все ждут купальскую ночь.
— Цветок папоротника искать? Во, бред!
— Раз в год именно этой полночью бьет ключ. Кто его найдет — тому не знаю… жизнь, счастье, богатство? Никто не знает, где он прорежется. Люди и не люди уходят в ночь и не возвращаются.
— Скажи, кто тебе дал кольцо?
— Моя бабушка, которая вообще-то мне никто, и которая точно знала с чем я тут столкнусь.
— Бабушка-не бабушка, биохимия, артефакт, за который полцарства отдают… положи руки на стол.
— Зачем?
— Не бойся. Ты же решила мне доверять.
— Я еще не знаю…
Она говорила, а руки уже лежали на столешнице. Серый мягко накрыл их своими.
Оказывается, ее родители погибли, когда Ане исполнился год. Девочку отдали в детский дом. Маленькая Анечка этого помнить не могла, а еще она не могла помнить, как ее забрали оттуда. У приемных родителей был трехлетний сын, но срочно понадобился второй ребенок. Подходила очередь на квартиру. С двумя детьми им светила трехкомнатная, но у матери после первых родов случилось осложнение, детей она больше иметь не могла. Квартиру они тогда получили. Предполагалось, что девочку через некоторое время вернут, откуда взяли, да отец наотрез отказался. Что люди скажут! Так Аня осталась в семье.
— Как они погибли?
Глаза у нее стали огромные и страшно зеленые от накипающих слез.
— Я не знаю. Зато теперь понятно, зачем ты зимой приезжала в Хрюкино. Это я устроил тот розыгрыш с телефоном. Прости. Зато я не дал тебе замерзнуть на станции.
Анна дернулась, попыталась вырвать руки и вдруг начала мучительно краснеть, пока не залилась вся от шеи до корней волос.
— Отпусти, — попросила тихо.
Серый разжал пальцы.
— Ты знаком с Алисой?
— Починка, покраска, мелкий ремонт. След модификатора вел в ее дом. Пришлось подсуетиться. Я вычислял курьера, а вместо него приехала ты. Как только обозначилась связь со здешними палестинами, я тут же и прилетел. Теперь твоя очередь рассказывать. Только давай с самого начала.
Анна выложила ему все. Даже историю Борюсика и свой поход к берегине. Серый глубоко задумался и пребывал в неподвижности, пока по коридору не забухали шаги — пришел Виктор и заглянул на кухню.
— План-наряд!
— Иди сюда, — позвала Анна.
— План-наряд, — угрюмее чем обычно проговорил Виктор и пошел в сторону лаборатории.
Анна двинулась за ним. Листочек со столбцами задания лег в подставленную ладонь.
— Что случилось? — спросила Анна.
— Мои не проснулись. Стоят, где вчера проросли. Я сам едва зашевелился.
Ветки над головой у него сильно разрослись, а кожа потемнела и растрескалась как кора.
— Помнишь, где вчера я чуть не пропала? Иди туда и вставай на край полянки. Если забьет родник, я попробую тебе помочь. Скажи, как попасть в сторожку с аппаратом, которым вас облучали?
— У меня нет ключа.
— С этим как-нибудь разберемся, — пообещал Серый, протискиваясь из-за деревянной спины в лабораторию. — Ведьму в лесу видел?
— Ты ему доверяешь? — спросил Виктор, расставляя руки и как бы разрастаясь вширь.
— Он хочет уничтожить аппарат.
— Он врет!
— А у тебя есть выбор? — пошел в атаку Серый. — Завтра ты вообще не сможешь шевелиться. Хочешь до конца дней остаться чуркой с глазами?
— Тетка бежала в глубь леса, будто за ней гнались. Вас увидят, — предупредил Виктор, кивая в сторону камеры.
— Это уже не важно, — махнула рукой Анна. — Иди.
Якоб Эргау непрерывно ходил от стены к стене маленькой комнатки, в которую проводили Серого двое неприбранных грязноватых слуг. Разговор шел за закрытыми дверями. Серый сходу обрисовал положение дел и свои предложения. Эргау поначалу слушал вполуха, но к середине разговора поднялся и пошел вдоль стенки туда-сюда. Этот маятник порядком надоел, но не пенять же доброму хозяину на неудобства. Гостя кстати не накормили, что было вообще-то против правил. Пришел на порог странствующий рыцарь — обиходь. Но, кажется, тут и для своих харчей не хватало. Что замок на половину из дикого камня, на половину из дерева, что неухоженный хозяин производили удручающее впечатление.
— Ты откуда все знаешь? — потребовал Эргау в конце концов.
— Тебе не все равно? Ты получаешь соседнее графство, я — чародея, и разойдемся. Больше ты меня не увидишь. Не хочешь, так я других найду.
— Я сейчас позову палача, он у нас головой слабый, зато дело свое любит. Пусть он тебя поспрашивает, кто таков, да зачем сюда из Нордгау прискакал. Думаю, тебя тамошние новые хозяева заслали. Вот и выложишь под огнем всю правду.
— И какой им смысл гнать к тебе шпиона, если они могут своей деревянной армией твой отряд в блин раскатать. Погоди еще немного, соберутся с силами и всю округу под себя подомнут.
— Ты знаешь, сколько у него деревянных? До двухсот уже настрогал. А у меня в половину простых и это если вообще всех, кто может держать оружие соберу. Нет уж. Я лучше людей поставлю ров копать. За стенами отсидимся.
— Толку с твоего рва, а за стенами тебе сидеть еще года три не больше. Округа и так вымерла. Последние люди от тебя убегут. Вам уже сегодня жрать нечего.
— Не твое дело! Учить меня пришел, а сам-то знаешь, как с деревянными справиться?
— За одну ночь.
Глаза у Эргау налились кровью, так озлился на незваного гостя. Припожаловал он, учить их уму разуму, а того не знает, что Якоб уже имел случай нарваться, когда выслал отряд в разведку. От отряда один человек вернулся, да и того отпустили, чтобы донес: воевать с чародеями, что против ветра…
— И что ты предлагаешь? — унял злость Эргау, уселся на лавку против гостя и сделал специальное лицо: говори, говори, а палача я все равно кликну.
— По темному времени они врастают.
— Ну и? Лето на дворе. За одну ночь мы их ни по чем не спилим. Даже если половина останется, нам конец.
— Зачем пилить? Достаточно на стволе вырезать руну. Когда проснутся, помеченные пойдут против своих же. Тебе останется только дождаться, пока они друг дружку переломают.
— А как в темноте отличить обычное дерево от этих? То-то. С факелами возле замка бегать, хозяева тут же свой отряд выставят.
— Я укажу, на каких руну резать. Там дел-то на рыбью ногу. Даже если кого и пропустим, твои добьют, и местный отряд на твою же сторону встанет. Люди там так исстрадались, ноги тебе целовать станут.
— Складно стрекочешь. Да только не верю я тебе. Откуда ты вообще такой взялся?
— Из Льежа. Остальное тебя не касается. Я тебе княжество, ты мне чародея.
Эргау опять забегал вдоль стенки. Светлые курчавые волосы запеклись никогда не мытой шапкой. Жирные щеки вздрагивали в такт шагам. И так и так поворачивал мозгами. С одной стороны — сплошная выгода, да еще какая! С другой — доверить дело первому встречному, все равно, что волку отару овец.
Серый хотел есть. Неделю он пробирался по заросшим старым дорогам, припасы, что дал с собой Николай кончились. В последний день пришлось охотиться, да дичи в лесу осталось мало. Звери учуяли близкую ворожбу и давно разбежались. Серый удовольствовался подбитым бурундуком. И не такое приходилось есть. Так что метания хозяина Эргау его больше раздражали. Ну, побегает он еще немного, но страх перед будущим и жадность все равно пересилят, на все согласится. Быстрее бы уже.
Якоб наконец пришел внутри себя к какому-то решению и опять уселся против гостя.
— Ну, допустим, я тебе поверил. Пришли мы в Нордгау, затаились, дождались ночи, да только близко от замка засаду не устроишь, в поселения тоже заходить нельзя, враз шум поднимется, придется залечь на дальних подступах. А пока мы по темноте да оврагам будем к замку пробираться, и ночи конец.
— Это если переть всей оравой в набег. А если на ярмарку ехать? Пять возов, в каждом человек шесть оружных? Можно в сумерках к самому замку подойти.
— Нет больше ярмарок.
— Тогда просто объяви, что едешь к нынешнему хозяину Нордгау с поклоном и готов ему присягнуть. Что ты теряешь?
— А проверят по дороге?
— Я глаза проверяльщикам отведу.
— Вот ты и попался! Чародей! А как я своих людей под замок приведу, тут ты меня и сдашь своему сотоварищу.
— Приставь мне охрану, и всех дел. Я ж все время рядом с тобой буду. Да и не чародей я вовсе. Так, научился кое-чему. Будь я колдуном, не распинался бы тут перед тобой.
На жирном лице Эргау проступило мучение. Пшеничные брови сошлись в линию, рот собрался кучкой. Он еще пару раз пробежался вдоль стенки и выскочил из комнатки. С той стороны лязгнул засов.
Серый прилег тут же на лавку. Давила кольчуга. Меч у него отобрали, длинный тесак болтался на боку. Кто захочет познакомиться — милости просим. Волноваться по большому счету не стоило. Еще немного побегает мастер Якоб и согласится на все. И скорее всего уже к утру. Есть хотелось немилосердно.
Эргау решился уже на следующий день. Верных людей оказалось всего-то человек тридцать злых и недокормленных. Но возражать против хозяйской затеи никто не стал. Эргау представил им Серого. Тот быстро рассказал и показал, что делать. Выходить решили на зоре. Одна ночь в ничейных землях, на другую уже должны подойти к замку чародея. Но за Серым теперь смотрели в четыре глаза. Один из охранников явно умом не блистал — не иначе тот самый палач с приказом резать гостя по первому слову?
Разберемся, — решил Серый.
Он бежал, захлебываясь собственной кровью. Надо бы остановиться, отдышаться, подождать, пока кровь уймется, но время уходило, а вместе с ним надежда догнать человека с модификатором.
Они без помех добрались до замка Нордгау. Всю ночь Серый бегал от дерева к дереву, указывая, на каких резать руну. К утру основная работа была закончена. Якоб собрал людей, разместил за возами. Им приказали ждать.
Когда на рассвете зашевелились деревянные, люди начали разбегаться и никакие приказы их не смогли удержать до того момента, пока не сошлись две нечеловеческие рати. Треск стоял на всю округу. Нынешний хозяин Нордгау не сразу понял, что происходит. Ворота открылись, он выступил к принятию вассальной присяги во главе небольшого отряда из людей. На их спинах, отряд Якоба и ворвался в цитадель.
Серый обежал все помещения замка, включая подклеты и кухарню. Аппарата нигде не оказалось. Осталась комнатка в отдельно стоящей башенке. Он промчался по лестнице, перепрыгнул через тело какого-то бедолаги на верхней площадке и ворвался в маленькую келью, у дальней стены которой на каменном постаменте стоял модификатор. Человек в долгой черной одежде с капюшоном уже сдвинул прибор, намереваясь засунуть в мешок. Осталось сделать пару шагов, когда последовал сильный толчок в спину. Серый не удержался и проехал животом по плитам пола. В стороны полетели искры, а чародей тем временем пристроил мешок себе на спину.
— Стоять! — взревел от дверей голос Якоба.
— Отпусти меня, — попросил человек из-под куколя. — Я укажу, где в замке лежит золото.
— Конечно укажешь. Тебе деваться некуда, а еще укажешь, как пользоваться твоим колдовством.
— Хорошо, согласился чародей, только сначала убейте этого, — указал он на Серого.
— Изи, — позвал Якоб охранника, — кончай его.
Рука при падении неловко подвернулась и теперь висела плетью. Но и левой Серый мог отбиться. Изи уже лежал с распоротым бедром, когда сзади сквозь кольца байданы в бок впился металл — это дурачок Мак воспользовался стилетом. Серому оно по большому счету было не страшно, но кровь из распоротого легкого потекла в горло, он закашлялся. Если дальше суетиться, кровь не остановится и вытечет вся. Пришлось замереть, пережидая, пока сгустки забьют рану. А на него уже надвигался Якоб.
— Ты обещал, — прохрипел Серый.
— Ну и что? Только дураки верят словам. Мне и самому сгодится армия деревянных.
Якоб занес над головой меч, чтобы половчей снести голову поверженному, но получил колющий удар в пах, хрюкнул и сложился пополам, умерев почти мгновенно. Мак забился в угол, выставив перед собой стилет. Очень хотелось и с ним покончить, но стоило поберечь силы. Серый прикрыл глаза, усилием останавливая собственную кровь, а когда открыл, чародея с мешком в комнатке не оказалось.
Николай рассказал ему, как найти устье перехода, иначе пришлось бы до завтра блуждать в поисках следа. И вот теперь Серый бежал, все еще надеясь догнать. Два лье не так много, но это если ты здоров. Когда из раны в боку толчками вытекает кровь, а которая не успела, набирается в горле и не дает дышать, плевое расстояние становится равным жизни.
Он упал и потерял сознание, а когда пришел в себя кровь уже не бежала, и дышалось на много легче. Его не простой организм сделал свое дело, возможно стало продолжать погоню. Он единым духом взмыл на небольшой пригорок, за которым открылся вид на развалины и поверженный забор — прежнее обиталище Николая. Проход находился на восточной стороне. Серый запрыгал через бревна и камни напрямик.
Беглец успел сбросить свой плащ. Рядом валялась небольшая сумка, человек что-то делал с плоским камнем, будто специально прислоненным к невысокой скале. По округе разносился дробный стук. Их разделяло метров пять. Прыжок с места метил чародею в спину.
Жуткий удар в лицо вышиб сознание, Серый рухнул грудью на камни, последним проблеском отметив, что, кажется, все.
Он лежал на подстилке из гнилого камыша. В пяти шагах шевелился огонь в полуразрушенном очаге. Возле него на обрубке бревна сидел некто и строгал плоскую палочку. Серый кое-как разогнул затекшую руку и ощупал лицо. Нос оказался свернут на сторону и прилип к щеке. На лбу выросла огромная шишка.
Над головой угадывался ветхий настил из кусков коры и гнилых досок. В щели сочился вечер и туман. На месте двери в лачугу шевелилась дырявая рогожа.
Мысль, что остался жив показалась даже странной. Успел ведь уже попрощаться тем самым проблеском со всем и вся. Уж со своей пожизненной гонкой — точно. Поторопился, однако.
Человек заметил шевеление, обернулся и констатировал:
— Живой.
«Ты кто?»: хотел спросить Серый, но выдал только глухое мычание.
— Закрыватель без пальто, — понял незнакомец.
— У-у-у?
— Помолчи. Сейчас тебе нос поправлю, потом поговорим. Только ты не дергайся, а то можешь вообще без сопатки остаться.
Он придавил грудь болящего коленом, сунул плоскую гладко оструганную палочку в развороченный нос и повернул. Серый ровным счетом ничего не почувствовал, кроме щелчка.
— Молодец, боль гасить умеешь. Можешь пощупать.
Нос оказался на месте, но сильно раздулся. Под кожей угадывались мелкие осколки костей.
Лекарь, он же закрыватель по виду едва ли перешагнул за сорок, истинный возраст выдавали глаза, да еще короткие пегие кудри. Кожаная куртка с нашитыми железными бляхами и небольшая серая сумка лежали рядом на бревне. Оружия при нем не было. Что так и путешествует? Не понимает, куда попал?
— Сюда могут нагрянуть люди Якобы Эргау, — прогнусавил Серый.
— Ну и придут, так что?
— У тебя меч есть?
— Валяется где-то. А ты свой где потерял?
— Мне не до того было, даже кольчугу пришлось сбросить.
— Догонял кого?
— Если бы не ты, догнал бы.
— Ну, прости. Откуда же я знал, что тут свой в поиске бегает.
— Ты через переход сюда попал?
— Да.
— Никого не видел?
— Нет. Там много ответвлений.
— У-у-у! — опять взвыл Серый.
— Может он в лесу затаился? — попробовал его утешить клятый закрыватель.
— След обрывается возле камня. Можешь открыть обратно?
— Ты вроде большой уже, а такие вопросы задаешь. Нет, конечно. Да и пустое оно. Раз я его в переходе не встретил, теперь уже не найдешь. Ускакал твой потеряшка. Давно гоняешься?
Серый не ответил. Ему предстояло муторное возвращение в Льеж, а уже оттуда по законному переходу — к разбору его очередной неудачи. Реквизитор будет долго и нудно тыкать его носом в промахи и просчеты, поисковики посочувствуют, если вообще кого из своих там встретит, а махатма Мита как всегда погладит по голове и благословит в новый поиск.
— Тебя как звать, — спросил новый знакомец.
— Серым.
— Манус Аспер Лекс.
— Махатма Лекс?
Уточнял Серый, без всякой, впрочем, надобности — кто ж не знает о великом закрывателе? Их всего-то и существовало трое. Но этого сам махатма Казимир ввел в высший круг.
— Давай, без подробностей, — покривился новый товарищ. — Нам с тобой топать и топать до нового перехода. Ты — Серый. Я — Лекс. На данный момент было бы не плохо пожрать, да только нечего.
У Серого скрутило желудок — потратившийся организм требовал восполнения. В таких ситуациях дед учил не особо привередничать, если телу нужна пища — не останавливайся ни перед чем… и даже кем. Но те времена остались в такой дали, что Серому в голову не приходило рассматривать людей в качестве провианта.
— Если что, — как подслушал Лекс, — я тебе не антрекот.
— Ты и мысли читать умеешь! — разозлился на проницательного товарища Серый.
— Нет. Есть, конечно, некоторые, которые умеют, да только думаю, жить им совсем не интересно, а хуже того — страшно. Ни тебе спокойно поесть, ни полюбить, ни поспать. Только наладился произвести какое действие, а тут чужая мысль, она вполне может быть непрошенной, случайной, вообще безосновательной фантазией, а процесс испорчен. И живи с этим дальше. Телепаты самые несчастные люди во вселенной.
Серый осторожно подтянул коленки, перевернулся на бок и встал на четвереньки. Скопившаяся внутри кровь вылетела липким комком. Он отер рот, посмотрел в ладонь — все в порядке, свежей не оказалось.
— Тебе и шкуру попортили, — как бы между делом заключил Лекс.
— Недоумок один со стилетом подкрался и кольнул сквозь кольчугу.
— Идти сможешь, или тут пока посидим — все же крыша над головой.
— Вряд ли до завтра сюда кто-нибудь сунется, но лучше не рисковать. Пошли.
— Как скажешь.
Лекс натянул куртку, вскинул на плечо свою сумку и протянул руку. Встать оказалось не так-то просто, но Серый поднялся, покачался на нетвердых ногах и пошел к выходу, точно зная, что дорога вылечит все. С ним такое уже случалось. Лекс догнал, положил руки на плечи. По телу тут же потекла теплота, гася последнюю боль.
— Все, чем могу, — сказал новый друг и шагнул за порог.