Глава 25
Им нужны были новые припасы, Харуто гонялся за ёкаями, и это был идеальный шанс найти старику новую трубку. Гуан обычно любил ходить по магазинам один, но как только он сообщил, куда шел, Янмей вызвалась пойти с ним. Он не возражал. Он был рад, что она перестала звать его Кровавым Танцором.
Гушон был процветающим городом, улицы были людными. Гуан шел медленно, старался не мешать другим, разглядывал магазины по пути. Янмей шла за ним, опустив голову, глядя вдаль. Она дойдет до того, что хотела сказать, со временем.
Гуан остановился перед небольшим прилавком и посмотрел на кисти, которые продавались. Ему нужна была новая кисть. Он хранил свою в промасленной коже, но щетинки через какое-то время теряли гибкость, чернила не получалось нанести ровно. К сожалению, на прилавке были дешевые кисти, а он хотел что-то прочное. Он покачал головой торговцу, и они пошли дальше.
— Я не встречала оммедзи раньше, — сказала Янмей, они обошли кучу, которая пахла как нечто, что было раньше в лошади. — Харуто… не такой, как я ожидала.
— Ха! — рявкнул Гуан. — Повтори это. Он — старая боль в репе, — он рассмеялся. — И он не такой, как другие оммедзи.
— Ты встречал других? — спросила Янмей. — Должна признать, когда Пятый Мудрец сказала мне, что однажды они придут в Хэйву за Кирой, я не поверила ему. Я думала, оммедзи были мифом.
Гуан поднялся на крыльцо резчиков по дереву, заглянул внутрь, гадая, были ли у них трубки.
— Я встречал пару, пока был рядом с Харуто, — сказал он. — Была, кхм, Сима. Девушка, вела себя как принцесса. Вела себя надменно. Мы не ладили. Ее духом-спутником был большой волк с белой шерстью и шестью красными глазами. Каждый раз, когда он рычал, Шики пряталась. Мы встретили ее в Бан Пине, и она сказала нам твердо, чтобы мы убирались из города.
— Ее города? — спросила Янмей.
— Так она сказала. Она, видимо, живет там. Монахи Бан Пинь платили ей, чтобы она осталась, и если духи возникали, она быстро очищала их, — Гуан открыл дверь резчиков по дереву и прошел внутрь. — Эта работа хорошо оплачивается, судя по виду. Сима была в украшениях. Старик выглядел как бедняк. Хотя он и есть бедняк, — он кивнул хозяину магазина, заметил трубки и пошел посмотреть их.
— Ты сказал, духи, — сказала Янмей. — Не ёкаи. Харуто разделяет их.
Гуан кивнул.
— Так делают не все. Но у старика старые взгляды.
— Какие старые взгляды?
Гуан взял трубку с длинным мундштуком и маленькой медной чашей. Она была простой, без украшения, но практичной. Харуто так быстро терял их, что это был лучший выбор. Гуан опустил трубку и посмотрел на другую.
— Старик расскажет, — сказал Гуан. — Было все иначе до того, как Вековой Клинок убил драконов. Точнее, заточил. Оммедзи были оккультистами, которые считали, что их долгом, в котором они клялись шинигами, было найти ёкаев и отправить их на небеса. У них была деревня, где они тренировались и жили, и те, кто хотел уйти, отправлялись в путь выполнять долг. Это было очень благородно.
Янмей указала на трубку с большой деревянной чашей и узором вырезанных волн.
— Что случилось?
Гуан покачал головой.
— Император Ипии издал указ, что оммедзи должны платить за каждого ёкая, которого они очистят, — сказал он. — Работало хорошо какое-то время. Пока Вековой Клинок не убил драконов. Без них осталось мало ками, чтобы защищать духов. Люди стали просить оммедзи избавиться от безвредных духов, как и ёкаев, и оммедзи подумали: почему нет, если нам за это платят?
Он посмотрел на последнюю трубку, уродливую, серую, из кривой ветки. Она не привлекла его внимание.
— По словам старика, это было началом конца. Оммедзи стали жадными. Они перестали различать духов и ёкаев. Пока люди платили, оммедзи все очищали. Ты видела в Миназури, судье было плевать на разницу, она хотела, чтобы всех духов убрали. Среди богачей стало популярным нанимать оммедзи. Тогда закон Ипии о плате оммедзи распространился в другие народы. Только так можно было отправить их из Ипии разбираться с ёкаями где-то еще, — Гуан печально покачал головой. — Он зовет это Великой Чисткой Духов.
— Я о таком никогда не слышала, — сказала Янмей.
— Никто не слышал, — согласился Гуан. — Оммедзи так хотели. Они оставили свою деревушку и разошлись среди четырех народов, очищали всех духов, каких могли, богатели и толстели. Старые практики умерли. Оммедзи стали брать учеников, а не учить пилигримов. Вскоре в мире не осталось достаточно духов, чтобы поддерживать количество оммедзи, которые хотели разбогатеть. Но к тому времени многие оммедзи уже разбогатели, и им было все равно.
— Но не Харуто? — спросила Янмей.
Гуан рассмеялся.
— Старик — последний, кто придерживается старых взглядов. Оммедзи стали жадными, хотели разбогатеть, сделали себя почти ненужными. Теперь их осталось мало. Старик еще бродит, ищет ёкаев, чтобы отправить их. Многие остались там, где есть деньги, как Сима, толстеющая на деньгах монахов Бан Пинь.
Янмей вздохнула.
— Это печально, — сказала она. — Думаю, Кире понравилось бы, если бы в мире было больше духов.
Гуан взглянул на нее и отвел взгляд.
— Это еще может произойти. Старик не врет, когда говорит, что потерянное возвращается. В последние несколько лет дел у нас было больше, чем я считал возможным, — он заметил зеркальце на ручке из отполированного красного дерева, заглянул в отражение. Он отчасти ожидал, что сзади будет что-то ужасное, но Киры не было рядом. Он постучал по поверхности зеркала, представил девочку внутри. Хозяин магазина кашлянул.
— Как ты вытащила Киру из зеркала? — спросил Гуан. — Ты сказала, что убила кого-то?
Янмей кивнула.
— Убийцу. У моей подруги было зеркало Киры, и она пришла ко мне за защитой. Убийца хотел зеркало, наверное, для божества. Он напал, — она скривилась от воспоминания. — Мы сразились. Когда я убила его, он смотрел в зеркало. Он умер, и Кира оказалась там. Она вспомнила свое имя, но только это. Я не знала тогда, кем она была. Юная девушка или ёкай, или что-то еще. Я взяла ее в Хэйву. Если кто и знал, что с ней делать, то это Пятый Мудрец под Небесами.
Гуан кивнул и почесал бороду.
— Да. Но почему ты растила ее? Судя по тому, что я слышала, ты проводила с ней больше времени, чем с другими учениками Хэйвы.
Янмей молчала пару секунд, хмурясь. Она покачала головой.
— Кира привязалась ко мне. Я… не смогла ее оттолкнуть.
Гуан рассмеялся.
— Они делают нас лучше, кстати. Если им позволить. Дети, — он покачал головой и пошел к двери. — Идем. Нужно собрать припасы, а потом — в гостиницу.
* * *
Харуто и Кира несколько часов искали бурубуру. Он хорошо прятался, а шахта была лабиринтом. Но они нашли его в маленькой выбоине в стене. Они пропустили бы его, но он тихо захихикал, когда Шики пролетала мимо него, сияя ярко, как фонарик. Как только они нашли мальчика, он пропал, оставив эхо детского смеха. Вот бы всех ёкаев было так просто упокоить.
Он и Кира вернулись к бедняге, который застрял во тьме, и вынесли его из шахты.
Худой слуга лорда Хишонимы ждал их у входа в шахту. Наступила ночь, слуга и его солдаты сидели у маленькой жаровни, полной горящих углей. Поклонившись много раз и отблагодарив Харуто, он вытащил мешочек и отсчитал шестьдесят льен. Не богатство, но достаточно, чтобы им хватило на какое-то время. После этого Харуто повернул на север и зашагал.
— Другая шахта? — спросила Кира. Девушка оправилась от паники и взбодрилась. — Та, которая принадлежит лорду Дураку?
Харуто рассмеялся. Шахтеры собирались вернуться в шахту, но многие уходили на ночь. Солнце садилось, и даже беднякам нужно было уходит домой. Солдаты еще был на улицах, хмурились и пялились на других солдат. Перемирие было напряженным, но Харуто и не встречал легкого перемирия. Многие были просто затишьем, пока другая сторона набиралась смелости ударить снова.
— Твои кинжалы, — сказал Харуто, пока они шли. — Ты создаёшь их из своей ци, да?
— Угу. Пятый Мудрец научил меня технике в Хэйве. Он казал, что я была не очень хорошая в ней, но я практиковалась.