Кира хотела ударить обоих, если Гуан не перейдет к делу вскоре.
— Подумай о деревушке Уххх, — сказал он. — А если я попрошу найти одного человека тут?
Кира пожала плечами, но снова не смогла сделать это как Харуто. Может, ее спина была недостаточно сгорбленной.
— Какого человека?
— Конкретного.
— Кого?
— Одного из жителей Уххх.
Кира зажмурилась и заставила себя дышать, чтобы не кричать.
Гуан рассмеялся.
— Хорошо. Ты не можешь это сделать. А если я попрошу тебя найти Сору, юную ипианку в темно-коричневом кимоно с корзинкой стираного белья?
Кира огляделась, пока они шли, и увидела женщину, которую описал Гуан.
— Сора! — указала она. Она подбежала и схватила Сору за руку. Женщина запищала в тревоге.
Гуан поспешил к ним, оттащил Киру от женщины. Он поклонился и извинился за ошибку. Женщина зашагала прочь, оглядываясь на них и кривясь.
— Это была не Сора? — спросила Кира.
Гуан вздохнул и пошел дальше, в паре шагов за Харуто и Янмей.
— Вряд ли ее так звали. Не в том дело. Когда я попросил тебя найти человека, ты не смогла. Но когда я попросил найти женщину в коричневом кимоно с корзинкой, ты сразу ее нашла. Твои кинжалы такие же.
— О-о-о, — Кира кивнула. — Я не могу выбрать один кинжал, потому что они идентичные. Если я сделаю каждый отличающимся, я смогу их различать?
— Это начало, — сказал Гуан. — Сделай их разными, дай им имена — как можешь. Пока твое восприятие не станет сильнее, тебе нужно как-то различать их.
Он был прав, хоть и невыносим. После этого урока Кира стала делать кинжалы разными. Она называла их всех, но Гуану не нужно было это знать. Когда Гуан говорил ей разбить средний кинжал, она знала, что он имел в виду Момо. Было просто отследить нить Момо и отдать приказ только ей. Кира все еще не знала, как способность выделить кинжалы поможет ей усилить их, но она хотя бы ощущала, что делает прогресс.
По вечерам почти все время Кира проводила за изучением новой техники с Янмей, той, которой обладал ее старый друг и пытался научить ее. Прогресс был еще медленнее, чем с Харуто и Гуаном. Кира подозревала, что Янмей сама не понимала технику. Она никогда не использовала ее, хотя пыталась много раз. Янмей заявляла, что новая техника была важна для Киры, это могло защитить ее, но Кира ощущала, что в технике было что-то еще, нечто особенное. Не важно. Кира была просто рада провести время с Янмей.
Янмей всегда была рядом. С момента, как Кира очнулась на поле, почерневшем от техники Янмей, и забыла о восьмидесяти годах в зеркале. Но она знала, что была ёкаем. И она знала, что, чтобы она снова была живой, кто-то должен был умереть. Жизнь за жизнь. Янмей заявляла, что человек был плохим, убийцей, посланным за другом, но это было не важно. Кира всегда знала, что ее жизнь принадлежала не ей. Она украла эту жизнь. Янмей забрала Киру в Хэйву, согревала их в дороге своей техникой. Она слушала, как Кира восторгалась, изучая мир вне оков зеркала. Янмей была утешением, домом и безопасностью. Она всегда была такой для Киры.
Даже в Хэйве среди других учеников Янмей была постоянной в жизни Киры, если нужны были объятия или поплакать на плече. Если Кира заходила слишком далеко, Янмей останавливала ее, не дав никому пострадать. Всем сложно было оставаться хорошими, требовалось делать тяжелый выбор. Кира часто не видела хороший путь, но для Янмей он был ясен. Она была светом Киры. Кира не помнила, какой была ее мама, но некоторые ученики Хэйвы говорили, что мама была утешающей, но строгой, любящей и поддерживающей, всегда рядом. По мнению Киры, это идеально описывало Янмей. Кира не говорила этого Янмей или кому-то еще, но в своей голове Кира считала Янмей своей мамой.
— Выбери точку, — сказала Янмей. Они стояли у небольшого холма, место уже было расчищено для костра в стороне от дороги. Они остановились там, потому что холм закрывал от холодного ветра и снега. — Там, — продолжила Янмей, указывая на одинокое дерево без листьев, упрямо держащееся за холм, несмотря на зиму. — Протяни туда нить ци, а потом вложи себя в нить и шагни в новое пространство, — она нахмурилась от своего объяснения, словно оно звучало не очень правильно.
Кира пыталась. Она не понимала, как протянуть нить ци, как вложить себя в нее, но пыталась.
— И я должна исчезнуть и появиться у дерева?
Янмей выглядела меланхолично.
— Мой друг оставлял как-то после себя картинку. Она разлеталась, как лепестки на ветру, — она улыбнулась, но эта улыбка не порадовала Киру.
— Красиво, — сказала Кира. Ей нравилась идея о лепестках на ветру, мягкие изгибы. Она была из острых краев и неровных линий. Как разбитое зеркало.
Янмей улыбнулась чуть лучше и кивнула.
— Да.
Они продолжали часами, хотя стемнело, и дерево было плохо видно в свете луны. Кира не могла понять, как шагнуть сквозь мир, но она пыталась. Ей нужно было научиться технике. Не для защиты себя, а для защиты Янмей. Ее огненная техника вредила ей. Мудрец казал, что она уже забрала у Янмей двадцать лет жизни, но она все использовала ее. Кире нужно было научиться новой технике, чтобы защищать Янмей, чтобы Янмей больше не вредила себе. Может, они найдут Четвертого Мудреца и попросят о помощи. Может, Мудрец поймет, как обратить вред, нанесенный Янмей.
Но эта ночь была из поражений. Кира винила себя. Несмотря на поражение, она забралась в спальный мешок, ощущая новую решимость. Да, она не смогла изучить технику. Но она была настроена правильно, нашла цель. Они были почти в Кодачи, где они найдут онрё, жену Харуто, и помешают освободить Орочи. А потом Кира потащит Янмей к Четвертому Мудрецу, даже если она будет против.
Глава 29
Кира считала Миназури большим. Она считала Гушон огромным. Когда стало видно Кодачи на горизонте, она поняла, как ошибалась. Императорский город был великаном. Всюду были люди, даже до границ города. Некоторые везли товары, другие шли к местным фермам, чтобы работать в полях. Тут и там солдаты в лакированной керамической броне следили за людьми. Их броня была темно-зеленой с красным узором и свернувшимся драконом на груди. Гуан склонился, увидев, что Кира пялится на них, и сказал ей, что это был Изумрудный Легион, армия императрицы Исэ Рьоко. Ипия была в состоянии гражданской войны, две ветви императорской семьи ждали получить власть над империей, но дороги и улицы в городе не очень сильно охранялись.
Дым промышленности поднимался над городом из тысяч труб, вонь встретила их, когда первые здания поднялись из грязи. Кира не могла назвать половину запахов, которые ударили ее по носу, но с запахами готовки еды, огней с углем, дублением кожи и отходов людей и зверей, развалины Хэйвы пахли почти как цветы. Кира не понимала, как столько людей могли жить в одном месте. Они наполняли дороги, двигались туда-сюда. Некоторые задевали других, толкая телеги, другие огибали людей, потрясая ловкостью. Она смотрела на них огромными глазами, не моргая.
У дорог были развлечения. Телеги, где мужчины и женщины готовили еду для прохожих, прилавки с артефактами, якобы наполненными ци героев. Кира замерла и разглядывала побрякушки на прилавке. Янмей оттащила ее и попросила не замирать. Было просто затеряться в толпе на улицах.
Грохот колес телег, крики торговцев, фырканье свиней и топот ног оглушали и восхищали, били по разуму Киры. Они прошли по шумному рынку, прилавки прижимались друг к другу, мужчины и женщины перекрикивали друг друга, представляя свои товары.
— Свежий рамен, только из печи, — кричала женщина с румяными толстыми щеками, сковорода шипела в ее ладони.
Великан с шеей, похожей на бочку, кричал:
— Пряности. Редкие. Из Хосы, Нэша и не только.
Худой мужчина с крючковатым носом стоял за телегой, махал глиняными бутылками.
— Дом угощений Цин Сяо предлагает только вино лучшего качества.
— Сыграйте в игру разумов. Докажите, что вы умнее обезьяны, — Кира повернула голову. Она еще не видела обезьян. Она прошла сквозь толпу, увидела столик и улыбающегося старика с тонкими волосами и золотым зубом среди желтых. На его коленях сидел коричневый пушистый зверек с длинными лапами, голова казалась слишком большой для его тела, и хвост не переставал двигаться и закручиваться. Он тихо щебетал, словно всегда говорил, но язык понимал только зверек. На столе лежали плитки маджонга. Худой мужчина с подковой черных волос сил перед стариком и его обезьяной, опустил на стол пару льен.
— Перемешай их, — сказал старик, пока обезьяна ворковала. — Лицом вниз. Вот так, хорошо перемешай. Не дай обезьяне отследить.
Кира поняла, что Гуан стоял рядом с ней. Старый поэт склонился и понизил голос:
— Никогда не доверяй этим играм. Две причины. Первая — обезьяна всегда побеждает.
Мужчина с подковой волос кивнул. Он закончил перемешивать плитки.
— Теперь, — сказал мужчина с обезьяной. — Подумай о паре. Любой паре плиток. Скажи обезьяне, какую пару найти. Если не сможет, получишь вдвое больше льен, чем дал.
Мужчина с подковой волос рассмеялся.