— Магистрат, — он поклонился еще раз, — я тут не для того, чтобы мешать вашей деревне или вашему правлению. Но я хотел бы, чтобы вы вошли внутрь и кое-что увидели.
Магистрат нахмурилась, пара ее стражей шагнула вперед. Она подняла руку и остановила их.
— Что ты хочешь показать мне?
— Правду, — сказал Харуто. — И причину, по которой я украл у вас еду. Обещаю, я не хочу навредить вам. Можете войти и уйти по своей воле.
— Что ты делаешь? — прошептала Янмей. — Это бандиты, как бы они себя ни звали, и они морят голодом жителей этой деревни.
Харуто посмотрел на нее, заговорил достаточно громко, чтобы все слышали:
— И если мы сразимся, они победят. Даже если мы их одолеем, императрица поставит кого-то другого, — он покачал головой. — Они тут по закону, и не мне спорить с законами смертных. Мои дела только в царстве духов. Вы можете подождать тут. Мы будем в порядке, — он повернулся, открыл дверь и придерживал ее для магистрата.
— Если я не вернусь через пять минут, убейте всех, — сказала магистрат своим воинам и прошла в дом.
Харуто прошел за ней, закрыл за собой дверь. Сен подняла голову и завыла:
— Ты! Ты это сделала! — она снова плакала. — Ты убила мою дочь.
Магистрат игнорировала ее. Она понюхала воздух и посмотрела на Гуана.
— Ты готовишь мою еду.
Гуан подмигнул ей.
— Должно немного остаться, если хотите поужинать с нами.
Харуто прошел мимо магистрата и отогнал Идо Кацуо от двери погреба.
— Внизу.
Магистрат прищурилась и пошевелила когтями.
— Обещаю, магистрат, там не опасно. Просто я хочу показать, почему я тут, — он открыл дверь и спустился по лестнице.
Шиори была такой, как и в прошлую встречу. Много плоти, точки вместо глаз на опухшем лице. Ее руки пропали в ее массе, она теряла облик. Вскоре в ней не будет видно человека. Она зачерпнула горсть земли и сунула в рот.
— Фу! — сказала магистрат, спустившись в погреб. Она зажала ноздри и посмотрела на Шиори. — Что это?
— Из-за нее я тут, — сказал Харуто. — А она тут по вашей вине.
— Что?
Харуто вздохнул и сел на корточки возле ёкая. Шиори посмотрела на него. В темных глубинах глазок были боль и мольба, но не человеческая. Это был неутолимый голод нуппеппо.
— Вы приковали девочку тут.
— Она и ее мать воровали у меня!
— Нет. Они голодали, а вы приковали девочку в погребе, и она умерла от голода, — Харуто встал и повернулся к магистрату. — Она стала ёкаем, потому что вы убили ее.
Магистрат шагнула вперед и сжала шею Харуто ладонью с когтями. Харуто застыл. Она не могла убить его, но рана на горле приносила много боли. Шиори тяжело дышала за ним. Он мог умереть, если его съедят? Он не пробовал это и не хотел.
— Сколько раз мне говорить? — прохрипел Харуто. — Я имею дело только с духами. Я тут, чтобы очистить этого ёкая. Шиори, нуппеппо, которую вы создали. Я говорю это, потому что она не будет последней.
Магистрат вонзила когти в горло Харуто, кровь потекла по его шее за воротник.
— Мое убийство не остановит это. Люди голодают. Из-за вас голодают. Я не спорю, если так вы хотите править. Я тут не для того, чтобы вас свергнуть, — он вдохнул. — Но я скажу: эта нуппеппо — только начало. Будет больше ёкаев, может, и не такие пассивные. Люди будут умирать. Они будут умирать и становиться ёкаями. Я видел это не раз. Их привлекают страдания. Если продолжите морить своих людей городом, придётся разбираться с полчищами ёкаев, и оммедзи не помогут, — магистрат ослабила хватку, и Харуто потер окровавленную шею. Он снова жалел, что бессмертие не защищало от боли.
— Ты серьезно? — спросила она.
— Ясное дело! — рявкнул Харуто. — Бедняжка не заслуживает ее судьбы. Вы сделали это с ней, и это было жестоко и не справедливо. Иначе она не стала бы ёкаем.
Магистрат поджала губы.
— Зима была тяжелой.
— Это оправдание. И мне плевать, — он покачал головой и закрыл глаза, Тян улыбался ему острыми окровавленными зубами. — Моя работа — не мешать ёкаям рождаться, а облегчать их переход в следующую жизнь, насколько это возможно. Но их будет больше, их привлечёт ваша ненависть и страдания, которые вы причиняете. Это не угроза. Это предупреждение. Вы не хотите тут шичинин.
Магистрат скривилась.
— Что может быть хуже этого? — она указала на нуппеппо, кривя губы.
— Есть семь духов мучений. Они захватывают живых, несут с собой болезни. Когда они появляются, за ними следуют болезнь и разрушения. Вы этого не хотите.
Магистрат коснулась окровавленным когтём своего острого подбородка и прищурилась, глядя на Харуто.
— Да. Как это остановить?
— Накормите свой народ, — сказал он. — Хватит их убивать. Будьте магистратом, а не бандитом. Мне все равно. Я помогу этой девочке и уйду. Я не вернусь.
Магистрат расхаживала по маленькому погребу, шевеля когтями. Шиори смотрела на нее, зачерпывала грязь в рот. Магистрат спросила:
— А если я просто убью это? Убью те штуки, которые придут?
— Вы не можете, — сказал Харуто спокойно, словно объяснял ребенку, почему вода всегда была мокрой. — Тело можно убить, да. Но ёкай захватит другое. Эта нуппеппо родилась из-за вас, и она останется тут, если оммедзи не очистит ее. Они не привередливы. Голодающий старик, девушка на грани смерти, не рожденный ребенок.
Магистрат застыла и хмуро посмотрела на него. Харуто гадал, не перегнул ли.
— Ты разберешься с этим? Убьешь, чтобы оно не вернулось?
— Это моя работа.
— Потому вы украли мою еду?
Харуто пожал плечами.