Магистрат оскалилась, глядя на Шиори. Она повернулась и пошла по лестнице.
— Разберись с этим, оммедзи.
Харуто поднялся следом и вышел из дома. Снаружи атмосфера была напряженной. Бандиты достали оружие, некоторые осмелились подойти к дому. Янмей стояла перед ними, безоружная, дрожащая от усталости. Кира стояла за ней без кинжалов в руках.
Магистрат прошла мимо них, не взглянув.
— Назад, — крикнула она. — Все.
— Босс? — спросил однобровый бандит.
— Мы тут закончили, — сказала магистрат. — Оммедзи нужно убить призрака, а потом он уйдет и заберет с собой жалких простолюдинов.
Стражи заворчали, вздыхая и закатывая глаза. Они ждали боя, но не осмелились спорить с магистратом.
— И удвойте всем рационы, — сказала магистрат.
Раздалось больше ворчания и шипения, но магистрат провела когтем по руке того, кто жаловался, и все замолкли и пошли к их дому, оставив Харуто, Янмей и Киру у дома Сен.
Харуто выдохнул, его ноги дрожали.
— Это прошло лучше, чем я надеялся, — он выдавил улыбку Янмей и Кире.
— Это бандиты, — сказала Янмей. — Нужно было разобраться с ними правильно.
— Что это дало бы? — спросил Харуто. — Императрица послала бы сюда больше таких, может, кого-то хуже. Людей теперь будут кормить, и магистрат знает, что иначе придет больше ёкаев.
— Она убила девочку, — процедила Янмей. — Просто, чтобы показать пример. Такое зло…
Харуто топнул ногой по крыльцу, сжал ручку двери так, что костяшки хрустнули.
— А убийство магистрата было бы убийством еще одного ребенка. Это нужно остановить. Ты-то понимаешь, — он открыл дверь и прошел внутрь. Пора было отпустить Шиори.
* * *
Кира сидела на коленях на холодной земле погреба, смотрела, как ёкай пихал грязь в рот и жалобно стонал. Никому не нужно было следить за девочкой, но Кире казалось, что она должна быть тут. Сколько их разделяло? Кира гадала, была ли она когда-то как Шиори? Она мало помнила о своем времени ёкая, запертого в зеркале. Янмей спасла Киру от того существования. Шиори можно было спасти? Или это обрекло бы ее на другие мучения, жизнь онрё, не знающей, кем она была, но понимающей, что часть нее пряталась в тенях, отражениях, выжидая момента, чтобы поглотить ее и стать ею.
Чем больше Кира думала о другой своей части, унгайкьо, тем больше знала, что она пыталась захватить ее. Она видела ее в своем отражении. Она ощущала ее под поверхностью, когда использовала свою технику. Порой она даже ощущала, как унгайкьо пыталась забрать контроль. Она не хотела терять контроль, становиться снова ёкаем, но ей не хватало сил, чтобы подавить унгайкьо. Только Янмей могла отогнать ёкая, вернуть унгайкьо в отражения.
Шиори подвинулась, розовая плоть сдвигалась, проливаясь на землю. Она потянулась к Кире, ее глазки-бусинки были полными голода, но Кира отодвинулась от опухшей ладони ёкая. Шиори посмотрела на нее, стала рыть землю вокруг колышка, держащего ее цепи, запихивать грязь в рот.
Кира ощутила что-то в ладони, увидела там зеркальный кинжал. Она не помнила, чтобы использовала технику. Она смотрела на отражение, унгайкьо глядела на нее. Ее глазницы — глаза Киры — были зияющими ямами. Ее зубы были сломанными клинками, она злобно улыбалась. Треск стекла зазвучал в погребе. Она ощущала трещины на своей коже. Унгайкьо смотрела на нее, трещины потянулись по ее шее.
Дверь погреба открылась. Харуто стоял там с горячей миской в руке. Кира спрятала кинжал, подвинула кимоно, чтобы не было видно трещины на коже, отодвинулась. Она не могла показывать Харуто, что теряла контроль. Ей нужна была Янмей, чтобы прогнать ёкая в ней.
— Тебе не нужно тут быть, — сказал Харуто, спускаясь в погреб.
— Нужно, — Сен следовала за ним.
— Ладно. Но не мешайся. Я разберусь.
— Мне нужно попрощаться с дочерью, — Сен проскользнула мимо Харуто и посмотрела на Шиори. Ёкай подвинулась, ее плоть свисала складками. Она потянулась к матери.
— Назад! — крикнул Харуто.
Янмей спустилась и встала рядом с Кирой. В погребе было тесно с четверыми и ёкаем, но Кира была рада обществу. Она встала и крепко обняла Янмей.
Шиори понюхала воздух, посмотрела глазками на миску в руках Харуто. Она потянулась туда жирными ладонями, скуля, гремя цепью.
Харуто склонился к Сен.
— Прощайся. И быстро.
Сен упала на колени перед дочерью и заговорила.
Янмей придвинулась ближе, гладила волосы Киры. Казалось, было как в старые времена. Когда Кира только прибыла в Хэйву, и ученики пугали ее, она липла к Янмей, прижималась к ее теплу. Но Янмей уже не была теплой. Она была холодной в руках Киры. Стекло снова трещало, трещина потянулась по ее щеке, почти до глаза. Она слышала далекое пение, но… она почти узнала песню.
— Посмотри на меня, Мирай, — прошептала Янмей. Кира поймала ее взгляд, поняла, что дышала слишком быстро, не могла перевести дыхание. Харуто смотрел на них поверх плеча Янмей, хмурясь. — Вернись ко мне, Мирай, — сказала Янмей. Она прижала прохладную ладонь к треснувшей щеке Киры. — Это не ты.
Кира ощутила, как паника отступала, дыхание замедлилось. Она разбилась, осколки упали на землю вокруг нее. Трещины на ее коже пропали. Пение утихло, и она была этому рада. Было что-то в той песне, что она не хотела вспоминать.
— Пора, Сен, — сказал Харуто. Женщина всхлипнула и притихла, шепот утих на ее губах. Харуто опустился на колени перед Шиори, и девочка потянулась к миске с рисом. Он опустил миску на землю вне ее досягаемости. — Эта еда была украдена у магистрата, — сказал Харуто. Он придвинул миску к ней.
Шиори схватила миску и чуть не упала с ней, ее складки жира скрыли движения, пока она вылизывала миску.
— Оморецу, — произнес Харуто. — Я действую от твоего имени. Я служу от твоего имени. С твоим благословлением я несу мертвым покой, — он прыгнул и опустил ладонь на голову Шиори. Ёкай зарычала и махнула на его пухлыми руками. — Я именую тебя Шиори, дочь Сен, обиженная, убитая. Я именую тебя Шиори и отпускаю, твоя месть исполнена!
Шиори перестала рычать и замерла. Зеленый огонек поднялся из нее и улетел сквозь потолок. Никто его не заметил. Шиори рухнула на бок и застыла.
* * *
Харуто почти всю ночь хоронил Шиори в погребе. Гуан думал помочь, но ненавидел копать. Кира взяла лопату. Сен создала храм для своей дочери, плакала возле него. Харуто отнес ее в кровать, и они все устроились на ночь. Утром пора было покидать деревню, но им нужно было сделать еще одно неприятное дело. Пока другие прощались с Сен и выходили на улицу, Гуан ткнул Харуто локтем в бок.
— Знаю, — сказал Харуто.
— Это нужно сделать, старик. Правила империи.
Сен растерянно смотрела на них.
— Есть, кхм, — Харуто кашлянул и посмотрел на пол, — небольшая проблема. Плата.
Сен нахмурилась.
— У меня нет денег.
— Это закон, — сказал Гуан. — Оммедзи нужно платить за услуги.