— Я не дам тебе навредить им, Дайзен. Давай посмотрим, кто из нас горит жарче!
Янмей дошла до Дайзена. Черный огонь онрё вспыхнул выше, его ладони встретились с ее. Их огонь взорвался потоком жара, который топил снег вокруг них, сжигал мертвую траву под ним. Воздух хлопал от жара, мечи таяли, становясь раскаленными лужами. Янмей вливала всю себя в технику, открывая себя полностью, ци бушевала, как никогда раньше. Ее одежда сгорела, кожа чернела, трескалась, покрывалась волдырями.
* * *
Гуан с трудом смотрел на войну огня, Кира извивалась в его руках, ткнула его локтем в живот, ударила затылком по его челюсти, наступила на его ногу, кричала ему отпустить ее. Но он не мог. Гуан знал, что был бесполезен, но мог сделать хоть это. Он хотя бы мог исполнить желание Янмей и не пустить Киру в огонь. Было больно сдерживать ее, но он мог это сделать.
Два огня становились выше и горячее. Оранжевое пламя Янмей и черный огонь онрё смешивались, толкали друг друга, выжигая землю вокруг. Кожа на рукояти в паре шагов от них вспыхнула и сгорела. Все мечи вокруг пылающих противников сияли, как из печи.
Гуан смотрел, щурясь, на две фигуры в центре огня. Их ладони были соединены, огонь вспыхивал вокруг них. Черный огонь становился сильнее, подавлял оранжевое пламя Янмей. Даже в десяти шагах от них жар был невыносимым, и Гуан оттащил Киру на несколько шагов. Она ослабла, обмякла в его руках и рыдала. Принц стоял за ним, молчал и смотрел, как Янмей спасает его, тратя все, что у нее было. Этого было мало. Янмей проигрывала.
Гуан услышал шаги, хрустящие по снегу за ним, Харуто остановился рядом с ним, поднял руку, прикрывая лицо от жара. Его посохи висели на спине. Шики цеплялась за его плечо, сбивчиво свистя.
— Что происходит? — спросил Харуто.
— Янмей бьется с онрё, — прорычал Гуан, обвивая руками Киру.
Кира перестала бороться и посмотрела на Харуто.
— Ты можешь что-нибудь сделать? — спросила она. — Пожалуйста.
Харуто перевел взгляд с Киры на два воюющих огня. Он пошел вперед, рукав его кимоно вспыхнул, и он отпрянул, стал тушить огонь ладонью, мотая головой. Кира обмякла, Гуан отпустил ее. Она сжалась на земле на коленях, смотрела на бой огня. Они услышали крик Янмей поверх рева огня.
* * *
Дайзен засмеялся из своего черного огня.
— Это все, что у тебя есть, Меймей? — закричал он, пылающая слюна слетала с его губ на лицо Янмей. — Это предел твоего праведного огня? Ты — ничто.
Ноги Янмей слабели. Она пошатнулась и упала на колено. Огонь Дайзена был слишком горячим. Ее кожа сгорала, кровь кипела в венах. Она закричала и вскочила на ноги, толкнула своим огнем.
— Ты был прав, Дайзен, — закричала она. — Ты должен был стать наследником отца. Ты и он всегда были похожи, — она нашла его лицо в огне, увидела, что он поежился при виде нее. — Он использовал огонь, только чтобы разрушать. Я огнем защищаю тех, кого люблю!
* * *
Гуан смотрел, как огонь бился, как два монстра, черный почти поглотил оранжевый, а потом оранжевый огонь стал желтым, и черный отпрянул. Крик Янмей стал сильнее. Земля вокруг них трескалась, каменный храм слева от Янмей развалился, кусочки сияли красным. Гуан отшатнулся еще на шаг, оттащил Киру за воротник кимоно. Жёлтый огонь Янмей стал белым, таким ярким, что Гуан уже не видел две фигуры, бьющиеся в огне. Он пытался прикрыть глаза ладонью, но огонь ослеплял. Два монстра бились, один белый, как полуденное солнце, другой — черный, как смола. Огонь Янмей стал голубым, как небо, подавил тьму, понемногу проглатывая ее. Дайзен закричал, голубой огонь Янмей рос, становился жарче, земля чернела, мечи вокруг них таяли. Дайзен перестал кричать, и его черный огонь стал угасать, поднялся черный дым. А потом голубой огонь Янмей полностью поглотил черное пламя Дайзена.
Огонь Янмей горел пару секунд и угас, оставив немного жара. Она стояла там, голая, в волдырях, черная, как трупы в Хэйве. Ее левая рука почернела, из обрубка сочилась кровь. Ее правая ладонь сжимала шею брата, пока он не рассыпался пеплом. Когда пепел онрё упал с пальцев Янмей, она рухнула на бок.
Глава 47
Кира смотрела на груду пепла на месте Дайзена, на голую и неподвижную Янмей на земле, ее тело было обгоревшими руинами. Земля шипела под ней, воздух над ней трепетал. Кира ощутила, как снова разбивается, зеркало трещало, зрение правого глаза потемнело. Она подбежала к Янмей и упала на колени рядом с ней. Хоть огонь пропал, жар от ее тела обжигал кожу Киры, трещины бежали по ее рукам, унгайкьо пыталась завладеть контролем.
— Янмей, — Кира пыталась выдавить слова, хотя горло сдавило. Она коснулась плеча Янмей, охнула от боли и отдернула обожженный палец. Но веки Янмей затрепетали. Кире было плевать на жар или боль, на унгайкьо, пытающуюся выбраться. Ей было плевать на все, важна была только Янмей. Она сжала плечи Янмей, обжигая ладони, усадила ее. Волосы Янмей обгорели, едва доставали до шеи, на концах сиял огонь, как на угасающей свече. — Янмей, — повторила Кира. Она прижала ладонь к щеке Янмей, чтобы ее голова не моталась. Почерневшая кожа трескалась и кровоточила под ее ладонью.
Веки Янмей задрожали и медленно поднялись. Один ее глаз был кроваво-красным, другой — мутным, как небо в бурю. Она обмякла в руках Киры, дыхание гремело в груди, из сотен волдырей сочилась жидкость. Ее левая рука пропала ниже локтя. Было ясно, что Янмей умирала, и Кира не могла это остановить. Она не могла спасти свою мать.
— Прости, — прошептала Кира, слезы лились из левого глаза. Она не ощущала правую сторону лица. Унгайкьо уже забрала ту часть нее.
Янмей посмотрела на нее и улыбнулась обгоревшими губами.
— Не за что… извиняться.
— Ты не должна была использовать свою технику, — Кира рыдала. — Мы должны были найти Мудреца и исцелить тебя. Все это моя вина. Мне не хватило сил защитить тебя.
— Нет времени… на это, — сказала Янмей. Она подняла левую руку к лицу Киры, посмотрела на обгоревший обрубок. Она откашляла кровь на подбородок и грудь. Она снова посмотрела на Киру, подняла правую ладонь и прижала ее к щеке Киры. Кира не ощущала прикосновения. Та ее сторона принадлежала унгайкьо. — Вернись… ко мне… Мирай, — прохрипела Янмей, и Кира разбилась. Осколки зеркала упали на обугленную землю вокруг нее. Унгайкьо убежала от голоса Янмей, и Кира снова видела обоими глазами, но зрение расплывалось от слез. — Вот так, — Янмей улыбнулась, но улыбка быстро стала гримасой боли. Она закашлялась снова, слабее, чем раньше, и больше крови потекло с ее губ. — Я должна… кое-что тебе сказать, Мирай. Ты должна знать… как ты умерла.
Кира покачала головой.
— Плевать!
Янмей шумно вдохнула.
— Зря я… скрывала это от тебя. Травма — это монстр, Мирай. От него… не избавиться. Его нельзя игнорировать. От него не скрыться. Если попытаться… он догонит. Ты должна… справиться. Должна принять это. Ёкай в тебе — часть тебя. Ты не можешь прятаться от него… или запирать его. Ты должна его принять… Разобраться с ним… Научиться жить с ним. Или однажды… он поглотит тебя, — она улыбнулась, но зубы были в крови. — Но ты — моя Мирай. У тебя есть силы победить. Твой дядя убил тебя, Мирай. Его чувства к тебе… были неправильными. Он убил тебя… а не принял… своих демонов, — кровавая слеза потекла из ее красного глаза. — Прости, что скрывала это от тебя.
Кира ощутила, как унгайкьо пошевелилась в ней, новая трещина появилась на груди. Она услышала мелодию вдали, слова скрывал падающий снег.
— Все равно! — закричала она. — Ты не можешь меня бросить, Янмей. Я не знаю, как быть хорошей без тебя. Прошу, не уходи!
Янмей хрипло вдохнула.
— Ты… знаешь, — сказала она. — Ты всегда… была доброй. Лучшее… что я сделала… в жизни… это ты, — ее ладонь упала со щеки Киры, и она смотрела на серое небо пустыми глазами.
* * *
Харуто, Гуан и принц смотрели, как Кира прощалась с Янмей. Харуто жалел, что не вернулся раньше, но он знал, что не смог бы помочь. Только у Янмей были силы одолеть этого онрё. Никто не мог противостоять огню, и никто не мог сравниться с ним по силе. Шики проворковала тихую ноту на плече Харуто, и он взглянул на маленького духа. Она выглядела печально и дрожала, черная шерсть тряслась. Он кивнул ей.
— Иди, — она спрыгнула с его плеча и прошла к Кире, замерла от звука рушащегося камня, на который все повернули головы.
Женщина появилась из треснувшего храма богу войны. На ней была накидка в заплатах, старая бамбуковая сугегаса, белая маска скрывала ее лицо. Она стряхнула пыль с плеч, похлопала по своей одежде и громко вздохнула. Она взглянула на Харуто и других, прошла к Кире и Янмей и встала над ними.
Кира посмотрела на фигуру, ее лицо исказилось.
— Ты можешь ее спасти? Прошу. Она спасла тебя.
Женщина опустила ладонь на плечо Киры. А потом обошла девушку и села на корточки перед Янмей. Она что-то прошептала, но Харуто не расслышал. Губы Янмей двигались. Фигура в мантии повернула голову и посмотрела на Харуто. Он ничего не видел за маской, даже ее глаза были скрыты. Шики свистнула и спряталась за ногами Харуто.
Женщина повернулась к Янмей, сжала ее оставшуюся руку и подняла Янмей на ноги. А потом она отодвинулась, дав Янмей стоять самой, хоть она и пошатывалась.
Харуто смотрел, как женщина вытащила одеяло из ниоткуда, укутала им плечи Янмей. Она сжала обгоревшую ладонь Янмей и повела ее к разрушенному храму бога войны. Она обняла Янмей, они сели бок о бок, женщина все еще держала Янмей за ладонь. А потом обе застыли, краски пропали, они стали серым безжизненным камнем.
— Что произошло? — спросил Идо Кацуо.
Гуан сделал пару шагов к храму и посмотрел на него.
— Богиня войны появилась и забрала Янмей на небеса?