Обычно по утрам до завтрака и до того, как уехать в консерваторию на звонком желтом трамвае зеленой линии «С», Марго натягивала спортивные синие брюки и джемпер с белой окантовкой и делала пробежку, а потом зарядку на стадионе. В это раннее время по зеленому полю, еще зеленому, хотя была середина октября, носились друг за другом собаки, а их владельцы, (правильнее сказать: няни, опекуны, гувернеры, тренеры, все, что угодно, но не владельцы!) умиленно наблюдали с отстегнутыми никчемными поводками в руках за своими питомцами и вели задушевные разговоры на собачьи темы.
И в это раннее утро так и было, кроме того, что появилось нечто новое. По росистому еще с ночи ковру стадиона там и сям были разбросаны необычные здесь предметы: спальные мешки, одеяла, тележки, термосы, складные столики со стульями, упаковки с бутылками питьевой воды и многое другое, присущее лагерю туристов или стоянке беженцев. В подтверждение этому из спальных мешков, из под одеял и прочих принадлежностей туристического быта, высовывались заспанные лица обитателей этого лагеря. В самом начале у Марго мелькнула мысль, что это какие-то спортивные сборы, временная стоянка, подготовка к соревнованиям или что-то в этом роде, но она тотчас отказалась от этого предположения, потому-что лагерь представлял собой картину какого-то хаоса. Собаки, обычно носившиеся весело по полю, с недоуменим бродили между непонятными чужими предметами и незнакомыми людьми.
У Марго совсем не было времени, чтобы вдаваться в разгадку происхождения этого сборища, необычного для родного стадиона. Она закончила бег и сделала разминку около скамейки, поставленной несколько лет назад на пожертвование, сделанное ее отцом, о чем свидетельствовала медная дощечка с упоминанием его имени и фамилии. Надо было спешить домой, чтобы переодеться, позавтракать и успеть к трамваю, который отвезет ее на урок фортепьяно со знаменитой когда-то русской пианисткой.