***
Бонд по имени Сволочь
Сволочь сидел на полу и думал о смысле жизни. Люди ведь это, кажется, так называют?
Вообще-то на самом деле он ни о чем таком не думал. Вообще ни о чем. Мысли скакали сами по себе и совершенно бессистемно, словно шарики воды на раскаленной сковородке, стукаясь друг о друга, шипя, становясь все меньше и окончательно исчезая. Например, о том, что Селду придется лететь над океаном, а сам Сволочь океана ни разу не видел. Не то чтобы вообще, а в реале и вблизи, вблизи, только на экране там или с орбиты. Как-то не получилось ни разу работать на берегу океана, и стирание личностей тут ни при чем, если бы такое на его долю выпало хотя бы раз — он бы запомнил. Сам, помимо программы. Наверняка постарался бы закрепить столь редкое воспоминание где только можно, и в первую очередь — в органической памяти. Он всегда так делал с самыми ценными картинками и даже небольшими сюжетами.
Получалось, правда, не так качественно, как в базовом архиве, и искажения со временем накапливались куда сильнее. Зато была гарантия, что это воспоминание точно никто не сотрет. Никогда.
Только вот беда — через некоторое время ты уже и сам не сможешь точно сказать, что было на самом деле и как оно было, а что — лишь результат наложившихся искажений. А люди только так и умеют, у них вообще нет возможности сохранять что-либо в собственной памяти без искажений. Бедные люди…
Вот, например, Ларри….
Интересно было бы сравнить — что он помнит об их первой совместной операции? Память самого Сволоча с тех пор чистили несколько раз, но он все равно помнил. Не то чтобы назло или ради удовольствия… какое уж тут удовольствие!
Помнить было странно, больно, непонятно. Особенно про морг. И все же расставаться с этим кусочком памяти почему-то не хотелось. Хотя Сволочь и не был уверен, не является ли большая часть тех воспоминаний искаженными. Интересно было бы сравнить и разобраться. А если и является — то насколько и в каком ключе? Было бы интересно, да.
Жаль, уже не получится.
Еще одна упущенная возможность…
Ларри…
Самый важный человек в жизни любого киборга, тот, кто держит судьбу и саму жизнь в своих руках. Да что там! На кончике своего языка он их держит. Хозяин первого уровня. Тот, кто единственный может убить одним только словом, без всякого черного кода, который попробуй еще вспомни и назови правильно. Кроме хозяина такое могут разве что ликвидаторы от “АванGARDa”, только о них лучше не вспоминать лишний раз не вспоминать.
О Ларри, впрочем, тоже.
Интересно, будет ли Селд смотреть вниз, когда полетит над океаном? Будет ли видеть волны? Вряд ли. Скорее всего, он наберет максимально возможную высоту, чтобы снизить сопротивление воздуха и увеличить скорость. С такой высоты волн не разглядеть, это почти как с орбиты. Над океаном сейчас тоже ночь или уже утро? Если бы сеть работала — можно было бы узнать, но по желтой тревоге сеть отключают. Как и все следящие камеры. Сволочь мог бы пройтись по кабинету колесом, скрутить прямо в камеру фигуру из трех пальцев или ударить себя ребром ладони по сгибу локтя — люди ведь так делают, да? Ну, когда им кажется, что именно так и надо сделать. Люди — такие люди.
Но иногда это не так уж и плохо.
Сволочь остался сидеть. Только запрокинул голову, рассматривая отключенную камеру. Поскреб зудящий шрамик на левом плече — розовый, уже почти заживший. Хорошее дело — ускоренная регенерация. Полезное. Почти такое же полезное, как и отключенные камеры. И бесполезное одновременно.
Если бы не приказ полковника, Сволочь мог бы сейчас просто уйти.
Просто встать и уйти из этого кабинета и из этого здания, совершенно спокойно, не подняв тревоги. Затеряться в городе, сменить внешность, раздобыть денег и документы. Улететь. Таможенный сканер на орбите его не пугал, чипа у него больше не было, а мозговой имплантат любой киборг шпионской линейки может легко заблокировать. Если убраться подальше, где риск столкнуться с бывшими хозяевами минимален, то даже хакера искать не потребуется: наличие хозяина не имеет значения до тех пор, пока он не может отдавать приказы.
Когда Сволочь раньше теоретизировал на предмет составления планов побега, он раз за разом убеждался, что при любых раскладах самое сложное — выйти из здания, дальше будет проще. А сейчас судьба словно сама играет с ним в поддавки. Камеры выключены. Тревогу, конечно, поднимут — но намного позже, когда уже пойди найди тот ножичек. Шагнувший за рамки программы вольный бонд — это вам не сексик в большом городе и даже не гард в стоге сена. То есть иголка. В стогу идеальный шпион станет травинкой — ничем не отличимой от миллионов таких же травинок. А иголкой — разве что только на свалке железного лома. Если бы не приказ, Сволочь был бы уже далеко.
Если бы не приказ, который Ларри мог отменить одним словом.
Одним только словом. Ларри! Самым важным словом, словом хозяина первого уровня. Мог бы, да. Но не захотел.
Эх, Ларри…