За окном начало светать, ночная темень сменилась выхолощенной серостью утра, и облака неровной грядой поползли по небу. Заснуть не получилось. Ночью Александр замёрз, пришлось найти одеяло и спрятаться под ним от холода. Но от страха спрятаться было не возможно, страх не давал расслабиться сознанию, которое продолжало бодрствовать назло усталости и мучить тревожными мыслями, заставляя ворочаться с боку на бок на чужой постели. А когда окончательно рассвело, было уже не до сна. Александр многое передумал за эту ночь, много перебрал в голове планов и остановился на том, что, прежде всего, стоит вернуться домой и забрать кое-какие вещи, документы и машину, без которой будет сложно выбраться из опустевшего города. Подумал, что существо наверняка покинуло кухню, а если нет, старенький «Люгер» поможет избавиться от проблемы.
Решив так, Александр покинул временное пристанище. При свете дня пустота, заполнившая город, предстала во всей полноте, во всём суровом величии, вселяющем трепет в сердце городского обывателя железобетонной тишиной. Картину довершала всеобъемлющая пасмурная хмарь, поглотившая составляющие этого мира: асфальт, машины, дома и даже деревья, раскрашенные осенними красками — всё сливалось в безличном, омертвевшем полотне. Осмотревшись, Александр безошибочно определил, где находится. Ночью он думал, будто бежал целую вечность, но по факту удалился от дома лишь на пару кварталов.
Возвращался дворами, избегая открытых пространств. Александр шёл мимо многоэтажек, а на него пялились пустые окна: наблюдали за одиноким прохожим, храня молчание. Александр не смотрел в них, боясь наткнуться взглядом на тех, кто мог там находиться, с кем встречаться в очередной раз он бы не пожелал. Даже бродячих кошек и собак не было на улицах; город будто стерилизовали, избавив от жизни во всех её проявлениях. Наконец, впереди показались университетские корпуса и вход в метро. На автобусной остановке, как обычно, столпились маршрутки, ожидая пассажиров, но людей не было, и микроавтобусы стояли пустые с заглушенными двигателям. А вот и знакомые ряды пятиэтажек пристроились среди уличных насаждений. Прибавил шаг. Мыслями он был уже дома, а сердце дико колотилось в ожидании новой встречи с тем кошмаром, что обитал на кухне.
Однако, увидев между пятиэтажками человеческую фигуру, Александр остановился. Человек выглядел, как военный. Поверх камуфляжного костюма на нём был надет бронежилет с разгрузкой, из карманов которой торчали запасные магазинами; шлем и противогаз полностью закрывали голову и лицо, а руки сжимали автомат. Боец шёл вдоль дома и заглядывал в каждый подъезд, будто что-то искал.
Александр стоял в недоумении. Занятый своим делом солдат смотрел в другую сторону и не замечал мужчину на тротуаре, но в любой момент он мог обернуться. Было не ясно, чего ждать от вооружённого человека среди опустевших кварталов и не понятно, что делать: попытаться незаметно скрыться или попросить помощи. Если броситься наутёк, солдат наверняка откроет огонь, а вот если подойти… Военные должны знать, что произошло, возможно, они уже эвакуировали основную массу людей, и теперь ищут оставшихся. Рассудив таким образом, Александр осторожно направился в сторону человека с автоматом, постоянно косясь на припаркованные у обочины машины, которые могли послужить укрытием, если диалог не задастся. Окликнул бойца. Тот чуть ли не подпрыгнул от неожиданности и ту же навёл ствол на идущего мужчину.
— Не стреляй! — крикнул Александр, поднимая руки. — Я не опасен, я местный, мне нужна помощью. Все куда-то исчезли, я тут один остался.
Не ответив, солдат крадучись направился в его сторону, держа на мушке. И тут Александр понял, что решение было ошибочным. Он не мог знать, что у бойца в голове, и какой приказ тому отдали, не знал, и какое участие принимали военные во вчерашних событиях. Солдат мог, не говоря ни слова, пристрелить одинокого бродягу, руки и лицо которого к тому же были испачканы кровью. И казалось, именно это он и собирался сделать. Александр попятился, а затем, сделал рывок и, перекатился через капот близстоящей иномарки, в миг скрылся от глаз военного. Автоматная очередь не стала неожиданностью, пули засвистели над головой, а у машины посыпались стёкла. Пригнувшись и стараясь не высовываться из-за ряда припаркованных авто, Александр бежал к ближайшим кустам. Выстрелы не смолкали, несколько пуль чиркнуло об асфальт совсем близко. К счастью, растительности тут было много, а рядом с университетом находился бульвар, куда и поспешил беглец, в надежде, что солдат потеряет его из виду.
Нельзя было останавливаться ни на минуту, позади шагала смерть, правда на этот раз в самом обычном человеческом обличье, и Александр опять бежал по дворам, петлял между домами, пока не выскочил на большую улицу. По ту сторону проезжей части стояли недостроенные здания нового жилого квартала, а за ними начинался лесистый спуск к реке. Решил спрятаться в прибрежных зарослях: на пустых улицах одинокая человеческая фигура — слишком лёгкая мишень. Пришла идея добраться вдоль берега до частного сектора.
Александр миновал стройку и очутился в лесной зоне, отделяющей жилые кварталы от реки, и только тут, наконец, почувствовал себя в безопасности. Звуки погони давно смолкли, да и спокойнее здесь было: не давила зловещая пустота города, а окна, таящие неизвестность, не буравили со всех сторон. Сердце бешено колотилось, одежда промокла от пота, и Александр присел отдышаться, продолжая внимательно прислушиваться к шуму листвы, стараясь засечь чужеродные звуки. Придя в норму, решил спуститься к самой реке: стало интересно, что происходит на другом берегу. Теплилась надежда, что не весь город опустел, и в правобережной части ещё остались люди.
Но когда Александр подошёл к воде, открывшаяся перед глазами картина вызвала новую волну недоумения: здесь через реку прежде пролегали автомобильный мост и метромост, но теперь их не было. Их будто кто-то выдрал огромной лапой, и теперь с обоих берегов торчали лишь огрызки конструкций со свисающими лохмотьями бетона, обломками железа и обрывками проводов. Помимо метромоста, через Обь вело ещё два автомобильных и два железнодорожных, и Александр задумался о том, сохранились ли они, и есть ли смысл перебираться на тот берег. Он вглядывался вдаль, пытаясь обнаружить признаки жизни в правобережной части города. С такого расстояния было сложно что-либо разглядеть, но звук машин отчётливо слышался с той стороны, говоря о человеческом присутствии.
Увлечённый собственными мыслями, Александр не заметил, как к берегу подплыла лодка. На вёслах сидел высокий пожилой мужчина в надвинутой на глаза кепке и зелёной штормовке, какие носят рыбаки и дачники. Когда Александр, наконец, обратил внимание на старика, тот замахал ему рукой. Александр ответил тем же. Пожилой мужчина был не вооружён, да и настроен, казалось, весьма дружелюбно.
Лодка причалила.
— На тот берег? — спросил старик. — Запрыгивай!
Не дожидаясь повторного приглашения, Александр залез в старую железную посудину и устроился на сиденье напротив гребца. Лодочник смотрел на пассажира с ехидным прищуром, а его губы застыли в лёгкой усмешке. Лицо старика казалось добродушным, будто наполнено светом, идущим изнутри, и Александр ощутил, как отступает терзающее душу беспокойство. Быстрыми, отточенными взмахами вёсел пожилой мужчина погнал лодку к правому берегу, однако, к удивлению Александра, он не задал ни единого вопроса, словно не видел ничего странного в одиноком человеке среди заброшенного города, и лишь молча грёб вперёд, ухмыляясь какой-то пришедшей в голову мысли. Пришлось начать разговор первым:
— Там есть люди? На том берегу?
— А то! Все как раз там, — добродушно ответил старик.
— А с этого куда народ пропал?
— Да кто куда. Я-то что, надзиратель им, смотреть, куда кто пошёл?
Вёсла с монотонной периодичностью разбивали мутную воду, а волны слегка покачивали лодку. Александр нахмурился: похоже, старик был немного не в своём уме.
— Что тут вообще произошло-то? — продолжал он допрос. — Я вчера вечером домой вернулся, а в городе никого, фонари не горят, и вообще… — тут он осёкся, об убитой семье говорить не хотелось.
— Да, бывает, — протянул старик, — но тут уж ничего не попишешь: что случилось, то случилось.
— Слушай, отец, хватит говорить загадками, — Александр почувствовал лёгкое раздражение, — ты в курсе, что происходит?
Лодочник только ещё больше заулыбался:
— Молодой человек, мой дело маленькое, да и стар я, в политику не лезу. Куда мне? Это, видать, наверху намудрили.
— Правительство? И что говорят? Что по телевизору передают, в новостях?
— Да не смотрю я этот ящик давно: и так дел по горло.
— Неужели самому не интересно? Полгорода же пропало!
— Может и интересно, да кто ж нынче правду забесплатно скажет? Ты это, умылся бы что ли: рожа-то в крови вся.
Александр посмотрел в мутно-серую воду реки: старик оказался прав.
— Так нормально? — спросил Александр, когда оттёр руки и лицо.
— Сойдёт, — кивнул лодочник.
Подплыли к причалу. Тут стоял речной пароходик, но людей вокруг не было. Прибрежный сквер пустовал, а кафе не работали.
Александр выпрыгнул на деревянный помост.
— А народ где? — обернулся он к старику.
— Туда иди, — тот махнул рукой в сторону города.
— Спасибо!
— Да было б за что, работа есть работа, — заулыбался лодочник, — ступай с миром.
Александр направился к дороге, откуда доносился такой привычный и успокаивающий шум городской улицы. Тут были люди, и, судя по всему, текла обычная, размеренная жизнь. Правда, некоторые прохожие подозрительно косились на Александра, но большого значения он этому не придал, списав на свой растрёпанный вид.
Жизнь здесь действительно шла своим чередом так, словно там, за рекой, ничего не произошло. Тут не было ни пустых домом, ни монстров, ни солдат с автоматами — обычный будничный Новосибирск, каким его привык видеть Александр все тридцать с лишним лет своей жизни. Только одно показалось странным: слишком мало машин было на дорогах.
Желудок снова напомнил о том, что пустует со вчерашнего вечера. Вот только деньги все остались в кошельке, а тот в свою очередь — дома в барсетке. Телефон тоже лежал в квартире на диване рядом с телом супруги. Единственное, что имелось при себе, так это «Люгер» с шестью патронами в обойме. Ещё на берегу Александр заткнул его за пояс джинсов, толстовка и куртка скрыли оружие от посторонних глаз. Порылся в карманах и нашёл двухрублёвую монету, повертел её в руке, досадуя на дурацкое положение, в котором оказался. Куда идти, он не знал: знакомых на этом берегу у него было мало, а родственники проживали там, где сейчас пустели покинутые кварталы и, скорее всего, пропали вместе с остальным населением. Александр продолжал ломать голову, пытаясь объяснить себе происходящее, но не один из придуманных вариантов не выглядел достаточно убедительным. Больше всего хотелось, чтобы это оказался просто сон, от которого он скоро очнётся в собственной квартире. Вот только сон заканчиваться не спешил.
Рядом с закрытой станцией метро в круглом здании небольшого торгового центра расположился Макдональдс, куда и направился Александр. Народу было немного. Люди мирно поглощали пищу, разговаривали, некоторые сидел, уткнувшись в смартфоны и планшеты, или таращился в окно. Александр сел за столик и огляделся вокруг: по соседству мужчина и женщина о чём-то перешёптывалась между собой. На женщине, облегая её полную фигуру, красовалась замшевая куртка тёмно-синего цвета. Мужчина же был одет в бежевую ветровку и брюки. Низкорослый, с залысиной на макушке и в очках, он производил впечатление интеллигентного человека, что вполне располагало к общению.
— Простите, — окликнул их Александр, — вы не в курсе, что случилось на левом берегу?
Однако вопреки ожиданию, они, вместо того, чтобы ответить, посмотрели на обратившегося к ним незнакомца со смесью страха и недоумения, и не говоря ни слова, встали и быстро проследовали к выходу.
Остальные посетители тоже обернулись, и уставились на Александра так, что тот ощутил себя не в своей тарелке, будто совершил нечто постыдное или спросил то, что у незнакомых людей спрашивать не принято. Не желая больше привлекать к себе внимания, Александр встал и тоже вышел из заведения. Реакции окружающих он понять не мог, и находился в полном недоумении от случившегося.
Побродив туда-сюда в бесплодных попытках осмыслить ситуацию, снова вспомнил о желудке, который сводило от голода. Подумал, что если с левого берега всех эвакуировали, их где-то разместили, а значит, недалеко от города устроили лагерь, и в первую очередь следовало отправиться туда. Решил расспросить людей на улице, которые уж точно должны что-то знать об этом, но к глубочайшему удивлению, когда он подходил к прохожим, те либо игнорировали его, либо подозрительно косились, а один мужчина предпенсионного возраста даже обложил трёхтонным матом, вызвав у Александра бурю негодования. Стало казаться, что не только лодочник был не в своём уме — весь город свихнулся. Другого объяснения столь неадекватной реакции просто не находилось.
На глаза попался магазин хозтоваров, и Александр решил зайти туда, надеясь, что продавцы-то уж точно не отвертятся и выложат всё, как есть. Спустился по лестнице в просторное полуподвальное помещение, наполненное запахом пластика, мыла и стирального порошка, и направился к прилавку, за которым стояла полная женщина с угрюмой физиономией.
— Извините, — обратился к ней Александр, — может, вы знаете, что произошло в городе, и куда обратиться? Я на том берегу живу… точнее, жил. Вчера вечером, как обычно, приехал домой, а город пуст. Куда все подевались? Их эвакуировали?
Продавщица даже не посмотрела в его сторону.
— Ничего не знаю, — выпалила она, — мужчина, не мешайте работать.
— Как так-то? — Александра повысил голос. — Чем я тебе работать мешаю? Почему никто ничего не хочет говорить? Что за дурдом? Ты знаешь, что происходит? Знаешь или нет?
— Мужчина, покиньте магазин, я полицию вызову! — чуть не закричала женщина.
— Ты дура совсем? — Александр угрожающе придвинулся к прилавку.
На шум подошёл полный, круглолицый продавец.
— В чём проблема? — спросил он. — Уважаемым, вам что надо?
— Ты-то хоть нормальный? — обернулся к нему Александр. — Ответы нужны! Мне надо знать, что происходит в городе и куда обращаться.
— Где происходит? Ничего нигде не происходит, — замотал головой продавец. — С вами всё в порядке? Я попросил бы вас покинуть магазин, вы людей пугаете.
Вначале Александр думал двинуть этому типу по откормленной физиономии, но затем вспомнил про пистолет за поясом, и в следующий миг в его руке уже тускло поблёскивал ствол «Люгера», направленный в живот толстяка. Тот испуганно попятился назад, а женщина за прилавком взвизгнула и запричитала. Пара покупателей, что находились в это время в магазине, пулей выскочили вон.
— Не держи меня за идиота, — медленно проговорил Александр, — просто скажи, что случилось на левом берегу?
— Слушай, мужик, я не знаю ничего, — залепетал продавец, — если хочешь деньги, забирай всё, что есть. У меня жена и ребёнок, мне проблемы не нужны.
В глазах обоих сотрудников читались страх и непонимание. Александр зло сплюнул, убрал пистолет и вышел из магазина, напоследок хлопнув дверью. Убежавшие покупатели могли вызвать полицию, а потому, тревожно оглядываясь, он быстро зашагал через дворы, желая поскорее покинуть район. Направился к частному сектора, успокаивая себя тем, что его вряд ли будут искать: из-за таких пустяков полиция уж точно не станет морочить себе голову.
Хотелось есть, и в ногах ощущалась слабость, но достать пропитание было неоткуда. Александр подумал, что зря не обчистил кассу, хотя с другой стороны, в его положении лучше было не совершать преступлений, а пистолет и вообще выбросить в ближайший водоём.
Вот только всё настойчивее приходили мысли, что тут нет никакого лагеря для эвакуированных, где можно попросить помощи. Было не ясно: то ли город сошёл с ума, то ли Землю захватили инопланетяне, то ли Александр тронулся умом, то ли просто спит, — в любом случае, он остался один на один с этим миром, и никто теперь не поможет: ни друзья, которых нет, ни власти, ни военные. А если так, то не стоило избавляться от единственного средства защиты, а лучше всего было бежать как можно дальше из города, ставшего за последние сутки таким странным и нелепым.
Но для этого требовалось разыскать деньги. Имея пистолет, добыть их было не сложно, по крайней мере, Александру так казалось: остановить любого прохожего на безлюдной улице — и дело сделано. Но когда он решился на конкретные шаги, появилась масса трудностей. Прежде всего долго не получалось найти достаточно укромный закоулок: то место оказывалось слишком людным, то где-то поблизости болталась полицейская «Лада». В подходящих же местах попадались такие прохожие, у которых по внешнему виду было сложно заподозрить наличие требуемой суммы.
Совсем отчаявшись, Александр бродил по городским окраинам, мимо серых заборов и маленьких деревянных домиков, когда, наконец, заметил того, кого искал. Мужчина средних лет солидного вида в плаще и гладко выглаженных брюках бодро шагал по частному сектору, через плечо его висела кожаная сумка. Александр оценил обстановку: справа тянулась бетонная ограда, слева росли кусты, скрывая окна ближайших домов, людей поблизости не было — местность выглядела вполне подходящей. Александр накинул капюшон толстовки и двинулся наперерез прохожему. Когда тот обратил внимание на приближающегося подозрительного типа, было поздно: на него уже угрожающе смотрело чёрное отверстие пистолетного ствола. Лицо мужчины отразило недоумение и растерянность, а затем страх. Он что-то невнятно пробормотал.
— Кошелёк, быстро! — тихо процедил Александр, подходя вплотную, и не дожидаясь ответных действий, сам полез в сумку и начал там шарить. Быстро нащупывал телефон и планшет, но это ему было не нужно. Бумажник покоился на самом дне, и Александр, ловко выцепив его, открыл одной рукой, другой продолжая наставлять на человека оружие. Налички в кошельке лежало немного, всего две-три тысячи, и стало досадно, что пришлось рисковать из-за этой мелочи, но сейчас даже такие деньги спасали ситуацию.
Тут Александр почувствовал удар в предплечье, и от неожиданности нажал на спуск. Хлопнул выстрел и прохожий, вскрикнув, схватился за живот. Александр оторопело смотрел на человека, свалившегося в корчах на грунтовку, и не мог понять, что произошло. Он слишком увлёкся содержимым кошелька, а в это время мужчина, видимо, решив обезоружить вора, попробовал провести какой-то сомнительный приём. Итогом стал простреленный живот.
— Во дурак-то, — тихо проговорил Александр, — идиот форменный. Из-за сраных двух тысяч!
Оглянулся: вокруг, как и прежде, никого не было. Он судорожно запихал купюры в карман джинсов, зашвырнул в кусты бумажник и со всех ног побежал прочь. «Люгер», теперь уже с пятью патронами в обойме, сыграв свою роковую роль, вновь воцарился на прежнее место за ремнём джинсов.
Далее по улице, возле гаража, тарахтел неисправным глушителем старый «Москвич», а рядом копошились мужики в грязных спецовках. Завидев их, Александр прекратил бег и перешёл на быстрый шаг. Двигатель гудел на всю округу, а потому механики могли и не услышать выстрела. Но когда Александр проходил мимо, мужик, сидевший на скамейке, весьма странно посмотрел на него.
Район следовало покинуть как можно скорее, пока не обнаружится жертва. Миновав частный сектор и облезлые двухэтажки, Александр оказался на небольшой пустынной улице. Возле перекрёстка была остановка. Ждать пришлось недолго — вскоре подъехала маршрутка.
— Куда едешь? — спросил Александр у водителя.
— До Золотой Нивы, брат, — с акцентом ответил толстый усатый кавказец, — там вообще-то написано, — он ткнул пальцем в табличку на лобовом стекле.
В маршрутке было всего пара человек, Александр устроился на свободном месте, и микроавтобус задребезжал по разбитому асфальту, покидая злополучный район. За окном проплывали дома, Александр сидел, прислонившись лбом к стеклу, и думал о том, как паршиво всё получилось.
Выйдя у станции метро, направился к ближайшему крупному торговому центру, где можно поесть, не привлекая лишнего внимания. Почти целый день он провёл на ногах без крошки во рту — измученный организм требовал отдыха. А впереди ждала неизвестность.
Под вечер в торговом центре казалось суетно, но даже здесь виднелись следы запустения: многие торговые места были не заняты, а часть магазинов — закрыта. Александр давно понял, что население Новосибирска, даже его правого берега, где всё ещё жили люди, сократилось уж если не вдвое, то как минимум, на треть. Но никому будто дела до этого не было.
Александр набрал гору фастфуда и, найдя свободное место в ресторанном дворике, принялся уплетать за обе щёки гамбургеры и куриные ножки, запивая колой. Вокруг люди ели, разговаривали, смеялись, гремели пластиковыми подносами, порождая монотонный гул. Недалеко расположилась шумная компания молодёжи: парни и девушки уселись вокруг стола и что-то обсуждали. Александр с завистью посмотрел на них: у этих ребят не было проблем, они могли развлекаться, сколько душе вздумается. «Да как они могут, когда в городе такое творится?» — недоумевал Александр.
Только теперь, удовлетворив чувство голода, он понял, как сильно устал. Начала наваливаться сонливость: Александр не спал более суток, и организм, до сих пор находившийся в стрессовом состоянии, расслабился и стал требовать отдыха. Хотелось вырубиться, без разницы где, пусть хоть за этим столом, или свернуться в углу, лишь бы только никто не потревожил. Пришла идея спрятаться до утра в одной из подсобок или туалете, надеясь, что персонал не обнаружит, другие варианты представлялись с трудом, ведь на улице ночами было холодно. А ещё захотелось домой. Александр здесь себя чувствовал совершенно чужим. Он не имел ничего: ни паспорта, ни денег, ни жилья. Прежде родной город стал незнакомым местом, неприветливым и опасным, где окружали равнодушные странные люди, шарахавшиеся от Александра, будто от заразного. Какая-то великая тайна теперь отделяла его от остального мира, выбивая прочь из привычной системы координат.
И он понял, что не хочет тут больше находиться. На левом берегу властвовала пустота, но здесь, среди людей, оказалось ещё хуже. Здесь он обречён бродяжничать и побираться, тогда как там, за рекой, всё ещё находится его дом. Там полно пустых квартир и много магазинов с залежами продовольствия, там можно жить. Опасности, что грозили на левом берегу, теперь казались несущественными, и, поразмыслив, Александр решил вернуться. Он не сомневался, что старик-лодочник согласится перевезти обратно на тот берег.
Довольный собственным планом, Александр сидел и смотрел на людей, снующих у касс заведений общепита, расположенных в ряд вокруг ресторанного дворика. Наконец пришла ясность, прогнав неуверенность и тревогу, и будущее уже не казалось столь неопределённым. Теперь предстояло решить вопросы поиска и обустройства нового жилья на том берегу, и подумать, как снова не нарваться на военных. Но внезапно внутри всё похолодело: взгляд упал на нечто необычное в дальнем конце зала, и это заставило вновь вспомнить былой ужас. Там стояла большая сгорбленная фигура, обмотанная куском чёрной материи, руки-палки с тремя длинными тощими пальцами свешивались почти до пола, а в том месте, где должно было находиться лицо, чернела дыра. А люди вокруг продолжали заниматься своими делами, ели, болтали и смеялись, даже не замечая монстра. Александр мотнул головой — чудовище пропало. «Глючит уже, надо срочно спать», — решил он, протирая слипающиеся глаза.
— Вы тоже это видели? — раздался совсем рядом молодой женский голос.
Александр обернулся: он готов был поклясться, что двумя секундами ранее соседний столик пустовал, но сейчас там сидела девушка. Девушка обладала весьма обычной, можно даже сказать, невзрачной внешностью: лет двадцать пять на вид, пухлые щёки, чуть вздёрнутый нос, полное отсутствие макияжа на лице. Единственное, что Александр отметил — это красивый изгиб тонких бровей, придававший взгляду выразительность. Чёрные, волнистые волосы девушки сплетались в хвостик. Одежда её тоже была ничем не примечательна: джинсы, да куртка из дешёвого кожзама, надетая поверх длинного свитера с высоким горлом. В руке девушка держала белый смартфон, а из уха тянулся провод наушника.
— Что я видел? — не понял Александр.
— Горбатого.
— Это кто такой?
— Да не важно, — она махнула рукой и уставилась в экран гаджета.
Некоторое время Александр просто сидел и смотрел на незнакомку: за весь день она единственная решилась с ним заговорить, она не убегала, не обкладывала матом и не смотрела, как на врага народа. И Александр решил попытаться выведать у неё хоть какую-то информацию:
— Вы знаете, что здесь происходит?
— Знаю, — девушка равнодушно пожала плечами, продолжая таращиться в экран и двигая тонким пальцем по сенсору.
Александр подсел к ней за столик, на что та даже бровью не повела.
— Может, расскажете? Целый день ведь в неизвестности брожу. А город, будто спятил: все странные какие-то, не подойдёшь ни к кому.
Девушка отложила телефон:
— Видите ли, в двух словах не расскажешь. Всё довольно сложно.
— Пойму уж как-нибудь, не тупой. Что творится-то? Вчера опустел город, сегодня утром меня чуть не застрелили, а мой дом…
— Остался за рекой, я знаю, — девушка подпёрла голову пальцами правой руки и теперь внимательно смотрела на собеседника.
— Откуда? — изумлённо вытаращился на неё Александр.
— А что тут удивительного? Видно же. Потому никто и не хочет с тобой разговаривать. Тебе бы спрятаться: если попадёшься полиции или военный, пристрелят на месте. Им люди с того берега не нужны.
— Опять загадки? — Александр чувствовал, что закипает: разгадывать ребусы он был не в настроении. — Так расскажешь мне, что случилось или нет?
— А не то что? Пристрелишь? — бледные губы девушки скривились в скептической усмешке. — Убивать-то тебе не впервой. Вот только в обойме пять патронов осталось — поберечь бы.
Александр так и застыл, раскрыв рот, не зная, что сказать.
— Надеюсь, ты не собирался домой возвращаться? — спросила девушка.
Александр молчал.
— Нельзя, — покачала она головой. — Надо уехать из города.
— Мне некуда, — произнёс Александр, оправившись от потрясения, и стараясь не выдать голосом испуга. — Куда, по-твоему, я должен уехать?
— В деревню, там поспокойнее.
— Я же говорю, некуда мне, у меня нет за городом ни знакомых, ни родственников.
— Да, действительно. Меня Мария звать, кстати.
— Э…Саша…
— Да в курсе я, — она усмехнулась, — вот мы и познакомились. Получается, теперь у тебя есть знакомые за городом. Поехали?
Александр напрягся. В любых других обстоятельствах подобное приглашение от симпатичной молодой особы выглядело бы заманчивым, но только не сейчас. Он видел Марию первый раз в жизни, но она всё про него знала, даже то, что он сделал сегодня. Нехорошие мысли закрались в голову: девушка-то наверняка из органов и, стоит выйти из торгового центра, там, как пить дать, поджидает полицейский «Бобик» с оперативниками, али кто посерьёзнее.
— Знаешь что, — Александр недоверчиво прищурился, скрестив руки на груди, — пожалуй, откажусь. Я останусь тут, и никуда вы меня не выманите. А патронов, ты права, ещё целых пять, так что голыми руками не возьмёте — не на того напали.
Мария хмыкнула и, вновь подперев щёку пальцами, укоризненно уставилась на Александра.
— Тебе нужны ответы? — спросила она
— Нужны, но…
— Так в чём дело? Испугался что ли? Посмотри вокруг: думаешь, хоть кто-то из них заговорит с тобой? Ты тут чужой. А если бы на тебя действительно вышла полиция, поверь, языком чесать никто бы не стал. Я сейчас встану и уйду, а ты можешь выкручиваться сам, как знаешь. Ну или мы едем вместе. Выбирай.
Александр долго смотрел на внезапную знакомую. «А ведь это мой единственный шанс хоть что-то узнать, — подумал он, старательно отгоняя навалившиеся страхи, — выходит, деваться некуда».
— Ладно, — согласился он, — поехали.
— Хорошо, такси ждёт на стоянке.
Мария встала и направилась к выходу, Александр последовал за ней.
Едва они вышли из торгового центра, мигнула фарами старая круглоглазая «Волга» жёлтого цвета с оранжевым маячком на крыше — такие такси уже давно не встречались на улицах крупных городов даже здесь, в Сибири.
Александр и Мария уселись на заднее сиденье.
— Куда едем, молодёжь? — голос таксиста показался знакомым.
— Как обычно, Пётр Тимофеевич, в деревню везите, — сказал девушка.
Александр вглядывался в лицо высокого пожилого мужчины в кепке, понимая, что за рулём «Волги» сидит тот самый старик, который сегодня вёз его на лодке с левого берега.
— Подожди, отец, да ты же… — воскликнул было Александр, но водитель перебил его.
— Хорошо, — громко произнёс он, не дав закончить фразу, — в деревню, так в деревню! Едем!
Зафырчал, затарахтел двигатель, и «Волга» тронулась с места. Александр больше не пытался заговорить, неизвестные люди везли его в неизвестном направлении, но как и тогда в лодке, пришло умиротворение, постепенно превращающееся в полное равнодушие ко всему на свете. Стало хорошо и спокойно на душе, и откинув голову на спинку сиденья, он позволил себе, наконец, уснуть.