В просторном помещении архива рядами стояли столы с компьютерами, за которыми люди в белых рубашках непрестанно бегали пальцами по клавиатурам. Человеческие голоса, стук клавиш и пиликанье телефонных звонков сливались в мерный гул, кто-то из сотрудников то и дело проносился по залу с кипой бумаг. Никто не замечал двух человек, идущих между столами.
— Я, как и они, раньше сидел за монитором в белой рубашке, — сказал Максим, оглядывая служащих — только в другой конторе. Бедолаги!
В конце помещения была лестница на второй этаж, где в мягком крутящемся кресле расположился толстый начальник в пиджаке с лычками. Он с важным видом наблюдал сквозь большое, во всю стену, окно за рабочим залом, похожим отсюда на один большой муравейник. Зашедших без стука и разрешения Максима и N459S17 он не видел.
— Вот свинья-то, — Максим с отвращением смотрел на человека в кресле, — у меня такой же надзиратель сидел в конторе. Надоел так, что я уже и сам был готов выброситься в пустоту внешнюю. Столько крови попортил!
— Странно, что другие терпят, — заметил N459S17, — почему?
Бывший конторщик пожал плечами.
Они подождали, пока начальник отошёл, и Максим полез в компьютер. Найти нужное дело в базе данных не составило труда, но когда он нажал кнопку «удалить», включилась блокировка системы, а на экране высветилась надпись: «Несанкционированная попытка удаления личного дела. Служба безопасности оповещена».
— Дерьмо! — выругался Максим. — Разумеется, они все базы защитили. Как же я сам не догадался?
— И что делать?
— Не знаю, может быть, проникнуть в контору СБ? Или… кто вообще выдаёт разрешение на удаление личных дел? Главный? Тогда надо идти прямиком к нему, и войти в базу с его компьютера.
— Стоит ли наведываться к Главному? — засомневался N459S17.
— А почему нет? Оставь страхи, нас никто не видит, забыл? Вообще никто!
В комнату вбежал взволнованный руководитель. Он с ужасом смотрел на экран, не понимая, что происходит, на лбу у него выступил пот. Чуть не плача, он бросился жать все клавиши подряд, но тут дверь открылась, и на пороге возникли два человека в чёрном.
— С вашего компьютера поступил сигнал о попытке несанкционированного удаления документации, — сообщил одни из них, — пройдёмте с нами.
— Но я не… я не понимаю, что происходит! — начал оправдываться начальник, дрожа всем телом.
Максим и N459S17 ушли, не дожидаясь развязки.
— Скорее всего, выкинут, — сказал Максим.
— Получается, мы подставили человека?
— Забудь. Знаешь, сколько по его вине уволили народу? На таких тут редко управа находится. Так что поделом.
Главный обитал на самом последнем этаже, вот только, как туда проникнуть, Максим не знал. На нескольких лифтах с пересадкой, поскольку не было одного, который бы вёл через все этажи, они добрались до верхних уровней «Пожирателя», но дальше лифт не ехал, и они отправились бродить по этажу в поисках «чёрной» лестницы.
Тут жил высший свет местного общества. Коридоры имели хорошую шумоизоляцию, на стенах висли картины, под ногами стелился ковёр, из динамиков ненавязчивым фоном лилась мелодичная музыка. Свет был, хоть и яркий, но мягкий и приятный, от него не слезились глаза, как от ламп внизу. А ещё тут были обустроены зоны отдыха с мини-фонтанами и клумбами. Обитатели верхних уровней буквально сверкали лоском и изяществом. От них пахло дорогими духами, а костюмы с иголочки не имели опознавательных знаков — люди высшей категории были свободны от ношения разноцветных лычек. Встречаясь друг с другом, они здоровались, учтиво улыбались и премило беседовали. По сравнению с серыми, помятыми рабочими на первых этажах, эти выглядели небожителями. Для N459S17 всё тут было в новинку: прежде он даже мечтать не мог о такой роскоши.
— Хорошо же устроились некоторые, — произнёс он с завистью.
Но Максим только покачал головой:
— Для всех, кто работает на низших должностях, попасть сюда является несбыточной мечтой. Но на самом деле отличий между этими и теми не так много. Люди здесь, хоть и живут в чистоте и роскоши, но по сути, являются такими же винтиками механизма, рабами, которые находятся тут лишь до тех пор, пока исправно выполняют отведённую им функцию. Они точно так же подвержены страхам, их могут выкинуть вон, как и любого другого. Неужели ты до сих пор не понял, что настоящая свобода и счастье — это оказаться вне структуры?
— Быть невидимым, бродить, как призрак, и прятаться по подвалам среди ржавых труб? — скептически хмыкнул N459S17.
— С неудобствами легко мириться, главное — сохранить себя, свою суть, быть свободным. Гонясь за богатством, роскошью, славой люди становятся заложниками системы. Мы же выбрали другой путь.
— Может, ты и прав, — пожал плечами N459S17. — На само деле, будь моя воля, я ушёл бы отсюда: это отвратительное место. Я вспоминаю прошлое: деревню, чистый воздух, лес — хочу снова туда. Вот только своё имя не могу вспомнить. И понятия не имею, как попал сюда.
— Не переживай, однажды ты вспомнишь всё, — утешил его Максим. — Думаю, ты, как и остальные, пришёл сам. От «Пожирателя» многие пытаются бежать, но рано или поздно пути отхода заканчиваются, а ты оказываешься вынужден смириться.
Нашли лестницу. Железные ступени вели, казалось, в самое небо. Но заканчивались она глухой стеной — дальше прохода не было.
— Надо подняться выше, — сказал Максим, — похоже, придётся лезть снаружи.
На одной из лестничных площадок имелся люк. Ярко красные буквы гласили: «Только для персонала. Посторонним вход запрещён». К счастью, он оказался не заперт. Максим и N459S17 выбрались наружу, и в нос им ударили копоть и смрад, а глаза заслезились от дыма. От представшей перед взором картины захватывало дух. Во все стороны, от края до края, тянулись металлические конструкции, опутанные паутиной лестниц, ходов и трубопроводов. Нагромождение цистерн, железных корпусов, огромных шестерней и прочих механизмов терялось в тучах дыма, выбрасываемых чудовищными, упёршимися в небо трубами. И всё это непрерывно гудело, выло и рычало. Настоящий стальной город, в недрах которого заточены миллионы людей, ставших винтиками огромного рукотворного монстра. N459S17 посмотрел вниз. Они с Максимом стояли на хлипкой площадке с сетчатым полом, а под ними разверзалось ущелье, в котором ничего не было видно.
Чтоб попасть наверх, пришлось долго карабкаться по прикрученным к стенам пожарным лестницам, отдыхая на площадках между пролётами. Приятели изрядно устали, пока лезли, но всё же им удалось забраться почти на самую верхнюю точку железного города. Внизу клубился дым, а наверху светило Солнце, и оба они, как завороженные, смотрели на жёлтый шар в лазурной бесконечности, от которого успели отвыкнуть за долгие годы, проведённые в недрах «Пожирателя».
— Как давно я не видел небо! — воскликнул Максим, стараясь перекричать рокот механизмов. — А ведь оно прекрасно! Великое и непостижимое творение; даже эта железка не в состоянии его поглотить.
Они пошли вдоль стены и вскоре добрались до люка. Открутив вентиль запорного механизма, Максим и N459S17 проникли внутрь и оказались в служебном коридоре. После улицы он показался гробом — столь тесно тут было. Максим закрыл люк, и тот, грозно лязгнув железом, оставил людей в темноте, едва рассеиваемой жёлтыми промышленными лампами. Немного побродив среди внутристенных коммуникаций «Пожирателя», нашли съёмную панель, через которую выбрались в огромную, роскошную залу. Пол устилал мягкий красный ковёр, на потолке висели хрустальные люстры, стены украшали картины великих художников прошлого, а по углам стояли вазы и гипсовые статуи.
— Ну как тебе? — спросил Максим. — Тут всё принадлежит Главному.
В поисках кабинета Главного, они брели по коридору мимо просторных комнат, уставленных предметами роскоши и произведениями искусства. Хотелось всё рассмотреть и всё потрогать, но вначале надо было закончить дело, ради которого пришли. Навстречу просеменили три горничные в белых передниках. Лица их скрывали одинаковые улыбающиеся маски. От этих картонных улыбок N459S17 аж передёрнуло. Такие же маски были и у остальной прислуги.
— Они отказались даже от лиц, — пояснил Максим. — Прислуге лица не полагаются.
Вышли на полукруглую террасу с мраморной балюстрадой. В безоблачном небе по-прежнему светило солнце, было жарко. Воздух пах морем, а лёгкий бриз ласкал лица. Перегнувшись через ограду, N459S17 обнаружил, что отсюда не видно ни труб, ни железных зданий, а внизу до самого горизонта тянулась ровная белая пелена.
Огромная дверь вела с террасы прямо в кабинет, и приятели вошли туда. Посреди комнаты располагались массивный дубовый стол и роскошное кресло, за которым висела картина с изображением отца, обнимающего вернувшегося сына. На столе стоял ноутбук. Максим включил его, но зайти в систему не получилось.
— Проклятье, тут пароль! — выругался он.
— И что делать?
— Дождаться Главного, чтоб он сам включил — иного выхода нет.
Долго ждать не пришлось: скоро в кабинет вошёл человек. Мужчина невысокого роста, в очках в дорогой оправе был совсем не похож на тех, кого N459S17 видел на других этажах. Наряд его составляли белые бриджи, гавайская рубаха навыпуск и кроссовки, а держался он свободно и непринуждённо, чем кардинально отличался, не только от рабочих и служащих с нижних этажей, но и от руководителей, привыкших следовать многочисленным нормам и инструкциям. Когда N459S17 думал о том, кто такой Главный, ему представлялся большой, грозный начальник, держащий в мощном кулаке бразды правления. Этот же человек ни на какого Главного похож не был: он выглядел слишком просто и незамысловато.
— Не ожидал вас здесь встретить, — небрежно бросил вошедший, ни капли не удивившись присутствию посторонних. Он по-хозяйски сел в кресло и уставился на незваных гостей.
Те переглянулись.
— Ты нас видишь? — спросил Максим.
— Разумеется, вижу, к чему глупые вопросы?
— Но как?
— А ты как думаешь?
— Ты вне системы… — догадался Максим. — Как и мы. Ты же Главный.
— Верно! — кивнул человек, а затем добавил скучающим тоном. — Так и будем стоять? Чего хотели-то? Ещё глупые вопросы имеются?
— У меня много вопросов, — сказал N459S17, с любопытством изучая мужчину в гавайской рубахе. — Что это за место, зачем оно нужно? Ты его создал? Как мы сюда попали, и для чего мы здесь?
Главный крепко задумался.
— Не так просто ответить на твои вопросы, часть из которых вообще не имеет смысла, но я постараюсь. Я не создавал «Пожирателя», его породили законы мироздания, если хотите, движущая сила истории. А зачем? Зачем светит солнце? — жестом руки Главный указал в сторону террасы, откуда в широко распахнутые двери лились тёплые лучи. — Зачем растёт трава? Как на это можно ответить? «Пожиратель» существует, потому что существует, и поглощает всё вокруг, потому что не может этого не делать.
— Но должен же быть смысл во всём этом! — настаивал N459S17.
— Смысл, — передразнил мужчина в гавайской рубахе. — Смысл — это наша с вами выдумка, фикция, ошибка мозга, ибо только там он и существует.
— Хватит разглагольствований, — прервал его Максим, — мы тут не за этим, нам нужно…
— Успокойся, я прекрасно знаю, что вам нужно, — перебил Главный. — Но вы опоздали: ту женщину, чьё дело вы хотите удалить из базы, двое сотрудников службы безопасности уже ведут, чтобы выкинуть вон. Но не расстраивайтесь: вы всё равно ничего не добились бы. Потому что проблема не в файле на жёстком диске и не в подписанной бумажке, всё кроется здесь, — Главный постучал по лбу указательным пальцем, — в нашем сознании. Вы стали свободными не тогда, когда подписали документ об увольнении, а когда позволили себе стать свободными, а она не позволила, и так и осталась в плену страха. Удалив личное дело, вы бы ничего не изменили.
— Так останови это! — воскликнул N459S17, — Ты же можешь, ты — Главный. Отдай приказ своим людям.
— Слишком многого просишь. «Пожиратель» — отлаженный механизм, и всё тут должно действовать, как часы. Можно, конечно, и самовольно двигать стрелки, вот только что из этого получится? Если уж по-честному, я тут вообще мало на что влияю. Всё решает механизм, он просчитывает варианты и выдаёт нужный результат, а механизм стоит на нерушимом: воле к жизни, алчности и самолюбии рода человеческого. И покуда они не исчезнут, всё будет именно так, как есть. А они не исчезнут, ибо такова суть всего живого. А я… я просто наблюдаю и пользуюсь тем, что мне даётся.
— И тем не менее, ты можешь это сделать, — в голосе N459S17 зазвучали железные нотки. — Если в механизме нет смысла, значит, и нарушение его работы ничего не значит.
— Нет, не могу, — Главный изобразил на лице сожаление, — все мы в определённой мере заложники ситуации: мы делаем те или иные вещи, потому что не можем их не делать, потому что это продиктовано кучей факторов, о которых сами не знаем. Вот и мои действия — лишь следствие многих причин. Ровно, как и твои, и всей той массы народа, что копошится там внизу.
— Я могу тебя просто убить и сделать всё сам, — сказал N459S17.
— Можешь, — равнодушно развёл руками Главный, — а толку? «Пожиратель» работает без моего участия, он завязан на огромном количестве людей, которые привыкли изо дня в день выполнять определённые обязанности, они даже не представляют, что можно иначе, в их голове нет иных мыслей, кроме как ходить на работу в надежде получить премию или повышение. Каждый из них мелок и незначителен, но все вместе они составляют могучую, автономную силу, движимую общей волей. Устранишь меня — на моё место придут другие, а «Пожиратель» этого даже не заметят.
— Так или иначе, я тебя убью, — N459S17 был непреклонен, — убью за все те страдания, что ты доставил людям и миру.
Главный ехидно прищурился:
— Обычно ты убивал по другой причине, откуда такая вспышка альтруизма? Думаю, ты просто пытаешься ощутить свою власть над окружающим миром и над самим собой. Вот только это всё тщетно, ибо нельзя ощутить то, чего у тебя нет и быть не может.
— Разве я когда-то убивал?
— А ты вспомни.
N459S17 стал напрягать мозги, пытаясь заглянуть в прошлую жизнь, и постепенно перед глазами начали всплывать отчётливые картины: окровавленный молоток в руке, разбитые головы, перерезанные глотки, бездыханные тела.
— Ты лжёшь! — N459S17 метнул в собеседника ненавистный взгляд. — Я убивал, чтобы спасти их. Только я им мог предложить реальную помощь. Они приходили и жаловались на жизнь и на судьбу, они желали умереть, но не решались это сделать. И тогда они ехали со мной в лес, зная, что там всё закончится.
— Ошибаешься, — рассмеялся Главный, — Ты убивал, потому что я тебе приказывал.
— Снова враньё!
— Ну же, вспоминай. Вспомни того странного типа, который подошли однажды вечером и предложил работу, вспомни, кто тебя отмазывал на заводе, когда ты прогуливал смены. А те суммы, которые появлялись на твоей банковской карте? Откуда они?
— Нет! — воскликнул N459S17. — Ты врёшь: это не мои воспоминания. Такого не было! И «Пожирателя» не было. Да и зачем тебе это?
— «Пожиратель» был всегда. Вы не видели его, но он незримо присутствовал среди вас, неизменно нависая над миром своей тенью. И ему всегда были нужны люди — те, кто станут деталями, обеспечивающими бесперебойную работу механизмов. Только не все это могут, некоторые просто не хотят выполнять отведённые им функции, они слишком слабы или своевольны — без разницы. И таких мы ликвидируем. Порой их же собственными руками, а порой руками парней, вроде тебя, внушив вам какую-нибудь благородную мысль или играя на ваших амбициях.
— Сволочь, — тихо проговорил N459S17, закипая от гнева. Со сжатыми кулаками он подошёл к столу. — Значит, ты использовал меня. Ты ответишь за всё!
— Что ж, Александр, — Главный выдвинул ящик стола и извлёк оттуда предмет — обычный молоток, покрытый коркой запёкшейся крови, — возьми и сделай своё дело. Я приказываю тебе.
— Пойдём отсюда! — позвал Максим, до сих пор наблюдавший диалог со стороны. — Ты ничего не добьёшься этим.
Александр схватил молоток.
— Ну же давай, — подначивал Главный, — почувствуй вновь иллюзию власти, ты же этого хочешь?
Александр стоял и шумно дышал, желая только одного: размазать эту наглую физиономию.
— Ты такая же пешка, — наконец процедил он, — а никакой не Главный. Пустое место. Где тот, кто всем управляет?
Мужчина в гавайской рубахе откинулся в кресле и, подперев рукой подбородок, пристально посмотрел на человека с молотком.
— Ладно, — разочарованно сказал он, — будь по-твоему. Там же, где и всегда, наверху.
Александр положил молоток в карман.
— Не забудь это, — Главный взглядом указал на стол, на глянцевой поверхности которого тускло поблёскивало железное тело старого «Люгера». Александр взял пистолет и пошёл к выходу, но на пороге обернулся. Прозвучал выстрел — мужчина в гавайской рубахе свесился с кресла с простреленной головой, заливая кровью и мозгами дорогой ворсистый ковёр.
Обратно шли молча. Добрались до лифта. Сверкающие чистотой зеркальные двери раскрылись и два человека вошли в просторное помещение. Лифт плавно поехал наверх.
— Вот ты и вспомнил, как тебя зовут, — сказал Максим, — и чем занимался в жизни. Если б я знал, кто ты, ни за что не привёл бы в своё убежище. Тебя должны были выкинуть вон, чтоб ты там сгинул. А я, дурак, всё испортил. Ты беспринципная сволочь. Именно такие, как ты, лишают жизни ни в чём не повинных людей. И ради чего? Какое оправдание у вас для этого? Да без разницы. Ты надумал очередную благородную причину и считаешь себя героем! Вот только это не так.
Александр молчал.