Парень опять вспыхнул.
- Это баран. Мать на базаре купила.
- А почему ты краснеешь? Ведь я знаю, где ты его "покупал". Я все знаю. Ты не отпирайся. А станешь отпираться - тебе же будет хуже. По отцовской дорожке, что ли, собираешься пойти? Сначала детская трудколония, а потом что? Зачем ты козочку в лесу зарезал? Есть, что ли, нечего было?
- Еда у нас есть.
- В чем тогда дело? Зачем тебе мясо?
- Шарика кормить.
- Это щенка, который под крыльцом?
- Ага, его.
- Зачем тебе щенок?
- Играть. Кататься потом на нем буду, запрягать. С мяса-то он станет большой, сильный и злой.
- А для чего, что бы он был злой?
- Чтобы других собак рвал, во двор никого не пускал.
- У вас добра много?
- Да нет.
- Так зачем же тебе такую собаку, чтобы других рвала, во двор никого не пускала?
- Ну, чтобы геройская была. Как у пограничников.
- А, вон оно что. Ты читал книжки про пограничников?
- Читал.
- Нравятся?
- Очень нравятся. А собаки у них - вот это собаки! Я хотел назвать своего щенка Джульбарсом, а мать велела назвать Шариком. Джульбарса она выговаривать не умеет.
- Значит, пограничники тебе по душе? А ты знаешь, они злых собак держат не для того, чтобы собака собаку рвала и чтобы не пускала на заставу своих же пограничников, пусть они и с соседней заставы. Они держат собак, чтобы лучше Родину охранять от врагов, от шпионов, от злоумышленников. Народу служат... А ты кому будешь служить со своим Шариком? Думал ты об этом?
- Нет.
- То-то вот оно и есть! Ты вырастишь Шарика, весной, как начнутся каникулы, пойдешь с ним в лес. Он норку7 подымет и начнет нюхать по ветру, искать, где птичье гнездо, где выводок. И начнет пожирать яйца, птенцов, маленьких зайчишек, косулечек. Да и лосенка не пощадит. В лесу от этого станет пусто, мертво, все звери и птицы повыведутся. Попробуй потом разведи их. А ведь без птиц лес погибнет. Выходит, со своим Шариком ты будешь не народу служить, а только вредить ему. А ты не один со своим Шариком. Тут чуть не в каждом дворе собака. Люди отправляются в лес заготовлять дрова, сено, собирать грибы, ягоды, а с ними и собаки бегут. Хозяин-то идет по дороге, а собака - стороной, шныряет-ищет по лесу все, что ей попадет живое, подручное, пожирает. Разве хорошо это, а? Ну, что молчишь?
- Нехорошо.
- Вот я и говорю - нехорошо. А ты для своего Шарика пошел даже на преступление. Нашел в лесу беспомощную козочку, да еще суягную, и зарезал ее, как бандит. И зарезал не одну, а сразу двух-трех, а может быть, и четырех. Она бы объягнилась, потомство дала. А от потомства - еще потомство. А ведь все это - народное добро, богатство. А для чего оно, это богатство? Для человека же, для людей, для их счастья, для радости... Эх ты, Фомка, Фомка! Фома неверный... Так что же, пойти в милицию, заявить о твоем преступлении? Или как? Ну, говори.
- Я, дяденька, больше не буду.
...И вот, товарищи, теперь судите, правильно ли я поступил? Преступление Черепанову я простил. Дела не завел, протокола не составил. А только после этого пошел к директору школы. Вы его знаете - худой, маленький, шустрый. В городе, наверно, не бывает ни одного собрания, где бы он ни выступал. Ну, пришел к нему в кабинет, так и так, все объяснил ему и намекнул: как бы, мол, на вашу белую, светлую школу не легла тень от грозовой тучи. Если в городе узнают про этот случай, то получится большой скандал. Директор, он сразу понял обстановку. В кабинете у него собрались вожаки комсомольцев, пионеров и другие руководители ребят. Тут же, при мне, наметили план действий: и шефство над Черепановым, и массовая работа в классах, отрядах... Всего я и не упомнил. А так через недельку за мной на кордон прислали выездную лошадь. Просим, мол, Кузьма Терентьевич, провести беседу с учащимися о сохранении фауны в лесах Горнозаводской дачи. Что такое фауна, я и понятия не имею, только сообразил, что вызывают по делу Черепанова и загубленной козочки. Ну, конечно, поехал. Школьный кучер, молодой человек, прокатил меня с ветерком. В актовом зале, смотрю, красно от галстуков. Только вошел, мне сразу захлопали в ладоши, будто невесть какой оратор появился. Ведут прямо на сцену, садят за столом возле цветка. Сначала выступил директор школы, потом от комсомола - секретарь. А затем дали слово мне. Шепнули, в каком духе говорить об этой самой фауне. Оказывается, никакая не фаума, а просто птицы и звери. Расскажи, мол, как они живут, как страдают от браконьеров, от несознательных граждан и от собак. А это в разговорах с людьми - мой главный конь. Ну, я сел и поехал на нем. Все доложил, как вам же. И особенно остановился на гибели моей бедной косулечки. Я еще не кончил рассказ, а в зале, вижу, мальчики, девочки достают платки и прикладывают к глазам. Дошла, видно, и до них моя боль, моя печаль. А под конец всего, как обычно в данных обстоятельствах, решение-постановление. Только здесь, я вам скажу, народ оказался не тот, что бывает иной раз на собраниях-совещаниях. Тут сразу взяли быка за рога. Смотрю, на трибуну взбирается Фома Черепанов. Думаю, покаяться парень намерен. Допекли, наверно, проработкой. Да только вид у него больно боевой, петушиный, и хохол на голове торчит вверх. Развернул бумагу. Я полагал шпаргалка, написанная под диктовку. А он, слушаю, зачитывает решение пионерской дружины создать при школе кружок защиты фауны.
Вон куда дело-то повернулось!
А потом, уже в начале летних каникул, примечаю на дорогах кучки ребят в пионерских галстуках. Выйдут за город и сидят где-нибудь возле перекрестка на бугорке или на поваленной лесине. Как завидят человека с собакой, направляющегося в лес, - сразу к нему:
- Дяденька, вы куда?
- А почему берете с собой собаку?
- Разве вы не знаете, что сейчас запрещено брать собак в лес? Они же уничтожают птичьи гнезда, выводки птенцов, маленьких зверюшек.
Как возьмут в переплет нарушителя лесного закона, тот даже растеряется. И по совету ребят тут же привяжет своего пса на поводок. А они ему вслед:
- Больше, дяденька, не берите собаку в лес.
А иной гражданин отмахнется от школьников, а то и обругает и тронется дальше. Мол, такая мелюзга, а тоже что-то воображает. Играли бы лучше дома в бабки или жестку ногой подпинывали. Тогда пионеры достанут из кармана свисток, зовут к себе помощь. А она тут. Где-нибудь неподалеку находятся старшеклассники, комсомольцы. Они внушительнее, как взрослые, только в плечах узковаты. Ну, остановят непокорного и не попросят, а прикажут прибрать собаку к рукам. Да потом еще проследят за ним, не спустил ли он пса со сворки. А спустит - заявят в лесхоз, в милицию. А там уже знают, что делать с нарушителями советских законов.
А как началась сенокосная страда, явилась ко мне от школы делегация:
- Покажите, товарищ Коконов, где косить траву и ставить стожки на зиму для косулечек.
Меня даже слеза пробила.
Ай да ребята, ай да молодцы!
Ну, повел их на лесные еланьки, в самые глухие места, где никто никогда не кашивал, не страдовал.
На другой день в лесу - как в муравейнике. Приехали ребята на автомашинах, с учителями, с вожатыми.
Сразу дело закипело. Расчистили еланьки от хлама, растащили на стороны сучки-колодины и давай косить. А травы какие! Вика да красный клевер по пояс, иван-чай да метлика по грудь. Никто еще козочкам, сколько я живу, не готовил такого корма.
Вот как обернулась гибель моей косули!
С тех пор школьники стали моими добрыми друзьями. Да моими ли только? Они стали приучать людей к порядку, беречь народное добро, не запертое на замок. И среди этих друзей моим первым помощником стал Фома Черепанов, который в каникулы днюет и ночует у меня на кордоне. Он нашел себе новое интересное дело. Со своим Шариком в свободное время он делает обходы по лесу, как заправский пограничник, отыскивает нарушителей советских лесных законов, оберегает народное добро.
Теперь вам понятно, товарищи охотники, почему в нашем лесу приумножились птица и зверь? Вот и весь мой рассказ... Солнце-то уже к закату пошло, скоро в соснах запутается. Ну, до свиданья. Счастливо охотиться!
Кузьма Терентьевич поднялся и направился к своему голубому коню. Тот вдоволь наелся травы и, увидев своего хозяина, легонько, ласково заржал: дескать, что-то ты долго засиделся тут с охотниками. Пора нам и к дому.
ВЕСНА В РАЗГАРЕ
Только что начались летние каникулы. Сын лесника Владик Окаемов пригласил к себе в гости своего закадычного товарища Олега Гудкова, сына сталевара.
- Ох и побродим мы с тобой по лесу! - размечтавшись, говорил Владик своему городскому другу. - Ты ведь ни разу еще не бывал у нас на кордоне. А что там сейчас делается! Весна там совсем не такая, как здесь. Все цветет, распускается. Гнилой валежник и тот покрывается свежим мхом. А птицы что делают! А звери! Все в лесу звенит, поет...