Нашарский корабль залетел на юг довольно далеко, добравшись аж до человеческих земель. Целея и Алисара вышли на палубу и дивились городам-муравейникам под килем летающего судна и взявшим его под эскорт летопланам [вертолёт с четырьмя винтами, выступающими вбок — по одному с каждого угла аппарата], но для Рареки эти зрелища были относительно привычными после технологических стран, где она жила.
— Вот раз у нас так много антов, лучше бы они на виманах свою территорию патрулировали, вон как люди, — она расправила крыло в сторону винтокрылых машин, — а не на чужие земли зарились. А то летают и шастают по Антее все кому не лень вплоть до Тёмных.
Парусник снизился на площадь в центре города, в квартале, где ажурные здания в основном имели всего несколько этажей и были возведены довольно давно. Подле здания с небольшой башенкой на пирамидальной крыше приземления корабля уже ждал человек в чёрных робах с серебряными рунами — одеянии служителя Тьмы. Был он уже немолод и лыс, но с длинными усами и опирался на посох, который выглядел таким же лысым по сравнению с посохом Целеи.
— Воплощение Велеслав, — представил человека сокол Серапель. — Через Тьму мы уже договорились о вашем посещении Зерцала. Без моего разрешения вас бы и через границу не пропустили, люди очень параноидальный народ. Запомните — чтобы взять Зеркало, надо в него войти.
— У меня есть правило — не заходить в порталы, если не знаешь, как оттуда выбраться, — заметила Рарека. — И что, Зерцало пропускает всех без пароля и сдачи анализов?
— Да… Но не выпускает. Так что ещё раз подумайте, стоит ли оно того. И в любом случае — прошу освободить палубу. Этот борт ждут иные дела.
— На этой посудине, заполненной извращенцами и отморозками, которых даже присутствие Тьмы образумить не может, мы и сами не задержимся, — отчеканила Целея, даже удивив Рареку тем, как холодно прозвучал её тон. Похоже, кровь Арвела дала о себе знать.
Встретив троицу, Велеслав не проронил не слова, просто повёл их ко дверям храма Тьмы и услужливо открыл перед ними золочёные двери. Внутри было пусто и темно, ни одного окна не освещало зал, и только на противоположной стене видно было светлое пятно отражения входа.
— Так как насчёт того, чтобы подумать над путями отхода? — спросила Рарека на ходу, оглядываясь по сторонам. Храм произвёл на неё гнетущее впечатление, слишком уж он походил на ловушку для глупцов, сующих свой нос, куда не надо.
— Воплощениям в принципе доверять не следует, — хмуро посмотрела Алисара на уходившего за угол храма Велеслава. Целея зажгла и запустила вперёд и вверх энергетический огонёк. Он тускло озарил зал, занимавший почти весь храм. Зеркало оказалось гигантским — во всю стену, в несколько этажей высотой. Оно воспринималось не зеркалом, а угрожающим порталом в параллельную реальность, поглощённую мраком.
— Обычным способом мы не сможем доставить так далеко предмет этих размеров и хрупкости, — заключила Целея, подходя к Зерцалу Жизни.
Отражение в зеркале выглядело чуть мутноватым, причём драконессе показалось, что оно несколько опаздывает с повторением её движений. Энергетическое пламя и вовсе практически не двигалось, не изменялось, а поверхность зеркала будто бы вбирала в себя его свет.
Целея вошла в неё первой, словно за водопад, только бесшумный и ровный. И исчезла наравне с отражением. Оставшиеся двое переглянулись:
— В крайнем случае это ведь Зерцало Жизни, а не смерти… — Рарека вздрогнула и прикоснулась к «стеклу» — прохладному, но гибко поддающемуся на нажатие.
Алисара помнила, что люди как раз при помощи Зерцала Жизни и Тьмы сотворили Чуму Двойников, выкосившую десятую часть всех драконов Харадола, но вслух не сказала. Всё равно альтернатив взаимодействию с артефактом не предвиделось — не со стены же эту махину снимать… Белояр вошла в пространство за Зеркалом второй. Рарека — третьей.
* * *
Там была точно такая же комната, освещённая слегка дрожащим огоньком — точнее, его отражением, которое теперь являлось настоящим объектом, а тот, что зажгла Целея — копией в Зеркале. Но Рарека не увидела своих подруг на той стороне, осталась одна в пустынном храме. Она обернулась, увидела своё отражение. И не только своё. За гранью зеркального портала стоял и пламенно-рыжий ант с голубыми, как лёд, глазами — Жарегнев.
— Давно не виделись, — брякнула она первое, что пришло в голову, хотя язык с трудом служил своей владелице. Встречей с мертвецами драконов не испугать, но неожиданность произошедшего всё же смутила самку.
— Почему ты здесь не отражаешься? — другая Рарека, та, что должна быть отражением, спросила Жарегнева, уже копируя движения оригинала.
— Возможно потому, что во мне, потомке Бога Хорламира и демиурга Семаргла, нет Тьмы, — уверенно и высокомерно пробасил Жарегнев. — А в тебе она есть, раз ты не сразу согласилась стать моей женой и даже пыталась убежать.
— Да, но пожив с тобой, я поняла, что ты не являешься абсолютным злом… — обернулась к Жарегневу Рарека, стоявшая с ним по одну сторону барьера. — Мы мирно прижились друг ко другу, и наши дети станут наследниками мирувея. Если бы я не жила во дворце, нечестивцы убили бы твоих родителей, а так я смогла предотвратить это зло. К тому же, Боги не стали бы поручать столь важную миссию тем, кому не доверяют. Ладно, как бы нам снять Зерцало и даже вытащить его наружу? Или к Оку надо дом целиком транспортировать?
Рарека попробовала выйти обратно через портал, но на этот раз стекло стало вполне материальным и прочным, не пропуская обратно. Драконы по ту сторону отшатнулись, когда Рарека резко напрыгнула на барьер, даже не дрогнувший.
— Ладно, попробуем его разбить или разрезать и перенести по кусочкам, — решила другая Рарека, — пока нами не завладела недобрая магия.
— Решение, достойное неразумного Тёмного, — саркастически заметил Жарегнев. — Ты хочешь сделать множество новых измерений или разнести свою зазеркальную часть на куски?
Настоящая Рарека плюнула на двух отражённых идиотов и пошла к противоположной стене от Зеркала, где раньше был выход — но сейчас его не было. Что же, она угодила в ловушку, и, похоже, не одна, а вместе с подругами. Вот уж точно, драконы — глупые существа. Нет, чтобы хоть одна осталась и проследила, что будет происходить с другими!
Рарека с завистью посмотрела на отражения. Впрочем, сейчас злым отражением она воспринимала саму себя… Ведь, если подумать, то из-за одного её неправильного поступка погибло трое драконов, даже больше трёх. Не будь Рарека столь эгоистичной и согласись бы принять свою судьбу — не было ни государственных переворотов, ни Перуницы, она бы предотвратила то и другое и прославилась бы среди величайших антов. А так, сама по себе, кто Рарека сейчас? Сама себя изгнала из общества и стала неприкасаемой бродягой, зарабатывавшей убийствами, и зарабатывавшей мало едва ли на минимальные потребности. Да и не только свою жизнь разрушила — весь мир из-за неё стал разрушаться.
Рарека проявила на ладони кристалл с душой разумного в нём — валютой Тёмных, полученной за гладиаторское выступление. То, что Рарека заработала одним убийством результат другого убийства, только усугубляло символизм.
Но при этом души позволяли и воскрешать тех, в кого будет влито достаточно их энергии — делать нечто светлое, пусть и ценой большего зла. Впрочем, Рарека совершила уже слишком много зла, чтобы оставлять всё как есть. В её голову, лихорадочно искавшую варианты, пришла безумная идея. Снаружи зеркала два существа, и внутри два — только одно без тела, в западне камня. Что будет, если попробовать оказаться по другую сторону не физически, а выйдя из тела? Вселиться в саму себя по другую сторону и напитать жизненной энергией мёртвого в реальности Жарегнева? Может, если это не искупит вину, то хотя бы спасёт? Или убьёт окончательно, но жить в чёрной коробке зазеркального храма всё равно никакого смысла.
Рарека сжала кристалл в лапе и резко выхватила из него энергию, пересылая её на Жарегнева. Почему-то мысль о том, что она почти наверняка оживит некогда ненавистного ей самца и при этом вряд ли позволит ей самой остаться в живых, скривила губы самки в саркастичной улыбке… А следом Рарека направила свою душу в сторону отделённого поверхностью зеркала тела — и поняла, что переселение удалось, когда больно упала спиной на собственные крылья.
* * *
Алисара не обнаружила никого по ту сторону, и даже отражалась на обратной стороне зеркала лишь она сама. Только вот её отражение говорило задумчиво:
— Хорошо, что я сохранила виману… Такой огромный артефакт лишь на подобном транспорте перенести.
Настоящая Алисара ожидала от зеркального измерения неожиданностей — и борьбы со злыми копиями себя, и мгновенного исчезновения или постепенного таяния собственной души… Но вот того, что Зерцало больно упрекнёт в её ошибке — к этому Белояр не была готова. Ей опять захотелось избить кого-нибудь, лишь бы получить виману назад и вернуть свою честь. Даже если надо избить себя.
Она ощерилась и сделала шаг в сторону зеркала, одновременно опускаясь на все четыре лапы и расправляя крылья, метя классический удар по челюсти своего же собственного отражения. При небольшой удаче такой удар приводит к серьёзной травме, при большой удаче — к летальному исходу… А убить кого-то, разорвать на куски, приказывала Алисаре вскипевшая кровь.
Испуганное отражение отступило от прозрачной грани:
— Да уж, вот тебе и Зерцало Жизни… Тьма его окончательно испортила. Может поэтому и жизнь такая плохая…
Алисара, уже готовая к прыжку и удару, замерла на месте, тяжело дыша. Вид собственной испуганной мордашки заставил её смутиться, она в изумлении уставилась на себя же, чувствуя, как схлынула ярость, если не исчезнув совсем, то спрятавшись где-то в глубине души.
— Это не Тьма виновата, а я сама… — выдохнула она.
— В чём? — удивлённо подняло уши отражение.
— Я виману упустила. Подобрала антейку, с которой подружилась, и в результате задержалась, не прилетела к Оку Одина пораньше, а нас перехватили Тёмные и забрали виману… — исповедалась Белояр, не сдержав слёзы.
— Если ты спасла подругу, то чему печалиться? — внезапно утешила параллельная Алисара. — Глаз не семуран, его не так жалко, как сородича, ты правильный выбор сделала.
— Нет, я подвела не одного анта, а всю Родину, отдав Тёмным секретную разработку! — выкрикнула Алисара, оскалившись.
— Мда… Наверное поэтому в Антее женщинам не принято сражаться, если среди них встречаются такие истерички… — покачала двойница головой. Но добавила, увидев, что оригиналу стало лишь хуже, — а если бы ты не уберегла ту, на кого указывало Пророчество, ты не подвела бы Родину? Выходит, ты бы себя в любом случае ненавидела?
Алисара хотела было ответить, что пророчество могло бы не сбыться, но прервала саму себя. Как бы она вошла к Оку без Рареки?
— Может, ты и права… — она устало посмотрела на отражение. — Но как же тогда решать и действовать, если всё уже предрешено? Смысл существовать, если все твои действия подчинены Пророчествам и легендам?
— Я выбрала не помогать Пророчеству. Как видишь, я всё равно нашла способ войти в Око, хотя он занял у меня дольше времени, чем мог занять у тебя. А если бы ты решала сама за себя, то не отправилась бы к Оку вообще, — потусторонняя Алисара улыбнулась слегка.
— Ещё бы найти способ отсюда выбраться… — оскалилась самка. — Ты случаем не знаешь того, чего я не знаю?
— Вряд ли, — неопределённо повела носом девушка в ответ. — А откуда выбраться надо? И как ты туда залезла?
— Как мне сказало Воплощение Тьмы, «В зеркало надо войти, чтобы его взять», но как обратно-то? — Алисара растерянно приложила ладонь к твёрдой прозрачной перегородке. Отражение немного подумало и решило:
— Я войду, — и взяло её за ладонь, не найдя преграды в стекле, и потянуло на себя.
* * *
Целея, переступив грань Зерцала, не обнаружила по ту сторону ни соседей, ни отражений, только пустой кубический зал. Казалось, даже Зеркало просто исчезло — как понять, что оно существует, если в нём ничего не отражается? Но Целея продолжала обследовать стены, отказываясь верить, что здесь не сокрыто ни единого секрета.
— В отличии от остальных, — сказал вдруг чей-то громкий, хотя не кричащий женский голос, который опережало его же эхо, — твоё подсознание чисто. В нём не отражаются твои страхи, только окружающий мир. Вселенная — твоё единственное отражение.
— Кто ты? — Целея отправила огонёк к потолку, но пирамидальный свод не прятал ничего под собой, даже вход на башню оставался загадкой, если существовал вообще. — Покажись!
— Если только ты не боишься… — по ту сторону зеркала оглушительно грохнуло, и в длящейся миг вспышке молнии Целея увидела, будто за стеклянной преградой было не отражение — или оригинал мира — а бесконечный бурлящий океан, и посреди него — очертания кого-то гигантского, много больше даже статуй предков в Оке Одина. Треугольная чешуйчатая голова была сравнима скорее с горой, где оно находилось. Целея сжала посох в лапах, отступила на два шага, но всё это после того, как за зеркалом снова воцарилась чернота ещё мрачнее прежней. — Я Вселенная, я твоё подсознание и подсознание всех мыслящих существ. Я Боги-Предки, я Тьма, я высший разум и низшие инстинкты. Я та, кто воображает этот мир, чтобы он существовал. Не важно, веришь ли ты, что это правда, или нет — ты в любом случае права.
— Я ещё ничего не сказала, — Целея подняла голос, рефлекторно подражая шумевшей бездне.
— Именно поэтому, — огорошила пустота тихим ответом. И замолчала надолго.
— И что ты собираешься делать?.. — спросила Целея, чувствуя, что глупеет от неожиданностей.
— Если б я знала ответ на этот вопрос, Вселенной бы не существовало. Но я могу помочь тебе решить, что делать тебе, ведь ты и этого не можешь. Ты полетела за Рарекой и Алисарой, потому что у них была цель… но сама по себе ты безвольна.
— У меня есть своя воля, — процедила Целея дорогие любой нашаранке слова.
— Я не отнимаю твою волю. Я предлагаю тебе честь стать моей ученицей. Не многие удостаивались этого предложения. Но не чувствуй себя исключительной — другие учителя просто не справились бы с тобой. Даже мне может стать тяжело.
Целея вспомнила свои слова про то, что незачем грубить Богам, чьи бы Боги они ни были. Тем более не стоит грубить Богам собственным. Антейская нашаранка поклонилась, прикладывая руку к сердцу:
— Я твоя ученица отныне. Как мне тебя называть?
— Матерь Вод, первая драконица. Напиши и ты своё имя и отныне храни эту встречу в тайне.
В дверь вошёл высокий дракон — на несколько голов выше Целеи — с чешуёй, глянцево переливавшейся от света огонька, и раскрыл перед ней большую толстую книгу на странице, где лежало перо пишущим кончиком наружу. Преодолев страх и нерешительность, Целея Арвел вписала своё имя в ряд прежних учеников Матери Вод. После этого дракон обнял нашаранку будто родную и повёл её ко двери. Когда Целея вошла в неё, она поняла, что это была входная дверь в храм, и она прошла через проём с улицы вовнутрь. А внутри напротив стены, где раньше было зеркало, поднимались с пола Рарека, Алисара… и Жарегнев, сын Виэнели.
— Ого… — с восхищением посмотрела на него Белояр, поднимаясь. — Нас не только не стало меньше, нас даже прибавилось!
— Что произошло?.. — сын прошлого мирувея и брат нынешней был самым ошарашенным из всех, но встал даже быстрее Алисары. — Я только что был в джунглях Ппльвха и сражался с навом!
— Похоже, ты сражался не слишком успешно, — скривилась Рарека, которая с трудом стояла на лапах. Всё-таки выход из тела в одной реальности и вход в другой не прошёл для неё даром. Впрочем, болящая голова и замутнённый взгляд не помешали ей разглядеть Целею: — А ты где гуляла?..
Целея обернулась назад, но увидела только площадь людского города. Ни зала, ни рослого с книжкой.
— Я просто быстрее закончила, — соврала Арвел, не желая вдаваться в долгие объяснения. — Не волнуйтесь, без вас я бы не ушла. Жарегнев, это ведь ты? Долго объяснять, как мы тебя сюда перенесли, быстрее сказать, зачем. В твоём дворце полный кавардак: Виэнель при смерти, Далезор похищен…
— Я отправлюсь туда и разберусь, — не желая дослушивать, Жарегнев кинулся к выходу, Целея только посторониться успела:
— Мы с тобой!