В бальном зале дворца мирувея, что находился в преддверье тронного, сейчас было очень много благородных драконов. И хотя морской пейзаж с видом на коралловый риф за окном оставался по-праздничному ярким, а воздух был наполнен весёлым гудением органа и бойким боем барабанов, собравшиеся анты понимали, что день сегодня очень серьёзный. Старое деление на варны упразднил лично Перун, но без какого-либо порядка жить, противостоять врагам, а тем более успешно возвращать народу его законные земельные владения попросту невозможно. Поэтому, пока старейшины семей и видные деятели, заслужившие признание чужой кровью, а не своей, коротали время за дверями тронного зала, в самом амфитеатре совещались мирувей Леля, верховная жрица и матер-дия Дива Додола и военачальник Серафим.
Разговоры одних и приятный отдых других оборвали ворвавшиеся взмыленные драконы из охраны:
— Срочно зовите Лель! Жарегнев вернулся!
Музыка оборвалась резко. Из-за органа, сделанного из панциря гигантского краба и отвердевших губок, вышла прежде игравшая на нём Морена, пылая глазами:
— Жарегнев мёртв. Кто посмел выдавать себя за него?
— Тот, кто хочет сорвать мудрый совет, конечно же! — Жива, ходившая по залу с чаркой братины, грохнула сосуд о пол, брызги и осколки разлетелись в стороны. — И посеять смуту в и без того неспокойное время? Где этот самозванец? Ведите его сюда, только не забудьте одеть в кандалы!
— Ни одни кандалы не сдержат пламени потомка Семаргла! — ворвался в зал сам сын Далезора. По сравнению с тем, как он был взбешён, сёстры выглядели просто слегка недовольными.
— Это он, точно он… — шёпотом сказал один князь другому. — Его глаза горят ярче печи! В нём кровь огненного элементаля…
— Или это просто навская иллюзия… — несмело ему ответили, но пресеклись, когда Жарегнев обернулся в их сторону.
Следом за единственным сыном пропавшего мирувея в зал вошли и Целея, Рарека и Алисара. Ошарашенная стража уже не пыталась их задержать, но оружие взяла на изготовку. Жива зарычала бессвязно, Морена многозначительно улыбнулась, предвкушая новую политическую дуэль:
— Ты так давно не навещал нас, брат, что мы думали, что ты погиб. Да ты ли это, в самом деле? Я тебя не узнаю.
— Ответьте мне, сёстры, — рявкнул Жарегнев, как только наступила тишина. — Врут ли нам Боги-Предки, сказав, что вы убили мою мать и похитили моего отца ради власти?
Настрой Морены оказался сбит таким неожиданным заявлением, однако на помощь ей пришла Жива:
— Никто не смеет так громко вопить в этом месте столь откровенную кривду, — произнесла она властно, — и мой старший брат, главный наследник любимого Далезора Феникса, точно не стал бы этого делать. Правда, как он знает, не нуждается в том, чтобы усиливать её истеричными криками. Немедленно уберите прочь эту шайку бандитов и их грязное подобие на светлый образ почившего!
— Врёт он или говорит правду, пусть сами Боги это подтвердят! — вышла вперёд Алисара, словно стремясь защитить Жарегнева от нерешительно надвигавшейся стражи. Жарегнев удивлённо поднял брови, Алисара продолжила: — Где какой-нибудь жрец, чьему слову можно доверять?
— Дива занята боговдохновенным измышлением новых конов об организации жизни, — отчеканил страж из тех, кто охранял вход в тронный зал.
— Диве доверять нельзя, она нав, — ляпнула Рарека, ещё сильнее взбаламутив и без того встревоженную топлу:
— Да как посмели эти изгнанницы?!
— В следующий раз позволь вести переговоры мне, — шепнула Целея, выйдя вперёд и повыше поднимая свой посох, чтобы привлечь всеобщее внимание и свести на нет взметнувшуюся было бурю. — Я требую Божий Суд.
Казалось, нельзя было больше шокировать собравшихся, но это Целее вполне удалось. Толпа замолчала.
— Последние несколько Божих Судов, как мы помним, заканчивались ничем… — проскрипел наконец обросший от старости ант, до сих пор спокойно попивавший квас. — Боги скупы на чудеса, тем более когда дело касается столь мелких споров, которые можно решить простым расследованием.
— Мелких споров?! — гаркнул Жарегнев так, что гулко завибрировал орган, а гости испуганно отошли от окна, боясь, как бы оно не разбилось. — Честь наследников на кону!
— Да будет по твоему, — тихо и спокойно решила Морена. — Друзья, принесите сюда… тело нашей почившей матушки. Если она оживёт и сама назовёт имена убийц — это будет достаточным чудом? Ты ведь справишься, божий потомок?
У Рареки на морде появилась улыбка — в Антее считают за чудо оживление умерших?
— А разве само присутствие воскресшего здесь уже не является достаточным доказательством? — спросила она прежде, чем Алисара успела предупреждающе сжать её ладонь. Закипевшая кровь даже заставила драконессу перейти на язык Ардина. — Вы требуете жалкой показухи, а убийцы в это время уже сваливают!
— Мы не видели, как он воскресал, может, он просто иллюзия? — Жива расправила одно крыло вверх и вопросительно наклонила голову. — А если в ваших силах возвращать душу в тело — мне любопытно на это посмотреть.
— Кстати об этом, — Морена подошла к стражам на входе. — Как вы их впустили? Как они вообще проникли сюда без Путеводителя и Пропуска?
— У Жарегнева они имелись… — он неопределённо махнул хвостом.
Морена от такой тупости, выраженной в чересчур откровенном признании, скрипнула зубами.
— Ты предлагаешь надругаться над телом и душой покойной, при этом не веря в то, что видят твои глаза и слышат твои уши, — неожиданно гулко произнесла Алисара. — Это настоящий позор.
— Да, всякий презренный Тёмный умеет делать зомби из свежих тел, пока ещё не улетела душа. А вот вернёте ли вы нашу мать, чью душу уничтожили? — увидев, что отправленные в склеп драконы уже вернулись с ношей, Жива эффектно махнула рукой в их сторону. Головы собравшихся вытянулись в сторону укрытых покрывалом костей, ещё закопчённых после погребального костра.
У Рареки мелькнула мысль, что если всё закончится плохо, она в один прыжок успеет добраться до Морены, а если повезёт, то второй её прыжок закончится заталкиваем оторванного языка Морены в глотку Живы. Судя по напряжённой позе Алисары, она в этом нетрудном деле могла рассчитывать на её поддержку, в то время как Целея обеспокоенно взглянула на Жарегнева. Возвращая души, драконы могли оживлять покойных или хотя бы позволяли им существовать, как это бывало с говорящими черепами, вмещающими души прежних владельцев; но что можно было сделать с костьми, лишёнными души, не представляла даже жрица. Глаза Жарегнева потухли, он сам поник и опустил уши. Алисара, увидев это, сама потеряла боевой настрой и взяла его утешающе за руку, оказавшуюся неожиданно горячей.
Рарека не сомневалась в том, что из затеи Жарегнева ничего не выйдет. На примере «всезнающей» Тьмы, совершающей ошибку за ошибкой, легко разувериться в силе Богов, а повседневная жизнь заставляет поверить, что богам в общем-то и нет никакого дела до мелочных проблем смертных, потому и на помощь их рассчитывать не приходиться. Но народ ждал, и Целея вышла к оставленным посреди зала носилкам:
— Это не в наших силах, но до помогут нам все Боги, — оторвав одну почку с весенней ветви посоха, Арвел опустилась на колени перед трупом, положила бережно зелёный комок в грудную клетку скелета и начала петь:
— Семь лет до рассвета
И день до зари,
Но нету ответа
Молитвам моим.
В судьбе ли моей
Менять этот мир?
Надежду скорей
Ты мне подари.
Если б знали, где её жизнь прошла
Вы бы знали, как была хороша!
Кто не ведал бед,
Тот не знал побед.
Возвращайтесь, свет
И твоя душа!
На покрывале образовался силуэт тела дракона, а затем оно словно засветилось изнутри, и приподнялось, сползая вниз с тела молодой и очень привлекательной драконессы, чьи глаза ещё секунду были подёрнуты пеленой слепоты, но и она исчезла под одновременный вздох изумлённой толпы.
Целея со слезами радости помогла ей подняться, как и подбежавший Жарегнев, что на миг забыл обо всех окружающих. Зато Алисара помнила:
— Вот так! Боги на стороне честных. Если слов, сказанных нам в Оке Перуна, было мало, вот вам очевидное доказательство!
— Схватите их, пока они не опомнились! — Рарека показала руками на Живу и Морену.
Изумление драконесс было так велико, что они даже не сдвинулись с места — а может, понимали, что это всё равно будет бесполезно, слишком много крылатых окружало самок. Сама Рарека опустилась с задних лап на все четыре и приготовилась к прыжку, чтобы помешать крылатым сбежать, если это и придёт к ним на ум. Те разбежались в разные стороны, но их похватали гости, что пришли на помощь страже.
— Так Дива нав, и её повеления это не воля Предков? — вспылила Жива на Морену. — Ты меня обманула!
— Идея следовать её советам была твоей! — прошипела другая сестра в ответ.
— Не тратьте на них время, — провозгласила Алисара, чувствуя, что сейчас она обладает абсолютной властью над толпой поражённых драконов. Тем более, что мать Жарегнева, Целея и сам дракон пока не думали принимать власть. — Они лишь орудие навское. Вызовите сюда Лелю и Диву. Новые обстоятельства должны повлиять на их решения.
Стражи тронного зала открыли двери и робко заглянули в амфитеатр:
— Мирувей… Божье чудо!
— Надо же! — воскликнула Леля издали. — И мы как раз закончили. Входите.
Благородные старейшины чинно ринулись ко входу, ожидая продолжения зрелища, подобных которому уже давно не видела Антея. Толпа посторонилась перед воскресшей Виэнелью. Её вели под локти Целея и Жарегнев.
На тронах сидели только Леля и Серафим, обрадованно переглянувшиеся. Дивы тут не было — наверное, уже сбежала.
— Жарегнев вернулся! — услышала Рарека переговоры взволнованных антейцев за спиной. — И что теперь будет? Сдача власти? Виэнель снова жива! Она и вправду была убита? Где Дива?
«Сдаётся мне, сейчас у этих ублюдков нет иного выбора, кроме как улыбаться!» — мрачно подумала она, смотря на Лелю и Серафима. — «Но что у них на уме?»
— Я не представляю, как Боги рады, если вернули нам сразу обоих правителей! — старый ант выбежал немного вперёд, показывая на Виэнель и Жарегнева. — Но этот знак и беду предвещает. Дива, по словам Богов, сказанным оракулом Ока Одина, всё это время была навом и строила козни по уничтожению вашего рода!
— Не может быть! — Леля, уже бежавшая к брату и матери, остановилась и шокированно на него обернулась. — Но ведь сам Перун говорил через неё, и это тоже не могло быть иллюзией!
— Перун может говорить и через нава, кто ему запретит… — старик неопределённо покрутил хвостом и ушами. — В любом случае, мирувей, тебе положено уступить правление Жарегневу. Твой отец при жизни предпочитал видеть его как наследника.
— Мой отец ещё жив! — погрозила ему Леля. — Я уступлю брату ради чести, но мы ещё найдём Далезора, пусть Боги-Предки слышат мою клятву.
— Мы не должны сейчас делить власть, — внезапно подала голос Виэнель. — Раз навы добрались до тех, кто управлял народом Антеи, кто знает, каких ещё дел успели они натворить. В прошлой жизни мне приходилось видеть их коварство воочию, и каждый раз от падения Нашар спасало лишь чудо и самоотверженность тех, кто отдавал свои жизни и души ради того, чтобы жили другие. В Антее подобного повториться не должно.
— Пока об этом нет речи, — успокоил маму Жарегнев, усаживая её на опустевший трон Дивы. — Нам спокойно и по праву передают лидерство, — и крикнул в зал: — Как только волнение уляжется, перескажите мне всё, что я пропустил! Будем решать проблемы.
— Ты знаешь больше о Далезоре, если уверенна, что он жив? — Целея подошла к Леле тем временем, заглянула ей в глаза с участием. Леля потупилась.
— Пока только чувствую, а не знаю. Но у меня по крайней мере есть улика, которая может подсказать, где он, — она показала небольшой деревянный кружок с выжженым на нём брехом. — Это я нашла в спальне отца сразу после того, как он пропал.
— Похоже на… — присмотрелась к деревяшке Рарека, — фишку из казино или от какой-нибудь настольной игры. В Солиторе я видела подобные.
— И зачем кому-то понадобилось таскать с собой улику? — нахмурилась Алисара. — Может быть, нас пытаются пустить на ложный след?
— Слишком сложно и неочевидно, — Целея покачала головой. — Тогда бы свалили на кого-нибудь определённого. На саму Лелю, например, учитывая ушлый нрав её старших сестёр…
— Что ты про них сказала?! — оскалилась Леля и вздыбила шерсть.
— Морена и Жива сейчас заперты в своих башнях, — пояснил один из князей, пошушукавшись с соседями. — Они проиграли Божий Суд и этим выдали свой сговор с навом против твоего отца.
— Печально… — Леля тихо рыкнула и скрипнула зубами. — Вернулись двое, но двоих я потеряла.
— Ещё не всё потеряно, — Целея взяла Лелю под локоть почти так же, как до того Виэнель. — Надо их допросить… без пристрастия, чтобы не ранить тебя. Но потом. Куда ушла Дива, она говорила?
— К Оку Одина, — бесцветным тоном ответила Леля. — Проверить правильность ваших решений. Но если вы сами только что оттуда…
— То знаем, куда лететь! — подпрыгнула Рарека. — Живо, за ней!
— Ты решила одолеть нава? — Алисара осмотрела её с лап до головы скептически.
— Конечно! Я даже знаю парней, кто это раньше делал, в одной забегаловке со мной выступали. А вы благороднее них! И сильнее, раз даже старушку-мирувейку воскресили!
— Серафим, — обратилась Леля к советнику по военным делам, — проводи наших спасительниц в сокровищницу. Выдай им волшебное оружие и по фляге с сурьей. У них должны быть все шансы противостоять врагу семураньего рода.
— Ого… — приосанилась Рарека. Сурья — напиток богов — был легендарным составом, который, как говорят, на короткое время может разблокировать скрытые возможности смертных, делая их почти равным Богам. Но даже в жреческом училище этот напиток считался если не вымышленным, то давно утраченным!
— Вышегор, сделай это, — Серафим перепоручил задание старому анту, а сам пошёл к Жарегневу, что начинал новый совет. — И не забудь выделить им Путеводитель, они достойны появляться во дворце.
— Нет ли у вас техники для того, чтобы нам не утруждать тела и не использовать ценный напиток преждевременно? — спросила Рарека, решив, что пока железо горячо, стоит его ковать.
— Мы телепортируем вас напрямую к Оку, так что вы скорее всего даже опередите Диву и сможете подготовить засаду. Путеводитель перенесёт вас обратно так же, как вы проникли сюда вместе с Жарегневом. Идём, — Вышегор позвал девушек крылом и повёл их в небольшую дверцу за тронами. Целея приложилась к лапе Виэнель, махнула крылом Жарегневу и нагнала Алисару и Рареку. Организуя смену власти, самец решил остаться во дворце — впрочем, Рарека рассчитывала, что и их сил для схватки с навом окажется достаточно.
Вышегор подвёл девушек через освещённые сияющими под потолком кристаллами к залу, заставленному старыми ящиками и бочками. Будто не сокровищница, а просто портовый склад. Впечатление усугублялось ещё и множеством свисающих с потолка старых якорей.
— Не входите, — перепрыгнул старец через первые несколько метров [драконы используют иную метрическую систему, земная используется здесь для удобства читателя], для чего ему пришлось распахнуть крылья. — Как вас зовут? Говорите по-очереди.
— Целея Арвел, — жрица первой просунула голову за проём, из интереса высматривая ловушки.
— Арвел… А почему не Аменемхат, как и наша Виэнель? Или не Тагирион? Тоже знатный предок из твоей родословной, но по матери, если ты так не хочешь кичиться роднёй среди Тёмных, — помня наизусть генеологические древо Целеи лучше неё самой, Вышегор взял из ящика у дальней стены огромный ключ размером с его руку до локтя и вставил его в замок такого же громадного сундука. — Он, конечно, считался у нашаран пиратом, но враг врага — наш друг! И кобником он был сильным, как и многие ушедшие вместе с Аменемхатом на запад. Виэнель в числе своего приданого подарила нам его меч, думаю, в твоих руках он достоин находиться.
Вышегор, порывшись в тяжёлых промасленных свёртках, вытащил из шкафоподобного сундука один и отдал Целее. Она развенула тряпицу и вытащила вычищенную и отполированную шпагу с навершием в виде черепа, держащего в челюстях игральную кость.
— …Аутентично, — заключила она, убирая в карманное измерение посох и пробуя сделать пару взмахов достаточно лёгким для себя оружием.
— Насколько я помню свойства «Игры со смертью», как зовут этот клинок, в него вложено столько инструктированных душ [вселённые духи, выполняющие определённые заранее заданные заклинания, вид некромантического программирования Тёмных], что некоторые вполне могут отвечать за внешний вид. Этот… действительно на любителя иностранных приключенческих романов. А тебя как зовут по предку? — Вышегор обернулся к Рареке.
— Рарог, — ответила она, хотя не сомневалась, что эта ходячая энциклопедия может определить породу даже по внешнему виду.
— Ты собиралась породниться с Жарегневом, насколько я помню… — закрыв сундучище и убрав ключ от него в другой запираемый ящик, Вышегор снял с верхней полки керамический футляр.
— Нет, — честно отчеканила Рарека.
— Да? Чтож, возможно, этот небольшой подарок от его рода уговорит тебя передумать… — усмехнулся не надеявшийся на это Вышегор, открывая ларец и протягивая его Рареке. В футляре пылал языками пламени полуторный меч с гардой из рыже-золотистой меди и обитой чёрной кожей рукоятью. — «Кара грешникам», оружие самого Семаргла Феникса, пра-пра-прадеда Жарегнева. Если ты отказываешься от руки и сердца правящей династии, прими её клинок.
— Неплохая шутка, — сконфуженно фыркнула Рарека, касаясь к рукояти, тёплой даже учитывая жароотталкивающий материал. Но отдёрнула руку она не поэтому, а потому что вдруг в её душе запылало глупой неприязнью к самой себе. Почти как в Зерцале и даже острее.
— Только чистые сердцем и лишённые пороков могут влдеть этим оружием, — слегка насмешливо наклонил голову Вышегор. — Зато и врагов Покона оно разит нещадно.
— Сойдёт, — Рарека набралась смелости, пересилила себя и взяла меч в ладонь, улыбаясь напоказ. — Только подберите мне нормальные ножны!
— Сам Семаргл носил его лишь в карманном, хотя я подумаю над подобным подарком тебе. Ну а меня ты знаешь, — последнее Алисара сказала Вышегору. Он немного подумал и ушёл в самый дальний угол арсенала:
— Я передам тебе то, что тебе уже не хватит совести отдать Тёмным и ты, как благородный ант, скорее отдашь свою жизнь… или, что вероятнее, победишь в битве.
Немного кряхтя, Вышегор принёс Белояр двуручную палицу на длинной, покрытом громовниками и коловратами [древние солнечные знаки, восьми и шестилучевые свастики] рукояти, с искрящимся голубоватыми разрядами шипастым шаром.
— Учитывая размер и… всё остальное… — глаза Алисары полезли на лоб.
— Да, этой реликвии место в храме, а не в арсенале… Но на войне Перунова Палица ещё более к месту.
— Даже наву не поздоровится, — заметила Рарека.
Для Алисары её слова, по-видимому, оказались подходящим аргументом, и девушка шагнула к Вышегору, чтобы принять оружие. Оно оказалось гораздо легче, чем думала самка, даже одной лапой можно было владеть — только это было не слишком удобно.
— Теперь — не менее ценное, — из сейфа в стене Вышегор извлёк три бочонка размером с рюмку, половину имевшихся там запасов. — Сурья это напиток, который сделает вас Богами на короткое время, так что используйте его предусмотрительно. Чтобы она подействовала, нужно испить полную чарку. Современные деградировавшие анты варить сурью разучились, поэтому осознавайте, какая честь вам выпала.
— Такая же, как носить оружие Предков. Благодарим тебя, — поклонилась Алисара, следом и Целея. Рарека — третьей, и не очень глубоко, скорее из солидарности к подругам, чем глубокого почтения.
— От нава избавитесь, тем и отблагодарите, — тон голоса Вышегора поменялся на более патетичный. — Летите и делайте своё дело.
— А как бочонки тащить? — поинтересовалась Рарека с чисто ардинской практичностью. — Можно ли их в карманное убрать? Не взорвёмся?
— Блаженны умершие от того, что Богами делают, ибо потеряли слабых себя, — завыл Вышегор, из чего Рарека сразу поняла, что можно и вопрос такой же дурацкий, как и ответ. Хранитель запасов мирувеев продолжил уже обычным тоном, — теперь отправимся в Дальновидный Зал, я передам вам Пропуска и телепортирую вас в Око.
По правде говоря, к телепортации у Рареки было отношение… Не слишком положительное. Лёгкий способ избавиться от ненужных свидетелей — зашвырнуть их куда подальше, а у Дивы вполне могли найтись сторонники, мечтающие побороться за власть. Но в данном случае, когда их нагрузили сверхценными реликвиями, избавляться от девушек было как минимум нерентабельно, даже если бы это были коварные ардинцы, а не верные слову анты.
От оружейного склада Вышегор повернул направо и вывел подруг в естественную пещеру, поросшую множеством биолюминесцентных лишайников, сухопутных кораллов и влаголюбивых улиток, облепивших сырые стены. Весь зал был наполнен волшебной силой, что чувствовалось и аурозрением, и даже просто ощущениями тела.
Ант отделил от стен ракушку, которая внезапно оказались пустой, и отдал её Рареке:
— Это и есть Путеводитель. Направь в него энергию, и он перенесёт тебя во дворец. Теперь настроимся на Око…
Сам процесс переноса занял всего несколько мгновений: драконам стоило только пройти поближе к середине зала, после чего энергия обхватила их и приподняла над полом, чтобы через миг стены помещения стали расплываться, исчезая в ярком свете.
Перемещение произошло плавнее, чем выход из Зерцала — девушки так же плавно опустились на холодный камень вестибюля Ока Велеса. Ошарашенные семуранки увидели целый палаточный лагерь и несколько кострищ, устроенных удивлённо и настороженно зыркнувшими на них людьми.
— Всё совершается наилучшим образом, побратимы, нет резонов для треволнений! — успокоил их подлетающий Родислав. Он был одет уже не в неуклюжие меховые обмотки, а в броню, снятую с Моладара, и держал в руках каменную табличку со сложной руной. — Милости прошу, знакомицы! Наши археологические штудии в самом разгаре, но одно вопрошение у нас в загашнике на форс-мажоры…
— Разговаривай нормально, ты же можешь, — оборвала его Целея. — Как вы здесь оказались?
— Приходить. Использовать ноги. Забираться в горы и лезть на высокий-высокий вершина, — посмотрел Родислав на неё с долей презрения. Алисара же наконец нашла в себе слова и перестала хватать пастью воздух:
— Ты, разоритель могил! Мало того, что ты изнасиловал наследие Предков и отдал его людям, ты и с трупов одежду снимаешь!
— Да вы тако же приноровились поживиться кунштюками… — махнул Родислав крылом на палицу.
Драку между драконами предотвратило лишь появление нава.
Образ Дивы больше не скрывал его обличия — тварь сохраняла образ дракона, чтобы иметь форму в яви, но торчащие отовсюду длинные разноразмерные щупальца и кристаллические образования, выдвинувшиеся из её тела, хвост увеличился до таких размеров, что одного его движения хватило на то, чтобы разрубить пополам половину людей, едва не дотянувшись до вовремя отскочившей Рареки.
Самки выставили оружие, но чудовище перепрыгнуло через них стремительно и приземлилось на скопище людей, расплющив их вместе со всех их скарбом.
— Отступайте! — Родислав кинул табличку с руной в лапы Алисары, метнувшись ко дверям к оракулу и закрывая их. — И заделайте за собой выход, наступив на плиту!
Разворачиваясь, Целея схватила Алисару за хвост, та зашипела и рванулась следом, тогда как Рарека надавила на плиту, обернувшись на Родислава. Тот взлетел к барельефу Одина и нарисовал светящимся маркером прямо на пустом лице рожицу из двух точек и кривой линии. Святилище, не выдержав святотатства, зловеще затрещало, потолок с безумным грохотом обрушился на нава. А девушки не дали ему сбежать, протоптавшись по плите ловушки и заставив заблокировать выход многотонному гранитному блоку.