31 декабря 1994 г.
Шотландия, Хогвартс
Рождественские каникулы получились весьма насыщенными. Статья мисс Скитер произвела своеобразный фурор, и весь Замок говорил о нашей драке с Дюком Уоллесом ещё пару дней. Впрочем, какая там драка? Пф-ф! Я даже не в полную силу бил, чтобы как-то растянуть нашу «битву» и она не закончилась на первом же ударе. А то вдруг бы Рита моргнула. Так что Дюку достался хук в челюсть, локтем по рёбрам и удар в солнечное сплетение кулаком, чтобы не рыпался и не вставал, ну и так повалял его в траве немного.
О том, что при полном контакте я могу убить его голыми руками за две секунды, даже без учёта состояния, лучше никому не знать. Вряд ли маги намного крепче шиноби, а я по своим прикидкам достиг формы чуунина как минимум. Поэтому я работал очень осторожно, нежно почти: пришибить же можно случайно.
Впрочем, Дюк сдулся уже на третьем ударе в четверть силы без магии: это почти дружеские шлепки. Малфой на блок легко полную силу без магии принимает.
Тогда в саду Дюк было дёрнулся палочку достать, но я сказал, что если он её вытащит, то палочки лишится, и парень сразу притворился ветошью.
Честно говоря, эту самую «драку» с Дюком, которая длилась минут пять, четыре из которых я говорил, в «Пророке» расписали круче, чем тур с драконами. В той статье Рита больше уделила внимание разногласию судей и всякой политике, что могут чувствовать Чемпионы, которых несправедливо оценили, хотя про меня и волнения тоже было описано, но всё же не настолько эпично. Да прошёл, да молодец, да все волновались, да «внезапно везение Национального героя чуть не закончилось, и жуткий дракон попытался закусить смелым мальчиком, но Гарри выжил и на этот раз».
Возможно, если бы этот Дюк понял, что был неправ, и на следующий день после бала извинился перед Чжоу и передо мной, мне было бы стыдно за такую подставу со Скитер, но парень оказался воистину непрошибаемым. На другой день никаких синяков на лице от моего хука у него не было: свёл и, видимо, посчитал случившееся досадной случайностью, так как весь субботний обед как ни в чём не бывало снова строил глазки Чжоу, пытался с ней говорить и клеился. Вот тогда я очень порадовался тому, что у нашей драки был «случайный свидетель, который решил остаться неизвестным».
Чжоу даже не захотела в субботу на ужин идти, так расстроилась из-за этих дурацких приставаний. Так что во время ужина мы устроили спонтанное свидание в малом донжоне под деревьями мини-полигона. Я достал подарки от тёти с дядей: заварную фирменную лапшу, вызвал Донни, которая притащила нам кипятка, варёных яиц и немного ветчины, и сделал типа рамена. А ещё зажёг свечи, которые у меня хранились в свитке на всякий случай, так что вышло с налётом романтики. Это весьма подняло настроение моей девушке, да и заварная лапша очень удивила и заинтересовала. Чжоу трансфигурировала столик, а пледы, которые мы взяли с собой, превратила во что-то вроде маленького навеса, только над нами. Мы трескали горячую лапшу, болтали, смеялись и вспоминали всякие моменты с бала, избегая темы Уоллеса. Потом ещё нас друзья нашли, которые с ужина захватили нам пироги и бутерброды. Многим прислали конфет на Рождество и вообще всяких вкусностей, так что мы пошли в гостиную Гриффиндора пить чай, Чжоу, конечно, забрали с собой.
Чайные столики в гостиных, кстати, в своё время организовала Алиса. Хорошо Хаффлпаффу: они возле кухни, могут сходить, но с остальными-то как?! Многим присылают родители конфеты или просто сладости, плюс у нас такой промежуток между обедом и ужином, бутерброды с собой делаем, но всухомятку получается. Тем более, что Алиса тем ещё чаеманом оказалась, видимо, это от прошлого моего тела или оттого, что мы жили в том мире, в котором чай это не просто напиток. Впрочем, в Британии тоже все любили пить чай. Тут даже специальное время для него было: пять часов. Плюс ко всему уже в конце октября в Замке становится довольно стыло, и посидеть с кружкой горячего чая очень приятно.
Чайный столик это удобно, подозреваю, он как-то связан с кухней, потому что просто к нему подходишь и просишь кружку чая. На столике появляется твой заказ, а потом туда же надо поставить грязную кружку: она исчезает так же, как бельё в корзинах. Ещё можно попросить воды любой температуры или сока, если хочешь пить. Но, например, кофе не появляется, как и другие напитки, типа газировки, сливочного пива или чего-то покрепче. Ещё за час перед отбоем можно заказать какао или горячий шоколад: памятка о правилах пользования чайным столиком висела на стене.
Я обычно свой любимый зелёный с жасмином заказываю, остальной народ берёт чёрный с бергамотом, душицей, мятой или без трав — просто сам по себе чай с сахаром или с лимоном. Малфой сначала кривился от моего чая, а в последнее время тоже такой же берёт. Распробовал, что ли? В общем, оказалось, что Чжоу тоже любит зелёный чай с жасмином и ещё иногда пьёт зелёный чай с мятой и листьями смородины.
* * *
Были на каникулах и приятные моменты, пусть я к этим моментам имел только опосредованное отношение. Колин Криви два дня подряд безвылазно делал фотографии. Я и Блейз вызвались помогать: любопытно было, да и просто… Колин заснял на балу и перед балом все десять плёнок, это больше трёхсот пятидесяти кадров, а ведь ещё и не по одному листу с кадра требовалось напечатать. Нас с Блейзом поставили на конвейер: прополоскать бумагу в зельях, подержать проявляющийся снимок в реактивах, закрепляющих зельях, повесить сушиться. Потом ещё всё обрезать аккуратно и специальной горячей штукой разгладить скрученные колдографии. Мы напечатали больше тысячи карточек. Это труд, да ещё какой.
Я сказал, что Колину точно нужен постоянный помощник, одному это всё делать просто жесть. Тем более, что в прошлом году он в основном только наш факультет снимал, а в этом все «распробовали» и тоже хотят. Девчонок так минимум по две колдографии со снимка делали: чтобы и самой модели, и нам для «отбора», и ещё парами желающих были сделаны снимки, и с танцев, сразу делали количество, сколько людей на кадре плюс для общих гостиных.
Кстати, на второй день к нам с Блейзом в лаборатории Колина присоединилась Луна. Стало тесновато, но она вроде сразу схватывала, что когда делать, а ещё сказала, что Хогвартс может свои газеты выпускать, у нас в последние года столько новостей, а у её отца газетный печатный станок и она всё умеет делать на нём.
Но я в газетах особо не разбираюсь, так что когда они с Блейзом и Колином стали это обсуждать, я понял, что мне пора уходить. Уходил я не просто так, а прихватив пачку в сотню колдографий девчонок Хогвартса и гостей, которые были на балу.
В школе много симпатичных девчонок, но чтобы вообще красавицы — таких по две на курсе. Впрочем, на колдографиях, с причёсками и красивыми мантиями, с предвкушением праздника и искрами в глазах, красивыми получились почти все. Среди француженок выделялись Флёр Делакур и Валери Марсо, у дурмстранговцев самая красивая из трёх их девчонок — Сусана, которая сидела за столом Слизерина. У американцев мы как-то не смогли никого выделить, все были довольно обычные, да и большинство девчонок у них с короткими волосами.
В Хогвартсе нашими лидерами стали семикурсница Хэйди Макэвой с Хаффлпаффа — у неё светлые и очень густые волосы до плеч и большущие глаза голубого цвета. Наша Анджелина Джонсон с шестого курса: в праздничной мантии и с причёской её было не узнать, она разительно отличалась от той «пацанки», которая гоняла на метле на квиддиче. К тому же у Анджелины тёмная кожа, это должно было разнообразить каталог. Потом с пятого курса — Чжоу Чанг из Рейвенкло, я даже не вмешивался, это все признали, что она красивая, и волосы у неё блестящие и длинные, и сама она очень утончённая. С четвёртого курса все наши: тёмненькая Парвати Патил, рыженькая Лаванда Браун и блондинка Фэй Данбар. Луна, кстати, все уговоры Драко отмела, стать моделью каталога не захотела, но попросилась вместо этого описывать причёски. После некоторых обсуждений было решено не брать третьекурсниц — слишком молодо выглядели и не вошли в возраст ещё. У нас и так «модели» довольно юные, но тринадцать лет — это тринадцать, не сравнить с пятнадцатью.
Джинни Уизли мы решили предложить помогать Колину Криви с фотографиями, чтобы немного заработать.
* * *
— Сегодня последняя ночь этого года, — прервала мои размышления и воспоминания о каникулах Чжоу.
Мы гуляли во дворе центрального донжона. Фонтаны убрали, да и кадки с розами тоже переместили в оранжерею, поскольку выпал снег. Впрочем, когда мы были в Чёрных Пещерах, Снейп-сенсей мне говорил, что профессор Спраут хотела в следующем году уговорить директора на то, чтобы в этом внутреннем дворе установили такие же кристаллы-артефакты, как на нашей тренировочной площадке в малом донжоне. Тогда можно было бы сделать подобный сад на всю зиму: не только перед гостями выпендриваться, но и для своих студентов постараться. Всё же после наступления холодов мы редко выходим на улицу, только если до Хогсмида идти. А так кусочек почти лета прямо в замке: цветы, кусты, скамейки и даже можно без фонтанов.
— Да, тридцать первое декабря, — отозвался я. — Завтра вечером уже первый и второй курс приедут, а с понедельника — учёба начнётся. А ещё Новый год.
— А мы отмечаем Новый год в феврале, — сказала Чжоу и посмотрела на луну. — В этот раз он будет пятнадцатого февраля, в полнолуние.
— Китайский новый год привязан к полнолуниям? — удивился я.
За шесть лет в этом мире почти забылся собственный календарь, но то, что он был полностью лунным, я прекрасно помнил.
— Да, привязан, — кивнула Чжоу, — правда, европейцам это кажется диким. Что новый год в разные дни, а не в одну и ту же дату.
— По-моему, в этом есть смысл, — пожал я плечами. — Луна на небе всегда, и она на многое влияет. На растения, магию, приливы и отливы…
— Ты такой милый, Гарри, — улыбнулась Чжоу и внезапно сильно смутилась.
* * *
После прогулки с Чжоу я вернулся в гостиную, мы немного посидели и поболтали с друзьями, но я с трудом улавливал нить разговора. Во мне снова тонким перезвоном колокольчиков поселилось нехорошее предчувствие.
После того, как Ураги, услышав имя моего обидчика, решила напасть на Дюка, МакГонагалл сразу, не разбираясь, влепила мне отработку. У мистера Филча. Я чуть не заржал в голос. Отрабатывал я чаепитием с пирогами.
Впрочем, ещё в тот день меня вызвал в свой кабинет на разговор директор. Я там был однажды в большой компании родителей, друзей и авроров, когда поймали Петтигрю. Впрочем, и в этот раз мы не были с директором наедине. Похоже, что Алиса подсуетилась, и в кабинете к назначенному мне времени уже была целая коллегия из Серафины Пиквери, Алисы, МакГонагалл и Хигэканэ. Все заинтересованные в сборе.
— Проходи, Гарри. Садись, — мягко попросил меня Хигэканэ, включая «журчащий» голос.
Я сел на стул с высокой жёсткой спинкой, чуть наклонённой вперёд и врезающейся в лопатки. Это типа такой психологический ход, чтобы ты нервничал, видимо: сидеть очень неудобно.
Разговор-допрос проходил в директорской гостиной.
Хигэканэ не изменил своей привычке и занимал место по центру на «троне», подобном тому, который стоял в Большом Зале. Не совсем по центру, так как их было четверо, но выглядело будто по центру. По правую руку от Хигэканэ сидела МакГонагалл, по левую, тоже как бы типа равная — Серафина Пиквери. Но её кресло было широкое, низкое, мягкое и вдобавок коричневого цвета, из-за чего полноватая директор Ильверморни совсем по нему расплылась, почти слилась и не выглядела внушительно. Рядом с миссис Пиквери сидела Алиса.
Они разместились полукругом в алькове башни, да ещё и на небольшом возвышении. А мой неудобный стул стоял на расстоянии от них, и установлен спинкой к двери и открытому пространству. Незащищённая спина заставляет нервничать, возвышение — смотреть вверх, восхищаться и чувствовать себя маленьким и ничтожным. Азы допроса, которые мы в Академии ещё на третьем курсе проходили, как-то сразу вспомнились.
Короче, устроили из Хогвартса филиал суда. Хигэканэ даже мантию надел бордово-красную с белыми и золотыми звёздами. Можно было расценить и как поддержку Гриффиндора, и как мантию судьи: по телику видел в фильме нечто подобное.
— Мистер Поттер, мы хотели бы поговорить о возмутительной статье в «Пророке» и вашей сове, — взяла слово МакГонагалл.
— Дюк Уоллес — хороший студент, — вклинилась Пиквери, безуспешно пытаясь сесть ровно на своём мягком кресле. — Он бы не напал на… младшекурсника. Эта газетёнка и наглая журналистка просто-напросто оболгали парня! Это возмутительно! И не менее возмутительно науськивание почтовой совы на Дюка! Он мог пострадать!
— Не спеши с выводами, Серафина, — коснулся её руки Хигэканэ. — Мы же хотели сначала разобраться. И поэтому позвали Гарри. Сначала надо узнать, правда ли то, что было написано в газете?
— Да что тут разбираться? Это наглая ложь! — фыркнула Серафина Пиквери. — Я не верю ни единому слову! Мистер Уоллес примерный студент. И я уже с ним поговорила. Он сказал, что ничего подобного не было! На балу он пил только пунш, ничего крепкого! И после пошёл в гостевые комнаты. Мистер Уоллес сказал, что немного заблудился, но кто-то из преподавателей, мужчина, которого он не разглядел, подсказал, куда идти. Ни о какой драке или приставаниях Дюк Уоллес не помнит и был проверен мной лично и специальным артефактом. Это чистая правда.
Я с удивлением смотрел на бабушку Грейс. Она тоже не лгала и была на все сто процентов уверена, что её обманывают.
— Что ты можешь сказать в своё оправдание, Гарри? — спросила меня МакГонагалл.
— Но, Минерва, — не дала мне открыть рот Алиса. — С чего Гарри должен нести ответственность за статью в газете?
— Его сова напала на мистера Уоллеса! — пояснила МакГонагалл.
— Ураги немного задиристая, — пожал плечами я. — Драко читал вслух статью и упомянул имя того, кто на меня напал, а магия сов позволяет им находить адресата только по имени. Наверное, она подумала, что Дюк на меня напал сейчас, вот и решила меня защитить. Она всегда была слегка странной, но она верная. Не думаю, что Ураги хотела на самом деле навредить волшебнику, просто напугать.
Я промолчал о том, что если бы моя беляночка действительно хотела, то когти у неё будь здоров, да ещё и заточенные, плюс совершенно бесшумный полёт. Без глаз легко можно остаться.
— Так Дюк Уоллес напал на тебя в саду в ночь Рождественского бала? — спросила Алиса.
— Да, мне он показался нетрезвым, его сильно шатало, — подтвердил я. — Но, возможно, он был под действием заклинания? Мы… э… проходили разные заклинания на уроках ЗОТИ.
— То есть вы хотите сказать, что драка всё же была, но мистер Уоллес был проклят, поэтому ничего не помнит? — искренне удивилась Серафина Пиквери.
— Есть также несколько зелий, которые вызывают агрессию, а затем уносят все воспоминания прочь, — Хигэканэ задумчиво закивал как китайский болванчик. — Или зелья и чары. Вариантов много.
— Но кому это могло понадобиться? — спросила МакГонагалл. — Да ещё и раздувать из потасовки целый скандал.
Мне тоже было очень интересно. И я почти неделю размышлял над этим разговором.
В конечном итоге меня отпустили, а директор Ильверморни пообещала, что поговорит с Дюком, а также попросила поспособствовать тому, чтобы замять пересуды. Конечно, эта история могла послужить очередному «долгу» для Хигэканэ, который проникновенно посмотрел на меня и сказал, что нехорошо, если школьники из разных школ будут выяснять отношения и все переругаются, мы тут для любви и дружбы Турнир организовали.
Так что уже на обеде в то же воскресенье Серафина Пиквери взяла слово, принесла извинения Хогвартсу, директору Дамблдору и Гарри Поттеру. Сказала, что произошло недоразумение, которое некий наблюдатель интерпретировал по-своему, а я просто показывал её студенту несколько приёмов борьбы. Попросила делать это в следующий раз на площадке, никого не смущать и не вводить в заблуждение.
Это не очень помогло, так как студенты уже бурно всё это обсуждали, но сплетни поутихли, да и Алиса устроила показательные выступления и типа мини-соревнований, так что некогда было слишком много болтать.
Получалось, что снова какая-то странная игра. Уоллес не совсем по своей воле приставал к Чжоу? Да и вообще нападение… Это было глупо. Координация была явно нарушена, а вот пахло ли от него алкоголем? Немного пахло, всё же пунш это слабоалкогольный напиток, но чтобы до такого состояния надраться, надо было выпить литров пять. А вот если это что-то вроде Империуса? Возможно, он пытался сопротивляться, поэтому координация была нарушена. Или не Империус, а что-то другое?..
Потом, после неудачного нападения, ему подчищают память. А Хигэканэ жирно так намекает на зелья. На зелья и чары. Ну да, кто же у нас самый виноватый по Хогвартсу?
В любом случае в истории с якобы подставой Уоллеса я себя виноватым отчего-то совершенно не ощущал. Как я когда-то сказал после истории с тетрадью Джинни Уизли, чтобы вестись, человек должен что-то такое чувствовать, самому хотеть, а Дюку не одиннадцать лет и он не маленькая избалованная девочка. Он всё же в другой стране и другой школе, если заметил за собой странности, должен был к директору обратиться. Плюс, он претендовал на титул Чемпиона, а значит, типа готовился. Как вариант, он мог после унизительной драки сам себя заобливиэйтить, чтобы в случае разбирательств ему не попало. Если директор проверяет каким-то артефактом, об этом их студенты должны быть в курсе.
Так что опять вопросы без ответа. Думай и гадай, была ли запланирована эта статья и Рита или нет. Чего хотели добиться и добились ли?
Я рассказал Снейпу-сенсею о «допросе» и намёках Хигэканэ, он сказал, что опять затеваются какие-то махинации и чтобы я был внимательней. Как обычно.
С каждым годом испытания Героя становятся как будто бы сложней и вычурней, или всё дело в том, что я выхожу на финишную прямую? Гарри рассказывал, что в конце Турнира возродился Волдеморт. Как будет со мной?..
Раньше я думал, что ничего не будет, так как я об этом озаботился заранее, но сейчас уже не так уверен.
Неизвестно.
Не верю, что у такого гроссмейстера, как Хигэканэ, может быть только один план. Их даже не два и не три, как мне кажется…
Так что, думаю, мы ещё повоюем.
— КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ —
© Copyright: Кицунэ Миято
Не забывайте ставить плюсы! Автору будет очень приятно!