17 июня, 1995 г.
Мир Чёрных Пещер
Конец мая и начало июня пролетели со скоростью снитча. Мы все готовились к экзаменам. У старшекурсников, к которым мы относились, все занятия закончились двенадцатого июня и была свободная неделя для самостоятельной подготовки и просиживания в библиотеке. С девятнадцатого по тридцатое должны пройти все экзамены, и первого июля мы отправляемся по домам. Кстати, по «донесениям» Рона, гости должны были отчалить из Хогвартса сразу после третьего этапа, то есть двадцать пятого, и провести экзамены уже в своих школах.
День рождения Чжоу был тринадцатого июня, ей исполнилось шестнадцать лет, и на целых полтора месяца она становилась старше меня на два года. Пользуясь отсутствием уроков, мы отметили её день рождения на берегу озера: устроили с друзьями небольшой пикник. Кстати, у Малфоя день рождения был пятого июня, и на самом деле в этот день начали продажу каталога причёсок «Красного Локона»: с утра в тот понедельник к половине старшекурсниц, которые делали предварительные заказы, налетели совы доставки. Почти весь свой день рождения и последующую неделю Малфой прятался и перемещался перебежками, так как все девчонки к нему приставали, когда будет следующий выпуск, кого он выберет в качестве моделей и всё такое прочее. Даже автографы просили. Кстати, на день рождения Чжоу Драко отдал ей её гонорар за каталог — пятьдесят галлеонов — и ещё красивый небольшой альбомчик с её оформленными колдофото. Колин снимал всех не один раз и в разных образах, потом они выбирали лучшие снимки. В этот альбом были вложены крупные снимки, которые вошли в каталог, и ещё штук двадцать колдофото поменьше, которые не вошли. Гермиона назвала это «портфолио» и сказала, что у маггловских моделей есть такие альбомы, чтобы показывать агентствам.
Моим подарком на день рождения Чжоу был комплект из серебра: небольшие серёжки, цепочка и кулончик в виде лебедя. Серьги и кулон были инкрустированы топазами. Мы с Драко составили на астрономии карту Чжоу по дню рождения, такие камни и серебро ей должны очень хорошо подходить. Комплект из серебра был маггловским, в волшебном мире многие украшения были амулетами, которые надо заказывать очень так заранее, а не за две недели. Да и стоили любые амулеты прилично, даже если с полудрагоценными камнями, а у меня в моём нетеряемом кошельке было что-то около семидесяти галлеонов только, для пополнения надо было ехать в банк, а кто туда отпустит. К тому же Драко посоветовал не превышать определённый лимит, чтобы подарок не обязывал девушку, да и были определённые условности, типа нельзя дарить колец, браслетов, вроде как мы с Чжоу не помолвлены и дорогой подарок поставит её в неловкое положение. Достаточно скромные и ненавязчивые кулон и серьги Малфой одобрил. В банке я ещё на пасхальных каникулах совершил обмен на фунты на всякий случай, так что эти украшения покупала для меня тётя Петунья. Я доверился её вкусу и отправил деньги с Ураги, описав, что примерно хочу видеть, и даже нарисовал, как я представляю себе кулон с лебедем. У Чжоу был таким патронус, да и сама по себе это птица красивая.
Кстати, крёстный, с которым я тоже в письме проконсультировался насчёт подарка — так как серьёзно ломал голову и не знал, что подарить своей девушке — сказал, что топаз хорошо поддаётся чарам и используется в артефакторике, впоследствии можно будет самостоятельно зачаровать украшение, хотя бы как оберег.
Тётя Петунья всё сделала, комплект был у меня за два дня до тринадцатого. Тёте даже не пришлось делать заказ или что-то вроде этого — она нашла готовый комплект почти точно такой, как я и хотел, благо в Лондоне не один ювелирный магазин. Комплект прямо в магазине упаковали в продолговатую бархатную коробочку и закрепили внутри, чтобы смотрелось красиво. У топазов оказалась хорошая огранка, как у настоящих драгоценных камней, типа бриллиантов, даже Малфой оценил. В шее лебедя были мелкие белые камешки, только на месте глаза был тёмно-синенький, а вместо крылышка был такой большой каплевидный бледно-ореховый топаз: такого же цвета и формы, только поменьше, были топазы в серёжках — под цвет карих глаз Чжоу. И самое главное, что моей девушке очень понравился подарок. Серьги смотрелись в меру скромно, но красиво поблёскивали, когда она убирала волосы с лица, делая глаза ярче, а лебедя она надела, но спрятала под мантию, цепочка была короткая, а у нас в школьной форме воротники с галстуками. Но Чжоу сказала, что лебедь станет талисманом, наравне с её «инь-янем», и снимать мой кулон она тоже не будет.
* * *
Прошедшие дни, с тех пор как я вознамерился спереть Фоукс у Хигэканэ, я постоянно следил за передвижениями и отлучками нашего директора по карте Мародёров. Удалось вывести определённые закономерности и графики.
В школе была куча гостей, так что пропажа феникса могла вести к кому угодно. К тому же Гилдерою Локхарту, который решил прославиться похищением крутой птички, например, чтобы сделать её своим фамильяром. Мало ли, а то к василиску он, со слов сенсея, постоянно прорывался, пытаясь чего-то доказать…
Кстати, в конце мая в Хогвартс прибыл мистер Крауч, он, вместе с Алисой, отвёл всех четырёх Чемпионов на поле для квиддича, которое было испахано вдоль и поперёк и чем-то засажено. Нам тут же пояснили — чем. Это было вроде волшебной изгороди, которая разрастается, как зараза, и достигает пяти метров в высоту. Третьим испытанием предполагался Лабиринт.
Крауч пояснил, что переходящий Кубок Турнира будет располагаться по центру этого Лабиринта, а в самом лабиринте нас будут ждать всякие ловушки, чары и опасные твари. Кто первым коснётся Кубка, тот и выиграет Турнир, а предыдущие оценки будут влиять на очерёдность захода в Лабиринт и время между этими заходами. А тот майский день был последним, когда на поле сможет заходить кто-то, кроме Хагрида, который ещё должен поставить в центр специальную тумбу для Кубка. В общем, над всем полем для квиддича будут установлены особые чары, чтобы нельзя было посмотреть рисунок лабиринта. Впрочем, как сообщила Алиса, это было бы всё равно бесполезно, так как всё зверьё и ловушки в Лабиринте разместят только в самый последний день соревнований — двадцать четвёртого июня, пока Чемпионы будут заняты общением с родными. А вечером, уже когда стемнеет, будет наше испытание.
* * *
Сегодня я отказался идти в Хогсмид с друзьями и Чжоу, сославшись на разные дела и отработку у профессора Снейпа, на которую я специально нарвался на пятничных зельях. Куча грязных котлов были и моим алиби. Сенсею моя идея экспроприации «настоящего феникса» тоже пришлась по вкусу. Это же возможный доступ к ингредиентам! Помню, моя анимагическая форма озадачила и удивила его минут на пять, а потом были эксперименты по «выдаиванию» из меня драгоценных слёз. Между прочим, когда я заикнулся о том, что Фоукс — самка, а я — феникс-самец, он так положил руку мне на плечо, проникновенно посмотрел в глаза и сказал: «Гарри, иногда приходится стискивать зубы и делать, потому что «надо». А потом ржал надо мной, не открыто, но про себя точно ржал, у него были такие весёлые глаза и уголки губ постоянно дёргались, когда он на меня смотрел.
Забавно, что сегодня на завтраке сенсей тоже немного злорадно и мечтательно улыбался, видимо, предвкушая момент «похищения», но все за нашим столом подумали, что это оттого, что ему удалось влепить мне отработку и коварный «Ужас подземелий» придумывает, что я буду делать: резать тонну флоббер-червей или потрошить огромный таз рогатых жаб.
Конечно, в башне директора были портреты и, наверное, куча следящих устройств, но я разработал план. По субботам, когда нас отпускали в Хогсмид, Хигэканэ всегда отлучался. И сегодня его также не было на завтраке.
Директорская башня была вроде как флигелем Астрономической башни и располагалась чуть выше середины, вход был из коридора через статую горгульи на четвёртом этаже, но там ещё почти два этажа ступенек. Из окон директора, кстати, было хорошо видно Западную башню, в которой размещалась совятня.
Прошедшие недели, когда мы с сенсеем бывали в Чёрных Пещерах, я старался развивать своё птичье тело, гонял чакру, натрескивался желудей, даже начал петь, чтобы привлечь Фоукс. Конечно, она вроде что-то почувствовала, когда я «поздоровался» с ней отдельно в кабинете под присмотром мистера Филча, но, может, она меня как Гарри запомнила или ещё что. И, кстати, что немаловажно, я освоил ту самую «телепортацию» фениксов. В общем-то, я надеялся, что Фоукс так тоже умеет и попросту сама сбежит из башни, увидев за окном самца, то есть меня. Хигэканэ, кажется, подтверждал, что его «фамильяр» на такое способен.
В принципе, так и вышло. Кажется, я даже не привлёк внимания студентов, когда внезапно нарисовался перед окнами Директорской башни, по причине того, что большинство учащихся, кроме первого-второго курсов, были в Хогсмиде.
А я просто перекинулся в своей комнате и телепортировался куда надо. Впрочем, страхуясь, заранее накинул на себя хенге-но-дзюцу, то есть маскировку, превратившись в подобие Фоукс. На случай каких-нибудь свидетелей «похищения». Даже хорошо было, что вся школа видела Фоукс на уроке УЗМС, кто знает — тот же самый это феникс или нет.
Благо, что мне для такой простой техники, как «хенге», хватает просто концентрации и не надо складывать печати. Как их делать крыльями или лапами-ногами, я с трудом представляю. Впрочем, у тех же призывных змей Саске или слизней бабули Цунаде вообще нет рук или ног, а значит, надо больше подумать и дольше потренироваться, чтобы как-то решить эту проблему. К сожалению, стать подобием какого-то человека у меня не выходит в силу разной анатомии и другого способа передвижения, а вот в другую птицу в пределах разумного — это пожалуйста.
Стоило мне пару раз курлыкнуть, подзывая Фоукс, как она появилась передо мной во всполохе пламени. Кстати, я в Чёрных Пещерах выяснил, с чего самцов называли «жар-птицами»: перья в темноте на самом деле светились и были похожи на раскалённое золото или угли костра. Тепла никакого, естественно, не было, но такой красивый свет присутствовал, можно было фонариком подрабатывать.
В общем, мы с Фоукс отлетели в Запретный лес, она дала согласие «переместиться со мной в тёплый мир, полный чакры», я вернулся в человеческую форму, запечатал её в свиток и пошёл к сенсею «на отработку». Думал, по правде, что это всё больше времени займёт, а Фоукс оказалась весьма покладистой и безоговорочно доверилась, но, может, чувствовала мою чакру и то, что я правду говорю.
Снейп-сенсей дал мне для восстановления кружку крепкого чая из эльфэука: этого обычно хватало для обращения в Чёрных Пещерах, если я накануне потратился. И мы переместились в мир церберов.
Попали, как всегда, на «поляну призыва» примерно в паре километров от центральных пещер, но нас почти сразу заметили, да и думаю, что Киба чувствует «вторжение» в свой мир или использование своей крови. Раздались знакомые «тыгдык-тыгдык-тыгдык». Мой цербер бежал к нам на всех парах, впрочем, Кибу всё равно обогнал Окума, который появился возле нас с другой стороны. Акромантул стал ещё больше, его сопровождал ещё один его «соплеменник» — я дал ему имя «Элмо» в честь героя «Улицы Сезам», которую мы с Дадли иногда смотрели по телику в детстве. Я назвал нового жителя Пещер и участника экспериментов так, потому что, в отличие от Окумы, Элмо говорил о себе в третьем лице, точь-в-точь как тот персонаж, и голос был похож. Над Элмо мы с сенсеем «колдовали», стараясь, чтобы он не повзрослел и не достиг половозрелости. Делали замеры и определяли его развитие. Пока Элмо понемногу рос, но всё же не так быстро, как Окума.
— Хозяин Гарри! Мистер Снейп! — поприветствовали нас в три голоса головы моего цербера.
— Гарри, надо сообщить Кибе про нового жителя его мира, — намекнул сенсей.
— Да, я сейчас покажу вам Фоукс, — кивнул я. — Она — феникс. Как и я.
— Хозяин Гарри привёл подружку? — сообразил Киба, преданно взглянув на меня. — Хозяин Гарри хочет щенков? Киба рад!
— Э-э… — я подзавис, наблюдая за развеселившимся от слов Кибы сенсеем.
— Распечатывай, — кивнул он мне. — Киба, Окума и Элмо, фениксов трогать нельзя. Охотиться на фениксов нельзя. Это понятно?
— Понятно… — ответили нам.
— Думаю, что вам лучше всё-таки отойти, чтобы не пугать эм… феникса, — взглянув на три нависшие над нами морды Кибы, который от нетерпения повизгивал и пускал слюни, сказал Снейп-сенсей. — Окума и Элмо, вас это тоже касается.
После того, как нас оставили одних, выглядывая «из засады», я распечатал свиток с Фоукс. А затем обратился сам. Чакры было немного, но на перелёт до эльфэуков должно было хватить, а там уже можно дозаправиться.
— Летим! — взмыл я в небо, купаясь в тёплых лучах солнц. Здесь было куда лучше, чем в Британии летом!
Фоукс последовала за мной, и я взял курс на лес эльфэуков, оставляя позади крошечных Снейпа-сенсея и безуспешно прячущегося «в кустиках» Кибу.
* * *
Кажется, мы обожрались…
Фоукс в моём зрении выглядела очень сытой и как будто светилась изнутри. Я её понимал, но то ли это понимание было каким-то неполным из-за того, что я всё же просто анимаг, а не настоящий феникс, то ли это так и должно было быть. Я выслушивал её трели, которые не были похожи на человеческий язык, но при этом приходило осознавание, что она хочет сказать. Это было ближе к образам-мыслям, которые всплывали в памяти, чем к словам, каждое из которых что-то значит. Из её «песен» я понимал, что ей хорошо, она сыта и готова к размножению…
Стоп! К размножению?!
Что, уже?
Я от неожиданности чуть с ветки не свалился!
Фоукс разлилась длинной песней с переливами, от которой, кажется, замер весь лес.
Ко мне приходили образы, что она очень старая, пережила очень-очень много перерождений, и что её время почти пришло, и она думала, что так и умрёт через несколько лет и не получится возродиться в потомстве, так как нет самца, еды и нужного воздуха. Что я должен сделать гнездо и чем-то поделиться, я так и не понял чем. И что гнездо надо вить на скалах, чтобы до птенцов не добрались хищники, и запастись едой, потому что я должен охранять птенцов и никуда не отлучаться.
И после этой её песни отчего-то пришло инстинктивное понимание, как именно вить это гнездо. На этом я и решил сосредоточиться. Пока… Может, правда надо «стиснуть зубы», потому что в следующий раз, когда я сюда попаду, у Фоукс уже закончится жизненный цикл… А если зажмуриться и отдаться инстинктам, то, может, ничего страшного и не произойдёт?.. Её же не смущает, что я временами человек…
* * *
Н-да…
Я, конечно, себе нафантазировал, а оно вон как…
А я ещё думал, зачем фениксам слёзы, точнее, самкам, потому что самцам они вряд ли понадобятся…
Гнездо я всё же свил. Ничего так получилось, крепко, добротно, моя слюна, как оказалось, обладала цементными свойствами, а ещё противопожарными. Я нашёл нормальную скалу, которая понравилась Фоукс, мы несколько часов телепортировали ветки и небольшие камушки, которые я лихо «прислюнявливал», образуя довольно вместительную «корзину». Пить из-за этого хотелось сильно, и я страдал от сушняка, который «лечился» слезами самки. То есть она мне «накапает», и я снова готов плеваться своей слюной, которая довольно быстро застывала. Вот Снейп-сенсей бы волосы на себе рвал от того, сколько я «ценного продукта» просто так заглотил и на слюну перевёл! Часов за шесть мы с Фоукс справились с нашей «люлькой» и отправились подкрепиться, так как я чувствовал, что чакры остался минимум, хотя как будто бы резерв подрос.
Оказалось, что Фоукс тоже светилась в темноте, но так как оперение у неё красное, то она была не такой «солнечной», как я.
Снова мы налопались желудей от пуза, и я весь такой светящийся и красивый внезапно захотел полетать…
Как оказалось, инстинкты вели совершить «брачный танец», который в небе мы исполнили с Фоукс, я ещё успел подумать, видел ли нас Снейп-сенсей. Я радовался тому, что я тут один самец, потому что обычно самцов много и самки выбирают самого ярко светящегося в темноте и «выкрутасистого». Когда-нибудь в этом мире можно будет наблюдать не только светлячков, но и танцы фениксов… Впрочем, настоящий ритуал здорово сократился из-за того, что я один был, а вообще самки помогают самцам строить гнёзда, потому что при ранениях могут там «возрождаться»: волнами нахлынула куча информации. Кстати, во время танца мне показалось, что я совсем не теряю чакры, а мои движения похожи на ката, словно это была динамическая тренировка, при которой тело насыщается природной чакрой. А потом я всё же увлёкся своим танцем, из головы вообще всё выветрилось, кроме движений, которые я совершал, взлётов и падений.
* * *
Собственно, того, что я боялся, как-то и не было. Или я это проморгал и не понял, что это «то самое». На рассвете, когда начало светать, после почти шести часов в небе, танцуя, я был полон сил, да и Фоукс — тоже. Мы полетели к нашему гнезду. Она запела песню, в которой просила беречь детей и проследить, чтобы они были хорошими фениксами и… сгорела.
Прям вот как факел, полыхнула в центре гнезда, я даже испугаться не успел. Гнездо наполнилось пеплом, чуть подул ветер, обнажая шесть яиц, и я, спохватившись, сел на них, прикрывая от ветра и не давая остыть. К тому же я чувствовал, что вся моя «природная» чакра уходит в эти яйца. Я даже подумал, что сейчас в человека превращусь, но нет, ушла только другая чакра, а моя осталась.
И что я там думал насчёт того, что только самки высиживают яйца? У фениксов этим занимались именно самцы.
Фениксы-курочки размножаются всего один раз в жизни, после того, как прожили определённый период, чтобы впоследствии дать свою память и какие-то навыки последующим поколениям. Мои птичьи инстинкты говорили, что по людским меркам это происходило раз в десять-двенадцать лет. Возможно, что самка воплощается в одном из своих детей или как-то делится на всех них. Если нет самца, то самка будет сгорать и возрождать только себя, пытаясь продлить жизнь и дождаться встречи с самцом.
С этими мыслями я уснул, пригревшись на тёплом пепле и в лучах взошедшего солнца.
* * *
Птенцы проклюнулись ближе к обеду. По внешнему виду неясно, кто тут мальчик, а кто девочка, они были совершенно голые, без перьев, большеклювые и крупноголовые и все шестеро требовали от меня жратву.
Вот где пригодилась способность таскать тяжести, а ещё человеческая смекалка. Я слетал до Снейпа-сенсея и его палатки, утащил его к гнезду, чтобы он присмотрел за моими «фениксятами», забрал у него сумку, в которой были жёлуди, чистил их и кормил каждого в клювик.
— Шесть птенцов, — восхитился моими мелкими сенсей. — А где Фоукс?
Я помотал головой и показал на птенцов.
— Значит, она переродилась в шестерых? — понял меня Снейп-сенсей.
Я кивнул.
* * *
Птенцы выросли и научились летать в последующие восемь дней, по крайней мере, они могли добывать себе пищу самостоятельно, а нам со Снейпом-сенсеем пора было возвращаться в Хогвартс. Алиса должна была нас прикрывать. Парни тоже привыкли, что я могу припоздниться с ночёвкой, но к шести утра, то есть к нашей тренировке, обычно всегда на месте. Впрочем, было как бы воскресенье, и я думал, что если бы птенцы потребовали больше времени, то Снейп-сенсей мог вернуться без меня, чтобы разведать обстановку. Но не понадобилось. А ещё мне показалось, что сенсей не поверил мне, что в размножении фениксов больше магии, чем какой-то физиологии, так как он меня похвалил «за мужество».
Я вернулся восемнадцатого в шесть утра, проскользнул из лабораторий до входа в гостиную Гриффиндора и столкнулся с Драко.
— Гарри, Чжоу с тобой? — шагнул ко мне друг, и я увидел следы бессонной ночи на его лице.
— Чжоу? Э… Не видел её с завтрака… А что?
— Она пропала.