29 октября 1994 г.
Шотландия, Хогвартс
С приездом гостей волнения в Хогвартсе не улеглись, а только усилились. Вчера в Большом зале состоялся праздничный пир, удалось всех приезжих хорошо разглядеть. В сумме из трёх школ прибыло пятьдесят шесть человек. Самой большой была делегация из Америки — двадцать человек, из них семнадцать студентов. Самое прикольное, что с американцами кроме их директора — Серафины Пиквери — и взрослого мужчины, которого представили как Бенджамина Бута, какого-то там их учителя, прибыл не кто иной, как наш Гилдерой Локхарт собственной несравнимой персоной! Хватило же наглости или глупости! Причём он так с помпой вошёл, когда уже все расселись и Хигэканэ рот открыл, чтобы всех снова приветствовать и речь толкнуть. Директор «Ильверморни» сказала, что Локхарт типа биографа-репортёра их школы, мол, «прекрасный писатель, искатель приключений, очень хотел с ними поехать». Не знаю, был ли Хигэканэ в курсе о составе делегации, но сориентировался он быстро. Сообщил, что Локхарт теперь гражданин Магической Северной Америки и мы не вправе его осуждать, очень рады видеть и бла-бла-бла.
Снейп-сенсей сидел с таким видом, словно у него все зубы разболелись, причём одновременно. К тому же, Локхарт устремился именно к нему на свободный стул, но сенсея спасла Алиса, которая как раз закончила рассаживать гостей-студентов и заняла своё место. Локхарту в итоге досталось место возле Шизоглаза, мне показалось, что наш «мистер улыбка» заикнулся, что «тоже» вёл здесь ЗОТИ, потому как Моуди всего перекосило, а его голубой глаз начал вращаться с небывалой скоростью.
У студентов «Ильверморни» были бруснично-синие мантии, девчонок и парней было почти поровну, все они широко улыбались, громко разговаривали и махали руками. Из семнадцати семь темнокожих — три девчонки и четверо парней. Американцев посадили за стол Рейвенкло, наверное, из-за совпадения символики с птицей, а ещё потому, что за столом Гриффиндора и так было не протолкнуться — в этом и прошлом годах многих первокурсников распределили к нам, так что было занято рекордное количество мест — восемьдесят четыре из девяноста возможных. Помню, на моём первом курсе факультет Гриффиндор насчитывал семьдесят шесть студентов, а теперь нас стало ещё больше.
У Рейвенкло же была куча свободных мест, так как при наличии такого же размера стола за ним сидело всего шестьдесят восемь студентов. Слизерин в общем насчитывал всего шестьдесят учащихся, так что им подсадили семнадцать студентов-французов.
У Шармбатона были в основном девчонки лет шестнадцати-семнадцати, хотя и среди них выделялась одна мелкая, явно только первый курс, непонятно зачем её взяли. Девчонки-француженки словно предварительно проходили отбор по красоте, все были очень симпатичными, или так казалось, потому что лица незнакомые, не знаю. Впрочем, Драко сказал, что как минимум несколько из них полулюди, скорее всего, полувейлы, которых мы видели на Чемпионате по квиддичу в поддержке Болгарии. У француженок были небесно-голубые мантии, очень похожие на ту, в которую был одет Локхарт, и мы тихо прикалывались, что он не ту школу выбрал, чтобы сбежать от британского правосудия.
Из «Дурмстранга» приехало восемнадцать человек, из взрослых только их директор — Игорь Каркаров. Под мохнатыми шубами у них были ярко-красные мантии, по крою напоминающие мундиры, а среди семнадцати студентов всего три девчонки. Проблема получилась в том, что после того, как расселись американцы и французы, семнадцати мест за столами не было ни у одного факультета. На Хаффлпаффе училось восемьдесят студентов, у них было только десять свободных мест, у нас — шесть, пять мест у Рейвенкло и тринадцать — у Слизерина. Как раз с этим разбиралась Алиса. Так что трое дурмстранговцев сели к нам, правда, это был не Виктор Крам, а девочка и двое парней, они представились как Злата, Андрей и Тадеуш. Девять человек у них сели за стол Слизерина, и ещё пять — к хаффлпаффцам, как раз к «барсукам» в той пятёрке и попал Виктор Крам, за которым все пристально следили.
Когда все наконец расселись, Хигэканэ сначала сказал поужинать. Эльфы расстарались, и на столах были выставлены национальные блюда всех наших гостей и традиционная английская праздничная кухня. Я почти всё попробовал. Жаль, что не пригласили на турнир школу из Японии, Гермиона рассказывала, что японская школа называется «Махоутокоро» и есть ещё несколько разных школ, которые существуют в этом мире и разных странах. Тогда бы точно подали суши, рамен или хотя бы темпуру или тяхан.
После еды состоялось официальное открытие Турнира. Кстати, вместе со всеми нашими и приезжими учителями и директорами за столом сидели Людо Бэгмэн, Барти Крауч — рядом с Хигэканэ, и Перси Уизли — с краю, возле профессора Трелони. Оказалось, что наш бывший староста и префект школы стал помощником именно Крауча — это Рон сказал. Мне показалось это хорошим знаком, потому что так можно было добраться до Крауча-старшего, чтобы подать ему весточку от сына. У меня почти с начала года была припрятана волшебная записка от Барти, который написал, что с ним всё нормально, он в безопасности и с ним Винки. Записка была хороша тем, что без пароля и прикосновения палочки её не прочесть, а с другой стороны я написал расписание своих занятий, чтобы не было странно, даже если внезапно меня обыщут или я её потеряю. Всё спрятано на самом видном месте.
Крауч был хмур и неприветлив, думаю, что переживал и за сына, и за Турнир, так что когда его представили всем, лишь кивнул, тогда как начальник Департамента магических игр и спорта — Людовик Бэгмэн — широко улыбнулся и помахал рукой, купаясь в громких аплодисментах, которые ему достались от студентов. Многим он был известен. И либо его не приглашали на тот конкурс улыбок, которым хвастался Локхарт, либо Бэгмэн занимал стабильное второе место. Они с Локхартом даже внешне были похожи: оба высокие голубоглазые блондины с идеально ровными белыми зубами, разве что Людо чуть крупнее и немного разъелся на своей должности.
Рон, кстати, рассказал, как их семья получила билеты на Чемпионат по квиддичу, да ещё и в Министерскую ложу. Оказалось, что билеты им щедро подарил именно Бэгмэн: у него брат решил поставить магический артефакт на газонокосилку и на место происшествия прибыл отец Рона. Там появился Людо, стал защищать «непутёвого братца» и попросил замять дело, а в качестве «взятки» отдал мистеру Уизли кучу билетов на финал. Мы с Драко на такое объяснение только переглянулись, но промолчали. Что уж говорить о делах давно минувших дней?
После того, как Хигэканэ всех представил, мистер Филч торжественно внёс ларец с необычным артефактом, который назвали «Кубок Огня». Выглядел он старинной деревянной чашей на резной ножке, самое примечательное в нём было, что кубок до краёв был наполнен полыхающим сине-бело-голубым магическим огнём.
— В Турнире Четырёх будут участвовать четыре Чемпиона — по одному представителю каждой из школ, лучшие из лучших, — сказал Хигэканэ, — всего будет три Тура, основанных на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать нам владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолевать трудности и опасности. Компетентное жюри будет оценивать всех Чемпионов по тому, как каждый из них справился с заданием. Победителем станет тот, кто наберёт в турах наибольшее количество баллов. А участников нашего Турнира отберёт самый беспристрастный выборщик — Кубок Огня! — нам был эффектно продемонстрирован артефакт, который до речи директора покоился в ларце. — Желающие участвовать в Турнире и в отборе на звание Чемпиона должны разборчиво написать своё имя на куске чистой бумаги и опустить свою записку в кубок, — продолжил инструктаж Хигэканэ. — На размышление даётся двадцать четыре часа. Кубок Огня будет стоять в холле Большого Зала до завтрашнего вечера и после ужина выбросит имена достойнейших представителей своих школ, которые и станут Чемпионами.
Потом ещё последовали предупреждения, что всё серьёзно, что можно участвовать только совершеннолетним, что если тебя выберет Кубок, то заключается магический контракт и передумать или отступить нельзя, а ещё Хигэканэ пообещал, что очертит возле Кубка специальную волшебную возрастную линию, и подойти и бросить имя в Кубок смогут только достигшие семнадцати лет.
Затем наш директор с учителями отправился с гостями в отремонтированное крыло, показывать, где всем приезжим разместиться, а всем нашим посоветовал идти спать и хорошенько подумать о том, принять участие в Турнире или нет. Впрочем, после того, как был объявлен увеличившийся до двух тысяч галлеонов приз: как я понял, тысячу давало наше Министерство Магии и тысячу решил добавить Попечительский совет Хогвартса, народ вообще чуть умом не двинулся. В гостиной только и было криков и стонов по поводу «несметного богатства».
Больше всех разорялись близнецы Уизли: им семнадцать должно было исполниться первого апреля, то есть через «всего полгода». Фред даже с Кэти Белл поругался, потому что она заметила, что вообще-то Турнир это опасное дело и раньше были смертельные случаи. Из-за этого, в общем-то, эту забаву и прекратили на триста лет.
* * *
После завтрака сегодня мы ещё успели посмотреть при свете на корабль «Дурмстранга», на коней и карету «Шармбатона» и на птицу-гром «Ильверморни». Все транспортные средства других школ уже после обеда были отправлены по домам и должны были вернуться за студентами только к концу года: Турнир будет длиться до самых летних каникул. Каждый Тур раз в несколько месяцев. Перси «слил» нам информацию, что первое испытание состоится двадцать четвёртого ноября, потом будет тур в феврале, тоже двадцать четвёртого, и в июне в этих же числах.
Чжоу мне сказала, что их американцы за столом пояснили, что птица-гром у них одна, и она живёт в горах и занимается доставкой студентов в школу, которая находится где-то очень высоко в недоступных скалах. Этакая птица-перевозчик-лифт. Мол, она встречает их на каком-то магическом плато, до которого все добираются сами, а потом в определённой очерёдности партиями отвозит в «Ильверморни».
* * *
С этим Кубком Огня, конечно, был тот ещё цирк. Утром, когда мы с друзьями пошли на завтрак, увидели, что в холле его поставили на нашу многострадальную от задниц первокурсников табуретку. Ту самую, на которую садишься, чтобы на тебя Распределительную шляпу надели. Но вокруг Кубка был очерчен широкий золотой круг возрастных чар Хигэканэ. И чары прекрасно работали. Чжоу по секрету рассказала мне, что шестикурсница с их факультета — Сандра Фосетт, несмотря на все попытки её отговорить, перед самым отбоем пошла к Кубку, который установили примерно через час после открытия Турнира, и бросила туда своё имя. Её подружки потом поведали, что отвели Сандру в Больничное крыло, потому что у девчонки отросла борода, чуть ли не длинней, чем у нашего директора: можно вместо шубы заворачиваться. Потом я узнал от болтушки Ханны Аббот, что подобная участь ждала и шестикурсника с их факультета — Джона Саммерса, который выпил зелье старения, чтобы обмануть Кубок. Типа Саммерсу должно было исполниться семнадцать вообще через несколько дней, но Кубок и его отверг, да ещё наградил бородой до груди.
Как выяснилось, чужой опыт ничего не дал и нашим близнецам Уизли: они тоже попробовали обмануть Кубок и загремели к мадам Помфри, а Гермиона описывала их бороды как «длиной до пят». Многие из наших студентов всю субботу торчали у Кубка Огня, отслеживая, кто бросает свои имена, с каким видом, принимает ли их имя Кубок и так далее. Я предпочёл прогуляться, провести тренировку и пообщаться с Чжоу.
— Как думаешь, кого выберут Чемпионом Хогвартса? — спросила она.
— Думаю, это будет Седрик Диггори с Хаффлпаффа, — немного сжульничал я, выдавая своё знание. — Он отличник, играет в квиддич, староста факультета, симпатичный и хороший парень. У него много друзей, и он силён магически. Отличный кандидат, который имеет хорошие шансы на победу.
— Если бы тебе уже было семнадцать, то ты бы точно стал Чемпионом, Гарри, — сделала мне комплимент Чжоу. — Жаль, что Турниры проводят только раз в пять лет, если бы их проводили раз в три года, ты смог бы поучаствовать на седьмом курсе.
— Да ладно, — пожал я плечами, — мне достаточно уже того, что ты так думаешь. Так что, считай, я уже очень многое выиграл. К тому же, ещё неизвестно, возобновят ли вообще эти турниры. Может, этот вообще единственным будет…
— О, вот вы где! — прервали наше уединение какие-то слишком жизнерадостные Драко, Луна, Джинни, Гермиона, Невилл и Рон.
— А у нас новость! — заявила Гермиона. — В Кубок бросила своё имя Анджелина Джонсон!
— Мы решили, что будем болеть за неё, — сказал Драко.
— Она же вроде только на шестом курсе? — удивился я, переглянувшись с Чжоу.
— Оказывается, у неё двадцать первого октября день рождения, — пояснил Рон. — Ей уже семнадцать исполнилось. Из наших семикурсников ещё Руфус Фадж бросил и всё. Считай, почти никого от Гриффиндора. А от слизеринцев Теренс Хиггс и Кассиус Уоррингтон бросили, которые в квиддич играют.
— Я даже не знаю, какого Чемпиона хочу меньше: Хиггса или этого кабана Уоррингтона, — протянул Драко. — Анджелина — хороший вариант.
— А что другие факультеты? — спросил я.
— От Рейвенкло Роджер Дэвис, — призналась Чжоу, — он бросил своё имя ещё вчера. Ну и ещё парочка ребят, но думаю, что без шансов.
— А от Хаффлпаффа этот их смазливый красавчик — Седрик, — скривился Рон. — Его отец тоже работает в Министерстве Магии, так когда мы вместе были на Чемпионате по квиддичу, то мистер Диггори постоянно его восхвалял: «Седрик то, Седрик сё», я сейчас только понял, что это он отцу про Турнир так намекал.
Чжоу хитро покосилась на меня, но промолчала. Я тоже не стал расстраивать друзей и что-то говорить. Анджелина — достойный кандидат. Кто знает, может быть, в той реальности она не успела бросить своё имя или была не слишком уверена в своих силах.
* * *
Перед ужином нас настигла ещё одна новость: Хагрид влюбился. Он сменил свою куртку на жуткий и необъятный коричневый костюм и оранжевый галстук в чёрную клеточку, от него за пять метров разило одеколоном, от которого вышибало дух. А ещё наш большой друг не сводил глаз с мадам Максим и краснел как помидорка. Кстати, Алиса тоже произвела неизгладимое впечатление на американца из «Ильверморни» — мистера Бута, тот как-то ухитрился занять место Флитвика — по другую сторону от Алисы за ужином, видимо, всё же не решившись претендовать на место Снейпа-сенсея. Впрочем, и француженки со своей «магией» пользовались популярностью: и за столом Слизерина произошли некоторые изменения дислокаций, благодаря которым гостьи уже не сидели кучкой, а были равномерно распределены через одного-двух местных старшекурсников. При этом ребята из «Дурмстранга» оказались на другом конце стола.
Я заметил, что и у Рейвенкло произошли подвижки, и семнадцать представителей «Ильверморни» расселись кто где, и как мне показалось, один из их парней, который сел напротив нас, строил глазки и как-то слишком широко улыбался моей Чжоу. Впрочем, там сидело несколько девчонок, и сказать точно было сложно, но я вертел головой весь ужин, пытаясь определить, кого он там кадрит. Драко заметил и тоже начал выглядывать подозрительного типа. Мой бдительный друг.
Впрочем, вокруг ёрзали и шептались все: правда, их интерес был связан с Кубком и кого всё же выберут Чемпионами.
Ужин закончился, и Хигэканэ поднялся со своего места.
— Кубок Огня вот-вот примет решение, — торжественно, в оглушающей тишине, объявил директор. — Когда имена Чемпионов станут известны, прошу их подойти к нашему столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу, — он указал на нужную дверь. — Там Чемпионы получат необходимые инструкции для первого этапа Турнира Четырёх.
Хигэканэ взмахнул палочкой, и свечи, которые висели над потолком, постепенно погасли, даже четвертинку луны стало видно на небе. Кубок огня вспыхнул ярче, а синие всполохи налились краснотой. Взметнулся столп искр, и из Кубка вылетела бумажка.
— «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам!» — торжественно прочитал Хигэканэ. Свет снова загорелся. Раздались очень громкие аплодисменты.
— Я так и знал! — воскликнул Драко. — Кто же ещё?..
Виктор Крам поднялся из-за стола Хаффлпаффа и, чуть ссутулившись, прошёл в комнату за профессорским столом.
— Браво, Виктор! Браво! — радовался как ребёнок Каркаров, перекрикивая весь зал.
Свет снова погас, все стихли, а огонь в Кубке снова покраснел и «выплюнул» имя следующего Чемпиона.
— «Чемпион Ильверморни — Грейс Пиквери!» — объявил Хигэканэ.
— Такая же фамилия у их директора, — сказал Драко. — Может, родственница?
Темнокожую девушку с короткими волосами, которая встала из-за соседнего стола, свои поприветствовали улюлюканиями и громкими криками типа: «покажи им, Грейс!».
Наши тоже поддержали её аплодисментами, тем более, что девчонка искренне радовалась и была довольно симпатичной. Она прошла в комнату вслед за Крамом, и вся эта театральщина с Кубком и светом повторилась вновь.
— «Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур!» — прочёл Хигэканэ следующую записку.
Флёр оказалась той белокурой тонкой девушкой, в которой Драко сразу заподозрил полувейлу. На неё ещё Рон залипал до слюнопускания. Парни поприветствовали её очень громко, а вот многие девочки только хмыкали. Наверное, завидовали кукольной внешности этой Флёр.
— Сейчас будет чемпион Хогвартса! — громко зашипел очевидное Рон, когда свет в четвёртый раз погас и Кубок выдал последнее имя.
— «Чемпион Хогвартса…»
Я уже услышал: «Седрик Диггори», когда Хигэканэ, который на миг прервался, закончил: «…Гарри Поттер!».
— Что?! — кажется, это сказал не только я, но и добрая половина моих друзей, а потом вопрос потонул в бешеных аплодисментах.