- Всегда - нехорошее слово.
- Прости.
- Да нет, ничего. Но ты понимаешь, у меня никогда не было ребенка, и я никогда никого не любила. И я старалась быть такой, как ты хотел, а ты вдруг говоришь "всегда".
- Ну давай я отрежу себе язык, - предложил я.
- Милый! - Она вернулась ко мне издалека. - Не обращай внимания. - Мы снова были вместе, и настороженность исчезла. - Ведь, правда же, мы с тобой - одно, и не стоит придираться к пустякам.
- И не нужно.
- А бывает. Люди любят друг друга, и придираются к пустякам, и ссорятся, и потом вдруг сразу перестают быть - одно.
- Мы не будем ссориться.
- И не надо. Потому что ведь мы с тобой только вдвоем против всех остальных в мире. Если что-нибудь встанет между нами, мы пропали, они нас схватят.
- Им до нас не достать, - сказал я. - Потому что ты очень храбрая. С храбрыми не бывает беды.
- Все равно, и храбрые умирают.
- Но только один раз.
- Так ли? Кто это сказал?
- Трус умирает тысячу раз, а храбрый только один?
- Ну да. Кто это сказал?
- Не знаю.
- Сам был трус, наверно, - сказала она. - Он хорошо разбирался в трусах, но в храбрых не смыслил ничего. Храбрый, может быть, две тысячи раз умирает, если он умен. Только он об этом не рассказывает.
- Не знаю. Храброму в душу не заглянешь.
- Да. Этим он и силен. .
- Ты говоришь со знанием дела.
- Ты прав, милый. На этот раз ты прав.
- Ты сама храбрая.
- Нет, - сказала она. - Но я бы хотела быть храброй.
- А я не храбрый, - сказал я. - Я знаю себе цену. У меня было достаточно времени, чтобы узнать. Я точно бейсболист, который выбивает двадцать два за сезон и знает, что на большее он не способен.
- Что это значит; "выбивает двадцать два за сезон"? Звучит очень важно.
- Совсем не важно. Это значит - очень посредственный игрок нападения в бейсбольной команде.
- Но все-таки игрок нападения, - поддразнила она меня.
- Кажется, нам друг друга не переспорить, - сказал я. - Но ты храбрая.
- Нет. Но надеюсь когда-нибудь стать храброй.
- Мы оба храбрые, - сказал я. - Когда я выпью, так я совсем храбрый.
- Мы замечательные люди, - сказала Кэтрин. Она подошла к шкафу и достала коньяк и стакан. - Выпей, милый, - сказала она. - Это тебе за хорошее поведение.
- Да, мне не хочется.
- Выпей, выпей.
- Ну, хорошо. - Я налил треть стакана коньяку и выпил.
- Однако, - сказала она. - Я знаю, что коньяк - напиток героев. Но не надо увлекаться.
- Где мы будем жить после войны?
- Вероятно, в богадельне, - сказала она. - Три года я была очень наивна и надеялась, что война кончится к рождеству. Но теперь я надеюсь, что она кончится, когда наш сын будет лейтенантом.
- А может, он будет генералом.
- Если это столетняя война, он и до генерала успеет дослужиться.
- Ты не хочешь выпить?
- Нет. Ты от коньяка всегда веселеешь, милый, а у меня голова кружится.
- Ты никогда не пила коньяк?
- Нет, милый. Я ужасно старомодная жена.
Я потянулся за бутылкой и налил себе еще коньяку.
- Надо пойти взглянуть на твоих соотечественников, - сказала Кэтрин. Может, ты пока почитаешь газеты?
- Тебе непременно нужно идти?
- Если не сейчас, то позже.
- Лучше сейчас.
- Я скоро вернусь.